Долг Короля

      Торин оглядел темницы. В юности они казались ему огромными и мрачными. Но на самом деле, мрачной была только единственная пыточная, правда он не припоминал, чтобы в ней когда-нибудь кого пытали. Может, она тут была для устрашения?       Да, гномы могли красть, воровать… как оказывается, они и насиловать могли… но только они все равно боялись своего короля. Ну, по крайней мере, те, которые верили в Махала. А верили они все.       И этот гном тоже его испугался. Он мог убежать – сто раз мог убежать. Но вмешательство его короля в это мерзкое дело, остановило его. И он не двинулся с места. Он не пытался защититься, когда Торин начал его избивать…       Как в юности, в детстве все кажется другим – огромным, непонятным. Теперь темницы совсем не казались Торину мрачными. Да, здесь было сыро и темно. Но не мрачно. Решетки были выполнены искусно, как все в Эреборе. А стены украшены орнаментом.       Гном лежал на мешке соломы, в углу его камеры горела лампа. На табуретке стоял кувшин с водой и тарелка с едой, но он, кажется, к ней не притронулся.       Торин прошел внутрь, стражник поставил ему еще одну табуретку и вышел, не заперев дверь. Торин посмотрел на табуретку, но остался стоять на ногах.       Гном приподнялся и сел, опираясь на стену, встать он не смог.       – Значит, ты одолжил девушке денег, а когда она не смогла расплатиться, решил взять плату ее телом?       – Это она вам сказала.       – Всем будет лучше, если ты не будешь лгать королю.       – А мне будет лучше?       – Сомневаюсь. Я видел, что ты с ней делал. Я видел ее изрезанное тело. И что бы ты мне сейчас не сказал, что она сама хотела, или она взяла с тебя деньги за это… я не поверю тебе.       – Вы ее видели? – проговорил гном, и глаза его блеснули. Торин медленно кивнул, хотя это был вопрос, не требующий ответа. – И вы не понимаете, почему я это сделал? Я хотел на ней жениться… она не говорила мне ни «нет», ни «да»… а потом пришла и попросила денег. Я одолжил, но с тем, чтобы она дала мне уже, наконец, ответ. Она сказала, что скажет, «к-когда с-сможет отдать д-деньги».       – Разумно. Скажи она сразу «нет», ты бы не дал ей денег.       – Дал бы, у меня много. Дело ведь не в том. Она сама играла со мной. Завлекала. Дразнила. И убегала. Она пришла сюда сказать, что не может отдать долг сейчас и попросила еще времени.       – И?       – Махал великий. Вы разговаривали с ней?       Торин нахмурился.       – Вы или, правда, из камня, или… не знаю, что еще.       – Не понимаю, к чему ты клонишь.       – Когда она говорит, то часто делает паузы и облизывает губы, может, оно и не специально у нее так выходит, но это меня с ума сводит. Ее губы должен облизывать только я! Я, понимаете! – гном перешел на крик. Стражник приблизился к двери, но Торин отослал его кивком головы.       – Это ведь не любовь,– проговорил он.       – Может, и нет. Но я больше не мог терпеть. Ждать, добиваться… она бы все равно сказала «нет»… если она хотела сказать «да», она бы получила все мои деньги, как моя жена. Но она не хотела говорить «да»… она обманула меня.       – И ты подумал, что имеешь право получить ее здесь и сейчас?       – Может, и не имел. Жаль только, что вы рано пришли. Я не успел… я слишком долго возился с ее грудью… если б вы только знали, какая у нее сладкая кровь…       Торин чуть выставил вперед руку, словно огораживая себя от него. Гном покорно замолчал.       – Ты безумен. Но ты ответишь за то, что ты сделал. Тебя ждет суд.       И не дожидаясь его ответа, Торин быстро покинул темницу. Он прошел прямиком к себе в покои. Его колотило изнутри.       Какая сладкая у нее кровь…       Торин почувствовал, что у него пересохло во рту. Он усиленно тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти из нее все мысли, все воспоминания об этом разговоре. Но они плотно засели в его мозгу.       А зачем он, собственно говоря, пошел? Что хотел услышать или _понять_?       Сам ведь уже сказал Аниэ оставить прошлое в прошлом. Довольно было просто назначить день суда и уже на суде решить, что делать с этим гномом… выслушать его уже там… но нет, он специально теперь пошел.       Аниэ была в своей комнате. Он слышал голоса – должно быть Дис и Тауриэль. Примеряют свои платья…       Он не стал к ним заходить, вместо этого вернулся в свой кабинет и вызвал к себе Двалина.              – Мы ничего не знали об этом, Торин! – выговорил Двалин.       – А кто должен был знать?! – голос Торина скрежетал металлом. Словно сталь встретилась со сталью. От одного только голоса становилось не по себе. И даже Двалину – видевшему слишком много на своем веку. – Как вы могли это допустить?! Ты – мой первый помощник! А ты,– он обратился к Балину, – главный советник! Если вы не знаете, что происходит прямо под вашим носом, то кто вообще что-то знает? Через час! Через час представить мне всех, кто занимался сопровождением караванов. Всех, кто посмел взять хоть единую монету лишнюю у гномов Эребора, возвращавшихся на свою Родину за счет королевства и короля!       – Торин… час – это слишком мало…       Торин посмотрел Двалину прямо в глаза. Этого Двалин не выдержал и отвел взгляд.       – Слушаюсь, твое величество.       Пожалуй, скажи он теперь «ваше» - Торин бы его прибил на месте. Но Двалин не сказал, и Торин выдохнул с каким-то неясным облегчением.       Двалин и Балин поспешно ушли. Остались только Бофур да Ори. Они и сами не ожидали попасть под раздачу, явившись с какими-то свадебными предложениями.       – А у вас там что? Песни и пляски… как обычно…       – Но так ведь свадьба, Торин. Куда ж без этого?       Торин немного смягчился.       – От меня что нужно?       – Знамо что, согласие твое.       – И на что на этот раз?       – Свадьба через три дня. На третий день мы тебя похищаем. Такова уж традиция. Утром в день свадьбы мы придем за тобой.       – Ну и какое же это похищение, если вы меня о нем предупредили?       – Самое продуманное похищение в мире,– подал голос Ори и они с Бофуром рассмеялись.       – Ничего не планируй. Все равно до самой свадьбы ничего не получится сделать,– подытожил Бофур и они пошли из кабинета.       – Пить не буду! – бросил им вслед Торин. Они только рассмеялись.       Три дня. Подумать только… только три дня.       К нему постучал стражник.       – Тут еще одна пара, ваше величество.       – Я ведь сказал, что все благословенные дни заняты. Мы уже записали двадцать пар. И если до вчерашнего дня не надумали то, чего уже теперь?       Стражник пожал плечами. Торин решительно поднялся из-за стола и вышел из кабинета, нос к носу столкнувшись с гномами. Они были до того молодыми, что он даже глазам не поверил.       – Вам сколько лет-то хоть?       – Нам по пятьдесят, ваше величество,– заговорил юноша. – Мы хотим сочетаться браком в королевские дни.       – И давно у вас это желание? Давно вы вообще знакомы?       – Месяц,– пискнула было гномка, но гном ткнул ее в бок. И совершенно зря. Слово уже было сказано, и Торин уже все увидел, что хотел.       – Умножьте месяц на двенадцать, а потом приходите. Я все сказал,– резко добавил он и повернулся к стражнику. – Найди мне распорядителя Эребора.              Не через час, а немного позже, но Двалин привел всех, кто брал двойную плату за переезд гномов в Эребор. Их было всего шестеро. И они неплохо поживились. В свое оправдание им было сказать нечего. Прежде они со спокойной душой взяли два раза деньги. Время для их души тревожиться пришло теперь.       – Пощадите нас, ваше величество… мы не думали…       – Вы не думали?! Ах, вы не думали! Конечно, не подозревали и не видели, что забираете у гномов последнее?! Вас ждет суд. Завтра. Уведите их прочь.       – Завтра? – осторожно переспросил Двалин.       – Да, я хочу покончить с ними до свадьбы. Того гнома судить тоже будем завтра. Балин, предупреди старейшин. И подними мне все законы! Все записи о подобных делах прежнего Эребора, если такие были. Это срочно!       – Торин, может, ты пообедаешь?       – Уже обед? – очнулся Торин.       – Давно прошел. Идем, Балин пока найдет записи… а тебя уже и невеста потеряла.       – Не разговаривай со мной так словно я не в своем уме,– проговорил Торин. – Я еще не сошел с ума.       – Что с тобой, Торин? Мы через столькое с тобой прошли. Ты мне можешь сказать все, что угодно.       – Пожалуйста, может, ты мне объяснишь, как получилось, что ту гномку чуть не изнасиловали в королевских темницах! Как получилось, что с гномов брали двойную плату? Вы вообще ничего не делаете? Что еще от меня скрываете? Может, тут уже кого-то убили, а я и не знаю?       – Торин. С той гномкой – это единичный случай, а про деньги никто не знал. Никто не жаловался.       – Поздно уже жаловаться. Я не голоден.       Он глазами указал на дверь, и Двалин, чуть наклонив голову, вышел. Торин ударил кулаком по столу. Он не понимал, что с ним происходит. Двалин ведь и правда был не при чем. И никто не знал, что происходит. Если бы он не спустился в эти темницы, и не спас гномку – совершенно случайно – он бы так и не знал, что подобное происходило. И о самом изнасиловании тоже бы не узнал.       Это была оборотная сторона власти. Чувствовать ответственность за то, что происходило не по его вине. Он старался все делать как нужно. Распорядитель Эребора – старый гном, что еще помнил Эребор и знал как им управлять. У него теперь было несколько помощников. Они умело распределяли гномам комнаты, определяли их на работы. На первый взгляд все шло так, как должно было…       Но гномы действительно стали другими… их изменила долгая жизнь в изгнании. И должно пройти, по крайней мере, столько же лет, чтобы они привыкли к Дому заново.       Делай, что должен – и пусть будет что будет.       Торин протяжно выдохнул. В дверь постучали. Стражник доложил, что к нему пришла его невеста.       Торин был совершенно не расположен ее видеть сейчас. Ему прежде нужно было успокоиться. Но он кивнул, чтобы она вошла.       Ее коляску вез Рун. И новая волна какой-то неконтролируемой злости захлестнула Торина. Он отвернулся к окну, смотря на торговую площадь за воротами.       – Иди пока,– шепнула Аниэ Руну и он ушел.       Торин повернулся к ней.       Ее кресло стояло у стола, и она что-то переставляла со своих колен на стол.       – Ты не пришел обедать. Я тут испекла пирог… поешь?       – Я не голоден,– упрямо повторил Торин.       – О, я прекрасно знала, на что соглашалась. Разделить жизнь с королем – это больше испытание, чем награда!       – Не все думали так же,– он не ко времени вспомнил Мию. И ему стало совсем гадко.       – Торин…       Он снова отвернулся, делая вид, что его что-то заинтересовало.       – Мне уйти?       Торин пожал плечами, так же не поворачиваясь.       – Нет, пожалуй, я тут посижу. Пирог вкусный, значит, ты не возражаешь, что я его съем.       – Если ты думаешь, что сможешь так возбудить во мне аппетит – ты ошибаешься. Я не голоден. И я не ребенок для подобных уловок.       – Поговорим?       – Нет, ты все сказала вчера. Гномы изменились. Мир изменился. Все переменилось. Я вернул Эребор. Но Гора – это не только камень… это всегда были гномы. Они слишком долго жили без короля. Сдается мне, что им и не нужен король…       – Не думаю, что ты прав. Они чтят тебя королем. И готовы тебя слушаться. Гном, который позволил тебе себя избить – разве тому не подтверждение? А столько гномов, что хотят жениться именно в благословенные и королевские дни?       Торин устало опустился в кресло и потер глаза. Аниэ, подтягивая себя руками за стол, попыталась подъехать к нему ближе.       Увидев это, Торин тут же встал и сам подошел к ней. Она протянула ему обе руки, и он взял ее за талию, поднимая на ноги и прижимая к себе.       – Все наладится, Торин,– прошептала она, поднимая голову и он поймал ее губы, мягко целуя. А потом отнес ее к дивану у окна и сел, усаживая ее себе на колени.       Он медленно гладил ее по плечу и ни о чем не думал. Старался, по крайней мере. Но мысли все равно предательски лезли в его голову.       Он слишком много думает. Все наладится. Нужно просто жить.       – Устал? – спросила Аниэ тихо, дотронувшись рукой до его щеки. – Пошли к нам, я тебе массаж сделаю.       – У тебя нога больная.       – Массаж руками делают, глупый.       – Но стоят ведь на ногах.       – Упрямый… словно гном. Но я ведь тоже гномка. Хватит с тебя на сегодня работы.       – Мне нужно еще изучить старые законы…       – Скажи, чтобы их принесли в наши покои. Изучим их вместе. Идем же…       Он легко подхватил ее на руки и, прижав к своей груди, прошел к ним. Он ловил на себе долгие взгляды гномов, что встречались им по пути. То, что у невесты короля сломана нога знали все, и многие видели ее в кресле-каталке. Но в том, что король сам нес ее на руках, было что-то такое, что восхищало обычных гномов.       Они видели своего короля счастливым. И это было прекрасно…