Долг Короля

      Они вышли в гостиную вместе. Торин крепко держал ее за талию, и почти что нес своими сильными руками, едва ли давая ей ступать на больную ногу.       Кира открыла закрытые и обернутые в полотенца блюда с едой и принялась раскладывать на три тарелки.       Торин усадил Аниэ на стул у стола и сам сел рядом с ней. Потом посмотрел на Руна, что замер в нерешительности.       – Садись к столу,– сказал он.       – За один стол с королем?.. Это слишком большая честь.       – Привыкай, Рун. Через неделю мы с твоей матерью поженимся. И ты станешь принцем Эребора. Без права наследования, но все же настоящим принцем.       Кира, хотя и обещала себе ничему не удивляться, а ложку все-таки выронила.       Аниэ пожала руку Торину и ласково посмотрела на своего сына. Насмотреться она на него не могла. И поверить в то, что смотрит на него, иной миг тоже было сложно. Она была словно во сне.       Рун наконец-то сел за стол и от смущения спрятал глаза в тарелке.       – Нужно, чтобы Оин осмотрел твою ногу,– проговорил Торин между тем, ковыряя ложкой кашу.       – С ногой все будет нормально,– ответила Аниэ тихо, быстро взглянув на Торина. Он поймал ее взгляд.       – Она зарастет за неделю?       – Не знаю. Нужно перестать ходить… и может быть…       – Дату все равно сдвигать не будем. В крайнем случае, придется нам обойтись без танцев.       Аниэ, кажется, его уже не слышала, она смотрела на Руна.       Ревность… может, не так уж безоснователен был ее страх? Впрочем, Торин отогнал от себя эти мысли куда подальше. Ничего иного нельзя было ожидать. Ей нужно время, чтобы насмотреться на своего сына, чтобы поверить, что он жив. Торин тяжело вздохнул.       Он все же жалел, что она нашла его только теперь. Как бы сильно изменилась ее жизнь, если бы она узнала об этом намного раньше. Не было бы стольких лет, прожитых в боли. Да и сын бы не был уже таким взрослым.       Он ведь уже совсем самостоятельный, ему так сильно не нужна мать, как его матери нужен он сам.       Нужно будет поговорить с ним об этом. Прежде чем…       – Что ж, пожалуй, я сдам тебя на попечение Дис и твоего сына,– проговорил Торин громко. – Мне все же нужно присоединиться к охоте. Двалин должен был выслать мне гномов, чтобы они проводили меня к месту, где они теперь. Я могу тебя оставить и знать, что ничего больше не случится? – добавил он тихо с легкой улыбкой. Щеки Аниэ покраснели, она только и смогла, что кивнуть.       – А вы, молодой гном, обещаете, что с вашей матушкой будет все в порядке, пока меня не будет?       Рун поднял голову и бросил быстрый взгляд на Торина.       – Теперь я могу вам это гарантировать, ваше величество.       – Видишь, в каких надежных руках я тебя теперь оставляю,– улыбнулся Торин.       Аниэ только сейчас посмотрела на него, до конца осознавая, что он собирается уехать. И сутки, может двое его не будет рядом.       Ее сердце теперь разрывалось на части. Она хотела говорить с сыном, быть подле него. Но в то же время ее непреодолимо тянуло к гному, которого она полюбила. Выбрать было невозможно.       Разорваться она не могла. И во взгляде Торина она увидела понимание этого. Не зря он покидает ее теперь. Он дает ей и ее сыну время. И это правильно.       Через неделю их свадьба. Тогда уж она будет принадлежать только Торину.              С легким сердцем он оставлял Аниэ теперь. Он даже сам от себя этого не ожидал. Но он знал, что ничего не случится, и она будет ждать его, и приготовления к свадьбе будут почти закончены… и еще всего несколько дней, и она будет принадлежать ему.       Он ждал долго. Ждал всю жизнь. Подождет еще немного.       Он оставлял ее не одну. А с сыном. За ними обоими он попросил приглядывать Дис, лишь очень коротко рассказав ей в чем дело. Он быстро поговорил и с Руном, велев ему до времени его возвращения не покидать матушку. И быть всегда подле. Но, впрочем, кажется, это поручение было ему только в радость.       Поцеловав на прощание свою невесту, он выехал на охоту.       