Я тебя узнала...
24 июня 2013 г. в 18:10
POV Соня
- Кстати, я все хотела спросить, а что ты тут делаешь? Ну, в моём городе? Да еще и один, без коллег?
- Без каких коллег? А?! – Томаш снова улыбнулся, и меня ударило током… Опять…
- Ну, без Behemoth и Vesania. – я вцепилась в стульчик, боясь грохнуться в обморок. Ну вот, доигралась, идиотка. Он же простой человек, такой же как и я… Надо успокоиться, а то он подумает, что я сумасшедшая.
- А! Ты о них! Ну, они будут позже. Вернее, только Behemoth. Мы тут клип снимать будем, я приехал место выбрать. В том ты маэш нам помоц, Зося!
Меня словно заморозило… Зося. Так меня называла только бабушка лет пятнадцать назад, когда была жива. Зося. Зосечка.
Меня вывел из ступора Его голос:
- Соня, с тобой всё нормально? Я чего-то не так сказав? Обидел? – смотря в эти встревоженные глаза, ну как я могла ему объяснить, что бабушка – единственный в этом мире человек, который меня любил?
- Нет, всё хорошо. Просто меня так давно не называли!
- Ты знаешь, что означает твоё имя?
- Да… Родители все уши прожужжали, мол «София – умная, ты должна оправдать своё имя!»… Ладно, не обращай внимания. Если тебе так удобней, можешь звать меня Зосей.
- Хорошо! А ты меня – Томеком!
- Томек? Как-то непривычно называть самого Ориона Томеком! Тебя так ещё кто-то называет?
- Меня так мама в детстве называла. Сейчас фанаты Орионом звут, а друзья – Том либо Томаш. А Томек – пусть будет только для тебя?!
- Договорились!
Завтрак подошёл к концу, надо было что-то делать дальше. Так как погода вдруг резко испортилась, начал моросить холодный и надоедливый дождик, я подумала, что стоит начать обзор города с музеев – так мы не промокнем, ведь я имею вредную привычку не носить зонтика. Я люблю дождь, и мне всё равно, но вот Томаша надо беречь от простуды.
- Ну что, пошли? Томек, а ты любишь музеи?
- Ну, не так, чтобы очень. А что?
- Погода испортилась, и я подумала…
- Ты боишься деща? Не верю!
- Нет, наоборот, но…
- Не из цукра, не розтаю! Пошли! – знакомая фраза. Так я всегда отговариваюсь всем, когда мне говорят, что на улице дождь.
- Ну ладно. Но начнём все равно из музея. Это музей-аптека, тебе должно понравиться!
Мы вышли из ресторанчика, и направились на другую сторону Площади Рынок. Томаш оглядывался так, будто что-то вспоминал. Потом всё-таки не выдержал:
- Я понимаю, что город строили поляки, но он всегды таким быв?
- Каким – таким?
- Ну, таким кольоровым… емм… Цветным?
- Ну да. Ваша же специфика… хм… Европейская. Извини! Просто я долго работала гидом и немного предвзято отношусь к туристам.
- Понимаю! Самого иногда достают эти толпы… как правильно? Овец? Или козлув?
- Ахахах! Нет, баранов!
- О, да! Баранув! Они ходят туда, ходят сюда, смотрят, спрашивают. Не люблю экскурсий группами.
- Ты еще русских не видел!
- А ты не русская?
- Нет. Я просто говорю на понятном тебе языке! А так – я львовянка. У львовян нет национальности – слишком много кровей в нас намешано.
- Например?
- Я – наполовину гречанка, наполовину скандинавка, есть польские корни и украинские. Так что вот… В роду было принято давать детям скандинавские, греческие либо польские имена. Отсюда и Соня, вернее София. Но я терпеть не могу полное имя.
- А Зося?
- Так меня называла только бабушка. Она говорила, что так мне больше идёт. – я грустно улыбнулась. Наверно, впервые за сегодня улыбка получилась искренней, потому что Томек ответил такой же грустной улыбкой.
- Извини, если что не так?
- Мы пришли. – не хочу сегодня думать о грустном. Сейчас будет весело! – ты клаустрофобией не страдаешь?
- Чем?
Ну, не боишься закрытых пространств?
