Ты выглядишь так, как будто нуждаешься в друге.

      Джон бежал по зимнему лесу. Он слышал хруст веток под ногами, глухое уханье совы, завывание одинокого волка. Всё, кроме звука погони. Тревога не покидала его беспокойную душу. Надо спешить, бежать ещё быстрее, что есть сил. В свете Луны он увидел капли крови на снегу и замер. Нет, нужно бороться, не всё ещё потеряно! Но тьма и холод уже подкрались слишком близко.       Смятение не оставляло Джона с того самого момента, как он увидел мисс Джей на пороге дома Йоханнеса. Каждый день был сопряжён со страхом того, что всё обратится в прах. Жизнь только начинала налаживаться и надежда на долгожданное счастье была почти осязаема.       Телефонная трубка вибрировала на прикроватной тумбочке тускло освещая полумрак комнаты. Барабанщик очнулся от кошмара, ещё не совсем понимая что происходит, принял вызов: — Слушаю. — Джон, — голос Йоханнеса звучал взволновано. — Ты можешь приехать, срочно? — Скоро буду.       Джон вскочил с постели, оделся впопыхах и выскочил на улицу. Спустя пару минут он уже летел по ночному городу, нервно постукивая пальцами по рулю и прикидывая, что могло произойти.       Фары осветили крыльцо дома Йоханнеса. Сам хозяин сидел на ступеньках со стаканом в руках, рядом стояла изрядно опустевшая бутылка виски. — Она была здесь, — ответил он на немой вопрос барабанщика.       Сердце Джона ухнуло вниз. Негодование и злость соседствовали с горечью и отчаянием. Он оперся спиной на стену дома, поднял бутылку и выпил прямо из горла. — Сказала, что я — это лучшее, что было в её жизни и что постоянно думает обо мне, — продолжал Йоханнес безо всякого выражения. — Намекала, что не прочь развлечься, так сказать, вспомнить былое. Я смотрел на неё и понимал, что чувствую только отвращение. Внутри вдруг стало так пусто… — И что было дальше? — севшим голосом поинтересовался Джон. — А дальше, я послал её к черту и смотрел, как она уходит. Даже ничего не возразив, не попытавшись оправдаться. Начинаю сомневаться, что эта женщина вообще хоть что-то чувствует. Кроме боли. Она любила боль, а я любил её. Как она стонала, когда я брал её как вещь, отвешивая пощёчины, оставляя синяки и ссадины, — голос Йоханнеса дрогнул. — Ей же, в свою очередь, нравилось царапать меня до крови, которую она потом слизывала и смеялась. «Теперь ты совершенен» — шептала она после. Каждый секс был как поле битвы. Это жутко заводило, но на холодную голову казалось мерзким и отвратительным. Я чувствовал себя чудовищем, а ведь это она сделала меня таким. Личным монстром на привязи. Это было словно наркотик, эмоциональная зависимость, одержимость. Ты помог мне вырваться из этого порочного круга, излечил меня… — Теперь всё будет по-другому. — Джон встал на колени прямо перед сгорбленной фигурой Йоханнеса. — Я тебе обещаю, она больше нас не потревожит. Я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы ты забыл этот кошмар. Моя самая большая мечта- сделать тебя счастливым, чего бы это не стоило. — С этими словами он обнял любимого и крепко поцеловал, чувствуя привкус соли и виски на своих губах.       Они решили зайти в дом, чтобы не стать достоянием чужих глаз. Расположились на кухне, открыв ещё одну бутылку. Йоханнес бессознательно поглаживал руку Джона подушечками пальцев. Впервые, за долгое время, оба мужчины чувствовали себя счастливыми по-настоящему. Спокойствие и гармония пропитывали маленькое помещение, наполняя сердца безграничной любовью. Они хотели сохранить этот момент в своей памяти, остаться в их маленькой башне как можно дольше. — Хочу, чтобы ты всегда был рядом, — как-то по детски прошептал Йоханнес и сжал руку Джона. — Обещай мне! — Обещаю!