Между мирами

Ни умоляющие взгляды, ни уговоры не помогли Бену узнать, о чем говорила Рей, и он шутливо признавался, что готов к решительным действиям — даже шантажу. Но и в спальне она хранила молчание, прекрасно понимая, что он слишком любил доставлять ей удовольствие, чтобы ограничить хоть в чем-то. Он пробовал и противоположную тактику, надеясь ослабить ее защиту, но безуспешно — Рей прекрасно знала, как заставить его забыть обо всем, даже столь важной тайне. Одновременно он готовился к работе над обручальным кольцом. Погружаясь в столь глубокую медитацию, что его тело отрывалось от земли, Бен призывал Силу собрать выбранные им вещи в новой форме на молекулярном уровне, как делали джедаи в процессе сборки светового меча. Сперва Рей медитировала вместе с ним, чувствуя, как укрепляется связь между поверхностями разных предметов, вроде столовых приборов или камней с садовой дорожки, пока их было невозможно разделить. Затем сама приступила к делу, пробуя сочетать разные материалы для совершенствования нового навыка. Ракушки украсили кончики ножей и вилок, из камней получился небольшой рисунок на стене виллы у самой земли, а несколько кристаллов горного хрусталя, которого было в изобилии на местных рынках, разбились и собрались в единую прочную цепочку на кожаном шнурке. Лишь спустя несколько недель, когда созданные пары нельзя было разделить, Рей и Бен решились приступить к работе над корусом. Кристалл был аккуратно разделен на мелкие частицы, которые поделили на две почти равные доли, а затем украсили два простых кольца из бескара. Камни слились с металлом воедино, и извлечь их было практически невозможно. Оставшиеся кристаллы Бен использовал, чтобы сделать для Рей ожерелье; многие ювелирные дома предлагали покупателям приносить собственные камни для изготовления украшений и платить только за металл и работу мастеров. Серебро, обрамлявшее пурпурные камни, чудесно выглядело на ее загорелой коже, и Бену нравилось думать, что он наконец-то нашел замену отобранному у нее на Пасаане украшению. Но пока ожерелье только было в его планах, они надели друг другу на пальцы кольца, чтобы убедиться, что размер был выбран верный. Ни один не произнес ни слова, привыкая к приятной тяжести на левой руке. Затем они посмотрели друг на друга. Это был один из тех моментов, которые, как прежде думала Рей, уже никогда не настанет. — Рей Соло, — ласково сказал Бен, поглаживая ее кольцо большим пальцем. Это имя было для нее сродни признанию в любви. — Думаю, пора отправлять приглашения на свадьбу. Приглашений было отправлено всего три: Чубакке, Маз и Лэндо. Все трое горячо поздравили пару и обещали прибыть на виллу через одну стандартную неделю. Церемония обещала быть очень скромной, но ни Рей, ни Бен не хотели другого. Часть еды они готовили сами, другую заказали из ресторана — в маленькую духовку их кухни точно не влезло бы бедро шаака, любимое лакомство Чуи. Квинт был оживленнее обычного, словно чувствовал волнение хозяев, и часами носился, пытаясь поймать блестящих золотых стрекоз в саду и гоняясь за собственным хвостом дома. В назначенный день Рей обнаружила у себя на прикроватной тумбочке букет рыжих колокольчиков и белых роз, на которых еще оставалась роса, — традиционный подарок от жениха невесте, с которым она должна была быть на свадьбе. Бен же спал, накрывшись одеялом по самую макушку после ранней прогулки, и девушка не удержалась от улыбки. Вчера Квинт допоздна был на улице, что подарило им несколько прекрасных часов наедине. Оставив его отсыпаться, она взяла под мышку лот-котенка, который подозрительно долго обнюхивал колокольчики, и спустилась на кухню. Этот день был целиком подчинен традициям, и следующей на очереди был завтрак, приготовленный руками невесты. Рей поставила тарелки на стол и начала готовить каф, когда ощутила пробуждение Бена. Он отказался ждать ее в спальне и пришел на кухню, потягиваясь и ероша волосы. Рей очень любила смотреть на него по утрам — расслабленного, мягкого, с усмешкой на губах, — и на этот раз захихикала: на щеке Бена остался четкий след от подушки, который он тщетно пытался стереть. — Привет, соня. — Привет, feggari. — Он обнял ее за талию и наклонился за поцелуем. — Как тут вкусно пахнет. Оладьи с джоганом — отличная идея. Это и есть твой второй подарок? — Нет. Совсем скоро узнаешь! Откуда столько нетерпения? Они взяли по кружке с кафом и сели завтракать. — Мне просто не терпится стать твоим мужем, — с улыбкой пояснил Бен. — Иногда подростком я представлял себе, каково будет однажды воплотить традиции из старых книг в жизнь. Надеть кольцо, произнести клятву, услышать то же самое в ответ… Для кого-то понятие брака ничего не значит, но мне нравится думать, что так я могу еще раз показать, как сильно люблю тебя. Сила связала нас навсегда, однако я не хочу ограничиваться этим. Ведь мы с тобой больше, чем ее диада. Я обычный мужчина, который увлекается садоводством и работает пилотом, а ты — самая красивая девушка в галактике, которая согласилась выйти за меня. Рей засмеялась. — Ты далеко не обычный мужчина. — Услышав эти слова, он игриво поднял брови. — Ты необыкновенно самодовольный. Но кто еще будет строить для лот-котенка целый лабиринт с игрушками в саду? — К сожалению, голографические мыши интересуют его уже не так сильно, как бумажные пакеты из-под продуктов. Квинт, закончивший собственный завтрак, уже терся боком о штанину Бена, ожидая ласки. Мужчина поднял его одной рукой и пристроил у себя на коленях, запуская пальцы в пушистую теплую шерстку. Лот-котенок прикрыл глаза и громко замурлыкал. — Надеюсь, их будет достаточно, чтобы занять его и сегодня ночью, — невзначай заметил Бен. Рей ответила лукавой улыбкой. — Я тоже надеюсь. Хочу узнать, каково это — выходить замуж за алдераанца. В отличие от Набу, где в моде были белые свадебные наряды, традиции предписывали ей одеться в оттенки зеленого, цвета жизни и процветания. Она остановила выбор на платье из легкого светлого шелка, юбку которого украшала цветочная вышивка — чем больше в этот день будет цветов, решила Рей, тем лучше. Заплетя волосы в косы, она уложила их в низкий пучок и вставила в него маленький остроцвет на удачу. Бен несколько раз показывал, как правильно плести свадебные косы, и она радовалась, что все получилось сделать аккуратно. Прически, как успела понять Рей, играли очень важную роль в культуре Алдераана. Набравшись смелости, она даже нанесла на веки немного золотистой и темной пудры — было непривычно, но она не могла не признать, что так ее глаза выглядели ярче. Красить губы блеском с ягодным вкусом было приятнее. Бен уже был внизу — встречал немногочисленных гостей, и она должна была спуститься через несколько минут. Рей не видела его с тех пор, как он поцеловал ее и вышел из кухни. Готовиться к церемонии жениху и невесте следовало по отдельности. Перед зеркалом в спальне Рей расправила складки юбки, любуясь блеском обручального кольца и ожерелья, а затем сказала вслух, глядя в глаза отражению: — Сегодня я стану женой Бена. Удивительно, но от этих слов она почувствовала себя еще счастливее. Их жизнь после церемонии останется прежней, и все же та имела какую-то особенную власть над мыслями Рей. Сила действительно связала их с Беном нерушимыми узами, но сегодняшний день принадлежал не ей, а двум влюбленным, которые спрятались от всей галактики на Набу в своем маленьком мире. Рей тихо рассмеялась и выскользнула из комнаты. Больше оставаться одной было невыносимо. Бен ждал ее в холле, сложив руки за спиной. Он заплел одну тонкую косичку за левым ухом, показывая, что расстается со статусом холостяка, и оделся в бежевые брюки и расшитую у горла тунику на тон светлее: темным оттенкам было не место на свадьбе, а такие цвета, как неоднократно отмечала Рей, очень ему шли. При виде спускающейся по лестнице невесты он подошел ближе, с нескрываемым восхищением разглядывая ее платье. — Кажется, все это время я ошибался, — заметил Бен, когда она остановилась на нижней ступеньке, и коснулся ее щеки. — Ты не ангел. Ты намного прекраснее. — Самая красивая девушка в галактике, да? — со смехом ответила она. — Дай мне посмотреть на твои волосы. Рей повернулась к нему спиной. Несколько секунд Бен молчал, разглядывая ее прическу, а затем обнял невесту за талию обеими руками. — Рей Соло. — Голос Бена звучал столь же нежно, как ночью, когда они лежали обнявшись, уже готовясь заснуть. — Когда мы вернемся в спальню, я помогу тебе раздеться и распущу твои косы. Никто кроме мужа не смеет прикасаться к волосам женщины в брачную ночь. — Он говорил ей на ухо, почти касаясь кожи. — Хорошо, любовь моя? — Да, — выдохнула она, едва сдержав дрожь предвкушения. Бен поцеловал ее шею и отстранился. — Нас уже ждут. Дай мне свое кольцо — обещаю, верну на церемонии. Рей улыбнулась. — Договорились. Сжимая в одной руке букет, а в другой — его ладонь, Рей вышла на террасу. Слева стоял накрытый для праздника стол — оставалось лишь принести с кухни горячие блюда. На небольшой поляне за домом поставили стулья и расстелили чистый белый плед. Перед ним в ярко-желтом одеянии