Restless

«I walk among the children of my fathers The broken wings, betrayal's cost They call to me but never touch my heart, no I am too far I'm too lost» The White Buffalo and The Forest Rangers — Come, join the murder

      Океан вовсю бушевал в этот противный день вначале ноября, сердитое серое небо сливалось с водой, меняя местами явь и выдумку, вчера и сегодня, прошлое и настоящее. Песок лип к тяжелым ботинкам, мешая идти, волны бились о берег, ветер раздувал длинные волосы, ему нравилось ощущать свое единство со стихией. Единственным, с чем он еще был способен соотносить себя. Кулаки чесались и предвкушали хорошую потасовку в ближайшем баре не далее, как через пару часов, но мозг вяло протестовал, банка пива в ладони грелась, а природа всё бушевала, ничего хорошего не предвещая.       Логан смял пустую банку, пару секунд подумал, — не швырнуть ли ее в океан, после чего впечатал ее в мокрый песок и побрел вдоль берега. Где-то там, всего за пару метров отсюда, его дожидался единственный друг — черный харлей, можно оседлать железного коня, выбросить вон шлем, разогнаться и от всей души впечататься в ближайший столб, так не вовремя выросший на пути, но есть ли смысл в смерти, если не умеешь умирать? Логан выпустил коготь, оказавшийся как раз вровень со средним пальцем, показал этот нехитрый символ самому себе и криво усмехнулся — хотелось пива и кому-нибудь врезать.        Профессор просил не задерживаться, он всегда просил, даже оттуда, из каких-то своих далеких далей, коматозного мира и несуществующих мыслей. Он всегда хотел от Логана невыполнимого, он был единственным, кто еще верил в угрюмого и нелюдимого, носившего звериное прозвище вместо имени, он верил…. Что такое «верить»? Да и нужно ли? Мотоцикл, шоссе и свобода — вот решение, вот ответ на все вопросы, была бы жива Джина, он бы спросил, а после долго бы смотрел ей в глаза, не слыша, как тихо льется ее голос, как лучатся ее карие глаза и как становится тепло его сердцу, никогда не знавшему любви.       Росомаха потер переносицу, присел на корточки и вгляделся в бушующую стихию. Почему она должна была умереть ради чьих-то целей? Почему? Логан провел ладонью по лицу, на минуту прикрыл глаза — кошмар преследовал его во сне и наяву. Почему Джина должна была умереть? Он ощущал весь груз свалившихся на него обязательств: пустая школа, потерянные и до смерти напуганные ученики, кучка отчаявшихся людей-икс, и роль лидера, вожака стаи, на которую он не вызывался. Где-то там металась в горячке Гроза, и ее лихорадка превращалась в буйство стихий, ей, хотя бы, есть куда выпустить пар, он же бессилен в своей силе. Дети…. Ему никогда не стать профессором, играть с ними в мяч как Гамбит он не умеет, вытирать сопли как Гроза и выслушивать как Джина — это не по адресу, хвастаться мотоциклом как очкарик он тоже не вызывался. Даже дурацких шуток Циклопа ему сейчас недоставало, хорошо, что остался хотя бы мотоцикл. Логан выпустил коготь, с наслаждением провел им по ладони, понаблюдал, как зарастает рана и вздохнул: ему никогда не стать тем, кем все его считали, он лишь отчаявшийся зверь, которому тесно в рамках чужих ожиданий и которому никогда не вспомнить себя.        Логан закрыл глаза и растянулся на песке, громовые раскаты оглушили его, сейчас начнется дождь — Грозе тоже плохо, осознавать, что ты не одинок в своем дерьме — извращенная форма наслаждения. Он вспоминал, цеплялся за единственную, доступную ему мысль, и старался не завыть. Почему они стали винтиками в сложном механизме коварных планов профессора? А, может, он тоже был не при чем? Поздно теперь уже делать выводы, остается лишь вспоминать. Она пришла к нему, размазывая по щекам тушь и слезы, глотала слова, дрожащими руками протягивала ему очки Циклопа: «Я убила его, Логан, убила». Что он мог сказать? Почему Джина не пошла искать утешения у профессора? Логан усадил ее на диван и налил полстакана виски. Конечно, таким, как она, больше подошел бы ромашковый чай, но вряд ли бело желтый цветочек способен исцелить душевные раны, виски, впрочем, тоже бессилен. Она о чем-то рассказывала, захлебываясь рыданиями, он слушал, не перебивая, держал ее за руку и страшно хотел прочесть ее мысли, а после — обвил ее колени руками, прижавшись головой к ее груди, и даже не услышал ее тихое: «Поцелуй меня». Их единственная ночь вдвоем стала благословением и проклятьем для его мятежной души. «У зверей есть душа, не забывай, что я в это верю», — так сказала Джина, и Логан послушался.       Они были едины в своем отчаянии, они останутся такими навсегда. Логан отряхнул с ладоней песок и задрал голову вверх, позволяя каплям стекать по лицу: «Джина, черт бы тебя побрал! Джин….». Он принял ее приглашение на убийство, и теперь у него отняли даже свободу, заменив ее болью, но бессмертные не чувствуют боли, не для того профессор и Феникс участвовали в сговоре, чтобы увидеть, как сдаются непобедимые. Стая ждала нового вожака, и он сделает все, что еще было в его силах. Но прежде…. Росомаха сбросил с себя одежду и вошел в воду. 9.07.2015