Стечение обстоятельств

Александр был явно в хорошем расположении духа и окружавшая его толпа разделяла настрой своего царя. Македонский полководец благосклонно кивнул Мазею и перенес свой взгляд на стоящих и сидящих перед ним незнакомцев, которых объединяла абсолютная наподвижность их тел. - Я думал, Гефестион уже здесь, - сказал царь не увидев своего любимца. – Пердикка, сделай-ка одолжение, найди своего приятеля и скажи, что он мне срочно нужен. Он собирался рассматривать какие-то чертежи с Диадом, но это может подождать. - Хорошо, Александр, - вышеназванный генерал, кивнул в знак согласия и тут же отбыл на поиски. - Ну, а вы кто будете? – Македонский царь бросил вопрос в оцепеневшую толпу незнакомцев. - Царь Александр, - начал было Мазей, - это...... - Нет, Мазей, я их спрашиваю. - Александр, - бодро начал Джаред, - мы.... - Толкователи пророчеств и ясновидящие из разных краёв нашей огромной ойкумены, прибывшие в Вавилон по велению богов, - прервал актёра Шелленберг, который за эти несколько мгновений замешательства решил выдвинуть свою собственную версию. - Оху.....ть, - по-русски вымолвил Визбор от изумления, - у него что, крыша поехала? - Значит я правильно угадал! – с радостью воскликнул Александр. – Гефестион ничего не может от меня утаить, даже когда пытается. И когда он только всё успевает! Сейчас мы его дождёмся и я предвижу прекрасно проведённый день. Дай-ка сюда эту шкатулку, - царь обернулся и позвал кого-то из окружения. Из толпы вышел по-дорожному одетый человек держа перед собой ларец, который он нерешительно протянул царю со словами: - Но верховный жрец строго-настрого приказал передать мне это в руки Гефестиону и только ему. Он сказал это очень важно. - Ты не доверяешь своему царю? – спросил Александр, правда без видимого негодования. - Я служу своему богу, - пытался оправдаться посыльный. - Не переживай, - ободрил его Александр, беря шкатулку в свои руки, - я передам это Гефестиону, как только он появится. А теперь иди и отдохни после долгого путешествия, мои люди позаботятся, чтобы ты ни в чём не нуждался. Александр отвернулся от посланца, который удручённо направился к двери сопровождаемый двумя стражниками. Между тем царь поставил ларец на один из столиков и, заговорчески подмигнув окружавшим его незнакомцам, вернулся к сопровождающим его людям. Он подозвал жестом одного из них и начал давать тихие распоряжения. Воспользовавшись этой передышкой, Стоун, взволнованно шепча, обратился к Шелленбергу: - Это что было? Попытка отнять пальму первенства по идиотизму у Джареда? Какие предсказатели? - Вальтер, мне кажется, ты сошёл с ума, - дрожащим голосом подхватил Гиммлер, - мы же должны быть артистами. - Не паникуйте, - спокойно ответил Шелленберг, - я всё объясню, просто соглашайтесь с тем, что я буду говорить Александру. У меня есть веские основания. - Какие основания? – зашипел Колин, - мы ни о чём таком не договаривались, как можно вот так перечекнуть все планы. Вы и разведкой также руководите? - Вальтер у нас большой оригинал, - усмехнулся Мюллер. - Вы что, не понимаете, - мягко, но с некоторой долей сарказма произнёс Шелленберг, - что если мы скажем, что мы актёры, мы не сможем приготовить сюрприз для Александра, а ведь Гефестион хотел приподнести сюрприз, не так ли? - Да, но...... - пытался возразить Колин. - Вальтер прав, - Джаред принял сторону шефа разведки, - можно было бы, конечно, представиться кем-то менее.....