Огнём горит твой взгляд, и сердце бьется не в такт…
Люси стояла в самом центре рушившегося здания. По щекам катились слёзы, а ноги дрожали. Только она сможет спасти своих друзей сейчас. Какой ценой? Ценой своего существования. Она не хотела отказываться от жизни, но зачем она ей без друзей? Сейчас, стоя среди огня, она не слышала, как один розововолосый парень звал её, срывая голос. Парень хотел остановить девушку, потому что догадывался, что она задумала, но ноги завалило огромным обломком бетонной стены. — Люси! — кричал Драгнил, сжимая кулаки, — прошу тебя, Люси… Люси… — он чувствовал, как глаза начинают слезиться.Любить страшно, но я не боюсь, я усну и никогда не проснусь…
Хартфилия уже всё решила. Она не могла смотреть на тела друзей, хаотично лежавших по всей этой проклятой комнате. На этот раз враг оказался слишком силен. Казалось бы, лёгкое задание, но чёрт, как же ребята ошибались. Сейчас они все находились на грани жизни и смерти. — Прости меня, Нацу. Просто знай, что я люблю тебя, — слёзы предательски покатились по её щекам с новой силой, — живи. Живи ради меня. Драгонслеер прекрасно расслышал каждое её слово. Он хотел заткнуть свои уши. Громкий рык вырвался из его уст. Боль. Сейчас он не чувствовал ничего кроме боли. Страх. Страх сковал всё тело, он не мог даже пошевелиться. — Не смей, Люси! — снова закричал Драгнил. Сейчас на его щеках уже были заметны солёные дорожки, — прошу тебя… прошу…Меня больше нет, лишь пепел и дым. Сгорают все мои слёзы. Ты не стал мне родным, но и не стал чужим, друг или враг — мы выбираем сами.
Всего шаг и её дорогие друзья будут в безопасности. Он будет в безопасности. Только его глаза придавали ей силы. Всегда. Она обязана ему жизнью, которую она смогла прочувствовать только благодаря ему, поэтому сейчас, в такой тяжелый момент, совсем не жалко отдать эту жизнь, которая, по сути, всё целостно принадлежала ему. — Я тоже люблю тебя, Люси, — эхом раздалось у неё в голове. Сначала она подумала, что это галлюцинации от ужаса происходящего, но потом поняла, что всё происходило на самом деле. Улыбка сама засияла на её лице.Знаю, ты пощадил меня, добровольно иду в пламя.
И вот Хартфилия делает всего один шаг, а по всему телу уже расходится жар. И это не был тот огонь, который согревал её. Это не был тот огонь любви, который исходил от её любимого Нацу. Это был гнев всех тех, кто познал смерть, и сейчас он будет мстить, терзая тело юной заклинательницы.Я тебе верю, открою все секреты. Беспощадному зверю, я знаю, что ты мне не враг.
Тело Драгнила покрылось огнём ярости. Он был готов уничтожить всех и вся, но он опоздал. В центре здания появилась вспышка. Ужас происходящего постепенно приходил к Нацу. Слёзы снова полились из его глаз. Он не мог потерять её. Она стала для него всем. Чёрт, да лучше лишиться этой никчёмной жизни, чем возможности видеть её прекрасную улыбку. Он излил всю свою боль в протяжный рык, который в унисон гармонировал с пламенем, вокруг бездыханного тела заклинательницы. Он знал, что Хартфилия всем сердцем ненавидела, когда он плакал, как и он ненавидел её слёзы, но Нацу не мог остановить истерические рыдания. Он проклинал себя за то, что сейчас никак не мог ей помочь. Драгнил даже не мог сожрать это пламя, потому что оно было каким-то особенным. Он больше не мог кричать. Голос окончательно сел. Руки дрожали, а глаза, наполненные слезами, просто смотрели в центр, где лежало мёртвое тело Люси. — Люблю… люблю больше жизни… — шёпотом произнёс Драгонслеер.Расправь свои крылья, пусть желания станут былью. Убивай меня смело, как в последний раз.