Аниэ и Рун проводили вместе целые дни. Они говорили друг с другом без умолку. Обо всем на свете. Он рассказывал, как жил в Синих горах, она ему объясняла какие-то рецепты трав.       Она почти не чувствовала расставания с Торином. Только иногда, смотря на дверь в его спальню, на нее накатывало странное и волнительное чувство. Она знала, что переступит порог этой спальни теперь только уже будучи его женой. Теперь, после ее признания в любви, им в одной кровати до свадьбы лучше уже не спать, если она все же хочет, чтобы их первая близость случилась после обрядов.       А теперь она хотела этого еще больше. Теперь, когда она и сама верила в их Бога. Размышляя о том, что сказал Торин, когда напомнил ей, что она верит, она пыталась понять когда именно поверила. Это было странно, но это было утром до суда. До того, как она обрела сына. Она смотрела утром в зеркало, совершенно счастливая и ей хотелось благодарить Бога Торина за это счастье…       О том, как Рун родился, они не разговаривали. Аниэ не хотела это вспоминать и рассказывать Руну о том, каким человеком был его отец. А Рун, помня обещание данное Торину, ничего не спрашивал. Он расспрашивал ее о жизни, ему было интересно слушать ее. Его самая тайная и заветная мечта осуществилась – он нашел свою настоящую мать.       Еще Рун помогал ей с приготовлениями к свадьбе, когда речь не касалась платья, разумеется. Платье перешивали раз пять. Дис всякий раз что-то не нравилось. А Аниэ было все равно. Она безусловно хотела выглядеть красивой, чтобы Торин не мог отвести от нее взгляд. Но это ведь совсем не зависит от того – пять камушков пришили к рукавам, или шесть…       Уезжая, Торин как-то совсем забыл распорядиться на счет комнаты для Руна, а так же не объявил о его помиловании. Поэтому теперь Рун все время проводил в покоях Аниэ и Торина, а спал в комнате у Кира. Во всем Эреборе только его тетушка знала правду, да и то не всю.              Аниэ встречала Торина у ворот. О его приезде сообщили стражники, завидев издали. Все эти два дня, что Торина не было, Дис ни на шаг не отходила от нее. И Тауриэль тоже. Эльфийка пыталась вылечить ее ногу. Но слишком сильно натруженная в последний день, когда она еще не залечилась толком, нога совсем не хотела срастаться. Дис придумала кресло на колесах, которое можно было бы возить. И Бофур с другими гномами отряда в два счета такое сделали с подставкой для ноги, колено которой сгибать было нельзя. И это кресло однозначно было удобнее прежнего костыля.       Теперь она сидела в этом кресле, закусив губу. На ней было надето белое легкой платье. Оно прекрасно обнимало ее фигуру, мягко укутывая нежной материей. Аниэ любила это платье. За его простую красоту. Будь ее воля она и свадебное платье сделала точно таким же, только синим. Но убедить в этом Дис было невозможно.       Торин легко спешился и прямиком подошел к ней.       Он взял ее руками за талию, одним движением поднимая и ставя на одну ногу. И без лишних слов поцеловал.       Двалин и Кили, задержавшиеся в воротах, переглянулись.       – Пойду найду что ли свою невесту,- проговорил Двалин.       – А я пойду найду жену,– усмехнулся Кили.       Двалин несильно, но болезненно толкнул его кулаком в плечо.       Тауриэль и Дис, впрочем, уже были здесь. И долго их искать не пришлось.       Когда Торин отстранился от Аниэ, у нее закружилась голова. И она вцепилась обеими руками в его плечи.       – Ты здесь… ты ждешь меня,– прошептал он, тепло смотря в ее глаза.       Она улыбнулась ему, опуская голову на его плечо.       – Я так соскучилась по тебе, Торин,– прошептала она. – Ты пахнешь лесом… и счастьем.       Он рассмотрел ее коляску, усаживая ее обратно.       – Она и ездить может?       – Может.       Он наклонился к ней и еще раз быстро поцеловал в губы.       – Мне теперь нужно некоторые дела уладить. Я присоединюсь к тебе за обедом. Как ваши дела? Как Рун?       – Спасибо, Торин.       Торин вопросительно поднял брови, но Аниэ не пояснила, за что его благодарит. Торин увидел, как к ним спешит Балин, остававшийся в Эреборе за главного во время охоты короля.       – Поговорим немного позже,– сказал он, но отойти от нее и на шаг он был не в состоянии. И все держал ее руку в своих руках.       – Иди уже… а то на обед опоздаешь. Я никуда не исчезну.       И она сама вырвала свою руку из его руки. Он глянул на нее скорбно-сердито, и пошел на встречу Балину. По пути забрав с собой и Двалина, который точно так же не мог оставить теперь Дис и стоял подле нее, держась с ней за руки.       Кили повезло больше, никто не обратил на него внимания и они с Тауриэль незаметно улизнули из передней галереи вместе.       Дис подошла к Аниэ и подозвала стражника, чтобы он помог отвезти ее кресло в покои.              Обед был накрыт в королевских покоях, в гостиной которых теперь было даже тесно. Сидели всей семьей. Значительно расширившейся. Торин с Аниэ, Двалин с Дис, Кили с Тауриэль и Рун. Рун сидел слева от матушки и после спокойных дней, в которых они были только вдвоем, он чувствовал себя как-то неуверенно, особенно когда к нему обращались с каким-то вопросом.       Осмыслить то, что случилось – он осмыслил. Но, чтобы все это понять и принять, нужно было больше времени.       – После обеда соберу гномов, нужно объявить им о положении Руна теперь,– сказал Торин. – И тебе нужно будет переехать в королевское крыло. Здесь почти соседние стоят пустыми много комнат.       – Благодарю вас, ваше величество.       – Называй меня по имени. Все же мы почти родственники.       Рун почтительно наклонил голову.       Торин продолжил.       – Я вообще подумал, что нам нужно постоянно обедать вместе, как семья. Поэтому из соседних покоев нужно сделать хорошую столовую, здесь это не очень удобно будет.       – Это правильно, Торин,– поддержала его Дис. – Так было когда-то при Троре.       После обеда, Торин снова ушел, нужно было закончить все дела за последние три дня, чтобы ни о чем уже больше не думать.              – К тебе вчера гномка приходила с каким-то прошением,– вспомнил вдруг Балин, сидя в кабинете Торина и обсуждая последние приготовления к свадьбе.       – Какая гномка?       – Очень молодая. Я сказал, что ты на охоте и ей следует прийти сегодня. Но что-то ее все нет.       – Передумала? Что она хотела?       – Не сказала, как услышала, что тебя нет, так и убежала.       – Странно это,– пробормотал Торин. – О королевской охоте знали все. Ты знаешь эту гномку? Может она сказала, где ее найти?       – Нет, Торин. Ничего не сказала. Убежала быстро.       Торин не спеша бродил по коридорам Эребора. Час был уже поздний, и все гномы находились у себя в комнатах и покоях. Ему встречались только стражники, они низко кланялись и отступали.       Аниэ теперь уже спала в своей комнатке – она сама объявила ему, что последние несколько дней они должны провести как положено, в разных кроватях. Скрепя сердце он согласился. С другой стороны это было даже правильнее. Они успеют настолько соскучиться друг за другом за эти оставшиеся дни, что…       Торин старался не думать об этом наперед. Иначе он просто терял голову от наполняющей все его тело сладости и предвкушения любить гномку.       И чтобы ни о чем не думать, он решил немного размяться, пройти по Эребору, посмотреть все ли в порядке.       Он забрел на женскую половину. Скорее даже крыло. Здесь находились комнаты, в которых жили одинокие гномки. У них были небольшие комнаты, после свадьбы они оставляли их и переезжали к своим мужьям или в семейные покои. Но эти девичьи комнаты… такого не было в Синих горах. Там девицы жили с родителями до свадьбы, здесь же каждая могла получить себе отдельную комнату. Условие было одно – никаких гномов на территории. Он прошел в это крыло, потому что был король, но даже на него косо смотрели стражницы, которые здесь были из числа овдовевших гномок.       Милое место, пропитанное чистыми мечтами. Наивное место девичьих грез. В прежние времена Эребора здесь жило не так много девушек, а старых гномок практически не было. Все выходили замуж, все заводили семьи… но с Синих гор вернулось много одиноких и не устроенных. Там жизнь была другой. И должно пройти много времени, чтобы жизнь здесь стала прежней.       