***
— Ну зачем же ты так со мной? Легко сойти с ума и исчезнуть, когда тебя никто не ищет. То есть, Аннализе незачем искать — она и так знает, где Бонни. А всем остальным попросту всё равно. Хочется выть от тоски и чувства вины, потому что Бонни всё чаще думает, как несправедливо среди всех них распределились живые и мёртвые. Ашеру бы не было всё равно — он нёс бы полный бред, который разозлил бы её ещё больше, но он был бы здесь — или Бонни просто внезапно поняла, что скучает по нему. Коннор после их разговора тоже о чём-то задумался, и, судя по его текущему положению, не совсем зря. Даже Лорел была бы милосерднее. Когда умер Рон, она была с Фрэнком. И что сейчас? Бонни лежит на диване внизу и смотрит в потолок, около, как выясняется, двух часов, когда в дверь стучат. И она почему-то даже открывает… жалеет об этом тут же. — Привет. — Привет, Оливер, — у того почему-то ужасно виноватый вид. — Заходи, — она пропускает его в дом и закрывает дверь, — как Коннор? — Держится, — он кивает, — даже ещё ни во что не вляпался. Я был у него вчера, вроде… вроде всё хорошо. — Хорошо, — Бонни ставит чайник, — мне стоит к нему сходить? — Это бы… это бы обрадовало его. — Тогда схожу, — Бонни выдавливает улыбку, — будешь чай? Я бы предложила что-нибудь покрепче, но… не хочу потом тебя пугать. — Буду. Я, эм, — он лезет в сумку, — у меня есть печенье, — Оливер неловко улыбается. Какой он милый, просто чудо. — Супер, — улыбка на её лице всё ещё держится. Оливер рассказывает про Коннора — по большей части про то, как пытается уговорить его не разводится. Рассказывает про Микаэллу и свое к ней отношение. Про то, как они услышали выстрелы, с перепугу помирились — ненадолго — и ничего не понимали, пока не встретили Аннализу и Тиган на улице. По правде говоря, это знание не то чтобы их успокоило, да и поначалу они думали, что Бонни тоже погибла… — Меня не так легко убить, не переживай, — совершенно пустым голосом вмешивается, — я пыталась, поверь. — Л-ладно, я… я понял. Понял, что нелегко, — Оливер встревоженно вертит кружку в руках. — Бонни, мне так… — Я знаю. Всё нормально. Ты пришёл меня проведать? Всё нормально, Оливер, — Бонни заставляет себя посмотреть на него не с гневом, — спасибо. — Могу я что-то сделать? Я прощу тебя, обещаю, но не сейчас. — Позаботься о муже. — Вы знаете, что Аннализа будет делать дальше? Бонни устало трёт глаза. — Мне всё равно. — Она… — Оливер, — Бонни не заставляет себя смотреть на него не с бесконечной тоской, — мне всё равно. Знаешь, я… я и с одним чаем умудрилась тебя напугать. Извини. Иди домой, выспись, ты нашёл себе, кстати, нормальную работу? — он медленно кивает. — Славно. Пойдешь утром на неё, вечером к Коннору, я думаю, кстати, может, его и раньше выпустят, ну, хоть немного раньше, если будет хорошо себя вести и всё такое. Всё закончилось, Оливер, — Бонни горько усмехается, проводя ладонью по лицу, — всё закончилось. У тебя снова почти нормальная жизнь, живи её, бога ради. Оливер долго молчит. — А Аннализа правда называла предмет «Как избежать наказания за убийство»? — Да, — Бонни улыбается почти искренне, — в конце концов, так или иначе, мы ведь его избежали. Я лично за три, — у Ханны и Сэма родился ребенок, — а тебе такими вещами интересоваться не стоит, мистер хакер. — Я-я понял, — он тоже пытается улыбнуться. — Иди домой, Оливер. — Хорошо.***
Бонни не думала, что на самом деле сможет заставить себя собраться и навестить Коннора. Тот за стеклом. Выглядит… что ж, бывало, и на свободе он выглядел хуже. — Привет, — она смотрит в его со всем смирившиеся глаза и облегченно выдыхает. Хоть ему не нужна её паршивая улыбка. — Как тут мой человек из Пятерки? — За последние пять лет никогда не чувствовал себя честнее. Коннор тоже не улыбается. Смотрит на Бонни внимательно. У них всегда был похожий взгляд. — Мне жаль Фрэнка. — Это я виновата, — вырывается нервно. Коннор хмурится. — Вовсе нет. — Вовсе да, — Бонни вздыхает и смотрит на часы, — не забивай голову, но… да. Ты ещё замужем? — тот пожимает плечами. — Я видела Оливера, он тебя отпускать не хочет. — Ещё бы он хотел, — вяло усмехается, — он заслуживает лучшего. — Боюсь, именно тебя он и заслуживает. Коннор не соглашается. Они сводят разговор к какой-то ерунде, а Бонни узнает, что Микаэлла даже не заходила к нему. Признаться, Бонни не удивлена, но всё равно разочарована. Она ждёт такси