- Мы же вроде в аптеку шли? Где там закрытые пространства?
- Сейчас узнаешь!
Мы вошли в ничем не приметную аптеку на углу Площади Рынок, я кивнула аптекарше-кассирше – она работает тут уже давно и хорошо меня знает. Мы вошли за прилавок. Томаш удивился, но промолчал.
- Ты как вообще к врачам относишься? – решила предупредить хоть о чем-то.
- Та так себе. Никогда близко не подходзив! – засмеялся Томек.
- Ну, тогда сейчас подойдёшь! Пошли направо.
Направо находилась комнатушка с бюстами самых известных врачей, начиная от Гиппократа и Сократа и до более современных. Никогда её не любила, потому что тут есть окно, и много туристов.
Томаш с интересом разглядывал стенды с историей медицины в этом городе, а я бессовестно разглядывала Томаша! Дальше такой возможности не будет.
Потом перешли в комнату-рецептурную, где стоят станки для таблеток и пилюль, колбочки с ретортами и висят разные травы. Томаш при виде трав оживился. Хорошо хоть название каждой написано на украинском, польском, английском и латыни. Не придется переводить эту ересь! Опять исподтишка наблюдаю за ним. Нет, ну совсем такой, каким я его видела… В снах. Да, Томаш мне снится уже давно. Несколько лет, с тех пор как узнала о существовании блэк-металла, и увидела фотки блэкарей без грима. Он поразил. Строгий и даже агрессивный в корпспейнте, в жизни Томаш Врублёвский выглядел намного привлекательней… Хотя нет – ему и грим идёт, неправильное слово… Скорее, он выглядел… настоящим. Вот с тех самых пор образ Томаша навсегда поселился в моем сердце, рядом с многими чудесными музыкантами и певцами этого мира. Да… Я больная! От дурацких фанатских мыслишек отвлёк Томаш. Мы уже были в алхимической комнате, и он в диком восторге кружился вокруг чучел животных. Откуда у него такая тяга к мертвым зверушкам?!
- Смотри! Нет, ты только зобач, какие они… интересные!
- И чего ж в них интересного?
- Ну, они даже мёртвые сохранились как живые. Это круто!
- Томек, это макеты! Они ненастоящие!
- А вот и нет! Смотри, сова! Она настоящая! Только мёртвая!
- Ладно, пошли отсюда.
- Ты боишься? Почему?
- Та не боюсь я, просто неуютно. Сюда солнце светит, витражи жуткие.
- Ты боишься витражных окон? Ахахах! Вот и выяснили!
- Ты был когда-нибудь в церкви, с такими же окнами, где противно воняет ладаном и трупами, а под ногами похоронены люди? А меня однажды в такой закрыли!
- То есть? Как так замкнули?
- Однажды летом я поехала к маминой сестре в гости. А она живёт в маленьком городке, где когда-то поляки понастроили кучу костёлов. Ну вот, мне тогда не хватило ума, зная характер тёти, вести себя как обычный ребёнок. Я сначала ей нахамила, а потом вечером сбежала от неё и пошла гулять по старому кладбищу. К полуночи вернулась, но тётя так распереживалась, что устроила мне допрос. Я и выдала, где была – они весь город кроме кладбища обыскали. Мне тогда это показалось весёлым, до следующего утра, когда тётя потащила меня в костёл. Не, одно дело – гулять по кладбищу, где тихо и много зелени, и совершенно другое – идти по камням церкви, зная что под тобой лежат трупы. Но тётя, увидев, что я упираюсь, списала это все на злых духов. Они с тамошним попом решили проверить догадки, и заперли меня одну на весь день в церкви. Я сначала хотела сбежать через окно, но так и не добравшись до него, забилась в угол на хорах. Витражные «лики святых» бросали страшные тени на пол, прямо на то место, где был вход в склеп… С тех пор я не люблю витражи, и боюсь церквей.
- Бедная… Как они могли так издеваться? А родители?
- Родители занимались моим воспитанием лет до 14, потом поняли, что у них не получается, и оставили меня в покое. Тётя же до сего дня убеждена, что я сатанистка – а всё из-за того, что дружу с неформалами. Мы перестали с ней общаться после того случая. Ладно, идём дальше! Осторожно, тут скользкие ступеньки!