стояла Маз, предложившая обвенчать их; Бен мог сделать это и сам, пользуясь титулом принца, но традиционно эту роль доверяли уважаемой женщине из окружения жениха и невесты, и он с радостью принял ее предложение. Чуи и Лэндо сидели напротив, первый с цветочным венком на шее, второй — в ярком бирюзовом одеянии. Оба обернулись на звук шагов и расплылись в улыбках. — Вот и они! — КАКИЕ ВЫ КРАСИВЫЕ. Я ТОЧНО РАСПЛАЧУСЬ. Рей и Бен поискали взглядом Квинта и прыснули: их питомец как ни в чем не бывало спал в тени под стулом Лэндо, перевернувшись на спину и высунув язык. — Только потише, Чуи, иначе я не смогу вести церемонию! — насмешливо заметила Маз, протягивая к Рей и Бену обе руки. — Идите сюда, дорогие. Они сели на колени рядом друг с другом. Рей положила букет у ног Маз. Та одобрительно кивнула и произнесла слова, обозначающие начало церемонии. — Miα léxi mas apeleftheróni apó ólo to város ke ton póno sti zoí. Ke aftí i léxi íne: agápi. Одно слово способно избавить нас от боли и облегчить душу. И слово это «любовь». — Каждая брачная церемония на Алдераане начинается с легенды о любви. Я выбрала для вас такую — об озере на краю леса. Подобные легенды, как узнала Рей, выбирались не случайно и были призваны напомнить участникам церемонии о важном событии в жизни или укрепить их уверенность в том, что они сделали правильный выбор при заключении брака. Разводы на Алдераане случались крайне редко. Маз рассказала историю о девушке, полюбившей отважного рыцаря. Они впервые встретились у озера на землях ее отца, когда она собирала лекарственные травы, а он проезжал мимо, надеясь поступить к нему на службу. Рыцарь был из знатного рода и желал принести ему славу своими подвигами. Он бился за отца девушки на турнирах, ходил в походы и всегда возвращался с победой, получая заслуженные почести. Лишь немногие друзья рыцаря знали, что для него не было ничего дороже возлюбленной, и что каждый танец, исполненный ими на пиру в его честь, на глазах у всех, лишь укреплял разгоравшееся взаимное чувство. Их встречи наедине были тайными, но со временем девушка пожелала открыться отцу. Тот был не против ее брака с рыцарем, прославившим своего феодала, но прежде тот должен был отправиться в еще один поход. И рыцарь согласился, уверенный, что совсем скоро они сыграют свадьбу — не зря же будущий тесть дал им свое благословение. Он уехал, а счастливая девушка занялась приготовлениями. Она должна была подождать несколько месяцев. Но уже через считаные недели в замок пришло ужасное известие: на отряд рыцаря напали разбойники, его слуги были убиты, а сам он бесследно исчез. К удивлению многих, девушка отказывалась поддаваться горю. Вместо этого она готовилась к свадьбе — репетировала песню, которую споет жениху, ухаживала за цветами, из которых составит букет, вышивала древние символы удачи и счастья на подвенечном платье, отстранив от работы служанок. Ее жених скоро вернется целым и невредимым — вот что она отвечала на все вопросы. Обитатели замка жалели несчастную, считая, что она помутилась рассудком. Никто не видел на ее лице слез, никто не слышал плач по покойному. Ведь девушка верила, что обязательно почувствовала бы, если бы любимый был мертв. Их сердца всегда бились в одном ритме, а связь между душами была сильнее расстояния и времени. Месяцы превращались в недели, недели в дни. И, наконец, утром в долгожданный день свадьбы невеста, одетая и причесанная для праздника, тайком выскользнула из замка. Она знала, что ни одна сила в мире не помешала бы ее любимому вернуться в срок — за исключением смерти. Он сам так сказал ей. С рыцарем умерли бы ее счастье и душа, и без него она не видела смысла продолжать жить. Она решила дать своей вере еще несколько часов — до того момента, как в церемониальном зале замка начнут собираться гости. А в то время, когда ее отец должен был завершить таинство венчания, она и рыцарь уже воссоединились бы на том свете. Часы становились минутами. Она сидела на берегу озера, на том месте, где они впервые встретились, и впервые за несколько месяцев позволила себе плакать. До чего жестоки были боги, позволившие испытать такое счастье, только чтобы так быстро его отнять. Подарившие ей веру, которая оказалась самой ужасной ложью. Неужели она ждала зря? Этого просто не может быть. Но спокойные темные воды манили ее к себе, уверяя в обратном, обещая свободу и долгожданное возвращение любви. Солнце быстро высушило слезы. Девушка встала, расправив нарядное платье и мантию, проверила, на месте ли украшавшие волосы цветы, и медленно пошла к воде, повторяя имя возлюбленного. Тут ей почудился его голос. Это случилось далеко не в первый раз, но что-то заставило ее обернуться. Через цветочное поле к ней бежал мужчина, одетый в лохмотья, с длинной бородой, но его глаза — их взгляд она узнала даже издалека и больше не смогла сделать ни шага. Это был ее жених, чудом уцелевший в жестокой битве и все это время стремившийся вернуться домой к любимой. Он направлялся в замок через ближайшую деревню, когда услышал разговоры об обезумевшей дочери феодала, которая готовилась к свадьбе с мертвецом и сбежала в назначенный день. Он сразу понял, где нужно искать, уверял рыцарь, сжимая в объятиях смеющуюся свозь слезы девушку. Ноги сами понесли его к озеру, и больше всего на свете он боялся, что опоздает. Девушка каялась, что почти предала веру в их любовь, но рыцарю и в голову не приходило винить ее. Она ждала его так долго и преданно, отказываясь предаваться всеобщей скорби, и это он должен был просить у нее прощения за то, что не смог вернуться раньше — его раны были слишком глубокими, и лишь звук ее имени придавал ему сил. Вместо извинения девушка потребовала поцелуй, а затем, держа жениха за руку, вернулась в замок, к отцу, сходившему с ума от тревоги, и ошеломленным гостям. Во время венчания рыцарь так и оставался в лохмотьях, но все признали, что, когда он смотрел на свою невесту, то становился самым прекрасным мужчиной на свете. Она же смотрела на него так, словно в целом мире больше не осталось никого. Их сердца бились в унисон, а души стали единым целым, чтобы уже никогда не разлучаться. Ходили слухи, что именно этот рыцарь положил начало династии Органа. Когда Маз закончила рассказ, то спросила их, о чем эта история. — О силе веры в того, кого любишь, — сказала Рей, вытирая мокрые от слез щеки. История поразила ее сильнее, чем она предполагала. — О силе, которую эта любовь дает, — добавил Бен. — Многие считают, что любовь может уничтожать. Но прежде всего она способна создавать, — произнесла Маз. — Она подобна яркой звезде, которая не сгорит никогда. По воле богов на ее силе держится мир, и вы двое владеете ее бесценным даром. Пусть она направляет вас и избавит от сомнений на пути к будущему, которого вы так ждете. Я не сомневаюсь, что оно будет счастливым. Тут такоданка подмигнула им и жестом попросила подняться. Бен помог Рей встать и надел ей обручальное кольцо на безымянный палец левой руки. Его собственные пальцы слегка дрожали, но голос был уверенным и неторопливым. — Рей. Я, Бен Соло, преподнес тебе этот дар в знак моей любви и верности. Ты приняла его. Теперь я прошу принять мои клятвы, feggari. Я клянусь и впредь быть с тобой душой, чтобы, как в рассказанной сегодня легенде, ты всегда чувствовала мою любовь. — Рей тихо вздохнула, вспомнив, как воссоединилась с ним после взрыва, и он сжал ее пальцы чуть крепче. — Клянусь быть с тобой телом, и в горе, и в радости, чтобы чтить тебя и быть тебе опорой. Клянусь посвятить тебе свою жизнь, а затем разделить и вечность. Где будешь ты, там всегда буду и я. Хотя солнце скрылось за пышными белоснежными облаками, Рей почувствовала, как ее окутало тепло. Бен поцеловал ее в лоб, затем в обе щеки и наконец прикоснулся губами к ее обручальному кольцу. — Боги свидетели между мной и тобой. Я принимаю твои клятвы. — Рей ответила, как он учил ее, и, взяв у него с ладони кольцо, надела ему на палец. — Бен. Я, Рей Соло… Тут никто не сдержал добродушный смех. — … преподнесла тебе этот дар в знак моей любви и верности. Ты принял его. Теперь я прошу принять мои клятвы. Ilie, я клянусь и впредь быть с тобой душой, чтобы, как в рассказанной сегодня легенде, моя любовь придавала тебе сил. Клянусь быть с тобой телом, и в горе, и в радости, чтобы чтить тебя и быть тебе опорой. Клянусь посвятить тебе свою жизнь, а затем разделить и вечность. Где будешь ты, там всегда буду и я. Ни один из нас больше не будет одинок. Рей не знала, почему именно в этот самый момент вспомнила день, когда они впервые прикоснулись друг к другу сквозь Силу. Она не сдерживала слез после посещения загадочной пещеры на Ак-То, а Кайло Рен оказался единственным человеком во всей галактике, кто был готов выслушать ее. Именно тогда она увидела его рядом с собой — но даже подумать не могла, что зарождающееся между ними понимание превратится в любовь. — Боги свидетели между мной и тобой. Я принимаю твои клятвы. Бен ласково сжал ее пальцы — ему никогда не надоело бы слышать о ее любви и говорить о своей. Его сердце билось очень быстро, эхом отдаваясь