My dad's a hero to me

He doesn't always say I love you But I can hear him loud and clear.

Первый раз в жизни Питер чувствует злость отца, которая направлена не на очередного члена совета или Стива Роджерса, а на него самого. Он стоит на крыше, втянув шею и опустив взгляд, а Тони орёт на него. Громко, не сдерживаясь и не особо выбирая выражения. Питеру, кажется, что у любого человека уже давно закончился бы словарный запас, но его отец уже десять минут отчитывает его, не повторяясь в выражениях, а ему остаётся лишь мысленно соглашаться и с «безмозглым мальчишкой», и с «самоотверженным идиотом». А все потому, что пуля пролетела всего в миллиметрах от него, едва не задев его голову. И Питер бы даже не заметил этого, но ябеда-Карен доложила его отцу, что он ввязался в вооруженное ограбление, и Железный Человек за считанные минуты оказался на месте преступления и схватил его за шкирку, убирая с линии огня, благодаря чему пуля прошла по касательной, а не застряла в его голове. Тони за секунды остановил грабителей, а после подхватил сына под руки и отнёс в безопасное место. Сейчас они стояли на одной из крыш небоскребов, и Питер рассматривал машинные пятна на футболке отца. Видимо, он прыгнул в свой костюм прямо из мастерской, не особо переживая о том, что на него надето. Журналисты бы многое отдали за то, чтобы сфотографировать Тони Старка в домашних штанах и растянутой футболке, но, к их несчастью, таким его могли видеть только близкие люди. — Ты снова заберёшь костюм? — робко спросил Питер, когда отец закончил свой монолог, но лучше бы он молчал, потому что Тони наградил его таким взглядом, от которого люди обычно сбегали на другой континент. — Тебя только это заботит, да? — повысил голос мужчина, и Питер только сейчас осмелился поднять на него глаза и тут же замер. Потому что во взгляде отца были не только злость и раздражение, но ещё и неподдельный страх. Страх за него, его сына, который опять сломя голову понесся спасать людей, не думая о том, что может пострадать сам. Это был далеко не первый раз, когда он оказывался в одном шаге от серьёзного ранения или даже смерти, но это был первый раз, когда его отец видел, как пуля пролетает по касательной от него. И Питер знает, какого это чувствовать, что жизнь родного человека может в любой момент оборваться. Не он ли сам всё своё детство умолял отца не жертвовать собой? Он просил его об этом каждый раз, когда Железный Человек улетал на миссию, и последняя такая просьба была за день до укуса паука. А после того, как он сам стал супергероем, он перестал просить отца не рисковать собой, потому что понял, что сам пойдет на что угодно, лишь бы спасти людей. Вот только Тони так просто не примет то, что сын стал героем. Он никогда не позволит ему подставлять себя под удар и не будет издали смотреть, как он жертвует собой. Питер знал это, поэтому взламывал протоколы безопасности и жучки, лишь бы получить хоть каплю самостоятельности и стать тем, кем был сам Тони Старк. Героем, спасителем Земли и человечества. И парень хотел не уступать ему, хотел быть сыном, которым тот будет гордиться, а не мальчишкой, боящимся идти на риск и закрывающим глаза на всё плохое, что творится в мире. — Прости, — извинился Питер, хотя совершенно не чувствовал раскаяния. Попади он снова в такую ситуацию, он бы поступил точно так же, разве что лучше бы позаботился о том, чтобы Карен не сдала его. — Ты хоть представляешь, как я испугался? — Тони сделал шаг вперед и с силой сжал плечи парня. — Ничего ведь страшного не произошло, — слабо попытался возразить он, опуская взгляд себе под ноги. — А ты хочешь, чтобы произошло? — снова сорвал голос отец, чуть встряхивая его и заставляя поднять глаза на себя, — Только тогда ты поймешь, как опасно всё, что ты делаешь? — Я и так понимаю это, но у меня ведь есть костюм и моё чутьё. — Ты думаешь, они спасут тебя от пули? — Всегда спасали, — чуть прикрикнул Питер и тут же прикусил губу, понимая, что сболтнул лишнего. — Так это не первый раз, когда ты ввязываешься в перестрелку? — отец отпустил его и сделал шаг назад, на секунду прикрывая глаза, — Почему я об этом ничего не знаю? — Это моя жизнь, и я вправе распоряжаться ей. — Другими словами, отстань и не лезь ко мне. Да, Пит? — Тони усмехнулся, качнув головой, и, развернувшись, пошёл к своему костюму, стоящему на краю крыши. — Пап, — парень сделал несколько шагов вслед за отцом и замер, когда он обернулся, глядя на него как на чужого человека, — Я не… — До дома доберешься