недалеко от здания, когда какой-то мужчина выходит следом, нервно хлопает дверью и закуривает. Бонни смотрит на него, потому что больше смотреть не на что от слова совсем. Высокий. Очки, борода, костюм дорогой, но со стилем у него лёгкие проблемы. Очень взволнован. — Че-ерт — водитель скинул запрос. Ну, конечно. Что дальше, общественный транспорт? Мужчина вдруг замирает и смотрит на неё. Бонни ловит его взгляд и пожимает плечами. — Такси не могу вызвать. Просто идиотизм какой-то. — Могу подвезти вас, — он кивает, — я никуда не тороплюсь. — Спасибо, но… я далеко отсюда живу, не хочу вас напрягать, — выдавливает улыбку. — Всё в порядке, говорю же — никуда не тороплюсь. Только докурю, ладно? Бонни кивает. Незнакомец затягивается и улыбается тоже — не так вымученно, как она. Берёт то ли злость, то ли зависть. — Я мог вас где-то видеть? — Ну, — она усмехается, — по новостям, в суде, в тюрьме, в полиции, в больницах. Что предпочитаете? — В больнице я давно не был, в тюрьме сегодня впервые за ужасно долгое время, в суде давно не было надобности, как и в полиции, так что, кажется, я слежу за событиями здесь больше, чем думал. — Похоже на то. — Да, — он выдыхает дым через нос. Бонни вдруг вспоминает, каким весёлым было курение в студенческие годы, когда от сигарет ещё не кружилась голова. — Дайте подумать, судя по набору… по вашему набору локаций, вы либо адвокат, либо прокурор или что-то такое. Где правда? — Посередине, на самом деле, — Бонни улыбается уже честнее. Даже если этот человек вдруг знает её имя, он не знает о Фрэнке и не будет засыпать её жалостью. Лучшая новость за последние недели. — Я была зампрокурора, а до и после этого — адвокат. Весьма неплохой. — Как Аннализа Китинг? — Она… — коллега, босс, подруга, наставница, кто? — Мы знакомы, — ещё как. — Я Бонни, — и ей интересно, есть ли в этом городе человек, не знающий Китинг. — Сэм, — он протягивает руку. Бонни перестает улыбаться. — Я… что-то не так сказал? — Всё хорошо, — она пожимает руку, — один ваш тёзка был очень плохим человеком, я немного задумалась. — Это отстойно, — Сэм поправляет очки. — Он мёртв. Сэм медленно отводит руку от переносицы и как-то неловко опускает. — Рад… рад слышать. Наверное. Если вам от этого лучше, то рад. — Намного лучше. Он кивает и выбрасывает окурок. Отряхивает руки. Снова улыбается — поразительно живой человек. Никто в их проклятой компании таким не был. — Поехали, Бонни? — Сэм придерживает для нее дверь машины. — Какой адрес? Бонни называет адрес, пристёгивается и лихорадочно думает темы для самого обычного разговора на свете. — Если это не слишком личный вопрос — к кому вы приходили? — К брату, — Сэм тяжело вздыхает, — знаете, у нас с ним были кое-какие планы на будущее, но… ему сидеть ещё несколько лет, так что ничего не выйдет. И я злюсь. — Но почему не выйдет? — осторожно. Тут явно больно, но Бонни нужно подумать хоть о чём-то. — Всего пара лет, да и, может, можно как-то скостить срок? Найти хорошего адвоката, не знаю. — Понимаете, Бонни, он болен, — нервно выпаливает Сэм, не успевая это обдумать, и глубоко вздыхает, пытаясь собраться с мыслями. Огромным усилием воли его руки не дрожат. — Ему несколько месяцев осталось, и это не лечится до конца, а он упрямый осёл, даже грёбаные лекарства добывает тайно. И сбегать не намерен, — он смотрит на Бонни и неловко кивает. — Ограбления, если что. Он не причинял никому вреда. Она кивает. — Ясно. Мне жаль, Сэм, простите. — Ничего страшного, — переводит взгляд на дорогу. Осторожный водитель. Спокойный. — Расскажете, что здесь делали вы? — Навещала… друга, — Бонни невероятно сложно загонять отношения между всеми ними в какие-то рамки. Кем ей был Коннор? Коннор был Коннором, чёрт возьми, от этих мыслей болит голова. — Запутанная история, если честно, но лично он тоже не причинил никому вреда. — Хреново. — Очень хреново. Можно включить радио? Дальше они едут в тишине.***
