"Golden Days"

"Time can never break your heart But It'll take the pain away Right now our future's certain I won't let it fade away Golden days" "Время никогда не разобьет твое сердце, Но оно унесет боль Прямо сейчас наше будущее определено Я не дам ему исчезнуть Золотые дни" Panic! at the Disco - "Golden days"

      Иногда нечто особенное скрыто под оберткой обыденности. Золотые деньки, от которых теплеет на сердце, обретают свою истинную ценность лишь с течением времени, в текущем же моменте они кажутся чем-то пустяковым и не имеющим никакого глубокого смысла. И все же, такие моменты оказываются намного дороже вереницы праздничных дат, отмеченных красным в выцветших отрывных календарях.       Карла не знала этого, когда была моложе. Она никогда не обладала степенностью Худси или философскими взглядами сестры, и представляла из себя чистую стремительную функцию, вспышку молнии с последующим грохотом, от которого трясется земля. Сантименты взяли над Футли верх многим позже, и в особо тоскливые вечера она, развалившись на своем преступно мягком диване с полупустым ведерком мороженого, смотрела на экран телевизора, не видя по-настоящему, что за передача идет и прервалась ли она на рекламу, и бережно извлекала из собственной памяти воспоминания о далеких годах своей немного бестолковой юности, которую она бы не прожила иначе, даже если бы выпал шанс.       Одним из таких моментов, к которому ей нравилось возвращаться, был двадцать первый день рождения Джинджер. Тот год был на удивление теплым, и они пожарили на заднем дворе дома отчима стейки и бургеры, мама хлопотала над закусками и напитками, а Дейво с Дарреном, которому уже давно не нужно было приглашение на их семейные торжества, обсуждали последний матч янкис. Задний двор, усыпанный желтой и рыжей листвой видавшего виды клена, наполнялся запахами сочного жареного мяса и звуками оживленной болтовни.       Карла присутствовала на том семейном празднике скорее номинально: она то и дело отвлекалась на жужжание своего мобильного телефона, иногда позволяя себе скупые смешки.       Джинджер это надоело минут через двадцать, поэтому она, выгадав момент, подкралась к младшей сестре со спины, и сжала ее за бока так быстро, что телефон выскользнул из рук и глухо приземлился в кучу листьев.       - Эй! – недовольно вскрикнула Карла, быстро поднимая свой немного испачкавшийся гаджет, - То, что ты именинница, не дает тебе права безнаказанно меня дергать.       Старшая сестра звонко рассмеялась, стискивая младшую в объятьях, и устраивая свой острый подбородок на ее костлявом плече.       - Еще как дает, это мой день, и кто-то крадет у меня все твое внимание. Я прощу тебя, если ты расскажешь, с кем это там ты так мило переписываешься весь вечер.       Выскользнув из сестринских объятий, Карла накинула капюшон своей толстовки на кудрявую рыжую голову. Единственное, что принципиально поменялось с их последней встречи в облике младшей Футли, это то, что теперь на ее худи вместо символики очередной малоизвестной альтернативной рок-группы был вышит герб ее колледжа.        - Ни с кем. Читаю смешные статьи в сети.       Смерив младшую сестру коварным взглядом, который никогда не сулил добра, Джинджер без предупреждения быстро защекотала ее с возмущенным выкриком:       - Врушка!       Суматоха привлекла внимание Дорис, которая за десятки лет воспитания двух дочерей с небольшой разницей в возрасте уже обладала шестым чувством и даже не глядя могла понять, что девчонки в очередной раз устроили небольшую перебранку. Она, не потратив и крупицы сил на поворот головы, выкрикнула по привычке имя Карлы и вернулась в дом за переносным холодильником с напитками.       