сам или тебя подбросить? — холодно прервал его Тони, заходя в свой костюм. — Сам, — едва слышно ответил Питер, смотря, как в ту же секунду Пятница закрывает костюм Железного человека, и он взлетает вверх, направляясь к башне Старка, которая виднелась в нескольких кварталах отсюда. Питер дал себе пару минут, чтобы собраться с мыслями и успокоиться, а после натянул маску и, пуская паутину, последовал за отцом. Башня встретила его тишиной. Он был уверен, что Тони снова в своей мастерской, где пробудет минимум несколько дней, избегая сына. Они ссорились не часто, хотя с тех пор как Питер стал рассекать по городу на паутине количество их ссор выросло в геометрической прогрессии, и каждый раз после этого отец на несколько дней пропадал из пентхауса, прячась либо с своей лаборатории, либо на базе Мстителей, либо вообще в другой стране. Парень привык к этому, он знал, что им обоим нужно время, чтобы остудиться и потом нормально обсудить всё. Прошлый раз так было после его неудачи с паромом - Тони тогда побил свой рекорд, и Питер не видел его больше недели. Парень даже не знал, где был мужчина, он почти переселился в мастерскую, зная, что если отец и появится в башне, то только тут, несколько раз он ездил на другой конец города на базу и названивал дяде Роуди и Пеппер, которая, насколько он знал, устроила разнос мужчине. Но несмотря ни на что, Тони объявился лишь после его победы над Стервятником. Он прилетел на пляж и, не говоря ни слова, прижал находящегося на гране сил сына к себе, шепча извинения. Тогда действительно был виноват отец, они оба признавали это, ведь именно он избегал Питера и бросил его в самый трудный момент, но сейчас парень понимал, что большая часть вины лежит на нём. Он взломал костюм, созданный Тони, врал ему о своих патрулях и полез в перестрелку, хотя это было единственным, что папа просил его не делать. И это он ещё молчит о том, что банально нагрубил отцу. Питер по-быстрому принял душ и упал в постель. Казалось, он тут же должен был заснуть после всех этих событий и череды бессонных ночей накануне, но сон не шёл. Он раскинул руки в стороны и просто смотрел в потолок, с помощью улучшенного слуха прислушиваясь к музыке, которая раздавалась из мастерской. Обычно он быстро забывал о ссорах с отцом, понимая, что пройдет несколько дней и всё станет как прежде, но сегодня всё было по-другому. Впервые он видел такой взгляд у великого Тони Старка, который не боялся ничего и никого, но сегодня он был напуган так, что даже не старался скрыть этого. Питер никогда раньше не осознавал, что значит для него все эти геройства сына. Конечно, он понимал, что отец волнуется за него, не зря же он создал ему сверхтехнологичный костюм и сотню протоколов безопасности, но он никогда не думал, что будет с мужчиной, если он вдруг потеряет сына. Питер был уверен в своих силах и чутье, но ведь однажды может настать день, когда он может оступиться и та же пуля всё-таки заденет его, и что тогда будет с Тони? Сможет ли он простить себя за то, что не уберёг единственного сына, и сможет ли справиться с этим? Думать о том, что однажды он может пострадать или вовсе умереть, не хотелось, а сна по-прежнему не было ни в одном глазу, поэтому Питер, замотавшись в одеяло, встал с кровати, направляясь к отцу. Обычно они давали друг другу пару дней тишины, чтобы успокоиться и обдумать всё, но сегодня ему снова хотелось стать маленьким мальчиком, засыпающим на кожаном диване в мастерской рядом с работающим неподалеку папой. Тони сидел за своим рабочим столом, на котором стояла среднего размера коробка, а в руках он держал несколько фотокарточек, и Питеру вдруг показалось, что он вторгся в личное пространство отца, и он уже хотел вернуться к себе в комнату, когда Тони окликнул его. — Ты что-то хотел? — Не могу заснуть, — мужчина глянул на часы и, увидев, что время перевалило за полночь, чуть нахмурился. — Кошмары? — он кинул фотографии на стол и посмотрел на сына, всё ещё не двигающегося с места. — Нет, просто не спится. Можно мне побыть здесь? — Конечно, — немного удивленно ответил Тони, и мальчик, напряженно улыбнувшись, босыми ногами протопал к дивану, сильнее кутаясь в тёплое одеяло, — У тебя все хорошо? — Нет, а у тебя? — Питер сел, прижав к себе ноги и поставив голову на коленки, из-под опущенных ресниц глядя на отца. — Я смотрел твои детские фотографии, — мужчина посмотрел на брошенные на стол карточки и нежно улыбнулся. — Могу я взглянуть? — осторожно спросил парень, и Тони, взяв со