Подчиняйся его приказам...

Лорен. Её зовут Лорен Стракер. У неё есть брат Эндрю Стракер, отец Рид Стракер и мать Кейтлин Стракер. Ей восемнадцать лет. Она мутант. Она многое пережила, многое потеряла. Но у неё осталось это. Семья. Память. Она никому не позволит их отнять! В голове мутится. В горле пересыхает. Лорен ударяется затылком о стену. Потом сильнее. Ещё сильнее. Жажда становится невыносимой. Горло уже жжёт, а по венам будто разливается жидкое пламя. Ещё раз! Её зовут Лорен Стракер. У неё есть брат, отец и мать. Ей восемнадцать. Она мутант. Мышцы сводит судорогой. Её зовут Лорен. У неё есть брат Энди и… А как зовут её родителей? Через пелену, окутывающую разум, Лорен чувствует на себе чей-то взгляд и медленно открывает глаза. Всё те же серые стены, койка, привинченная к стене, и непробиваемое стекло напротив. За стеклом стоит тот, кого она ненавидит больше всего на свете. Доктор. Лорен не помнит его имени. Уже нет. Оно и неважно. Важны лишь эти шрамы на лице, глаза, что с презрением и превосходством смотрят на неё. Она мутант. Он презирает мутантов. Он доктор. Она ненавидит каждую черту его лица. Каждая клеточка тела горит, умоляя о пощаде. Умоляя упасть на колени и просить, просить, просить. Лишь бы ей дали лекарство. То, что позволит ненадолго забыть о боли. Но Лорен сидит на месте. Её зовут Лорен Стракер. У неё есть те, кто ей дорог, но… Кто? Девушка не помнит. Поэтому она цепляется за последнее, что у неё осталось. Ненависть. Ненависть к тем, кто поймал её. Ненависть к тем, кто заточил её. Ненависть к тому, кто пытал её. Рядом с доктором стоят какие-то люди. Кажется, агенты из службы Стражей. Лорен плевать. Уберите это стекло, и она убьёт доктора. Задушит его, выжмет весь воздух из его лёгких и будет смотреть, как он умирает с хрипом. — Здравствуй, Лорен, — слышится из-за стекла. Он улыбается, — Что-то ты сегодня не в духе. Девушке хочется кричать. Хочется послать этого доктора так далеко, что он и места-то такого не знает. Но из горла вырывается лишь тихий вздох… Она не может говорить. Если она попробует сказать хоть что-то, даже своё имя, ей будет очень, очень больно. А она не хочет этого. Ей и так больно. Каждый атом в теле горит и просит: «Дайте. Дайте мне лекарство. Дайте мне спасение». Сегодня доктор на редкость милосерден. Он не мучает девушку. Он запускает руку в карман белоснежного халата и выуживает заветный пузырёк. Лорен не способна уследить за своими движениями. Она не осознаёт, что делает, пока не врезается со всей силы в стекло. Агенты с ужасом отшатываются от неё, как от зверя в клетке, а доктор лишь улыбается с превосходством. Ей плевать. Плевать, кем её считают, плевать что о неё думают, плевать, что ей придётся сделать. Всё что она видит — склянку и жидкость в ней. Она хочет. Хочет это. И она готова на всё что угодно, лишь бы исполнили её желание, утолили её жажду, усмирили её боль. Она не помнит, как её зовут. Не помнит, за что она должна цепляться. Нет никаких чувств, кроме жажды. Она и правда зверь. И ей плевать.

