Trinitas

День обещал быть сложным. Сегодня должны были доставить на проверку транспортники воздушного флота. И не несколько, а целую эскадрилью. Пришлось встать пораньше — Рин всегда вставала пораньше, если на работе было что-то важное. Чтобы успеть морально подготовиться, выпить энергетик на рабочем месте, коих у них там было в достатке, и подготовить все необходимые инструменты. Поэтому зайдя утром раньше, чем обычно, в пока ещё пустой цех, Рин невольно стала свидетелем разговора Кристофера с неизвестным ей мужчиной. Она не видела их, но зато замечательно слышала, как они обсуждали что-то на повышенных тонах и не заметили, как пришла девушка. Она хотела пройти в сторону раздевалок, но неожиданно за себя услышала, что мужчины упоминают ее имя в разговоре: — Она не глупая, Кристоф, ты можешь просто ей все объяснить. К тому же Рин имеет право знать, — говорил незнакомый голос. — Эта девушка пережила столько сложностей и теперь, когда у нее наконец-то все наладилось, приходим мы и снова переворачиваем всё с ног на голову. Это нечестно по отношению к ней, — а это был Кристоф и слышать это от него было очень странно. — Да, это всё очень печально, но, дружище, мы не сможем вечно это скрывать. Нам придется это сделать и в ближайшие пару месяцев. Это не зависит ни от тебя, ни от меня. — Рассказав ей, кто она, мы подвергнем ее опасности, Алекс. Ты отлично знаешь, как может закончиться эта история, — её коллега не унимался. — Не для этого ли здесь ты уже год, два месяца и 28, а подожди, 27 дней? Контора сможет её защитить. И да, если бы ты держал в узде свои чувства, у нас было бы меньше проблем, — мужчина развернулся и зашагал к выходу из цеха. Девушка незаметно прошмыгнула за угол, чтобы не попасться на ему на пути. — Ну да, конечно, попробовал бы сам пробыть здесь два года и остаться полностью беспристрастным, — проворчал Кристофер в ответ уходящему. Сердце Рин бешено билось. И не только от страха быть пойманной на месте своего маленького преступления, а от вопросов, которые заполонили ее голову. О чем они и что скрывают от нее? Говорили ли они о ее детстве? Что за контора? Кем является мужчина на самом деле? Почему, вообще, их так интересует она? Тем временем Крис зашёл в небольшую лабораторию, прилегающую к цеху, и девушка воспользовалась моментом, и всё ещё оставаясь незамеченной ушла в раздевалку. Что ж, день оправдал ожидания, и смена была загруженной донельзя. К вечеру бригада механиков валилась с ног, что было неудивительно, учитывая сколько работы им пришлось сегодня выполнить. Но это была привычная усталость, да и атмосфера, царящая в в сплоченном коллективе, определенно помогала. Вот и сейчас, после завершающей смену летучки, они, беззлобно ворча и подшучивая друг над другом, потихоньку расходились. Кто-то ещё был в раздевалках и душевых, судя по горящему в них свету, но большая часть уже попрощалась и ушла. Рин же решила немного задержаться и закончить отчеты по диагностике бортов — слишком уж не хотелось оставлять их на завтрашний день. «Завтра будут новые задачи и новые заботы,» — рассуждала она, заваривая растворимый кофе из пакетика и двигаясь с кружкой в руках к своему рабочему столу. Ей предстояли несколько уединенных и относительно спокойных часов, когда она наконец смогла бы обдумать произошедшее утром. Поговорить с Кристофером сегодня не получилось — не было ни времени, ни подходящего момента. Они не оставались наедине, а подобные вещи явно надо было обсуждать с глазу на глаз. Но даже если бы и остались, девушка не знала, как об этом сказать и с чего начать. Все-таки она подслушала чужой разговор и узнала то, что не должна была. По крайней мере, не таким образом. Окончательно отвлекшись на заполняющие голову назойливые мысли, Рин на кого-то налетела. Кружка в руке моментально вылетела вверх и опрокинулась, и ее горячее содержимое вылилось на девушку. Керамика с грохотом упала на пол и разбилась на маленькие осколки. Мокрое пятно на футболке обжигало своим теплом, до раздевалок было далековато, так же, как и до ближайшего умывальника, так что пришлось сделать единственное логичное действие — и мгновенно снять футболку. Прошло секунды три, прежде чем Рини подняла глаза на второго участника сего неловкого столкновения, стоя в розовом лифе и грязном рабочем комбинезоне, посередине цеха, и поспешно отвернулась, чуточку порозовев под внимательным взглядом никого иного, как Кристофера Гарсиа. — Извини, — синхронно произнесли герои. Кажется, это становилось традицией. Кристофер испытывал смешанные чувства. Было бы глупо отрицать, что когда она, ещё не смотря на него, ухватила край своей футболки, чтобы снять, у мужчины перехватило дыхание. Он мог поклясться, что за пару секунд не успел разглядеть проступившие сквозь тонкую розовую ткань соски на небольшой груди, созвездие родинок в районе ребер и шрам над пупком, но это было бы неправдой. Сейчас же его взгляд скользнул с худенькой спины с ярко очерченной талией, перешел на шею, покрытую легкой испариной, прошелся по выбившимся из высокого хвоста прядкам и остановился на чертовом розовом лифе, и ему невероятно хотелось прикоснуться и мягко погладить нежную кожу. Но вместо этого он снял свою вельветовую рубашку, которую по обыкновению носил в качестве второго слоя, и укрыл ею спину девушку. — Спасибо, — девушка просунула руки в рукава огромной для нее рубашки и начала застегивать многочисленные