Недовольная младшая сестра скрестила руки на груди, отстраняясь от старшей, и это было большой стратегической ошибкой, поскольку озорное настроение Джинджер и два совсем не кокетливых бокальчика рислинга на голодный желудок сделали ее особенно ребячливой в праздничный субботний вечер. Не успела Карла и глазом моргнуть, как ее телефон перекочевал в чужие руки, предательски вибрируя.       - Ой, что же тут у нас такое интересное, - протянула Джинджер, не разблокировав экран, поскольку пароль был ей не известен, но увидев уведомление о новом сообщении из мессенджера.       Глаза Джинджер тронул лукавый прищур, а щеки Карлы залил густой румянец. Младшая нечленораздельно промычала что-то, затягивая шнурки на капюшоне худи так, чтобы ее лицо никто не мог видеть, но даже это не спасало ее от стыда, который она чувствовала в ту секунду.       - Я знала, - победно улыбнулась Джинджер, возвращая сестре ее телефон и сияя от собственного триумфа, - Могла бы пригласить его сегодня к нам, Даррен же здесь, и все отлично.       - Не могла, и ты сама это знаешь, - Карла не сразу высунула голову из плотного кокона худи, поэтому ее недовольный тон звучал скорее комично, чем пугающе, даже с упертыми в бока руками, - Во-первых, Даррен твой парень, и поэтому его присутствие вполне обосновано, а Гриплинг просто мой давний приятель. Во-вторых, Блейк на смене в клинике, а в-третьих, это вообще не твое дело, сестрица.       - Да-да, Карла, как скажешь, - Джинджер примирительно развела руками, отстраняясь от сестры, и нарочно повышая голос, чтобы лишний раз ее позлить, - Я не лезу в ваши отношения с твоим парнем, это не мое дело, как двое влюбленных воркуют по телефону, лучше пойду помогу на кухне маме!       Быстро смекнув, что Джиндж не устоит перед соблазном растрепать все Дорис, Карла помчалась за старшей сестрой и успела перехватить ее на полпути. Закрыв за собой дверь ванной, младшая сестра преградила собой выход из маленькой комнатки, в которой сильно пахло саше из лаванды.       - Даже не думай. Богом клянусь, я тебя задушу, если ты хоть что-то скажешь маме. Мне хватает подколок на этот счет и без вас, - разжав пальцы, которые неожиданно для нее самой, крепко сжимали запястья Джинджер, Карла тихо добавила, - Пожалуйста?       Старшая из сестер ошеломленно моргнула и, немного помедлив, сделала небольшой шажок навстречу. Посчитав, что она хочет выйти из ванной, Карла инстинктивно дернулась, и не сразу поняла, что на ее плечо легла теплая ладонь сестры.       - Милая… Вот это да. Вау, - выдох, вырвавшийся из груди Джинджер, был тихим, но резким.       Таким же резким, как голос Даррена откуда-то совсем близко. Он звал именинницу и ее младшую сестру, поскольку стол уже был накрыт, и зажженные свечки ждали, когда кто-то загадает про себя желание и задует их с первой же бравой попытки.       - Мы еще вернемся к этому разговору. Позже, - палец Джинджер легонько щелкнул сестру по носу, кончик которого забавно дернулся, точно у крольчонка, - Пошли есть торт, мама наверняка уже свечки зажгла, кто-то должен их задуть.       И сестры вернулись к остальным членам их шумной веселой семьи.       Джинджер испачкала волосы в шоколадном креме, когда задувала свечи, Дейво весь вечер по настоянию жены делал снимки, которые, как оказалось позже, в лучшем случае были смазанными, а в худшем – объектив на треть был закрыт его пухлыми пальцами, мама так объелась собственной стряпней, что со стоном расселась на лавке-качелях, скинув в траву обувь, а Даррен, смущаясь и краснея, вручил своей возлюбленной в качестве подарка билеты на концерт ее любимой группы, которая должна была приехать через пару месяцев, за что получил много-много звонких поцелуев в щеки, лоб и нос. Сама же Карла, устроившись на ступеньках веранды, с расслабленной улыбкой наблюдала за тем, как Дорис клонило в сон на свежем воздухе, и она осоловело моргала все реже и реже, утомленная подготовкой к дню рождения старшей дочери.       