в связи в Силе, и Рей чувствовала, как ее собственное следует в такт. Он склонил голову, и она тоже поцеловала его три раза, а затем прикоснулась к кольцу. «Ты мой свет», — донеслось до нее в Силе. «А ты мой дом». — У меня есть еще кое-что, — сказала Рей, не сводя с него глаз. — Когда ты впервые рассказал мне о брачных традициях, я нашла статью о древних символах в культуре Алдераана. Один из них женщины плели для своих мужей, чтобы уберечь от несчастий и неудач. — Узелок родного очага, — прищурившись, вспомнил Бен и расплылся в восхищенной улыбке. — Ангел мой… — Я не хотела, чтобы он выпал из кармана, пока ты работал в саду. Или чтобы его съел Квинт. — Все снова рассмеялись, но лот-котенок продолжал спать как ни в чем не бывало. — Поэтому я сделала браслет. Я хочу, чтобы больше никто и никогда не угрожал тебе, — твердо сказала Рей, глядя ему в глаза. Улыбка Бена смягчилась. — И… К тому же, на Джакку дорогим людям всегда дарили браслеты. Рей сунула руку в карман платья и вытащила крепкую нитку, по всей длине которой были сделаны сложные узелки со множеством петель. В центре каждого из них находилась рыжая морская жемчужина, символизировавшая искры из огня родного дома. Не все петли в узелках получились абсолютно одинаковыми по размеру, но Бен разглядывал их с такой любовью, будто никогда не видел украшения прекраснее. — Когда ты только успевала его плести? — спросил он, подставляя руку. — Пока ты был в саду. Мне всегда неплохо давались узлы — правда, рассчитать положение бусин было сложновато, — со смешком призналась Рей, обрадованная его реакцией. Ее пальцы сильно дрожали, но в итоге она смогла завязать узелок на запястье. Бен прижал ее руку к своей груди. — Клятвы были произнесены и приняты, — торжественно провозгласила Маз, и со стороны Чуи раздался растроганный стон, — и связали этого мужчину и эту женщину неразрывными узами. Бен Соло и Рей Соло, я нарекаю вас мужем и женой. И боги тому свидетели. Бен и Рей одновременно потянулись к друг другу. Их губы встретились в коротком нежном поцелуе, скреплявшем брачные клятвы. Рей помнила, что теперь в завершение церемонии им следовало поклониться Маз, но вместо этого поцеловала Бена еще раз, и он не стал отстраняться, обвивая ее руками. Посвятить друг другу всю жизнь… разделить вечность… представлять это было удивительно и волнующе, но они не желали ничего другого. Спустя несколько секунд Маз засмеялась. — Сообщишь, когда закончите, Бен, а мы пошли. Бен в последний раз коснулся губ Рей и прижался лбом к ее лбу. — Прости, Маз, но я слишком счастлив. — Разве я виню тебя? — Я ХОЧУ СКОРЕЕ ОБНЯТЬ ВАС! Чувствуя, как горят щеки, они отвернулись друг от друга и поклонились такоданке, а затем Чубакка сразу сгреб молодоженов в охапку, поливая слезами одежду. В нос Рей ударил цветочный запах от венка на его шее. — ДЕТЕНЫШ И ЦВЕТОЧЕК. ТАКИЕ КРАСИВЫЕ И СЧАСТЛИВЫЕ. Я БОЯЛСЯ, ЧТО НИКОГДА НЕ УВИЖУ ЭТОТ ДЕНЬ. Когда вуки наконец отпустил их и взял у Маз носовой платок размером с кухонное полотенце, его место занял Лэндо. — Я и забыл, какими сентиментальными на свадьбах бывают вуки, — пошутил он, украдкой вытирая глаза, и положил руку на плечо Бена. Мужчины обменялись широкими улыбками. — И какие красивые свадебные традиции у Алдераана. Молодец. Это была отличная идея. — Спасибо, дядя Лэндо. — Мы старались соблюдать их, и когда готовили обед, — сказала Рей. — Думаю, мы уже можем подняться на террасу. — Слово хозяйки дома — закон. Эй, Чуи! Ну хватит плакать, нас приглашают к столу. Дайте ему минутку, он успокоится, — засмеялся Лэндо, когда вуки отмахнулся от него и шумно высморкался. Из-за отсутствия большинства продуктов, некогда использовавшихся на Алдераане, в меню пришлось внести изменения, но и местные деликатесы вроде когтерыбы, золотого фазана и йоб-креветок гостям понравились. Традиционное для свадеб игристое вино отлично дополняло их вкус. Десерт тоже удостоился похвалы — это был любимый Рей шоколадный торт с ягодами и кремом из сливок, которыми Бен нарисовал по бокам красивые цветочные узоры. Проснувшийся Квинт ластился к каждому, кто сидел за столом, выпрашивая еду, пока Бен не поставил для него на пол полное блюдце. Хотя его миска никогда не пустовала и он часто охотился в саду, лот-котенок верил, что у хозяев еда была вкуснее. «Есть мнение, что на полный желудок лот-котам крепче спится», — про себя заметил Бен, бросая в сторону жены непринужденный взгляд. «Какой ты заботливый». «Как всегда, разве нет?» Рей едва сдержала смех — чем дольше продолжался обед, тем нетерпеливее становился Бен, но традиции не предполагали спешки. Он довольствовался тем, что время от времени брал жену за руку, переплетая их пальцы, или поправлял шаль на ее плечах — к вечеру становилось прохладнее. Оба заговаривали редко, больше слушая своих гостей. Маз охотно делилась рассказами о своей империи, высмеивая пытающихся надуть ее дельцов («Как будто я не знаю, что его банк лопнул два месяца назад!»). Лэндо получил весточку от Джанны, с которой сблизился за последние месяцы. Они с Финном продолжали путешествовать, развивая программу адаптации бывших штурмовиков, и готовились к усыновлению. Роуз и Бомонт жили на Корусанте вместе с двумя детьми и нашли работу в местном историческом музее. Рей осознала, что искренне рада за них всех и что такие разговоры не причиняют ей беспокойства или дискомфорта. Их жизни были абсолютно разными и вряд ли когда-нибудь пересекутся, но она всегда будет благодарна за прошлую дружбу. Она попросила передать свои наилучшие пожелания каждой из пар, если они будут спрашивать о ней. По занял прочные позиции в правительстве и, как сообщил Чуи, решил оказать Рей услугу, значительно сократив число ее изображений в ГолоСети и заявив прессе, что она решила остаться в Неизведанных Регионах. Любопытство жителей галактики к ее персоне и так постепенно снижалось — всех гораздо больше интересовали реформы в сфере торговли и законодательства, а также новые лица на политической арене, такие как бывшие генералы Сопротивления. Это Рей полностью устраивало. Но самый большой сюрприз им преподнесла Маз, когда пришло время дарить подарки: документы на имя Бена, а точнее, Бенджамина Соло Престора, подлинность которых не вызывала сомнений. Разумеется, у нее нашлись связи в нужных местах и присутствие самого мужчины для их оформления даже не потребовалось. — Я рассудила, что, хотя в галактике полно людей с фамилией Соло — особенно родом с Кореллии, — а ты считаешься мертвым, осторожность не повредит, — объясняла Маз, пока мужчина изучал блестящую карточку. В ней уже стояла отметка о женитьбе на Винки Соло Престор. — Поэтому и имя стоит немного другое. Если не собираешься становиться звездой ГолоСети, то никто и не станет искать тут связь с родом Скайуокеров. — Нет, точно не собираюсь, — со смехом заверил Бен, крепко обнимая такоданку. — Я тебе очень благодарен. Мы с Рей как раз хотели спросить совета, к кому можно обратиться по этому вопросу. — О, здесь все просто. Я знаю одного парня, а он — еще одного, — хихикнула Маз. — Лучше подумайте, куда потратить второй подарок на банковском счете. Может, купите еще один корабль. — Маз! — Пораженная, Рей прижала ко рту ладони. — Это уже… — Совсем не слишком! Прекрати сейчас же. Я говорила, вы мне как внуки. Обзаведитесь яхтой или чем-то подобным, раз выигрыш Бена достался мне, или слетайте в деревню к Лунным горам. Отличное место для медового месяца. — Здесь присоединился и я, — сообщил Лэндо, подмигнув Рей. — Всегда считал, что деньги — это лучший подарок по любому поводу. — НУ А Я, — заявил Чуи, — СЧИТАЮ, ЧТО ЛУЧШИЙ ПОДАРОК — ЭТО УДАЧА. И вуки вытащил из сумки на поясе два самодельных медальона на тонких шнурках. Маленькие прямоугольники из бескара были покрыты резьбой, и при ближайшем рассмотрении Рей поняла, что это звезды, соединенные линиями в ломаную цепочку. Она обрывалась в верхнем углу одного медальона и продолжалась на том же месте на другом. — СОЗВЕЗДИЕ МИРА. ПЕРВОЕ В ИСТОРИИ КАШИИКА И САМОЕ ЯРКОЕ. МЫ ВЕРИМ, ЧТО ЭТО СОЕДИНЕННЫЕ РУКИ БОГА И БОГИНИ, СУПРУГОВ, СОТВОРИВШИХ НЕБО И ЗЕМЛЮ. ПО НИМ ОПРЕДЕЛЯЮТ ПУТЬ СТРАННИКИ, К НИМ МЫ ОБРАЩАЕМСЯ ЗА БЛАГОСЛОВЕНИЕМ ВО ВРЕМЯ СВАДЕБНЫХ ЦЕРЕМОНИЙ. ИХ ОТПЕЧАТКИ ДАРЯТ МОЛОДОЖЕНАМ, ЧТОБЫ СЧАСТЬЕ И БЛАГОПОЛУЧИЕ НИКОГДА ИХ НЕ ОСТАВЛЯЛИ. Растроганная добротой и щедростью друзей, Рей расплакалась по-настоящему, и Бену потребовалось время, чтобы успокоить ее. Сам он тоже не слишком успешно сдерживал слезы, принимая подарок из лап дяди, и ответил ему словами благодарности на шириивуке. Придя в себя, они надели медальоны на шею друг другу, и Рей подумала, что для нее этот подарок стоит не меньше, чем все кредиты на голокарточке. А потом Бен сказал, что настало время танцев, и включил на датападе звонкую веселую мелодию флейты и колокольчиков. Обычно на свадьбах играл настоящий оркестр, но они не желали присутствия посторонних на своем празднике. Рей заулыбалась, услышав знакомые ноты музыки того же композитора, что написал «Полет бабочки», и охотно последовала за ним вниз по ступенькам террасы. Они танцевали вдвоем, не заботясь