ну, я не знаю.... судьбоносными. - У меня не было времени придумать что-то другое, я был уверен, что ты объявил бы нас артистами. - Ну да, - согласился Джаред. - Это рискованная игра, - присоединился к их компании Мазей. - Надо найти Гефестиона и всё ему рассказать, - порекомендовал Табаков. – Вы сможете? - Хорошо, я попытаюсь покинуть вас, ссылаясь на неотложные дела, - сказал губернатор, - но если Пердикка найдёт его первым.... Ладно, посмотрим. Мазей сделал несколько шагов в сторону Александра, но царь в этот момент закончил отдавать распоряжения сопровождавшим его людям и саморучно захлопнул дверь за последним. - Долго пришлось уговаривать моих телохранителей, но теперь мы можем спокойно побеседовать. - Вы в полной безопасности в нашем обществе, - поспешил заверить македонского царя Тихонов, - но, противореча самому себе, я скажу – ваша стража поступила легкомысленно, оставив вас в окружении незнакомых людей, за исключением Мазея, конечно же. Начальник вашей охраны заслуживает как минимум выговора, а как максимум смещения со своей должности за то, что его люди не оказывают должного внимания вашей безопасности. - Начальник моей охраны и так постоянно капает мне на мозги, что я саботирую все его распоряжения, - усмехнулся Александр. – Так что я решил воспользоваться его коротким отсутствием. - Мой государь, и всё же, разреши и мне отправиться на поиски Гефестиона, - поклонился Мазей, давая таким образом понять остальным, кто являлся начальником личной охраны царя. - В этом нет никакой необходимости, - заверил его Александр, - Пердикка сам справится, а ты мне нужен здесь. Представь мне наших гостей, пока Гефестион не вернулся. Можешь начать со своего сына, - царь указал кивком головы на Табакова. - Это не мой сын, Ваше Величество, - сатрап поправил царя, - хотя я могу понять почему Вы так подумали. Гефестион тоже принял его за моего сына, когда обнаружил его в..э..э.., когда его впервые увидел. Его зовут Олег, но должен признаться, что Гефестион велел им всем держать в секрете места, откуда они прибыли, так что я не могу Вам этого сказать, потому что просто не знаю. - Мне можете сказать, - в голосе Александра не было приказного тона, но было ясно, что царь ожидал услышать ответ на свой вопрос. - Всё дело в том, - начал Табаков, - что Гефестион и сам не знает, откуда каждый из нас прибыл. Мы хотели ему сказать, но он приказал нам держать язык на зубами. Он сказал, что не хочет, чтобы слава наших оракулов как-то сказывалась на том, кому из нас верить. - Вот как, это интересно, - прокомментировал Александр с интересом разглядывая стоящего перед ним мужчину. - Тогда жаль, что посланец из Дельф с ним разминулся и выдал своё святилище. - Посланец из Дельф? - Да, курьер, которого вы только что видели. Они привез этот ларец из Дельф, - и царь указал на предмет, который он сам поставил на один из столиков. – Дельфы, конечно же, не могли отправить Пифию в Вавилон, но они записали её пророчества и прислали их сюда для передачи в руки Гефестиона, но курьера привели сначала ко мне. Все присутствующие переглянулись. Теперь внезапная импровизация Шелленберга могла сыграть им на руку. - И Вы уже знаете, что внутри? – поинтересовался шеф внешней разведки. - Нет, - признался Александр. – Я не знаю, что внутри, но, видимо, ничего не может скрыться от Аполлона и его слуг. Бог и его служители знали, что в Вавилоне собируться много предсказателей из разных мест Ойкумены, и велели передать Гефестиону, что местонахождение ключа известно одному из гостей Гефестиона. Я так теперь понимаю, она подразумевала кого-то из вас. - То есть как? – Стоун был первым, кто озвучил немой вопрос всех присутствующих. - Надеюсь, вы не сомневаетесь в пророческом даре Аполлона или способности его Пифии контактировать с богом? Но, как и подобает настоящему оракулу, она говорит на языке, который не так-то просто понять. По словам гонца Пифия сказала: «Ключ находится на расстоянии в полминуты от Ареса». - В полминуте от Ареса? Это ведь бог войны, не так ли? Может она имела в виду одного из нас? - Шелленберг обратился взглядом сначала к Гиммлеру, а потом к Мюллеру. – Но при чём тут полминуты? - Я не знаю, и эта фраза и мне пока что непонятна, - признался Александр. – Может нам стоит посоветоваться с Аристандром, чтобы он