Боковым зрением она увидела, как Дейв крадучись направляется к жене с шерстяным пледом и аккуратно накрывает ее ноги, тщательно кутает, чтобы не надуло в поясницу и бесшумно отходит к грилю, чтобы забрать последнюю порцию стейков и овощей.       Почему-то этот пустячок так тронул Карлу, что она сама была ошеломлена приливом нежности к своему тихому и немного неуклюжему отчиму. Он, конечно же, не мог заменить ей отца, который не был создан для семейной жизни и обязательств, разбил сердце Дорис и, свалив куда глаза глядят, оставил ее с двумя маленькими дочками на руках, но в Дейве всегда было что-то по-отечески доброе. Карла уважала его за то, что ему хватило смелости сделать предложение разведенной матери-одиночке, заботиться о ее детях от предыдущего брака и взять на себя решение многих материальных вопросов, о которых никто не распространялся, но было очевидно, что и учеба в колледжах, и семейные отпуска, и большой дом нельзя позволить себе с зарплаты медсестры. Но до того момента она никогда не осознавала по-настоящему, насколько ее отчим ласковый и любящий муж, и не замечала, что он готов сдувать с Дорис каждую пылинку, осевшую на ее немного старомодную рыжую химию.       - Карла, последняя порция мяса вышла так, как ты любишь. И у нас еще остался тот соус барбекю, который мне привез коллега из отпуска в Австралии, - очки Дейва немного съехали на кончик носа, а рукав свитера испачкался в саже от гриля, - Пойдем к столу?       Бросив короткий взгляд на то, как Джиндж с Дарреном отошли чуть подальше, чтобы поговорить наедине и обменяться парочкой поцелуев в сени единственного высокого дерева во дворе, Карла кивнула, и составила отчиму компанию.       Он относился к ней с немного большей заботой, чем к Джинджер, поскольку она уже была подростком, когда он сделал предложение миссис Футли. Карле же было девять, она была смышленой, но все еще маленькой девчушкой, которая любила проказничать, лазать по деревьям, кататься на велосипеде и играть в баскетбол. Подросшая падчерица, которая бережно и в строжайшей от мамы тайны хранила в банке с формалином вырезанные человеческие гланды, оказалась для него понятнее и ближе мечтательной, но уже потихоньку упархивающей из гнезда Джиндж. Дейв и Карла сошлись благодаря историям из его медицинской практики, предпочтениям в кино и беззлобным соревнованиям по настольному футболу, в которых она подозрительно часто выигрывала.       Отчим скупыми выверенными движениями порезал самый большой и сточный стейк пополам, забрав себе кусок с прослойкой жира, который ей с самого детства не нравился, положил на ее тарелку побольше болгарского перца, красиво изрешеченного полосами гриля, и щедро выдавил соуса на край тарелки. Карле нравилось смотреть за тем, как скрупулёзно Дейво обращается с мясом, как уверенно скользит нож в его руках, никогда не застревая, и как ровно порезан каждый кусочек. Ей нравилось то, что ее отчим, зачастую витающий в облаках и неспособный справиться с фокусом на фотоаппарате, все же представлял из себя оплот надежности, который сделал ее семью по-настоящему цельной.       - Спасибо, - младшая Футли улыбнулась одними лишь уголками губ, прежде чем насадить на вилку кусочек перца, - Действительно, очень вкусно.       Джинджер и Даррен, оторвавшись друг от друга и заметив, что Дорис уже видит седьмой сон, а на гриле тлеют угольки, потихоньку стали относить опустевшую грязную посуду на кухню. Коллективным решением было не будить маму Футли и дать ей немного отдохнуть после подготовки немыслимого количества еды, половина которой так и осталась нетронутой. И хотя это был день рождения Джиндж, она сама принялась за уборку.       