стола коробку, подошел к нему и сел рядом. Удивительно, что его отец, который, между прочим, был гением современности и изобретателем, у которого даже в микроволновку был встроен искусственный интеллект, хранил все его фотографии в обычной картонной коробке, но Питеру это даже нравилось. Он никогда прежде не видел её, но от неё веяло теплом и уютом, и было приятно осознавать, что его отец бережно хранил всё, что касалось его. В коробке обнаружились не только его детские фотографии, но и несколько выпавших молочных зубов в контейнере и первый отрезанный локон волос, который был немного светлее, чем сейчас. Ещё там были его рисунки, главным героем почти каждого из которых был его отец, грамоты и медали за победу в школьных соревнованиях и олимпиадах, и открытки, которые раньше он мастерил на день рождения, рождество и день отца своими руками. У Питера защипало в глазах, пока он перебирал все эти отголоски своего детства. Он и представить не мог, что папа хранил все эти вещи. Он ведь много раз говорил всем, что в числе его пороков нет сентиментальности, и тут Питер узнает, что, когда дело касалось сына, он не выбрасывал абсолютно ничего. — Я думал, ты выкидывал все мои рисунки и открытки. — Как я мог, это ведь сделал ты, — Тони усмехнулся, взлохмачивая волосы парня. — Прости меня, я не должен был лезть под пули и грубить тебе, — в порыве эмоций проговорил Питер, подставляя голову под руку отца, чтобы тот и дальше неторопливыми движениями перебирал его кудряшки. — Ты думаешь, я был зол из-за того, что ты нагрубил мне? — Ты же ушёл после того, как я повысил голос, разве нет? — Нет, — Тони устало потёр перегородку носа, прикрывая глаза, — Пит, когда твой ребёнок, говорит, что это его жизнь и тебя она не касается, становится больно. И не только потому, что ребёнок вырос, но и потому, что ты ему больше не нужен. — Прости, я не это имел в виду, — Питер качнул головой и едва сдержал желание кинуться в объятия отца. Не хотел он взрослеть и становится самостоятельным и независимым, просто хотелось, чтобы ему доверяли чуть больше, чем сейчас, и не контролировали каждый его шаг, боясь, что он в любой момент может оступиться. — Ты вырос, малыш, я понимаю это и стараюсь принять. Но для меня ты всегда будешь тем маленьким мальчиком с этих фотографий, который всегда цеплялся за мою руку стоило рядом появиться незнакомому человеку. Я чувствовал, что нужен тебе, пока ты был ребенком, но сейчас ты всё больше отдаляешься от меня. — Это не так, пап. — Так, но это нормально. Все дети вырастают и покидают родительский дом. — Но это не значит, что ты мне не нужен, — возразил Питер, беря руку отца в свою, — Я хочу, чтобы ты был рядом. Я не смогу без тебя, у меня ведь никого больше нет. — А у меня никого нет, кроме тебя, — Тони раскрыл руки и парень тут же нырнул в его объятия, утыкаясь носом в плечо и вдыхая самый родной запах, — Так что, пожалуйста, когда следующий раз тебе захочется полезть под пули, вспомни своего отца. — Ладно, — Питер чуть отстранился и заглянул в глаза мужчины, — А ты помни, что ты будешь моим папой, даже когда станешь дряхлым стариком. — Эй, я никогда не буду дряхлым. Ты вообще видел меня? — притворно возмутился Тони, изгибая губы в улыбке. — Спроси это у своей седины. — Я отрекаюсь от тебя, ребёнок, — мужчина встал с дивана, сбрасывая почти лежащего на нём сына на подушки, отчего тот разразился искренним смехом. — И кто тогда принесёт тебе стакан воды в старости? — спросил он, удобнее укутываясь в одеяло и возвращаясь к своему первоначальному плану заснуть в мастерской рядом с отцом. — Дубина принесёт, если к тому времени я не отправлю его в металлолом, — Тони убрал коробку с детскими вещами сына в шкаф и вернулся к дивану, наблюдая, как Питер закрывает глаза, подминая под себя подушку. — Я не позволю тебе сделать это. — Тебя же здесь не будет, забыл? — Тогда я заберу его с собой, — парень сладко зевнул, едва успев закончить фразу. — Забирай, чтоб еще одной головной болью у меня стало меньше, а то из-за вас двоих у меня все нервные клетки погибли, — несмотря на насмешливый тон, Тони говорил тихо и мягко, зная, что такой голос убаюкивает сына. — И на кого же ты будешь кричать, если нас не будет? — едва понятно проговорил Питер, погружаясь в сон. — Думаешь, я не найду, на кого поорать? — усмехнулся мужчина, но так и не получил ответа. Он наклонился к сыну и поцеловал его в лоб, смотря на лицо, кажущиеся во сне совсем детским и невинным, — Спи, я всегда буду рядом с тобой.