о хореографии и наслаждаясь близостью друг друга. До ушей Рей доносился смех Маз, которая в шутку жалела, что трость мешает ей танцевать так, как в далекой молодости, и голос соглашавшегося с ней Лэндо. Оба покачивались в своих креслах из стороны в сторону, попивая вино и угощаясь закусками. Чуи снова взял носовой платок, жалуясь, что племянник выглядел таким счастливым и совсем не жалел старого вуки. Бен громко смеялся в ответ, по очереди поднимая руки, чтобы Рей могла покружиться, и снова притягивал ее к себе. — Что поделаешь, — сказал он девушке, когда они в очередной оказались близко друг к другу, — раз уж сегодня я женился на любви всей жизни. — S’ agapó, ilie. — «Я люблю тебя, мой дорогой». — Идеальное произношение, — с нежностью отметил Бен. — Умница, feggari. В свете цветочных гирлянд над террасой его глаза сверкали. Шаль Рей давно сползла с плеч, и там, где горячие ладони Бена не касались ее спины, вечерний воздух холодил обнаженную кожу. Сила вокруг искрилась от переполнявших их чувств. «Один этот день, — думала Рей, позволив музыке, свету, нежности мужа и голосам их друзей наполнить себя изнутри, — стоит всего, что мне пришлось пережить до сих пор». Под конец мелодия замедлилась, словно давая возможность перевести дух, и они начали медленно переступать с ноги на ногу, как во время их первого танца. Рей закрыла глаза и прижалась щекой к груди Бена. Его сердце билось очень быстро, и она поцеловала его сквозь тунику. — Ты не устала? — Нет. Просто свадебный танец оказался энергичнее, чем я представляла. Кажется, я даже пару раз наступила тебе на ногу. Прости. — Это твой способ показать мне, как ты ждешь брачную ночь? — Бен! Он расхохотался и получил удар в плечо. — Нерфопас… — Шучу, мой ангел, — тихо сказал Бен, украдкой целуя ее за ухом. — Лично я ее очень жду. Ты такая красивая в этом платье. Он сжал ее талию, и Рей ощутила, как в животе собирается тепло. Ей с трудом удалось подавить нетерпение и желание взять его за руку и отвести наверх прямо сейчас. — Не заставляй меня краснеть. Гости еще здесь. Ты обещал им показать цветы, которые распускаются только на закате. Самым ценным в их коллекции растений с разных планет был редкий лунный папоротник с Чандрилы, капризный, но очень красивый. У его цветов были изящные остроконечные лепестки, белые с едва заметным оттенком голубого по краям. Лепестков было так много, что Рей в шутку называла их садовыми лотосами. Чуть менее прихотливыми были местные ночные флоксы — несколько кустов росло вдоль забора, и в сгущающихся сумерках на фоне темной зелени отчетливо выделялись их маленькие розовые цветы. Но больше всего Рей и Бена восхищала ночная фиалка, которую посадили на границе сада и огорода. С наступлением ночи фиалки источали приятный сладковатый запах, который можно было почувствовать издалека. Всего пару недель назад это были маленькие ростки, но теперь на их месте появились густые заросли с крепкими стеблями, усыпанными яркими цветами. Управлять Силой, живущей в растениях, им было все легче и легче. — Если бы я знал, какая у вас тут красота, — сказал Бену Лэндо, когда они вместе гуляли по саду, — то подарил бы садовые инструменты. — Спасибо, у нас уже все есть, — со смешком ответил мужчина. Его глаза следили за Рей, которая, вооружившись садовыми ножницами, собирала букет флоксов для Маз — такоданка призналась, что всегда их любила. — Вы и дальше собираетесь делать здесь все сами? Без дроидов? — Да. Не такая уж и большая территория, и климат для растений благоприятный. Нас двоих вполне достаточно. Лэндо по-доброму усмехнулся в усы и пробежал взглядом по усыпанным плодами фруктовым деревьям. — Хороший план для молодой семьи на ближайшие годы. Бен по-прежнему наблюдал за Рей, но его плечи напряглись. Он ощутил ход мыслей дяди, приближавшегося к теме, которая всегда была неразрывно связана со свадьбой. — Имеешь полное право не отвечать любопытному старику, но я все же спрошу, — мягко продолжил Лэндо, подтверждая его правоту. — Вы с Рей обсуждали пополнение в семье? — Нет, — отозвался Бен; его короткий рассказ о свадебных традициях не считался. — Мы только начали строить жизнь здесь. А всего несколько месяцев назад я и не мечтал, что когда-нибудь смогу быть с ней по-настоящему. Нам обоим нужно время, прежде чем двигаться дальше. Мы должны подготовиться. — О, к этому нельзя быть готовым, поверь мне, — фыркнул Лэндо. — Думаешь, что все узнал, но на самом деле крифф там. Надеюсь, я сейчас не напугал тебя? Бен пожал плечами, теребя обручальное кольцо. Доброта в глазах другого мужчины подкупала, а ему давно хотелось с кем-то поговорить об этом. — Дальше пугать уже некуда. Я… — тщательно подбирая слова, он пояснил: — больше всего я боюсь, что могу навлечь беду на свою семью. Допустим, что никто так и не узнает, кем я был раньше. Но что, если я не смогу быть рядом со своим ребенком, когда должен? Что, если он будет чувствовать себя нелюбимым? А я пойму все слишком поздно и совершу ошибки, как… Тут он умолк и отвернулся, не желая бередить раны. Лэндо со вздохом положил руку ему на плечо и в очередной раз за этот день вспомнил Хана. Тот был чуть старше Бена, когда стал отцом, и тоже боялся, считая, что отсутствие способностей к Силе создаст барьер между ним и Беном. Лея могла общаться с сыном еще до его рождения, а после Люк разглядел в нем потенциал могущественного джедая. Потом выяснилось, что галактика по-прежнему нуждалась в помощи генерала Соло, и Хан вернулся к привычной роли. Он любил проводить время с Беном, но чувствовал себя абсолютно беспомощным, когда утром после ночных кошмаров его плачущий сын мог разрывать на части вещи, даже не прикасаясь к ним. Позже Хан с горечью признавался Лэндо, что, возможно, если бы они с Леей не опустили руки, а продолжали показывать Бену, что любят его, забыв о собственных страхах и проблемах галактики хотя бы ненадолго, тот не поддался бы влиянию Сноука. Хан опасался Силы, потому что не мог ее понять. Бен на собственном опыте узнал, насколько опасной и коварной она может быть, и теперь пытался привыкнуть к мирной жизни. Лэндо похлопал Бена по плечу, заставляя поднять взгляд. — Никто не застрахован от ошибок, но важно уметь учиться на них. Я думаю, после всего, что случилось, ты лучше многих понимаешь истинную ценность любви и терпения, Бен. Крепкую семью без них не построишь, а я за эти годы понял, как много проблем они помогли бы решить. — Лэндо невесело усмехнулся, на мгновение отведя взгляд. — Ладно, не будем о прошлом. Сейчас я вижу в тебе мужчину, который искренне заботится о своих близких и сделает все для их благополучия. Но делать гиперпрыжок не нужно, тут ты прав. Вам с Рей нужно какое-то время пожить для себя. В галактике наконец-то наступил мир, вот и наслаждайтесь им. А затем… Кто знает. — Кто знает, — кивнул Бен. Этот короткий разговор с Лэндо принес ему немалое облегчение. Часть его, где хранились самые мрачные воспоминания, боялась, что он претендует на то, чего недостоин. Но хороших воспоминаний в новой жизни у него теперь тоже было достаточно. И, глядя на Рей, он позволил себе думать о том, как однажды одна из гостевых спален стала бы детской, где он бы читал вслух любимые истории об Алдераане мальчику или девочке — а может, обоим сразу… Но, разумеется, последнее слово в этом вопросе будет за Рей. Вскоре после прогулки их гости стали собираться домой. Они взяли с пары обещание оставаться на связи и навестить Маз после медового месяца на фестивале Луны Такоданы, чтобы снова встретиться всем вместе. Когда в ночных облаках на месте корабля появилась яркая вспышка, отправившая его в гиперпространство, Рей положила голову на плечо Бена, и они вместе направились обратно к веранде. — Это был прекрасный день. — Согласен. Хотя я надеялся увидеть знаменитый праздничный танец Чубакки. Он может быть удивительно грациозен. — Неужели? Попросим в следующий раз, — хихикнула Рей. — Становится прохладно. Давай поскорее приберемся и пойдем в дом. Она не ложилась спать, не приведя все в порядок, и Бен смирился с этим, помогая, когда требовалось. На веранде он вдруг подхватил ее на руки и перенес через порог на кухню. — А это что значит? — с удивленным смехом спросила Рей, обвивая руками его шею. — Еще одна традиция. Теперь мы точно женаты. Она покачала головой. — Клятвы и даров тебе, значит, было мало? — Кстати о клятве. Надеюсь, ты помнишь все, что я сказал тебе перед церемонией? — тихо спросил он, хотя никакой необходимости шептать не было. Рей вспомнился нежный голос, каким он говорил с ней утром, и она ощутила на щеках жар. — Конечно. Вместе они переложили остатки еды в контейнеры, которые отправились в холодильную камеру, и загрузили грязную посуду в посудомоечную машину. Несколько раз Рей приходилось прикусывать губу, чтобы сдержать улыбку, ясно ощущая в окружавшей их Силе нетерпение, и Бен вел себя точно так же, поглядывая на лестницу на второй этаж. Рей оставила его вытирать хрупкие фарфоровые чашки, которые мыли вручную, чтобы не повредить золотую эмаль, и отлучилась в ванную смыть макияж. Все же без него ей было куда