Расправившись с мясом, Карла предложила свою помощь, на что получила от сестры решительный отказ.       - Да брось, я сама тут справлюсь. К тому же, мы скорее всего заночуем в гостевой комнате, у Даррена завтра выходной и в пожарную часть ему не нужно, а я утром хотела заскочить к Доди, и отсюда ехать будет ближе. Оставайся тоже, я подброшу тебя до общежития утром?       Идея переночевать в родительском доме после сытного ужина казалась ужасно заманчивой. Им бы точно хватило места разместиться, поскольку спальня сестер осталась нетронутой, и там была кровать, на которой Карла годами засыпала, прежде чем переехала в кампус. На стене все еще висели медали за победы в баскетбольных матчах, анатомические атласы, помогавшие в подготовке к вступительным экзаменам в колледж, плакаты любимых рок-групп и зеленые фонарики, которые в темноте казались похожими на светлячков. Эта комната, которую они с Джиндж несколько лет делили, была капсулой времени, где ничего не менялось, разве что обои выцветали с каждым годом чуточку сильней, казалась чем-то незыблемым и уютным. Уже собираясь согласиться, Карла почувствовала вибрацию в кармане джинс.       Достав телефон, она увидела текст последнего входящего сообщения, одного из нескольких, пропущенных ей за ужином.        «Кажется, ты уже отправилась спать. Добрых снов, Карла» - как всегда чуть более формально, чем требовалось в дружеской переписке, но в этом был весь Гриплинг. Не зная, что он говорит так всегда, она могла бы подумать, что получила самое холодное и пассивно-агрессивное сообщение на свете. Когда же он произносил это вслух, Футли требовалось приложить все доступные силы, чтобы не растечься по полу лужицей сиропа, потому что его голос был преисполнен деликатностью и доброжелательностью, которые неизменно обезоруживали и лишали способности язвить.       - Знаешь, я все же поеду к себе. Хотела завтра пораньше устроить стирку, утром в прачечной не будет очереди.       Смерив младшую сестру недоверчивым взглядом, Джинджер кивнула и вернулась к мытью тарелок.       - Я могу отвезти тебя, - подал голос Дейв, принесший на кухню блюдо с недоеденным тортом, - Уже поздно, а мне так будет спокойнее.       - Все будет в порядке, вызову такси, - заметив, сколько кусков осталось нетронутыми, Карла забрала у отчима блюдо с тортом и достала из ящика контейнер, чтобы утащить часть десерта с собой.       - И еще забирай мамину запеканку, мы к ней даже не притронулись, - Джинджер, будто бы только и ждала, что младшенькая начнет собираться, положила уже упакованное блюдо в рюкзак сестры, - Все равно сама не готовишь.       Карла смиренно вздохнула и послушно застегнула рюкзак с третьей попытки, едва не вырвав молнию. Она действительно была плохим поваром, потолком ее кулинарного искусства были многочисленные вариации салатов, не требующие ничего, помимо шинковки овощей, и пара видов яичницы. Может быть, именно то, что готовка ей не давалась, и уберегло ее от бесконечной войны Джинджер с парочкой плавающих килограмм, которые она постоянно набирала и сбрасывала с остервенением переходя на паровые блюда. В отличие от старшей сестры, Карла могла спокойно позволить себе и пиццу с сыром в три часа ночи, и шоколадный коктейль без видимых последствий, поскольку работа в больнице и отменный метаболизм позволяли оставаться в одном весе без скачков.       На самом деле, в другой день младшая из сестер Футли с радостью бы приняла помощь отчима и поехала в кампус на его автомобиле, но тот раз был особенным. Может быть, дело было в том, что Карле стало немного одиноко на семейном сборище, где она единственная была без пары, а может быть тому были виной подколки Джиндж, но желание как можно быстрее увидеться с Гриплингом оказалось до абсурдного сильным.       