***

— Быстрее! Быстрее! Все по местам! Они на подходе! — Джон пробегает между колоннами, в последний раз проверяя укрепления. По пути он встречает Кларис. Девушка кивает ему. Она вывела всех, кто захотел уйти. Но большинство решили остаться. Бежать больше некуда. Их база — последнее уцелевшее укрытие. За него будут сражаться. Неподалёку Маркос и Лорна проверяют снаряды, держась за руки. Чуть дальше Уэс объясняет своим друзьям, как им лучше обеспечить долговечность его иллюзиям. А дальше… Стракеры. Джон до сих пор винит себя за это. Он не мог спасти Соню, вытащил Кларис, но упустил Лорен и Энди. Их увезли. В другой комплекс. Настолько секретный, что найти его не представляется возможным. Буревестник знает. Он пытался. Много раз. Переборов стыд, Джон вновь смотрит на безутешных родителей, которые со слезами на щеках, но решимостью в глазах готовятся к последнему бою. Буревестник искренне надеется, что их дети мертвы. Иначе… Их судьба пострашнее смерти. Как и всех, кто находится в здании. — Они идут! Они идут! — между колоннами пробегает какой-то мальчишка, обладающий невидимостью. Он тоже не захотел уйти… — Все на позиции! — Джон надрывает голос и прячется сам. Подъезжает множество бронированных грузовиков. Некоторые объезжают здание с фасада. Ничего. Там есть охрана. Основной удар, как и предполагал Буревестник, придётся со стороны леса. Уэс, глубоко вздохнув и размявшись, становится на колени и создаёт иллюзию. Их не видно. Пока. Все мутанты и люди, охраняющие здание, затихают. Все ждут, сколько военных выйдет из грузовиков. Их много. Слишком много. Джон уже сбился со счёта, а они всё прибывают и прибывают. Ничего. Подпольщики сильные. Справятся с кучкой военных. Следом появляется несколько мутантов-ищеек с железными нарукавниками, которые усиливают их способности. Очередная разработка Trusk Ind. Противник выстраивается и готовится к штурму. Завязывается бой. Эклипс сжигает пушки, выводя их из строя. Полярис умудряется проткнуть летящей арматурой один из нарукавников. Стракеры вовсю стреляют. Джон тоже. Он заслоняет тех, кто не успевает скрыться, пули отлетают от мутанта. Сражение идёт не на жизнь, а на смерть. И когда Буревестник уже начинает верить, что они справятся, что они победят и все вместе пойдут есть эту дурацкую заварную лапшу, подъезжает ещё одна машина. Военные перестают нападать. Они окружают грузовик, охраняя его. Подпольщики тоже замирают в предчувствии чего-то ужасного. На несколько мгновений становится тихо. Слышны лишь звуки выстрелов с другой стороны штаба. В звенящей тишине открывается дверь. Из неё выходят несколько агентов, среди них тот, с кем пытались договориться Стракеры. Следом спускается доктор Кэмпбелл в бронежилете. Джон видит, как хищно улыбается Лорна. Она всё ещё хочет отомстить учёному за смерть Сони. А следом… Буревестник медленно опускает винтовку. За доктором из грузовика появляются двое в бронежилетах. Шатен и девушка со светлыми волосами. Тишину нарушает женский всхлип. Джон медленно, словно во сне, поворачивается и видит, как Кейтлин Стракер начинает рыдать, будучи не в силах отвести взгляд. Рядом сидит Рид и крепко держит её, в ужасе глядя на их детей. Хоть на подростках и бронежилеты, видно, как сильно они истощены. Под глазами залегли тёмные круги, а скулы выступают так сильно, что о них можно порезаться. Но самое худшее не это. Страшнее всего их взгляды. Грузовик остановился достаточно близко к зданию, так что Джон видит абсолютную пустоту в глазах детей. Кларис судорожно вцепляется в запястье Джона, крепко сжимая. Неподалёку Буревестник видит плачущую Лорну и Маркоса, застывшего в шоке. Это же всего лишь дети. Те дети, которые так недавно пришли в их штаб и принесли с собой солнце. Задумчивый Энди, рвавшийся в бой и даривший друзьям свои рисунки, улыбчивая Лорен, верившая в каждого и знавшая анекдот на любой случай жизни. Дети, которые улыбались в самых невозможных ситуациях. Дети, которые полюбились всем. А теперь они стоят на стороне Стражей и безучастно смотрят на свою семью и друзей. Джон слышит, как измученный Уэс шепчет: «Лорен?» — словно не желая верить. Оно и понятно. Никто не хотел верить. Все надеялись, что брат с сестрой погибли. Но нет. Они живы. Хотя… Вряд ли это можно назвать жизнью. Доктор Кэмпбелл улыбается, глядя на подпольщиков. Затем он достаёт из кармана два больших шприца, один из которых отдаёт своему помощнику. Они оба идут к подросткам. — Нет… Нет! — Кейтлин с криком кидается вперёд, но Рид перехватывает её, отчаянно шепча: «Мы ничем не можем им помочь! Мы ничем не можем им помочь!» По щекам мужчины катятся слёзы. Кэмпбелл подходит к Лорен, его ассистент — к Энди, и они вонзают шприцы в тонкие шеи. Джон видит, как у подростков закатываются глаза, как на их лицах расплываются блаженные улыбки. Он слышит, как рыдают Стракеры. Буревестнику самому плакать хочется от безысходности. Младшие Стракеры открывают глаза. Доктор что-то шепчет, и в их взглядах появляется решимость. Они получили свою дозу. Пришло время платить. Лорен и Энди выходят вперёд и переплетают руки, которые начинают светится. Подпольщикам приходит конец.