Бонни лежит на диване, пьет виски и прокручивает их разговор с Сэмом уже в бог знает какой раз — да и в целом, она не знает, сколько прошло времени. В этом человеке всё было живым от боли за брата и до неловких улыбок; несмотря на всё, что с ним случалось, он не был сломлен. Он даже не был закрыт, хмур и вечно всем раздражён. Поразительно. Бонни давно не видела таких людей — нужно признать, что даже Аннализа в последнее время держалась тяжело. Впрочем, она хотя бы победила. А что есть у Бонни? Она с трудом встаёт и шагает наверх, берет аптечку и вываливает всё её содержимое на кровать. Антидепрессанты, снотворное, ещё что-то — должно сработать, особенно, если запивать алкоголем. Наверняка. Пожалуйста. Бонни понимает, что вышло так себе, когда слышит, как в дверь стучат. Впрочем, вставать она всё равно не собирается — кто бы это ни был, переживёт. Но стучат настойчивее. В итоге открывают дверь, а людей, у которых был её ключ, не так много, так что услышав знакомый голос, Бонни поднимает, что теперь ей точно конец. Поскорее бы. — Бонни, вставай, — Аннализа заходит в спальню и смотрит на неё. Бонни чувствует этот взгляд, хоть и лежит к ней спиной, и он ей не нравится. — У меня есть для тебя отличное дело, в качестве, знаешь, лёгкого старта. Тебе нужно на работу, Бонни, тебе нужно чем-то заняться, или ты с ума сойдёшь, я знаю, что нужно. Бонни, — Китинг касается её плеча, — вставай. Бонни, да господи! — трясёт её за плечо и скидывает одеяло. Бонни устало закрывает глаза. — Встань, я знаю, что тебе это нужно, вставай уже! — Я не могу. — Всё ты можешь, поднимайся, поехали… — Аннализа, я не могу. — Бонни, вставай. Приходится перевернуться. — Во-первых, — Бонни натягивает одеяло до подбородка, — я ужасно пьяна. — Ты звучишь трезвой. — Потому что лежу. Во-вторых… — тяжелый вздох, — я приняла половину своей аптечки минут десять назад, и теперь мне крышка, — мило улыбается и прячется под одеяло с головой. Шок Аннализы длится секунд пять, потом она сдёргивает одеяло, хватает Бонни под руку и тянет на себя. — Тащи сюда свою задницу, Бонни! — Я не буду! — Бонни, черт возьми, я не переживу твою смерть, вставай! — удаётся стащить Бонни с кровати, но та упорно не встаёт. — Ты пойдешь в туалет, избавишься от всего этого, а потом мы приведём тебя в порядок и разберёмся с делом, ясно тебе? Вставай, господи, Бонни, мне, что, нести тебя туда на руках?! Или скорую вызвать, знаешь, куда они тебя заберут?! Бонни! Через полчаса она ласково умывает Бонни и делает ей чай. — Уверена, что всё? — Ага. — Слушай, протрезвеешь, выспишься, завтра поедем на работу. Держи, — Аннализа протягивает ей кружку. — Я останусь с тобой. Это моя вина, мне следовало… я думала, что тебе будет спокойнее одной, но… — Ты не виновата, — Бонни берёт её за руку. — Прости меня. — Всё хорошо. — Ничего не хорошо. — Я имею в виду… — Я понимаю. Прости, — Бонни делает пару глотков и нервно трёт глаза. — Знаешь, я ездила к Коннору в тюрьму, — она поднимает взгляд на календарь на стене и долго думает, — вчера. Встретила там мужчину, он подвёз меня домой, мы поговорили. Неплохой человек, кажется. — Хорошее начало, — Аннализа улыбается, ласково сжимая её ладонь, — отпустишь, я себе тоже кружечку сделаю? — встает и снова ставит чайник. — Как его зовут? — Бонни хихикает слишком натянуто. — Что? — Сэм, его зовут Сэм. Я посмотрела на него очень… даже не знаю как, он так растерялся, было… ужасно неловко. Аннализа улыбается. — Ещё бы. А он что забыл в тюрьме? — Навещал брата-грабителя. — Бонни, тебе нужно будет съездить к Коннору ещё раз, поверь мне. Бонни тихо фыркает, улыбается, ненадолго отвлёкшись от всех бед, и пьет чай.***
— Ты уверен, что не хочешь даже попробовать? — Да. Бонни снова говорит с Коннором. Ей показалось это хорошей идеей сразу по нескольким причинам — а после того, как она выиграла подаренное Аннализой дело, на это даже появились силы. Сейчас она улыбается немного печально, но искренне. — Я горжусь тобой, Коннор. Он пожимает плечами, делая вид, что эти слова его не трогают. — Да всё нормально, я разберусь. Веду себя хорошо. И, знаешь, я… я не буду разводиться с Оливером. — Не будешь? — Да. Мы справились со всем этим кошмаром, так что справимся и сейчас, да? В конце концов, это может подождать ещё несколько лет. — Ты молодец. Коннор неуверенно улыбается. Бонни снова встречает Сэма на парковке. Тот снова на взводе и снова курит, так что она сама подходит к нему. — Привет. — Привет, Бонни, — в его взгляде тепло, — всё было ужасно, пока я не увидел знакомое лицо. — Да брось, — она улыбается, — ты куда-нибудь торопишься? — Нет, — он улыбается тоже, — а есть предложения? Она пожимает плечами. — Может быть. Не знаю. Придумаем по пути. Сэм смотрит на нее очень внимательно, потом смеется, тушит сигарету и идет к машине. — Как скажешь, Бонни, как скажешь.