Наш остров отчаяния в океане книг

      Горечь.       Едкая, чернильно-чёрная капля упала в мёд его жизни и стала въедаться и растекаться темными полосами, подобно кляксе на бумаге. — А вдруг я не смогу больше писать? — шёпотом спросил себя Кудо Дзюн. Тогда человека, который зарабатывает написанием текстов, ждали бы безрадостные перспективы. Кудо бросил взгляд на полки с книгами его личной библиотеки. Все до одной прочитаны. Некоторые несколько раз. — «Истинно великие люди, мне кажется, должны ощущать на свете великую грусть [1]», — писал Ф.М Достоевский, я хочу стать великим, хочу, чтобы люди признали мою ценность, но… — повисла недолгая пауза, — у меня все хорошо. Нет проблем, драм в моей жизни, достойных того, чтобы писать о них. Всё написанное мной построено на умелом подражательстве, Эдгар По не одобрил бы подобного [2], - писатель опустил голову, -  но и счастливым меня не назвать: я был бы совершенно серым, если б не желание уйти в книги. Они были моей единственной радостью и скрашивали бесцветность бытия. . . Писать всё труднее. [Смена кадров]. Я в отчаянии! Писательский блок погрузил меня в омут отчаяния! — Знакомые слова, — раздался голос Нозому за спиной. Он, как обычно, пришёл оценить новые публикации бывшего ученика, — позволь разделить с тобой отчаяние.

[Краткое объяснение ситуации]

— Не унывай, — учитель сам удивился тому, что сказал. — Я знаю множество способов найти причину страдать. Самый простой и распространённый — влюбиться. Хочешь проблем — найди романтический интерес или стань им. Даже в, казалось бы, идеальных отношениях, хоть какой-то конфликт, да произойдет.

[Здесь могла быть история, как учитель обзавёлся очередным поклонником, но . . . ]

— А есть что-то, хм, менее банальное? — спросил Кудо в попытке избежать очевидной концовки. — Что ж,— с видом знатока торжестевенно произнёс Итошики, — добро пожаловать в клуб моих единомышленников, — учитель чиркнул пару строк в своей тетради и прошептал, — как твой 先輩 дам ещё один ценный совет: драму можно сделать из чего угодно!        Учитель открыл ноутбук: — Выберем "случайную статью" из "Викип*дии". Открылась "ФК «Краснодар» в еврокубках". — Проблемы футбола в России, —  прочитал Нозому. В ответ Кудо восхищенно охнул. Клик. Новая статья. "Парменид (Платон)" — Проблема бытия! — воскликнул Итошики, — занята мною, пропустим. — Понял, понял о чем писать, — отрезал Дзюн и решительно заявил, что рассказы его бывшего сенсея послужат вдохновением для новых работ.       С тех пор Кудо и Итошики стали проводить еще больше времени вместе. Благодаря бывшему ученику, Нозому предпринял первые попытки писать. Хайку у него выходили примерно следующего содержания:       Кругом отчаяние,       Тлен и тоска.       Жизнь нелегка        Подобные произведения часто подвергались критике Дзюна, которая давала учителю новый повод для уныния, но и принималась с каким-то мазохистским наслаждением. Кудо же, в историях и наблюдениях учителя черпал идеи для рассказов. Так, благодаря отчаянию, сошлись эти два необычных человека.