комфортнее. Воспоминание о том, как несколько месяцев назад она взволнованно смотрела на себя в то же зеркало, готовясь в первый раз соблазнить Бена, заставило ее захихикать. К тому моменту они так устали сдерживать свое желание. Рей уже возвращалась на кухню, когда ее взгляд зацепился за ворох бумаг и ткани на кофейном столике в гостиной. Они оказались смутно знакомыми, и ее шаг замедлился. — Что это? — О чем ты? — Бен подошел к ней сзади и осекся. — Ох… Чубакка оставил это утром. Вещи с «Сокола Тысячелетия». Он хотел, чтобы мы посмотрели на них позже. И желательно одни. Рей знала, что увидит там, и все же на пути к столику ее руки дрожали. Она села на диван и перевернула верхний лист бумаги. На нее смотрело лицо Бена. — Звезды! Он тут же оказался рядом, обнимая ее за плечи. В углу одного из его портретов, который она когда-то рисовала под его невидимым руководством, остались высохшие следы слез. От них же на следующем листе расплывались заметки о планетах, где она бывала. Тогда Рей могла только представлять, как они посещают их вместе. Здесь же нашлась ее старая шаль, голубое платье со свадьбы Роуз и несколько туник. Глаза Рей защипало, и она шмыгнула носом, собирая листы в стопку. Этот день оказался слишком богат на события, и она никак не ожидала, что когда-нибудь получит подобный сюрприз из прошлой жизни. Это было напоминанием, в каком отчаянии она была несколько месяцев назад. Как ей не хватало Бена рядом тогда. И как счастливы они оба были сейчас. — Любовь моя, — с нежностью сказал Бен, и от этого плакать захотелось лишь сильнее. — Прости. — Она отвернулась, поспешно вытирая глаза. — Я не сдержалась… — Не вздумай извиняться. Я должен просить прощения, что забыл убрать их. — Он притянул ее к себе и поцеловал в макушку. — Нет, нет. — Рей снова посмотрела на лежавший сверху портрет. — Я так давно не вспоминала все это. Я боялась, что забуду твое лицо. Иногда даже мечтала, что каким-то образом рисунки вернут тебя мне, сделают настоящим, как в одной старой сказке с Джакку. Это казалось куда более вероятным, чем то, что случилось на самом деле. — В какой-то степени они и правда помогли, — сказал Бен. — В те моменты я особенно хотел прикоснуться к тебе по-настоящему. Я вспоминал их тогда, на Корусанте, когда пытался помочь тебе. Рей заметила слезинку у него на щеке и нежно вытерла ее большим пальцем. — Все как в истории Маз, — продолжил Бен. — Ты дала мне силу, о которой нельзя было и мечтать, Рей Соло. Его голос был полон любви, и в Силе ясно ощущалось желание снова забыть те дни, когда их разделял барьер между мирами. Рей чувствовала то же самое. Бен взял ее за руку, и она поднялась за ним, положив рисунки на стол. Квинта они ранее обнаружили на обувной полке в прихожей свернувшимся калачиком и решили не будить. Лампы погасли, и нижний этаж погрузился во мрак. Рей ожидала, что Бен начнет целовать ее, едва они закроют за собой дверь спальни. Вместо этого он остановился у зеркала над комодом и, встав сзади, крепко обнял ее за талию. Кристаллы коруса слабо блестели в свете ночника. Карие глаза в отражении не отрывались от ореховых. — Я самый счастливый человек в галактике. — Нас таких двое. Теперь ты распустишь мне волосы? Бен опустил голову, мягко целуя ее шею и плечо. Рей почувствовала, как внутри разливалось знакомое тепло. — Да. Как и обещал. Она не помнила, когда в последний раз кто-то причесывал или расплетал ее волосы — возможно, это была мать, когда собирала их в три пучка перед роковым полетом на Джакку. Перед свадьбой Бен лишь показал, как правильно держать пряди, чтобы косы не растрепались — ей было интересно сделать все остальное самостоятельно, как велела традиция. Когда Рей закончила, у нее сильно ныли локти, зато прическа получилась очень красивой. Ей даже вспомнились слова Лэндо о том, что, став женой Бена, она станет и принцессой. Такие косы вполне соответствовали бы статусу. Бен посадил ее на покрывало и, сделав глубокий вдох, устроился сзади. Его уверенные руки коснулись волос у ее шеи и, вытащив остроцвет, принялись за работу. Словно отдавая должное ее стараниям, он бережно расплетал каждую косу, пропуская густые волнистые пряди между пальцами. Рядом с Рей на покрывале росла горка шпилек, и она не сдержала вздох удовольствия, когда он провел обеими руками по коже ее головы. Только сейчас она поняла, как устала от пучка, привыкнув изо дня в день ходить с распущенными волосами. — Как это приятно. Бен повторил движение, отчего по ее спине пробежали мурашки. Учитывая, сколько раз они уже занимались любовью в этой самой постели, находя новые способы доставить друг другу удовольствие, она удивилась, насколько интимным казалось то, что делали сейчас. В легком платье ей вдруг стало жарко. — В этом и была цель. Так муж показывает, что восхищается красотой жены и обещает заботиться о ней, — серьезно и в то же время с нежностью ответил он. Рей повернула голову, глядя на него из-за плеча. — Мне нравится эта традиция, муж. В глазах Бена мелькнуло странное выражение, и Рей поняла, что до сих пор не называла его так вслух. А еще — что ему это очень понравилось. При этой мысли ее губы сами собой расплылись в улыбке. — Если я попрошу, ты будешь каждый вечер расчесывать мне волосы? Она развернулась к нему всем телом, положив шпильки и цветок на ближайшую тумбочку. — Конечно, — сглотнув, ответил Бен, выглядя почти польщенным. — Это… Это особый знак доверия. Я буду только рад. — Да мой муж — просто чудо, — промурлыкала Рей, подаваясь вперед и касаясь косички у него за ухом. Взгляд Бена загорелся, и одновременно в Силе поднялась волна предвкушения. Его или ее, различить было невозможно. — Мне тоже нужно ее расплести? — Да, — выдохнул он и тоже улыбнулся. — Я твой, жена. Это новое обращение доставило Рей больше удовольствия, чем можно было представить. Она потянула за конец тонкой ленты и за несколько секунд расплела его волосы, стараясь прикасаться к ним так же нежно, как он к ее, а после запустила пальцы в густые черные пряди. Ей всегда нравилось прикасаться к ним. Словно это был знак, Бен нетерпеливо притянул ее к себе, целуя со страстью, которую не смог позволить себе днем на церемонии, на глазах у их гостей. Его руки обвились вокруг ее талии, не позволяя отстраниться, хотя у Рей точно не возникло бы такого желания. Она отвечала ему с той же жадностью, радуясь, что они, не сговариваясь, сегодня решили не прятать свои мысли от Силы. Ей хотелось знать, как Бен любовался блеском ее обручального кольца, пока она расстегивала пуговицы на его рубашке и стягивала ее с плеч; как ему нравилась тяжесть его собственного на безымянном пальце. Хотелось показать, как он заставил ее почувствовать себя самой драгоценной и желанной лишь несколькими прикосновениями. Сперва к ее волосам. Затем к телу, когда он сказал ей лечь на спину и его губы и руки касались кожи на ее бедрах. Последнее по рассказам девушек из Сопротивления прежде казалось Рей странным и не очень привлекательным занятием, но Бену быстро удалось изменить ее мнение. Позже, несмотря на переполнявшее ее удовольствие, она не сдержала смех: вынырнув из-под ее юбки, Бен не смог сразу расстегнуть на ней платье, и в Силе запылало праведное возмущение. — Не спеши, тут все просто. — Переведя дух, она села, положила его руки себе на живот и показала незаметные застежки в оборках, надежно скреплявшие половины платья. Мужчина одарил их недобрым взглядом из-под растрепанных волос. — Я уже решил, что это платье было предназначено для уничтожения. — Только попробуй, и остаток медового месяца проведешь на диване! — насмешливо пригрозила Рей. — Оно мне нравится. — А мне нравится одежда, которую с тебя легко снять. Хотя… — произнес Бен несколько секунд спустя, справившись с застежками и не сводя глаз с ее груди, — ты права. Это хорошее платье. Рей не знала, какое белье он ожидал увидеть на ней сегодня ночью — возможно, тонкое кружево, сатин или черные шелковые ленты, которые нравились ему больше всего остального, — но явно не предполагал, что сейчас она выберет платье с уже вшитым корсетом. И, судя по вспыхнувшим в их связи эмоциям, совсем не был разочарован. — Я хотела порадовать своего прекрасного мужа. — Она с улыбкой пожала плечами, позволив зеленому шелку соскользнуть на покрывало, и взмахом руки опустила платье на кресло у окна. Теперь на них обоих остались лишь украшения. — Тебе это удалось, — ответил Бен, перебегая взглядом с ее обручального кольца на рассыпавшиеся по груди каштановые волны волос. Было ли дело в рассказанной Маз легенде или свадебной церемонии как таковой, он чувствовал, будто сегодня влюбился в Рей еще сильнее. При мысли, что отныне они принадлежат друг другу во всех смыслах, его охватило торжество, и он поманил ее к себе, прислонившись спиной к подушке. Рей забралась к нему на колени, чувствуя под кожей жар — и от его голодного взгляда, и от мысли, насколько идеально их тела всегда подходили друг другу. — Напомни, как называется то, что мы сейчас делаем? — Она положила руки ему на шею, беззастенчиво разглядывая перекатывавшиеся под кожей мускулы. В последнее время Бен стал