пуговицы. — Ты не обожглась? — голос мужчины звучал чуть более обеспокоенно, чем обычно. — Как ты заметил, я сделала всё, чтобы этого не произошло и, возможно, даже перестаралась, — неловко хихикнула девушка. — А почему ты здесь? Я думал, твоя смена закончилась, — он посмотрел на большие цифры электронных часов, висевших на стене, — около часа назад. — Я решила остаться и доделать дела. — Эти несносные задиры оставили тебя одну все заканчивать? — с полуулыбкой возмутился Крист. — Ну, вообще-то, они не в курсе, — Рин задумчиво потерла свою переносицу, — вечером тут спокойно и работается довольно комфортно. Девушка хотела спросить у мужчины насчёт утра, но не знала, как сделать это более уместно. Мысленно ругая свою нерешительность или осторожность, она присела на корточки, чтобы собрать осколки некогда любимой кружки. — Ты порежешься, — с укором покачал головой мужчина, — давай я сам соберу. Всё-таки это моя вина, что ты осталась без своего кофе, — мужчина в мгновение оказался слишком близко, а зачем коснулся руки Рин, забирая у нее острый кусок керамики. Ситуация была странная. Рин подумала, что неплохо было бы поскорее Не то, чтобы она его боялась, нет — она была довольно жёсткой особой и уже привыкла работать в этом коллективе, который на 70 процентов состоял из мужчин, но присутствие именно Кристофера её напрягало, несмотря на то, что сейчас он был с ней более чем учтив. Когда они убрали созданный несколько минут назад беспорядок, она хотела побыстрее уйти, сославшись на занятость, но он предложил сделать ей кофе взамен пролитого. «О боже, в конце-концов, это я не смотрела, куда иду, а не ты.» — подумала девушка, но не стала это озвучивать, согласившись. Через 10 минут, когда он принес два кофе и умудрился ещё и донести коробку с зефиром, Рин сидела за своим столом, сводя в огромную на вид таблицу данные. Сидела в его рубашке и выглядела очаровательно уютно. Он поставил кружки на стол, открыл коробку и пододвинул стул. Рини озабоченно старалась не обращать внимания на мужчину. Но игнорировать тот факт, что за сегодня он уделил ей рекордно большое количество внимания, не могла. — А ты не собираешься домой? — молчание казалось Рин неловким, поэтому она решила спросить хоть что-нибудь, чтобы его прервать. — Я посижу с тобой. На улице уже потемнело, не хочется, чтобы ты добиралась домой одна. — Не думаю, что со мной что-то может случится. Наш город все ещё довольно безопасен, — девушка отвлеклась от монитора и посмотрела на сидящего рядом мужчину. — Тем не менее, так будет лучше, — настойчиво произнёс Кристофер и между его широких бровей затесалась фирменная морщинка. — Ладно, без проблем. Все равно мне тут довольно скучно, так что сиди, если ты хочешь. Может быть, мне даже удастся заставить тебя сделать мне ещё кофе, — улыбнулась девушка. Рин знала, что он может быть довольно убедительным, а спорить ей сейчас не хотелось. Не сказать, что она была покорной — характер девушки был хоть и сдержанным, но довольно твердым. Однако, сейчас всё было крайне неоднозначно и непонятно, так что Рини решила просто плыть по течению и посмотреть, что будет дальше. Крис не было точно уверен, зачем он это делает. Приглядывать за ней было его заданием, и он не раз за это время незаметно провожал её до дома, и мог бы поступить точно также и сегодня, но почему-то сейчас ему хотелось быть гораздо ближе, чем обычно. Его вдруг начала волновать мысль о том, что будет, когда он откроет все карты и расскажет ей, кто он и почему он здесь. — Ты часто задерживаешься? — ещё один вопрос прозвучал для разбавления неловкой тишины, но уже с другой стороны. — Нет. Изредка, когда остаётся какая-то работа, — девушка распечатала очередной листок и вложила его в папку. — Здесь всегда остаётся какая-то работа. — С этим трудно поспорить. Иногда я забираю что-то домой, чтобы изучить. Чертежи и всякую техническую документацию. Но меня это не особо напрягает. У меня сейчас довольно скучная жизнь, так что. — пожала плечами Рин. — Не самый лучший способ разбавить скучную жизнь, не находишь? — ещё одна ненавязчивая улыбка. — Нахожу, но не на нахожу других вариантов. Тут как-то сложно с разбавлением скучного. — Понимаю. Крис не то чтобы в полной мере понимал эту милую девушку, сидящую перед ним. Его жизнь всегда была другой — кипящей, полной движения и страстей. Несмотря на общую серость мира, в котором они оказались (а может быть, времён, что переживал этот мир), он её не чувствовал. Крис всегда знал, что ему повезло — он родился в большой, любящей семье на юге, где общими стараниями ещё удавалось сохранить относительное благополучие, где было достаточно ресурсов и была комфортная незагрязненная окружающая среда, где сознание людей все ещё было наполнено любовью к миру и тому, что они делают. Это место всегда жило в нем, было с ним, куда бы он не поехал и где бы не оказался. Это был залог его моральной устойчивости, его уверенности и веры. У Рин не было ничего из этого. Рин вообще была другой. Всю её недолгую жизнь она занималась выживанием в мире, в котором её то и дело кидало из стороны в сторону во всех смыслах этого слова. Причем выживанием самостоятельным. Рин надеялась только на себя и никого более. Может быть, ей и хотелось, но ждать помощи всегда было решительно не от кого. А ещё у нее было никакой стабильности до недавних пор. И вишенка на торте — она не знала жизни лучше этой.