Одержимые

Если и существовала подобная забава в каком-либо из известных Фобосу мирах, кроме Земли, он, вопреки своей, казалось, богатейшей эрудиции, не имел и малейшего понятия, как обращаться с данным орудием пыток. Он повертел пару коньков в руках и, украдкой подглядывая за стражницей, которая крепко затягивала шнуровку с мягкой сияющей улыбкой, принялся надевать коньки с таким беззаботным, почти скучающим лицом, будто процесс был ему хорошо известен. Это не ускользнуло от внимания Корнелии, которая мысленно совершенно беспристрастно вернулась на долю секунды к воспоминанию, когда много лет назад она оказалась в похожей ситуацией с Калебом. Встав на ноги и глядя на Фобоса, который напускал на себя максимально не озадаченный вид, она еще больше едва заметно улыбнулась краешками глаз и почувствовала, как ее щек коснулся лёгкий румянец. Отчего Фобос себя так ведет? Он, казалось, вообще не пытался стремиться к былому величию, был совершенно не высокомерен, не кидался едкими колкими словечками, был спокоен и даже больше - будто безучастен ко всему происходящему за последнее время. Нет, определенно, Корнелия была уверена, что он испытал облегчение, восстановив силы и покинув Меридианскую тюрьму, но было сложно сказать, занимало ли его хоть сколько-то пребывание на Земле. На его лице больше не было того зловещего безумия, а во взгляде хитрости и жестокого коварства. Не было и тени намека на желание захватить и поработить вселенную. Более того, на его бесстрастном лице и в немного затуманенном, безразличном, глубоко и печально задумчивом взгляде не было следа существования каких-либо желаний вообще. Включая желания жить. Да, он много читал, мало, но все же ел, иногда прогуливался недалеко от дома, где поселили его стражницы. Но более - ничего. Ей это было хорошо известно, ведь вся пятерка нет-нет, а следила за воплощением вселенского зла, ожидая очередного подвоха. Но подвоха не было. Фобос выглядел очень и очень безразличным. Ко всему. Хотя это совсем не усыпило бдительность опытных стражниц, и они решили присматривать за ним (разумеется, в тайне от князя) по очереди. А тогда Корнелия, уловив лишь малейшее ощущение сострадания, которое ей было в принципе почти не свойственно, решила не разбираться в природе этих неведомых ей чувств, а попытаться хоть немного растормошить Фобоса, а заодно и посвятить день своему самому любимому занятию - катанию. Признаваться себе, что она хотела его увидеть еще таким, каким не видел его, пожалуй, никто, она пока что не стала, и даже для себя сделала вид, что в день своего “дежурства” попыталась хоть как-то скрасить чем-то приятным часы долгого наблюдения за Фобосом. Для чего следить тайком, если можно подобраться ближе и понаблюдать пристальнее, верно? Такое оправдание ее вполне устроило. Так отчего же до сих пор безучастный ко всему окружающему его Фобос пытался держать лицо перед ней? - Это так делается? - поднял на нее свои глубокие зеленые глаза Фобос. Надо же. Корнелия ошиблась. Князь вовсе не пытался выглядеть бывалым, тогда, может он просто действительно был совершенен во всем, за что бы не взялся? Или как ему удалось с такой легкостью и непринужденностью сделать что-то, за что он брался впервые в жизни? - Да, все так. Пойдем скорее на лед! - воодушевленно откликнулась Корнелия и буквально выпорхнула на ледяную гладь. Грациозная, тонкокостная, словно парит над землей, самозабвенно, с упоением выполняет несколько несложных элементов, не лишенных изящества. Ее роскошные длинные волосы переливаются в свете уличных высоких фонарей и ярких гирлянд, и вся она, будто подсвеченная блеском медленно падающего снега, сияет. Время застывает и сердце Фобоса пропускает удар. “Да что же это со мной…” - проносится в его голове и, не отрывая завороженного взгляда, мужчина осторожно выходит на лед. Он медленно толкается коньком вперед, пытаясь держать равновесие (конечно, он внимательно пронаблюдал за движениями людей на льду, еще пока они с Корнелией стояли в очереди в прокат), и, несмотря на годы в заключении, совсем еще недавно терзающую его болезнь, у него получается. Все-таки, долгие годы тренировок его Высочества и тот факт, что Фобос был не совсем обычным человеком, сделали его тело крепким, выносливым и ловким. - Ого, да ты быстро учишься! - не скрывая искреннего удивления, восхищенно восклицает Корнелия, продолжая катиться спиной вперед на расстоянии вытянутой руки от князя. - Пожалуй, я еще не совсем безнадежен - ухмыляется Фобос, и в его глазах девушка наконец замечает живой блеск. Он катится не очень уверенно, но весьма хорошо балансируя и держась с достоинством, - Почему здесь так много огней? - спрашивает мужчина, легко кивая наверх. - Это украшения к празднику, скоро Рождество! - Рождество? - Да, один из самых главных праздников на Земле. Я дам тебе почитать про его историю! - улыбается Корнелия, зная, что любознательный князь непременно изучит любой неизвестный ему вопрос досконально, - Люди украшают улицы, дома, вся семья, а иногда и друзья собираются за праздничным столом и обмениваются подарками. Это очень теплый семейный праздник, который все ждут с нетерпением! - О… - задумчиво говорит Фобос и будто смотрит уже сквозь Корнелию. На доли секунды она ловит себя на мысли, что было так глупо подробно описывать эти традиции, пожалуй, самому одинокому ныне человеку на этой планете, но чувство вины не успевает поглотить стражницу, как она слышит испуганное “стой!!!”. Фобос, в секунду сократив разделяющее их расстояние, ловит ее руку, и рывком притягивает в свои объятия. Понимает, что произошло, Корнелия, когда распахивает глаза и ощущает, как Фобос бережно, но крепко прижимает ее голову к своей груди. Он лежит, не шевелясь, распластавшись на льду и не издает ни звука. Позади нее проносится парочка дворовых “хоккеистов”, слишком увлеченных погоней друг за другом, чтобы заметить этих двоих, свалившихся по их вине. - Фобос! - испуганно восклицает Корнелия, приподнимая голову, и… замирает. Перед ней мог бы лежать разъяренный внезапным болезненным ударом, сжимающий до скрипа челюсти кошмар всех миров, зловещий принц Меридиана Фобос. В конце концов, это мог быть новый - безразличный ко всему живому Фобос, который бы лишь безнадежно поморщился, и шумно, но смиренно выдохнул носом воздух, пытаясь преодолеть свое раздражение. Но перед ней было безмятежное, бесконечно прекрасное лицо молодого мужчины, чьих губ касалась мягкая улыбка, а в глубоких зеленых глазах отражался блеск сотен огней, раскинувшихся мерцающим полотном над замерзшим прудом. - Прости, я так неловок - тихо произносит он, не отрывая взгляда от нависающей над ним Корнелии. Он видит лишь ее нежный, трепещущий в робком волнении образ, все ярче сияющий в свете огоньков над ее головой: ее голубые, чистые, словно горное озеро глаза, волосы, водопадом спадающие ему на лицо, от которых пахнет упоительной и волнующей свежестью. Не отдавая отчета ни своим непослушно утекающим мыслям, ни бессознательным движениям тела, Фобос, протягивает руку к ее лицу, чтобы, едва касаясь, ласково провести большим пальцем по бархатным, приоткрытым в изумлении губам. - Прекрасна - только успевает услышать его шепот стражница, как в ту же секунду, чувствует мягкое касание пальцев, зарывающихся в волосы на ее затылке, и властно, но с неведомой ранее, щемящей нежностью, увлекающих в поцелуй.