тренироваться чаще, и это было заметно. — Консуммация, моя дорогая жена. Он мягко откинул волосы ей на спину и наклонился к ее груди. Рей закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями его губ, языка и пальцев. Бен умел одновременно удовлетворять и усиливать ее желание, что никогда не переставало ее восхищать. — Консуммация, — выдохнула она, непроизвольно двигаясь ему навстречу. — Кто только придумал такое странное слово для брачной ночи? Напоминает название плана битвы. Бен иронично ухмыльнулся ей в кожу, мысленно прося не останавливаться. — Ну, многие считают, что брак — это и есть поле битвы. Не всем же повезло так, как нам с тобой. — Ты прав. — Она провела рукой по его волосам. — Ты ведь так хорошо умеешь извиняться, муж. — Когда ты так говоришь, сразу хочется сделать что-то не так. — В его голосе по-прежнему слышалась улыбка. Рей ахнула, когда он вдруг поднял голову и поцеловал ее в шею достаточно крепко, чтобы оставить отметину. — Но я все же буду стараться стать лучше. — Для меня ты уже лучший, — без промедления ответила она. Бен слегка отстранился, положив руки ей на бедра, чтобы замедлить движение. Они смотрели друг на друга, пока веселье в их связи не угасло, уступив место какому-то глубокому, щемящему чувству. Оно заставило Рей снова вспомнить свадебные клятвы и то, что сегодня они сделали диаду Силы чем-то бо´льшим. — Благодаря тебе я снова люблю жизнь, — признался Бен, и было ясно, как дорого ему это осознание после стольких лет, проведенных во власти тьмы. Щеки Рей коснулась его ладонь, и она повернулась поцеловать ее. — А ты дал мне все, о чем я мечтала. Несколько минут после того, как Рей опустилась на него, они провели, целуясь и обнимая друг друга. Она знала, что оставшиеся внизу портреты и заметки повлияли на это промедление, но не могла заставить себя остановиться; ей нравилось очерчивать пальцами знакомые контуры мускулов на руках и груди Бена, чувствуя ритм его живого сердца, хотелось снова запустить руки в его волосы или взять лицо в ладони — стать еще ближе, если это было возможно. Теперь она четко понимала — месяцы со дня битвы при Эксеголе и до взрыва на Корусанте были лишь бледным подобием жизни. Не воссоединившись с ним, она бы никогда не обрела покой. Миг счастья, испытанного посреди руин храма ситхов, наконец стал их реальностью. И Рей наслаждалась ей, полностью открывшись Силе. Бен явно намеревался сделать так, чтобы эта ночь стала для нее особенной. Его голос был тихим и ласковым и подчинял ее себе раз за разом, даже не прибегая к Силе. Он целовал слезы наслаждения на ее щеках и шрамы, оставленные Джакку. На теле Рей не осталось места, к которому он бы не прикоснулся. Нежность в ритме их движений сменялась страстью, и вслед за ослепляющей вспышкой удовольствия они всегда оказывались друг у друга в объятиях. Бен говорил, что никогда не чувствовал себя более живым, чем в такие моменты. Что был рожден, чтобы любить только ее в этой жизни и той, что будет дальше. Что никакая сила в галактике не заставит его покинуть ее — его жену, его Рей Соло. И Рей верила ему, потому что иначе было невозможно, и снова притягивала его к себе. Сон одолел их, когда небо на горизонте начало светлеть, а сопротивляться усталости не осталось сил. Проведя в душе меньше времени, чем обычно, они крепко проспали несколько часов, и, проснувшись первой, Рей обнаружила руку Бена у себя на талии. Она накрыла ее своей и улыбнулась возникшей в голове мысли, которую поспешила спрятать на какое-то время. Они выбирались из постели, только чтобы поесть или проверить гулявшего в саду Квинта, позволив себе отдых от садовых работ. Одеваться никто не посчитал нужным. Бен ждал наступления вечера с большим волнением, но не решался заговорить о другой алдераанской традиции, о которой рассказывал когда-то. Рей и сама прекрасно помнила, что происходит в ночь после брачной. Перед сном она, не говоря ни слова, направилась к шкафу и вытащила оттуда тунику Бена. Он сидел на кровати, наблюдая, как она одевалась, и его глаза медленно наполнялись слезами. Он очень надеялся, что она примет именно это решение, но старые страхи и сомнения все же давали о себе знать. Рей подошла к кровати, и он обвил руками ее талию, прижавшись лбом к животу. Мрачные голоса затихли, уступив место надежде. Пока его жена была рядом, он оставался на правильном пути. — Я бы не доверила свою жизнь и своего ребенка никому другому. Только тебе, — твердо сказала она, гладя его по спине. Плечи Бена содрогнулись. — Мой имплант будет действовать еще полтора года. А после я не собираюсь заказывать новый. Хорошо, Бен? — Я люблю тебя, feggari. — Он поцеловал ее сквозь тунику и поднял голову, глядя едва ли не с благоговением. — Люблю больше всего в галактике. И я сделаю что угодно ради тебя… Ради вас. Рей ласково улыбнулась. — Я знаю. Просто люби нас и будь рядом, когда придет время. Спустя полтора года и два месяца Рей и Бен почувствовали это — маленькую теплую искру в Силе, не свет и не тьму, но что-то абсолютно новое. Чистое. Прекрасное. Невиданное прежде. Загадочное создание каким-то образом узнало их и потянулось навстречу. Оба плакали, сидя на берегу моря недалеко от дома, от радости, волнения и страха, а Квинт недоуменно мяукал и ластился то к одной, то к другому, стараясь успокоить. По мере того как округлялся живот Рей, он проявлял к нему все больше внимания и, стоило ей присесть, тут же стремился оказаться у нее на коленях. Бен только качал головой и в шутку звал лот-кота няней. К счастью, Квинт был достаточно взрослым, чтобы остаться одному, когда Бен повез Рей в частный госпиталь на берегу моря, едва они успели вернуться с Такоданы. Местные врачи уже знали чету Соло Престоров, приветливую длинноволосую девушку, чем-то похожую на поселившегося в Неизведанных Регионах джедая, и ее заботливого супруга. Спустя пятнадцать часов на верхнем этаже госпиталя, пронзительно крича, на свет появилась Зои Соло Престор. Ее отец был рядом все время, хотя врач говорила, что не одобряет присутствие нервных и впечатлительных мужей на родах. Он заявил, что точно не относится к таким мужьям, выглядя почти оскорбленным, а затем обернулся к встревоженной жене и ласково заверил на алдераанском языке, что останется рядом. На стандартном галактическом он вслух сожалел, что не может взять на себя всю боль, которую она испытывала. Когда во время очередной схватки она громко застонала, сжимая его руку изо всех сил, он даже не поморщился, глядя на нее с бесконечной любовью и вслух восхищаясь ее силой. Но вид маленькой Зои на руках акушерки заставил его оцепенеть, как испуганного зверя. — Какая красавица. Волосы черные, как у папы. А папа у нас оказался молодцом, никому не мешал и поддерживал маму. — Почти целый день, проведенный бок о бок, смягчил суровость женщины по отношению к упрямому мужчине, и она послала ему улыбку. — Хочешь к маме, Зои? Имя в свое время предложил Бен, вспомнив ласковые алдераанские слова. Рей согласилась. Их ребенок был символом начала важного этапа их жизни и придавал ей новый смысл. Все ее тело горело от усилий и напряжения, она едва могла пошевелиться и тяжело дышала, боясь новой волны жгучей боли, но единственным, что имело значение, была ее девочка. Она легла поудобнее, и хнычущую Зои, маленькую, теплую и мягкую, опустили ей на грудь. Инстинктивно Рей накрыла ее руками, боясь, что в палате ей слишком холодно, и всхлипнула, впервые прикоснувшись к влажной коже дочери. — Привет, Зои. Я очень рада наконец тебя увидеть. — Позже ее нужно будет помыть и взвесить. Это быстро, — заметила акушерка, но Рей даже не подняла головы. Зои, с ее крохотными пальцами, аккуратными ушками и густыми ресницами, была абсолютным совершенством, и она не могла на нее насмотреться, шепча ласковые слова, чтобы успокоить плач. Остальной мир, с его заботами и проблемами, просто перестал существовать. В мыслях Рей осталось место только для еще одного человека. Рядом раздался шорох, и Бен опустился на колени у ее кровати, не сводя завороженных глаз с дочери. Кажется, он даже не замечал, что плакал. Рей взяла его за руку, и он мягко сжал ее ладонь, встречаясь с ней взглядом. «Я в порядке. Это я должен поддерживать тебя». «Что ты и делал все это время». Бен покачал головой, посылая через связь сияющую волну любви и тепла, как делал раньше, чтобы помочь ей справиться со схватками. — Какая же ты сильная. Ты сотворила настоящее чудо. Он был расстроен, что не мог помочь больше, но его присутствие рядом и слова поддержки очень много значили для Рей. Когда она услышала, что его хотят выгнать из палаты вопреки ее мольбам, то не сдержала слез, однако Бена не заставила бы сдвинуться с места и целая армия. Он мог бы использовать Силу, чтобы быть с ней даже на расстоянии, но это было делом принципа. — Я так люблю тебя. Зои повела головой в его сторону, и из горла Бена вырвался невнятный тихий звук. — Это твой папа, — сказала ей Рей. — Он очень ждал твоего рождения и часто говорил с тобой, когда ты начала толкаться. Зои медленно приоткрыла темные, почти черные глаза, и заморгала, привыкая к свету. Бен