- А я всегда думал, что Львов, как и другие польские города, очень религиозный! Куда мы?
- Не бойся! Смотри, видишь нишу?
- Да.
- Загляни внутрь!
- Ну и?... Аааааааааааа!!!!!!! Мама! Фух! Как ты… Кто это? Чего они смотрят?
- Ахах! Дурашка! Купился!!! Это манекены!!! Ахахах! – у меня от смеха выступили слёзы. Ну вот, теперь он не так идеален! А то аж неудобно стало – я тут всего боюсь, а он такой бравый. Томаш смотрел на меня все ещё испуганными глазами, но видя мою весёлую мину, тоже начал смеяться.
- Пошли дальше! Тут самая интересная и прекрасная комната – храм Асклепия и его дочерей. Смотри, дверь закрывалась снаружи, тут есть только малая отдушина, через которую поступает воздух. Одна свеча, циновка на полу, холодные сырые стены и мрак – тут запирали девушек, которых лечили от «истерии».
- Тоже злых духов выгоняли?
- Типу того.
- А мне ничего не будет?
- Ну, учитывая, что Асклепий – не христианский бог, думаю, ему начихать на нас с тобой!
- А если бы дверь закрылась – как скоро нас найдут? – Томаш хитрым взглядом посмотрел на меня и подмигнул.
- Тут камеры в двух углах, и замок автоматический – ловушка для туристов испуганных. Так что расслабься!
- Добже. Тогда идем дальше. Что там ещё?
- Комната-бродильня. Тут стояли бочки с вином и пивом, которым монахи успешно торговали.
- О! Пивооооо! А я слышал, что у вас вкусное пиво во Львове!
- Есть такое! Выйдем живыми – пойдём дегустировать!
- Тогда идём! Какая комната следующая?
- Комната с порошками и ядами.
- О! Интересно!
Томаш принялся читать историю царя Мидаса, а у меня снова появилась возможность смотреть на него, не палясь. Со спины я бы его узнала в толпе – эти длинные, иссиня-чёрные волосы, манера чуть горбить спину – басист ведь… Кстати, о басистах – он первый мой знакомый басист среди музыкантов, а знакомых музыкантов, хотя и местного, украинского разлива, у меня дофига.
Нет, он прекрасен. Мне с таким точно не на что надеяться. Ай, опять размечталась! Как говорит Ира – сплю наяву.
- Ну что, пойдём? Где тут у вас пиво? – Томек сиял, как дитя. На мгновенье появилась мысль о том, что не стоит его спаивать, но благоразумие – не моя сильная сторона, поэтому я просто показала Томашу выход и мы покинули аптеку-музей.
Погода испортилась окончательно, но мне нравился заплаканный город. Именно поэтому я живу здесь уже много-много лет. Томаш изъявил желание посидеть на улице, под зонтом. Что ж… Тогда «Дзыга» на Армянской – самое то. И пиво вкусное, и зонтики хорошие. Короткая пробежка под ливнем – и мы под защитой первых зонтов. Томаш сам выбрал место у стены. Каменная стена монастыря. Моё любимое место. Как он узнал? Официант нехотя выходит из укрытия, идёт к нам. Заказываем пиво, тарелку с сырами и сухариками. Сейчас Томаш серьёзен и строг. Но когда поворачивается ко мне – снова улыбается. Это наверно проффесиональное – общаться с персоналом и с друзьями по-разному. Садится на плетённый диванчик спиной к стене, я пытаюсь сесть напротив, но он хватает меня за руку и усаживает возле себя. Официант выносит плед – именно за возможность посидеть на улице, закутавшись в плед, я и люблю «Дзыгу». Томаш укрывает нас пледом, приобнимая меня. Понимаю, что это всего лишь, чтобы согреться – и мне становиться смешно. Ведь мы только что заказали холодное пиво. Томек, словно прочитав мои мысли, предлагает:
- Может, лучше кофе закажем?
- Нет, я не против пива!
- Ну смотри, а то мне больной гид не нужный!
- Не заболею! – Томек сильнее прижимает мня к себе, и я понимаю, что так уютно мне было только на руках у бабушки… Столько лет прошло, а я впервые почувствовала, что реально кому-то нужна, пусть даже только как гид.