***

Они делают много плохого. Самое ужасное, что Лорен всё это помнит. Там, в пылу боя, после очередной дозы наркотика, она забывается. Ей важно исполнить приказ, чтобы её не наказывали, не лишали лекарства. Но потом, сидя в серой камере, она вспоминает. Она помнит людей, борющихся за свободу, которые падают под градом пуль. Она помнит детей, которые плачут от страха. Она помнит здания, которые они с Энди обрушают на головы невинных. Лорен помнит всё. Весь этот страх, всю эту боль. Всё. Всё, в чём виноваты они с братом. В такие моменты девушка сворачивается в клубочек на полу камеры и кричит от боли. Ради разнообразия, не физической, а душевной. Точнее… Ей хочется верить, что она кричит. На самом деле Лорен не издаёт ни звука. То, что с ними сделали в тех бесконечных лабораториях, лишило её голоса. Навсегда. — Она слишком сильная. Она сопротивляется действию наркотика. На неё сложнее влиять, чем на остальных, — так говорит ассистент, что следит за её показателями. — Ничего, — отвечает ему доктор, улыбаясь, — И не таких ломали. Её тоже сломаем. Нужно лишь время. И Лорен мысленно с этим соглашается. Они сломают её. Осталось совсем немного. С Энди проще. Он не сопротивляется. Он с благодарностью принимает наркотик и с радостью исполняет их поручения. Так они считают. Но Лорен знает, что это не так. Каждый раз, когда она берёт брата за руку, то слышит его мысли. Она знает, что он не сдался, что продолжает бороться, что тоже помнит. И это единственное, что держит её на плаву. Если бы не брат, Лорен уже давно бы сдалась. Когда они берутся за руки, когда объединяют силы, когда становятся одним целым, боль, физическая и душевная, отступает. Становится легче. Их общая сущность — Фенрис — пытается их залатать. Но даже выдающиеся способности не могут справиться с наркотиком, с жаждой. Если бы брат с сестрой могли чаще встречаться, они бы нашли способ сбросить оковы. Но они берутся за руки только после очередной дозы. В те моменты, когда они не способны сопротивляться приказам. И они идут убивать. Каждая клеточка тела Лорен хочет новую дозу. Каждая частичка души рвётся к Энди, хочет стать с ним одним целым. Хочет стать Фенрисом. Лорен помнит и другое. Она помнит Буревестника, спасающего друзей, Блинк, поддерживающую каждого, Эклипса и Полярис, столь резких, но таких любящих. Лорен помнит штаб, помнит родителей. Даже добродушного пса. Лорен хочет, чтобы весь этот кошмар закончился. Лорен хочет домой. По щекам катятся слёзы, а наутро приходит доктор. Днём они с братом снова идут убивать.

