Долг Короля

      Торин с трудом мог переставлять ноги, но заставил себя через силу подойти к кровати. Рядом с кроватью сидела эльфийка и она только начала перевязку. Она обрабатывала раны на груди, и Торин чувствовал, что ему нужно отвернуться, хотя бы не смотреть. Но он не мог отвести взгляда. Вся правая сторона ее груди была изрезана и истерзана.       Эльфийка не обратила внимания на Торина. Она была занята своим делом. Наложила на порезы кашицу из травы и плотно перебинтовала. Потом обработала свежие раны на лице. В основном пострадала изуродованная шрамом часть лица. Хотя Ведьма бы предпочла, чтобы у нее теперь все лицо было в шрамах. Но этого не будет.       Эльфийка достала ножик и сделала на лице у Ведьмы какой-то новый надрез, проведя прямо по старому шраму. Тут уж Торин вмешался.       – Что ты делаешь?       – Я хочу убрать старую огрубевшую кожу, чтобы новая могла вырасти на ее месте. Чтобы не было у нее этого страшного шрама.       – А ты ее о том спросила?       – Какая женщина захочет, чтобы у нее на лице был шрам? Что вам угодно здесь?       – Я – Торин, король Эребора.       Эльфийка хоть и сидя, но довольно почтительно наклонила голову.       – Вы приехали за ней?       – И за ней тоже. Когда я смогу ее забрать?       – Если вы хотите, чтобы все зажило, то не раньше будущего месяца. Сейчас ее не нужно никуда везти. Она слишком слаба для этого.       – Это слишком долго… она пришла в себя?       – Да, сейчас она отдыхает… но скоро действие лекарств закончится. И она проснется…       Эльфийка поднялась на ноги.       – Вы останетесь здесь? – спросила она, и на этот раз в ее голосе появилось удивление.       – Да, мне нужно с ней поговорить.       – Ей нельзя много разговаривать. У нее повреждены голосовые связки. Пусть говорит шепотом, и не долго.       – Хорошо, благодарю тебя.       Эльфийка еще раз поклонилась и ушла.       Торин сел на стул и посмотрел на Ведьму. Лицо ее не было перевязано, лишь поверх шрамов лежали какие-то примочки.       Зачем ты бежала так далеко? Почему не смогла договориться с _ним_?       Может, потому что не хотела договариваться?       Торин прекрасно знал это чувство. Но ведь не могло быть так, чтобы и Ведьма искала смерти, как он когда-то еще несколько месяцев назад?       У нее была жизнь.       Жизнь ли?..       Пони, плащ и имя…       Все, что осталось от ее жизни.       Зачем ты бежала из Эребора? Почему не могла остаться дома?..       Ведь он сказал ей, что Эребор навсегда останется ее домом… почему он позволил ей уйти?       Торин взял в свои руки ее руку и, наклонившись, поцеловал ее руку.       Зачем ты убегала?       Ведьма пошевелилась во сне и тут же застонала от боли. Боль привела ее в чувство раньше, чем говорила эльфийка. И она открыла глаза.       Настоящий ужас отпечатался в ее глазах, как только она увидела Торина. Она отшатнулась бы от него, если бы ей было куда.       – Тихо-тихо, Аниэ, – проговорил Торин, удивленный и озадаченный ее реакцией на себя. – Все хорошо. Ты в порядке. Эльфы знают толк в целительстве не хуже тебя.       – Что… – ее голос оборвался болью.       – Говори шепотом.       – Что вы тут делаете? – прошептала Аниэ. Так было легче. И так она правда могла говорить.       – Я пришел за тобой.       Она отрицательно качнула головой.       – Твой дом – Эребор. Почему ты убежала?       Она не ответила.       – Больно, – прошептала она едва слышно.       – Потерпи… я приведу сюда эльфийку. Она даст тебе травы.       – Не надо… не уходите… прошу вас…       И он не ушел. Он сидел рядом с кроватью, взяв Аниэ за руку, и гладил ее здоровое плечо.       – Зачем вы здесь? – прошептала она спустя какое-то время, когда боль немного успокоилась.       – Я хотел найти тебя – вот правда. Ты у эльфов… я ехал к ним разрешить вопрос с Кили и Тауриэль. Не одному ведь мне отдуваться за них обоих… Тауриэль какая-то родственница Трандуила. Так что… это бремя наше поровну, – он усмехнулся, но усмешка быстро исчезла с его лица, стоило ему снова посмотреть на гномку. Он бы предпочел заново пережить разом все свои болезни, что пережил за последний год, чем смотреть сейчас, как мучается от боли Аниэ. – Ты говорила, что с кем угодно можно договориться… почему ты не договорилась с ним…       – Я Ведьма, ваше величество, я не колдунья. Я не вижу будущего. И не умею говорить с животными. Эти травы… меня научила одна женщина, а ее научила мать… это просто опыт поколений… а то, что знаю много… люди и гномы не хотели расставаться с деньгами лишний раз. И платили знаниями… а я… я просто слушала и запоминала. То, что могло пригодиться. То что пригождалось, чтобы заслужить эту славу. Я обычная гномка, Тор… ваше величество… я обычная гномка…       – Аниэ…       – Не называйте меня так. Это не мое имя.       – Я не буду называть тебя Ведьмой.       – Меня не нужно никак называть. Возвращайтесь домой…       Она отвернула от него голову. И так как она не могла совсем отвернуться – лечь на бок не представлялось для нее сейчас возможным, она просто закрыла глаза, чтобы его не видеть. И вырвала из его руки свою руку.       – Я схожу за эльфийкой, что лечит тебя. Тебе теперь нужно отдохнуть… я вернусь.       – Нет. Мы не в Эреборе, чтобы вам подчинялись. Я не хочу больше вас видеть. Уходите и оставьте меня.       – Но ты назвала меня величеством… стало быть я еще король тебе.       – Нет! Нет! Нет! – зашептала она в исступлении, переходя на крик, и закашлялась от боли в горле.       Торин поспешил уйти, чтобы не сердить ее больше и позвал к ней эльфийскую целительницу.