Ты выглядишь так, как будто нуждаешься в друге.

      Джон наблюдал из-за кулис. Обычно, они с Хенриком не принимали участия в исполнении этой песни. Все было как всегда, мелодично звучали гитары, Йоханнес всматривался в зал, толпа ликовала. Но тут, в конце первого же куплета, что-то пошло не так. Голос, обычно звучащий твёрдо, дрогнул. Джон увидел, как Тим удивленно поднял глаза на Йоханнеса. По щекам вокалиста текли слёзы, он почти был готов сорваться. Одному богу известно, каких трудов ему стоило сохранить самообладание и закончить выступление. На последних аккордах Джон вышел на сцену и направился к Йоханнесу, нужно было подбодрить его, привести в чувства. Он хотел похлопать его по руке, но друг, неожиданно, обнял его. Зрители завопили, а Джон почувствовал мелкую дрожь, которая сотрясала тело Йоханнеса.       После концерта решено было немного выпить. Собрались в номере у Юнаса. Болтали, пили пиво, шутили. Никто не решался спросить у вокалиста о маленьком происшествии. Тот, в свою очередь, вёл себя так, как будто ничего не случилось. Однако, Джон обратил внимание, что Йоханнес почти не участвовал в разговорах, и взгляд его стекленел, он, как будто, не совсем понимал, что происходит вокруг. Было около полуночи, когда решили расходиться. Вокалист встал, пожелав всем доброй ночи и очень быстро ушёл к себе.       Джон чувствовал, что что-то не так. Он устал, но навязчивая мысль не давала успокоиться и отправиться в постель. Чертыхнувшись, Джон вышел из своего номера и направился к соседней двери. Тук-тук. Тишина. Он постучал чуть громче — результат был тем же. Осторожно нажал на ручку — дверь поддалась. Получившийся сквозняк взметнул занавески на большом окне, принеся ночной свежий воздух. Комната была пуста. Заглянув за угол, Джон увидел свет в ванной. Слышно было, как тонкой струйкой бежит вода в раковине. — Йоханнес! — Позвал он, — снова тишина.       Сердце начало колотиться сильнее, к горлу подступил ком. Он со всех ног рванул к открытой двери. Зрелище было поистине удручающим. Йоханнес сидел на кафельном полу, оперевшись спиной о ванну, на щеке краснел приличного размера порез. Кровь, стекавшая на футболку уже успела запечься, а вот бурые подтёки на раковине выглядели жутко. Глаза были открыты, он смотрел прямо перед собой, но, казалось, не видел ничего. Он полностью затерялся в своих мыслях, был в, своего рода, трансе. — Йоханнес, сколько раз я просил тебя выбросить эту вещь? Почему нельзя бриться как все нормальные люди? — Ответа не последовало.       Джон наклонился к другу и вытащил опасную бритву и обмякшей руки и бросил ее в раковину. Намочив полотенце в ледяной воде, он опустился на колени и осторожно промокнул им лицо друга. Это возымело действие- Йоханнес перевёл взгляд на Джона. Казалось, что эти большие серые глаза вмещали в себя всю печаль, что только существует на свете. — Это ее подарок… — голос Йоханнеса был тихим и каким-то бесцветным. — О да, ну кончено, она же любила всякие такие штучки, — было начал Джон, но вовремя прикусил язык. -Я так и знал, что ты всё ещё думаешь о ней. После сегодняшнего концерта только слепой не понял, что с тобой что-то не так. — А какая, к черту, разница? — Давай-ка вставай, пойдём, я отведу тебя в постель. Снимай футболку, она вся в пятнах.       Йоханнес послушно выполнил просьбу и пошатываясь побрел в комнату. Джон подхватил друга под руку. Так они добрались до кровати. Джон откинул одеяло, давая Йоханнесу возможность лечь. Укрыв друга, сам он расположился на другой половине постели. — Как думаешь, она когда-нибудь вернётся?       К такому вопросу Джон был не готов. Слова застряли у него в горле. «Нет, сказать правду сейчас — не самый лучший вариант». И он не придумал ничего умнее: — Жизнь — такая штука, всякое может случиться. — Знаешь, мне показалось, я видел ее сегодня, в толпе. Она как будто знала, когда ей появиться… столько времени прошло, а я чувствую всё так же, как и в тот день… Когда все это закончится? — Когда ТЫ позволишь этому закончиться. Это все только в твоей голове. Тебе нужно избавиться от всего, что связано с этой женщиной, выбросить ее из головы и в конце-концов, начать жить заново, — Джон понимал, что эти фразы звучат избито, но только это могло помочь в данной ситуации. — Вот тур закончится, мы вернёмся домой и махнём на какое-нибудь озеро, в глушь. Снимем маленький домик, будем рыбачить, пить пиво и отдыхать. Все вместе. — Вместе… — эхом отозвался Йоханнес. — А Грей?       Грей — большой Сибирский хаски, любимец всей группы, сейчас жил у родителей Йоханнеса. — И Грей, конечно, поедет с нами. — Это хорошо, я ужасно по нему соскучился — на губах Йоханнеса появилась слабая улыбка. Спустя час его дыхание выровнялось.       Джон лежал на спине, закинув руки за голову. «Надо остаться с ним до утра, но уйти раньше, чем он проснётся, чтобы избежать неловкости». Мысли роились в голове перебивая одна другую. Что делать? Как помочь другу? И стоит ли вообще вмешиваться в его личную жизнь? Ведь он так страдает, это чувствуется в каждом его действии, в каждой песне, в каждом слове. Джон почти чувствовал эту боль. А, может, эта боль была его собственной?       Йоханнес что-то пробормотал и повернулся лицом к Джону. В полутьме он казался ещё более бледным, чем обычно, а чёрные волосы рассыпались по подушке, сливаясь со мраком. Джону вдруг захотелось прикоснуться к ним, и он уже практически протянул руку… Нет. Мужчина закрыл глаза и мотнул головой, стараясь сбросить с себя это наваждение. Резкий порыв ветра, влетевший в окно вернул его в реальность. Реальность, в которой он не мог себе позволить идти на поводу у странных и непонятных ему чувств.