***

Лорен с Энди едут в бронированном грузовике на очередное «задание». Им снова придётся кого-то убить. На этот раз с ними едут доктор и несколько агентов. Лорен не понимает, зачем это. Лорен плевать. Пока никто не видит, она с тоской переглядывается с братом. Им не дают сидеть рядом, чтобы они не смели активировать способности без приказа. Грузовик останавливается. Они приехали. Агенты снимают с них сдерживающие ошейники. Над девушкой склоняется доктор и насмешливо смотрит на неё. Лорен вкладывает в ответный взгляд всю ненависть, на которую она только способна. Но тут доктор показывает пузырёк, и ненависть сменяется жаждой. Безумец ухмыляется. Он опять победил. Они выходят из грузовика, и Лорен сразу понимает, что что-то не так. Мельком оглянувшись, она с ужасом осознаёт, что они приехали в штаб. В их штаб. Лорен хочет развернуться и побежать, хочет выхватить у военного пистолет и застрелить брата, а потом себя. Но она не может. Она подчиняется склянке в кармане доктора. Она подчиняется всему, что ей вложили в голову в тех бесконечных лабораториях. Вложили через боль, страх и безысходность. Лорен идёт, куда ей говорят, и становится рядом с братом. Им приказывают поднять головы и осмотреться. Они делают, что велено. Впереди здание, которое Лорен успела начать считать своим новым домом. А перед зданием они. Друзья. Лорен видит Джона и вцепившуюся в его запястье Кларис, которые в ужасе смотрят на них с Энди. Чуть левее на камнях сидит плачущая Лорна, которую обнимает испуганный Маркос. Ещё левее — обессиленный Уэс. Видимо, он опять использовал иллюзии. Он тоже в ужасе, но смотрит с болью. Столько людей… И большинство из них знакомы. И большинство из них друзья… Лорен хочет взять Энди за руку, хочет ощутить поддержку брата, но этого делать нельзя. Нельзя, пока им не позволят. Лорен слышит шёпот у своего уха: — Посмотри левее, — она знает, что ненавистный доктор опять улыбается. Девушка не может сопротивляться приказу и переводит взгляд влево. Её будто ударяют под дых. Она не может дышать. Она хочет согнуться, но не может даже это сделать без приказа. Лорен видит родителей. Своих маму и папу, которых так любит. Именно за эту любовь она так отчаянно цеплялась целую вечность. Почему они здесь? Они должны были уехать! Только не они. Только не они… Лорен хочет кричать, Лорен хочет плакать, Лорен хочет убить себя и брата. Но она не может сделать это без приказа. Девушка знает, что её взгляд ничего не выражает. Даже это у неё отняли. Девушка видит краем глаза движение, потом наблюдает, как мать с криком бросается вперёд, но её перехватывает отец, по щекам которого стекают слёзы. А потом шеи Лорен касается игла. И жидкость попадает в кровь. Лорен чувствует облегчение. Впервые за долгое время боль уходит. На смену ей приходит чистое наслаждение. Против воли девушка закрывает глаза и улыбается. Она чувствует, будто всё позади, словно всё наладилось. Ей кажется, что они с семьёй снова на пляже в Греции. Мама раскладывает шезлонги, отец закрепляет в песке зонтик. Они снова шутливо ссорятся без причины. А издалека Энди зовёт её купаться. И всё хорошо. Никто им не навредит. Никто и никогда не разрушит их счастье… — Убейте их всех! — приказ разрушает идеальную картину, и Лорен открывает глаза. У неё есть цель. У неё есть приказ. Она должна его выполнить, иначе её оставят в агонии без лекарства. Девушка поворачивается к Энди. Она видит улыбающегося брата. Им обоим сейчас хорошо. А разве остальное важно? А разве есть что-то другое? Конечно, нет. Есть только она, её брат и наслаждение. Они сцепляют руки. Они становятся одним целым. Лорен больше нет, как и Энди. Есть только Фенрис. Что-то ещё? Ах да. Им нужно выполнить приказ. Каким он был? Всех убить? А кого убивать? Никого же вокруг нет… Ну, да ладно. Можно разрушить вон то здание. Наверняка доктор хотел именно этого. Может, потом он наградит их ещё одной дозой за хорошую работу? Хотелось бы…

И Фенрис поднимает руки.