Уже в такси весь идиотизм затеи приехать в клинику стал очевидным. Блейк наверняка был занят чем-нибудь важным. Или не очень, но все же занят. Карла злобно кусала нижнюю губу все двадцать восемь минут, пока ехала, и не то, чтобы кто-то вел счет.       Из рюкзака соблазнительно пахло маминой запеканкой, а от волос тянуло костром, и Футли ругала себя за свои взбалмошные, никому не нужные жесты, по уровню драматизма напоминающие ей метания Лиззи Беннет в Пемберли. Она корила себя в глупости, время от времени пыхтя как лесной еж, чем немного смутила водителя. Он думал завести легкую беседу с пассажиркой в первые минуты поездки, но ее угрюмое выражение лица и нервное ерзанье в кресле заставили его отказаться от идеи нарушить молчание. Так и прошел весь путь до государственной клиники Шелтеред Шрабс.       Пройдя в приемный покой, Карла привычно окинула взглядом людей вокруг. Она делала так каждый раз, когда выходила на смену, чтобы оценить обстановку и понять, насколько загруженным будет ее день. Судя по количеству людей и их виду, если наплыв пациентов и был, то уже благополучно закончился: ожидали своей очереди мама с сыном, который приложил бутылку с холодной газировкой к ноге, сопливый дядька лет сорока, шмыгающий заложенным носом, молодая женщина с испариной и бледным лицом, агрессивно закидывающая в рот пастилки жвачки и пожилая бабуля, которая очевидно уже уходила, но копошилась, складывая в сумку рецепт от врача.       - Эй, Карла!       Инстинктивно вздрогнув, Футли выдавила из себя улыбку, поворачивая голову в сторону источника шума. Кендал, наряженная в розовую форму, пружинящей походкой стремительно направилась к соседке по комнате. У Моррис тоже была сегодня смена, о чем Футли уже давно успела забыть.       - Что ты здесь делаешь? Ты же вроде только в понедельник стоишь в расписании, - голос соседки раздражал Карлу примерно так же, как звук работающей бормашины, и как на зло, она была на редкость болтливой девицей. К сожалению, еще жадной до сплетен. Будто потерянная сестра Доди Бишоп, только с вкусом в одежде немного получше.       - Да, верно, но я вспомнила, что забыла учебник по биохимии в своем шкафчике, -это было на удивление ладной ложью, Карла действительно держала в уме скорую проверочную работу, и такое алиби вряд ли вызвало бы у любопытной соседки вопросы.       - Так взяла бы мой, я не против, - улыбнулась Моррис, забавно тряхнув конским хвостом.       - Эм… В твоем нет моих пометок. Важных пометок, которые я оставила на лекции мисс Кван. Я…       - Одолжила его мне. Если не возражаешь, Кендал, я верну его Карле и вернусь к работе минут через пятнадцать, а пока мы вынуждены тебя ненадолго покинуть - встрял взявшийся из ниоткуда Гриплинг собственной персоной. Его учтивость всегда действовала на Моррис самым лучшим образом, как и на подавляющее большинство женщин, которых, благо, в медицине всегда было более, чем достаточно. А перед ослепительной улыбкой, которая почему-то напоминала Карле о просмотренных в детстве классических мультфильмах с прекрасными принцами, снимающими с принцесс злые чары, устоять было практически невозможно.       - Конечно-конечно, я прикрою тебя, если доктор Хантер будет искать! – затараторила Кендел, улыбаясь так широко, что высокий конский хвост то и дело двигался на затылке. Затем, она обернулась к пациентам и отвела в кабинет маму с сыном, чтобы выскользнуть оттуда через считанные секунды и отправиться на поиски врача.       Громко выдохнув, Футли взъерошила копну своих непослушных волос пятерней, чем привела их в еще больший беспорядок.       - Спасибо. Ты не обязан был это делать, но спасибо.       