ахнул, когда Рей приложила его пальцы к маленькой руке. Они вместе склонились над дочерью, любуясь ее лицом. Ее след в Силе еще был слабым, но четким, и, когда Рей и Бен одновременно коснулись его, то почувствовали, что она узнала их. Ее жалобные всхлипы стихли, и девочка, наморщив лоб, потерлась маленьким носом о грудь Рей. Бен, напротив, снова залился слезами и с благодарностью принял у акушерки салфетку. — Я чувствую, как бьется ее сердце, — призналась Рей с потрясенной улыбкой, чувствуя, что хочет одновременно плакать, как Бен, и смеяться. Они часто спорили, на кого больше будет похожа их Зои, какие у нее будут глаза и волосы, но сейчас это было абсолютно неважно. Главное, что их маленькая семья наконец собралась вместе. В груди Рей расцвело тепло, отражаясь в Силе, и она не удивилась бы, если бы воздух вокруг них вдруг засиял. — Она такая крохотная, — пробормотал Бен, немного успокоившись. — Мне немного страшно, признаюсь честно. Но еще я очень-очень счастлив. — Мне она крохотной совсем не казалась, — со смешком заметила Рей, проводя пальцами вдоль позвоночника Зои. Затем она коснулась ступни, и пальцы ног девочки тут же поджались, вызвав у них вздох умиления. — Она чудо, совсем как ее папа, — мягко добавила она, встречаясь взглядом с мужем. Глаза Бена сверкнули, и он потянулся поцеловать ее, нежно и мягко, стараясь не потревожить дочь. — Она красавица, как ее мама. — Спасибо тебе, — прошептала Рей, прижимаясь лбом к его лбу. В их связи в Силе наконец-то воцарился покой и безмятежность, и оба знали, что она благодарила его не только за дочь, но и за мирную, счастливую жизнь, которую они вели на Набу все эти годы. Позже, когда акушерка принесла завернутую в пеленку Зои, Бен взял ее на руки, как выучился на курсах в ГолоСети. Вопреки собственным словам, он не выглядел испуганным, хотя Зои по сравнению с ним казалась совсем крошечной. Рей надеялась, что следующие несколько секунд ей удастся навсегда сохранить в памяти. Бен смотрел в лицо своей дочери, ласково шепча ее имя и целуя в щеки, выражение его лица было открытым и полным любви, и, когда он поднял голову и посмотрел на Рей, она поняла, что еще никогда он не был так красив, как в этот момент. «Наслаждайся вашей любовью и жизнью, которую вы построите вместе». Оба услышали эхо знакомого женского голоса в Силе и улыбнулись.

_________________

В кондитерской в центре Тида было шумно и многолюдно. На полках высоких застекленных витрин у кассы были расставлены свежие торты и пирожные, богато украшенные фруктами, шоколадом и разноцветным кремом. Реклама гласила, что здесь можно найти десерт на любой вкус, и, глядя на собравшихся у витрин детей разных галактических рас, в это легко можно было поверить. Выбрать что-то одно казалось невозможным, поэтому многие из них шли на хитрость, предлагая родителям сделать разные заказы, чтобы попробовать как можно больше. Были те, кто ел десерты определенного цвета или только с шоколадом, что немного упрощало выбор. И лишь немногие четко знали, чего хотели. Сидя на руках у отца, шестилетняя Зои Соло Престор по очереди ткнула пальцем в три разных торта на верхней полке. — Ты уверена? — спросил Бен. — Думаешь, нам они понравятся? — Да. Я просмотрела меню в датападе, еще когда мы летели сюда. — Погладив лежавшую на плече косу, как делала всегда, когда задумывалась, Зои объяснила: — Я хочу джоган, так что кусочек этого торта для меня. Перед отъездом ты говорил, что хочешь чего-то шоколадного, — этот для тебя. Ты подарил маме утром цветы, и я тоже хочу подарить ей цветок. А еще на ней голубое платье, и этот торт тоже голубой. — Она еще раз махнула рукой в сторону украшенного кремовыми розами торта-безе. — И правда, все логично, — улыбнулся Бен, целуя дочь в веснушчатую щеку. — Умница. Теперь будешь всегда выбирать для нас десерты. Зои просияла и крепче обхватила руками его шею. У нее были улыбка и черты лица Рей, но цвет глаз и густые черные волосы она унаследовала от него. В глазах родителей она оставалась самым красивым ребенком на свете, и порой Бен жалел, что не мог остановить время: слишком уж быстро она росла. Все, как предупреждал Лэндо — думаешь, что готов ко всему, а на самом деле… — Только маме нужен кусочек побольше! — Я скажу об этом, — заверил Бен, направляясь вместе с Зои к стойке с напитками. — Выберешь нам лимонад? Рей сидела за столиком на крытой веранде кондитерской, обмахиваясь бумажным веером. Зои увидела его в одном из детских голофильмов и решила, что хочет сделать для мамы такой же. Хотя на улице было не слишком жарко, легкие порывы ветерка, холодившие кожу, оказались очень приятны. Она почувствовала толчок и погладила рукой живот. Их младшая дочь в последнее время была особенно активной, но врачи заверили, что не видят причин для беспокойства. Зои считала, что ей просто не терпится скорее познакомиться с семьей и их друзьями. Она уже могла чувствовать Силу и каждое утро начинала, отыскивая в ней след сестры. Рей улыбнулась, вспоминая дни, когда только привыкала к роли матери. У них с Беном бывали утомительные бессонные ночи — он просыпался вместе с ней, когда нужно было покормить или успокоить Зои. Бывали и дни, когда Рей начинала плакать вместе с дочерью, считая себя бесполезной и беспомощной несмотря на десятки прочитанных статей в ГолоСети и советы врачей. Но они оба полюбили ее с той секунды, как впервые почувствовали новое присутствие в Силе, и с каждым днем эта любовь только росла. Зои искренне любила их в ответ, по-своему, пусть и не сразу была способна выразить это словами. Рей чувствовала это сильнее всего, когда ловила внимательный взгляд ее темных глаз во время прогулки по саду, рассказывая о цветах и деревьях, или когда дочь, сытая и довольная, отстранялась от ее груди с тихим вздохом и касалась пальцами обнаженной кожи, будто в благодарность. Для Бена же это были моменты, когда он укладывал Зои спать и пел ей колыбельные, а она изучала его лицо и блестевшие на шее кристалл и медальон с такой сосредоточенностью, будто пыталась соотнести этот образ со следом в Силе. Со временем она даже стала лепетать в такт, крепко держась за его браслет с жемчужинами, и Рей постоянно держала наготове прибор для записи голограмм, чтобы сохранить эти моменты на будущее и поделиться с их группой поддержки: Маз, Чубаккой и Лэндо. Они не чаяли души в Зои и регулярно прилетали с подарками. Чубакка был первым, кому она улыбнулась, и громко зарычал от радости, чем напугал до слез, так что Рей пришлось срочно забрать ее из лап вуки. Позже этот страх забылся. За этим последовал первый шаг от Рей к Бену в их саду, первый смех и первое слово, сказанное на пляже, где семья решила устроить пикник. Зои сидела рядом с Квинтом, который, действительно взяв на себя роль няни, спал у ее колыбели с первых дней жизни, и слушала, как ее родители нежно переговариваются между собой. К тому моменту они спокойно спали по ночам уже несколько месяцев и понемногу восстанавливали силы. Бен назвал Рей и Зои своими ангелами, и девочка просто повторила за ним последнее слово, улыбаясь во весь рот и ничуть не смущаясь при виде ошеломленных лиц взрослых. Она росла любознательной, веселой и ласковой, не зная ночных кошмаров и недостатка любви, обожала пробовать новую еду подобно матери и ухаживать за садом вместе с отцом. С четырех лет летать вместе с ними на «Гримтааше-2» по делам Маз было ее любимым времяпрепровождением, и Бен начал задумываться о покупке детского спидера. Империя Маз на Такодане процветала, и их доходы как акционеров росли. Бен все реже надевал свою маску, но так и не отказался от бороды. С появлением дочери их жизнь перевернулась с ног на голову, но Рей ни разу не пожалела о решении, принятом на следующую ночь после брачной. Они с Беном делали все вместе, поддерживая друг друга на протяжении самой непредсказуемой и сложной миссии в жизни, как они называли воспитание Зои, и каждый день она дарила им новое сокровище. Ласковое прикосновение. Улыбку. То, как клала голову на плечо Рей или махала Бену, когда он вернулся из поездки на Такодану, впервые оказавшись за штурвалом в одиночестве. Зои была их подлинным счастьем и светом, озарявшим Силу вокруг. И, хотя Рей никогда не сомневалась в Бене, ее глубоко трогало, как много времени он посвящал их дочери, превращая приемы пищи в игру или советуясь с ней в вопросах садоводства, сам же отвечая на свои вопросы, но хваля ее за сообразительность. Зои смеялась и не сводила с него сияющих глаз. Бен был прирожденным отцом. После того как ей исполнилось три года, Рей, состоявшая в нескольких группах поддержки для молодых родителей в ГолоСети, узнала о развивающих курсах для детей в Тиде и предложила их Бену. Перспектива расставаться с Зои каждый день на несколько часов несильно его обрадовала, но и он, и Рей понимали, что ей будет полезно общаться со сверстниками, а им — посвятить немного времени только себе. К их счастью, Зои понравилось танцевать, рисовать и собирать конструкторы, и она смогла завести друзей. Однажды, вернувшись из Тида и уложив Зои спать, Бен позвал Рей на веранду, зная, что Квинт