Следом Торин прошел в темницы. Сейчас она были пусты, и не охранялись. Торин уже почти повернул назад, как услышал шум.       Потом сдавленный вскрик. И он бросился на этот крик.       То, что он увидел, поразило и шокировало его. В одной из отпертых камер на соломе гном средних лет насиловал совсем молоденькую гномку. Руки ее были связаны и привязаны к решеткам, рот ее он заткнул рукой. Одежда была порвана и окровавлена.       Торин перехватил гнома за пояс и отшвырнул от нее. Гном, натянув на себя штаны, бросился на него в ярости. Завязалась драка. Гномка не звала на помощь – она потеряла сознание.       Гном умудрился схватить какую-то палку и как следует приложил Торина по голове. Торин почувствовал, как по шее липко стекает кровь.       – Ты совсем рехнулся?! – крикнул он, едва увернувшись от другого удара. – Ты короля своего не узнаешь?       И гном узнал. Если не внешность Торина – здесь было темно. Только одна лампа, стоящая на полу возле девушки, освещала всю темницу. Свою лампу Торин уронил, когда оттаскивал гнома.       Гном узнал голос своего короля. И попятился.       – Ваше величество… это не то, что вы… эта дрянь сама пришла ко мне… я плачу ей деньги…       Жизнь бок о бок с людьми развратила гномов. В прежние времена Эребора такого бы никогда не случилось.       Еще несколько месяцев назад, Торин бы обвинил в случившемся себя. Слишком долго он возвращал прежние времена Эребора. Но теперь он стал другим. Гномы сами выбрали путь своей жизни. Торин ведь остался прежним, и Дис, Двалин, другие… им что ли было легко? Но, однако же, они не насиловали своих подданных теперь, даже имея на это власть и средства.       – Не похоже, чтобы она по доброй воле, она связана.       Торин наклонился к ней. Бедная одежда ее была разорвана на груди. Царапины и ссадины были на ее шее, на груди и ногах. Торин опустил задранную юбку и отвязал руки гномки.       – Ей так самой больше нравилось,– пробормотал позади Торина гном, напомнив королю о своем присутствии.       На свою беду напомнив.       Ни единому слову его Торин не поверил. Тело этой гномки гораздо убедительнее рассказало ему всю историю.       Поднявшись на ноги, он резко развернулся и ударил гнома по лицу.       С такой силой, что он отлетел на несколько шагов и упал на пол соседней камеры. Торин вошел внутрь этой камеры и ударил гнома сапогом в живот. Он бил и бил его… пока слабый стон гномки не привел его в чувства.       Гном еще дышал и даже был в сознании. Он даже не пытался сопротивляться. И больше не кричал, что она сама пришла.       Торин вышел из камеры, заперев дверь и, взяв гномку на руки, отнес ее к Оину в лекарские палаты.       Оина не было, и он сдал ее в руки Рики. Достаточно было одного взгляда на девушку, чтобы она не задавала никаких вопросов.       Сам он присел на соседнюю кровать. Он хотел дождаться, что скажет Рика. Стражник привел Балина. Двалин где-то запропастился и его найти не смогли. Наверное с Дис опять стоят на воротах и смотрят на звезды. Что же еще делать влюбленным за несколько дней до свадьбы?       Рика не успела поставить ширму, и с порога Балин увидел лицо гномки. Балин подошел к Торину.       – Это она приходила вчера к тебе,– пробормотал он. – Что случилось?       – Какой-то гном напал на нее в темнице… я собственно… нужно, чтобы его осмотрел кто-то из лекарей. Я бы очень хотел, чтобы он истек кровью и умер, но он должен ответить за то, что сделал. У Оина ведь еще есть помощники, Рика?       – Да, конечно, ваше величество.       – Я разбужу Оина,– сказал Балин. – И направлю в темницу стражников.       – Да, пожалуйста.       Торин снова сел на кровать. Он почувствовал тупую боль в висках. Ах да, этот гном ударил его палкой. Нужно сказать Рике, чтобы она осмотрела его голову. Но он может подождать. Впрочем, гномка ведь тоже уже могла подождать.       Надо бы идти к себе. Там Аниэ… и…       Торин додумать мысль не успел. Сознание предательски ускользнуло от него. И он упал на кровать.