Блейк миролюбиво пожал плечами и неспешно двинулся в коридор, ведущий в комнату отдыха.       - У тебя бы голова закипела, если ваш разговор продлился дольше. Да и к тому же, она все равно потом пустит слушок о том, что ты пришла в свой выходной в мою смену в клинику, я же просто дал немного места для маневра.       Возмущенно втянув ноздрями воздух, Футли несильно ткнула в друга локтем.       - Засранец. Ты же знаешь, что это не так.       - Формально – именно так, - ухмылка Гриплинга была обезоруживающей. Он вальяжно рухнул на потрепанный диванчик и скрестил свои оскорбительно длинные ноги, - Кстати, а зачем ты на самом деле пришла? Вы так быстро закончили на дне рожденья Джинджер?       Карла тяжело сглотнула ставшую вязкой слюну. Врала она обычно весьма неплохо, как-никак, младший ребенок в семье и постоянный посетитель кабинета директора в школьные годы, но лгать, глядя в пронзительно-синие глаза, что будто видят тебя насквозь и лучатся смехом, было не так-то просто. Глядя в них способность говорить в принципе оказывалась дефектной и требовала тщательного контроля и неимоверного усердия       - Я действительно за учебником. Ты уже подготовился к биохимии?       - Нет.       Он смотрел так пристально, что от этого Футли было неловко. Она знала, что они хорошие друзья, и он никогда не сделает ничего дурного, но вот такие минуты, когда он выглядел максимально сосредоточенным, особенно на ней, пугали Карлу до тошноты. Казалось, что он прекрасно знает, что она притащилась в клинику сразу с дня рождения сестры поздно вечером, лишь бы с ним пересечься, будто бы случайно, хоть на самом деле и абсолютно намеренно. На данном этапе своей жизни Футли даже себе не могла позволить признаться в этом, хоть и понимала, что ее сердце так бешено заходится в груди от одного взгляда глаза в глаза каждый раз, и секунды молчания в эти моменты звенят напряжением, которое можно резать ножом.       Каждый раз эти взгляды ощущались разгромным проигрышем, потому что Карла ни разу не выдержала. Все, что она могла – резко отвести глаза, потому что Гриплинг, лежа на диване с одной рукой, закинутой за голову, и в синей, довольно свежей для человека в конце смены форме, смотрелся как искушение во плоти, которое она еще никогда не пробовала на себе, но от этого хотела дерзнуть вдвое сильней. И хотелось, и кололось, поэтому Футли приложила много усилий, чтобы вспомнить, о чем они беседовали и заговорить снова.        - Если хочешь, пересечемся на днях и поделим темы. Я в целом вроде разобралась, но две головы лучше одной… - произнося это, Карла умоляла себя говорить не так быстро и сбивчиво, а лучше вообще заткнуться, чтобы не позориться еще больше. Да, совместная подготовка к зачетам в университете была достаточно рутинной частью их с Блейком дружбы, но от этого она не становилась менее волнующей. Футли готова была сказать под страхом смерти, что делает это, чтобы лучше понимать дисциплины в программе их колледжа, но позорная правда заключалась в том, что совместная зубрежка с педантичным, но достаточно терпеливым и мягким Гриплингом, действовала как дрессировка ума и воли. Карла упрямо зубрила часами вместе с Блейком бесконечные конспекты для того, чтобы провести с ним немного времени в качестве награды после. Чаще всего они, расправившись с учебой, включали фильмы на ноутбуке, заказывали доставку еды и временами так и засыпали, убаюканные голосами актеров и ароматом карри, разлившимся по комнате. Да и если уж Футли смогла назвать Гриплингу, внемлющему ей, пока они вдвоем бессовестно расположились на кровати Томми, обложившись тетрадями и печеньем, все кости черепа на латыни без единой ошибки, то и перед профессором она после такого не стушуется.       - Действительно. Замечательное предложение, договорились. Как обычно, у меня? – кого угодно другого можно было бы обвинить в двусмысленности вопроса и добавлении в него слишком личного контекста. Но гребанный джентльмен Гриплинг мог говорить что угодно без ущерба репутации, потому что его манера речи была великосветской и старомодно-чопорной. Единственным человеком, чья честь от этого вопроса пострадала, была Футли, мысленно успевшая задаться вопросом, говорит ли Блейк как Бертрам Вустер во время секса и неожиданно для себя самой осознавшая, что ей бы это понравилось.       Мысленно дав себе затрещину, Карла приказала себе запретить даже думать о подобных вещах как минимум пока она не находится в абсолютном уединении. И вспомнила, что пока решала примчаться в клинику сломя голову к своему «нет, Джинджер, это не мой парень», она по инерции загрузила рюкзак каким-то абсурдным количеством еды.       - Ага... Ты не голоден?       Удивленно вскинув брови, Блейк даже привстал с дивана. Он точно не ожидал такого поворота событий, и, по памяти Футли, был не прочь подкрепиться чем-то домашним, если была такая возможность.       - Стыдно признаться, но я хотел спросить где ты купила то, чем от тебя так вкусно пахнет. Пришлось пропустить ужин из-за плотной смены.       - Тогда считай, что я пришла тебе на помощь, приятель. Это мясная запеканка от Дорис, и в ней столько чеддера, что у тебя может быть сырная кома, - улыбнувшись, Карла достала из рюкзака теплый, запотевший изнутри контейнер, и протянула его благодарно кивнувшему Блейку, - Пойду заберу учебник, и оставлю вас с маминой стряпней наедине.       Через плечо она услышала звонкий выкрик: «Ты чудесная».       И почему-то брошенная вслед фраза так порадовала Карлу, что в раздевалку медперсонала она чуть ли не впорхнула, улыбаясь глупо и широко. Хвала небесам, никто не видел ее глупого выражения лица, и лишь отражение в зеркале знало, что Футли будто бы светится.       Вдохнув полной грудью, она больно прикусила губу, но улыбка все равно расползалась все шире, а сердце колотилось так часто, что от этого немного тошнило как после трех стаканов кофе к ряду. Карла ненавидела это, потому что так могла себя вести ее сестра или Доди Бишоп, но уж точно не она, что всю жизнь твердо стояла на своем, убеждая каждого встречного-поперечного, что она вовсе не неженка и ее не пронять миленькими мелочами. И ничего не могла с собой поделать, потому что чувствовала себя действительно здорово здесь и сейчас.       Поскольку учебник на самом деле преспокойно покрывался пылью на подоконнике в комнате Карлы в общежитии, она проверила лишь, не оставила ли она в шкафчике что-то портящееся, и когда закончила со своей маленькой ревизией, вернулась в комнату отдыха, где Блейк дожевывал кусок запеканки и вытирал руки салфетками. - Мое почтение кулинарным способностям миссис Футли, запеканка вышла выше всяких похвал, - сказал он, закрывая опустевший наполовину контейнер и поднимая взгляд на подругу.       Карла же немного замешкалась, а затем потянулась ближе и мазнула большим пальцем по его щеке быстрее, чем успела понять, что сделала.       - У тебя там соус был, - самую малость севшим от волнения голосом пробормотала Карла, шокированная собственной дерзостью и удивленная небольшим слоем светлой щетины, которая мягко уколола ее кожу.       Гриплинг прикоснулся к тому месту, что секунду назад тронула Футли, и для большей уверенности потер еще, чтобы убрать все следы поедания руками вкусной домашней стряпни. От этого его щека порозовела, и легкая небритость стала больше бросаться в глаза.       - Блейк! – этот окрик заставил Карлу вздрогнуть от неожиданности, будто ее поймали на горячем. В дверном проеме стояла, запустив руки в карманы, ординатор Купер. Футли доводилось пару раз заступать с ней в дежурство, и говоря честно, врачом она была толковым. Временами слишком педантичным, но весьма внимательным к деталям и компетентным. Не удивительно, что от ее строгого голоса мурашки шли по коже, - До конца смены пятнадцать минут, а ты прохлаждаешься здесь. Марш к пациентам, я хочу, чтобы ты напоследок поставил дисолевую капельницу женщине с отравлением, которую оформила Кендал.       - Уже бегу, - Гриплинг вернул контейнер законной хозяйке и покинул комнату отдыха вслед за ординатором Купер. Карла уже застегивала рюкзак, когда его светлая голова показалась в проеме, - Подождешь меня? Все равно нам обоим в кампус.       Футли пожала плечами, не возражая. И когда Блейк скрылся из виду, приняла ту же самую позу на диване, достала из контейнера вторую половину запеканки и решила немного перекусить в ожидании. Он был абсолютно прав, Дорис превзошла себя в этот раз, и приготовила вкуснейшее блюдо. Пожалуй, не будь его под рукой, Карла бы съела себя сама на почве неуемного беспросветного самобичевания.       Можно было сколько угодно придумывать своему безрассудному поведению оправдания и отговорки, но Футли знала, знала лучше всех на свете, что вела себя глупо. Но в то же время, могла ли она хоть когда-нибудь противиться собственным сиюминутным порывам? Она за собой подобного не помнила, в лучшем случае ее пыл охлаждал старина Худси, и то, лишь когда она очевидно перегибала палку. А теперь ее друг был так далеко, что уже не мог подстраховать ее и осадить с очередной безумной идеей, вроде той, что пришла Футли в голову, когда она увидела сообщение от своего любимого врага детства на экране смартфона. Логики в ее поступках всегда было маловато, когда речь шла о Гриплинге, и с годами лучше не становилось. Но вроде бы, ей сходило это с рук: Блейк либо был слишком наивен, чтобы заметить провожающие его долгие грустные взгляды, либо слишком хорошо воспитан, чтобы пресечь их решительным образом поговорив с Карлой. Ее устраивало и это, хотя бы потому что так она могла позволить себе робкую надежду, которой почти наверняка не суждено было сбыться, но она от этого не становилась слабее. Лишь единым намеком на что-то желанное она могла жить неделями, никому не доверяя своих чувств и тайн, додумывая в свободные от рутинных дел минутах о том, как могло бы быть, и находя в этом силы, чтобы продолжать свою собственную борьбу.       Тот день рождения Джинджер не стал знаковым днем, в который случилось что-то особенное: когда Блейк вернулся, готовый идти в кампус, Карла прикончила остатки запеканки, и они неспешно прогулялись прохладным осенним вечером. Он сначала довел ее до ее комнаты, у дверей которой они договорились грядущие экзамены и договорились о том, когда будут к ним вместе готовиться, а потом удалился к себе. Футли проворочалась в постели полночи, не в состоянии заснуть, и на следующее утро проснулась разбитой и не выспавшейся. Гриплинг любезно угостил ее кофе перед тем, как они приступили к зубрежке, и экзамен, как и все последующие, был успешно сдан. Все это в целом было абсолютно пустячным делом, не достойным того, чтобы вспоминать.       И все же, лежа на диване с ведерком мороженого после очередной смены в клинике, где Никсон умудрился во время игры в догонялочки по клинике повалить на землю доктора Майерса, Карла с удовольствием предавалась ностальгии, потому что ее голова с разметавшимися вокруг рыжими кудрями на законных основаниях покоилась на коленях Гриплинга, который лениво путался пальцами в ее прядях одной рукой и время от времени щелкая пультом телевизора другой. В этом тоже не было ничего особенного, но каждое мгновение их совместной вечерней неги было чистейшим золотом.