предупредит их, если она проснется. Им нужно было решить, какие сменные запчасти нужно заказать для корабля, и выбрать подарок для Лэндо на предстоящий юбилей. Когда она села рядом, Бен обнял ее за плечи, не отрывая глаз от датапада. — Милая, мне кажется, я нашел отличный виски в коллекцию дяди Лэндо. Цена не такая безумная, как можно было ожидать. Что думаешь? — Если ему понравится, покупай, — ответила Рей, мельком глянув на экран — она все равно ничего не понимала в виски. Бен поднял голову и уже собирался сказать что-то, но вдруг усмехнулся. — Снова соблазняешь меня? — Он кивнул на собственную тунику, которую она предпочла своей одежде. — А что, получается? Бен отложил датапад и пересадил ее к себе на колени, водя руками по обнаженным ногам. — Для этого тебе не нужны мои вещи. Ты ведь самая красивая девушка в галактике. Рей прикусила губу, понимая, что щеки заливает румянец. Бен повторял ей эти слова, не давая ни на секунду усомниться в своей привлекательности, когда она была беременна и чувствовала себя размером с шаака, и после родов, пока ее тело приходило в норму. Их отношения оставались такими же страстными, хотя периодические недосыпы и необходимость присматривать за Зои вносили свои коррективы. Это делало моменты, когда они оставались наедине, еще более ценными. — Я чувствую, что тебя что-то беспокоит, — мягко сказал Бен. — Это из-за того, что наша маленькая непоседа ушибла коленку? Она бы сказала, если бы по-прежнему чувствовала боль, ты же знаешь. И синяка почти не видно. Увидев бакта-пластырь на ноге дочери после занятия, они оба сильно встревожились, но Зои улыбалась как ни в чем не бывало и сообщила, что у нее наконец-то получился желанный пируэт. А потом пообещала родителям, что будет осторожнее, чтобы не расстраивать их. Рей покачала головой, перебирая густые волосы, падавшие ему на шею. — Я знаю. Дело не в этом. — Тогда что не так? Расскажи, любовь моя. Рей уловила в их связи нотки тревоги и поспешила успокоить его. Она хотела убедиться, что то, что он сказал ей годы назад, когда она уже ждала Зои, еще было в силе. Слова, которых Бен не говорил прежде, ни в спальне, ни вне ее, врезались ей в память, и она ждала момента, чтобы напомнить о них. Пришедшее этим утром на ее датапад напоминание навело ее на мысль, что она ждала достаточно. — Когда после свадьбы я, следуя традиции, надела твою тунику, — начала она, — то ответила на вопрос, хочу ли от тебя ребенка. Бен кивнул, и уголки его губ приподнялись в ободряющей улыбке. — Я не знаю, правильно ли сделала, надев ее сейчас, потому что хочу показать, что готова… Лучше так, — перебила сама себя Рей. — Хочу спросить тебя. Когда ты сказал, что дашь мне столько детей, сколько я захочу, это был порыв страсти, или ты говорил серьезно? Улыбка замерла на его губах, и мелькнувшее в Силе удивление через несколько секунд сменилось пониманием. — Я говорил серьезно, — медленно сказал Бен, касаясь пальцами подола ее туники. — Но еще я видел, через что тебе пришлось пройти с Зои, и не был уверен, как ты отнеслась бы к этим словам теперь. — Я тоже не была уверена, — призналась Рей. В первые месяцы после родов она сомневалась, хотела ли еще детей, однако со временем начала склоняться к положительному ответу. — Но, если я скажу, что не хочу обновлять имплант через полгода, ты поддержишь меня? — Значит, ты надела мою тунику, чтобы показать, что хочешь второго ребенка? В голосе Бена звучало изумление, и она смущенно отвела взгляд. Возможно, это и правда было глупой затеей. — Так ты объяснил мне эту традицию в прошлый раз, и я захотела повторить ее. Но, раз ты не понял это сразу, я явно ошиблась. Нужно было просто сказать прямо. Бен взял ее за подборок и заставил поднять голову. Его губы накрыли ее рот, заставляя замолчать, и она автоматически ответила на поцелуй, не в силах противостоять наполнившим Силу эмоциям. Он чувствовал облегчение, так как боялся поднимать эту тему, чтобы не давить на нее. Хотел ободрить ее, потому что, видя на ней свою одежду, вспоминал ночь, когда они впервые занялись любовью по-настоящему. Он был очень счастлив, потому что разделял ее желание расширить их семью. И настойчив, не желая выпускать Рей из объятий, когда она попыталась отстраниться. — Ilie, — выдохнула Рей ему в губы, упираясь руками в грудь, и рассмеялась. — Ждать еще полгода. — Я хочу подготовиться. — К нам пришел Квинт. Мы нужны Зои. Лот-кот стоял у дивана и требовательно мяукал, привлекая их внимание. Бен и Рей поспешили подняться на ноги, и он тут же побежал обратно в дом. — Мама! Папа! Хочу есть! — донесся до них голос дочери. — Подготовишься позже, папочка, — со смехом сообщила Рей Бену, когда они зашли на кухню. — Сегодня ночью было бы идеально, — прошептал он, поцеловал ее в шею и устремился навстречу хохочущей Зои, шутливо рыча и раскинув руки. Ребенок толкнулся еще раз, и Рей вынырнула из воспоминаний. — Потерпи еще пару месяцев, — с улыбкой сказала она, обхватив живот обеими руками и оглядывая узкую улицу. Кондитерская располагалась напротив магазина детской одежды, который ей посоветовала мать одной из подруг Зои, и Рей подумала, не предложить ли Бену зайти туда после. В витрине был выставлен красивый красный плащ, который подошел бы Зои на прохладные осенние месяцы. Занятая приятными мыслями, она не заметила, как неподалеку от магазина остановились мужчина и женщина, державшие за руки двоих детей, и смотрели на нее не отрываясь. — Это ведь Рей, — справившись с удивлением, сказал Бомонт Кин. — Она так изменилась. — Столько лет прошло после войны, — заметила Роуз Тико-Кин. Когда они видели Рей в последний раз, она выглядела разбитой, болезненно бледной и худой, так что одежда висела на ней мешком. Сидевшая сейчас на веранде кондитерской улыбающаяся девушка лучилась здоровьем и красотой. Ее длинные блестящие волосы были заплетены в косы, лицо округлилось и посвежело. Лишь те, кто был близко знаком с ней в прошлом, узнали бы ее сейчас; ее изображения давно пропали из ГолоСети, а имя вспомнили некоторые журналисты только на торжественном открытии памятника героям Сопротивления в честь годовщины победы над Первым орденом. Всеобщее внимание было приковано к По Дэмерону и его пламенной речи. — Она беременна, — удивленно продолжала Роуз, заметив округлившийся живот девушки. — И, судя по кольцу, вышла замуж. — Ого. Маз или Финн тебе ничего не говорила? Чубакка молчал. Девушка покачала головой, воскрешая в памяти их беседы. Время от времени они всей семьей обедали в одном из ресторанов на Такодане и виделись с его владелицей. Финн же никогда не говорил о Рей, а в последнее время был очень занят воспитанием ребенка. — Наверняка она сама просила хранить все в тайне. Маз сообщала, что Рей не хочет возвращаться к прошлому, но рада знать, что у всех нас все в порядке. Они с ней иногда видятся. Роуз колебалась, глядя на Рей. Ей уже много лет не давала покоя мысль, что они, столько пережив вместе во время войны, расстались на не самой хорошей ноте. После свадьбы ее захватили семейные заботы, но случайно оброненное в недавнем разговоре с Маз имя заставило ее задуматься, что, возможно, еще не поздно восстановить старые связи. Роуз не могла винить бывшую подругу за желание скрываться от прошлого; она не представляла жизни без своего мужа и детей и теперь намного лучше понимала Рей, когда та говорила о потере части своей души и боли, которую испытывала после смерти Бена. А потом правда о ее происхождении выплыла наружу, и всякая надежда на возвращение к прежней жизни была утеряна. — Что ж, — протянул ее муж, — значит, она нашла в себе силы двигаться дальше после Бена Соло. В этот момент Рей отвернулась и помахала кому-то. Через несколько секунд к ней за столик сели очень похожая на нее девочка и высокий бородатый мужчина с темными волосами. Он положил руку на ее округлившийся живот и тепло улыбнулся. Рей коснулась его руки своей и улыбнулась в ответ, а затем перевела взгляд на оживленно рассказывавшую ей о чем-то девочку. Маленькая семья выглядела очень счастливой. — Крифф, — выдохнула Роуз. — Он чем-то похож на него, такой же огромный. — Должно быть, особенный человек, раз помог справиться с потерей Бена. Тоже джедай. Знает, как исцелять разделенные души. — Да… — Она прищурилась, разглядывая бородатое лицо, пораженная неожиданной мыслью. Что, если у Рей получилось и она вернула Бена Соло? На мгновение ее посетило желание сейчас же связаться с Маз и спросить ее об этом прямо, но она сразу устыдилась его. Так точно не удастся вернуть доверие Рей. — Я спрошу Маз, может ли она дать мне новый код Рей. Я хочу написать ей. В прошлом я обидела ее, и мне очень жаль, — произнесла она. — Но теперь я хочу сказать ей, что все понимаю. Не знаю, получится ли у нас снова когда-нибудь стать подругами, но хочу, чтобы она знала, что дорога мне. Бомонт поцеловал ее в макушку. — У тебя самое доброе сердце из всех, кого я знаю. — Мама, летим домой, — нетерпеливо попросила Пейдж. Роуз кивнула и, в последний раз оглянувшись на Рей, направилась вслед за мужем и детьми в сторону космопорта. Путь до Корусанта был неблизкий.