интерпритировал слова Пифии? - Ха! – воскликнул Джаред, - с таким количеством предсказателей в одной комнате нам не нужен ещё кто-то. У кого-то есть идеи? – американский актёр обвел взглядом окружающих. Не успел никто из присутствующих выразить своё мнение, как дверь распахнулась и на пороге появился Гефестион. Его лицо было освещено радостью и не выражало ни малейшего удивления по поводу увиденного. - Александр! – воскликнул генерал, - как хорошо, что ты здесь. Пердикка сказал, что ты меня искал, а я и сам собирался в тобой встретиться. Мне сообщили, что ты похитил гонца, который направлялся ко мне из Дельф. Не-хо-ро-шо! – Гефестион рассмеялся и погрозил Александру пальцем. - Я похитил? Ну да! – царь, в не менее хорошем расположении духа, подыграл Гефестиону, - а кто вызвал в Вавилон целую кучу предсказателей? Без моего ведома, между прочим. А вот мне казалось, что в Вавилоне и так ясновидцев больше, чем достаточно. - Предсказателей, значит? – Гефестион и бровью не повёл от такого развития событий. – Это тебе гонец из Дельф сказал? Кстати, его визит является для меня полной неожиданностью. - Нет, этого он мне не говорил, они сами об этом только что объявили. Впрочем, Пифии было об этом заранее известно. Она прислала гонца вот с тем ларцом для тебя и сказала, что ключ находится у одного из них. - У кого? - Не знаю, её слова не так-то легко расшифровать «Ключ находится на расстоянии в полминуты от Ареса». - Вы знаете, что это значит? – Гефестион спросил у окружающих. Все молчаливо завертели головами в отрицании. Сын Аминтора молча сел в близстоящее кресло и застучал пальцами по ручке, выбивая только одному ему известный ритм. Молчание длилось недолго. Он повернул голову с сторону Александра и сказал: - Тут такое дело, Александр. Боги решили поиграть с нами в интересные игры. Царь нахмурился: - Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты столь непочтительно высказываешься об Олимпийцах. - Ещё неизвестно, дело ли это рук Олимпийцев. Хотя, учитывая посланца Аполлона из Дельф, они тоже замешаны. - Гефестион! - Ну хорошо, хорошо. Кто-то желает проявить инициативу? Кроме Джареда, конечно, я смотрю, он её уже проявил, - и генерал покосился на перевязанное предплечье американца. – Олег Павлович? – у македонца имя актёра прозвучало весьма натурально хотя и с несколько присмягчённым «г» в конце, а вот отчество вышло забавно, особенно конечное «ч», которого в греческом не существовало. - Как есть? – переспросил Табаков для уверенности. Гефестион кивнул и подбадривающе улыбнулся. - Ну, как скажете, - артист пожал плечами и начал говорить. Будучи великолепным рассказчиком, он сумел увлечь своим повествованием не только Александра, но и всех присутствующих. Царь слушал как заворожённый, только поворачивая голову в сторону каждого из присутствующих, когда Табаков представлял очередное действующее лицо. Когда Табаков закончил говорить, повисла напряжённая тишина и все уставились на Александра, ожидая его реакции. - Так значит, больше никто не посвящён в эту тайну? – уточнил царь. - Нет, - Тихонов отрицательно покачал головой, - впрочем, Дельфийский Оракул...... - Да-да-да, откуда Пифии стало известно о нашем здесь пребывании? – спросил Гиммлер. - Ей Аполлон сказал, - пожал плечами Стоун, - зачем спрашивать само собой разумеющееся? Или следующий вопрос будет откуда об этом знает Аполлон? - Исходя из мифологии, такой вопрос смешон, но исходя из реальности..... - А как мы все сюда попали исходя из реальности? На поезде или на самолёте? – Стоуну пришлось перечислить современные средства передвижения на английском, так как древнегреческий ничего не мог предложить по этому поводу. - Что такое поезд и самолёт? – переспросил Гефестион. - Современные виды транспорта, - на этот раз это был Визбор, кто внёс свою лепту в разговор. – А когда мы пришли к выводу, что к нашему сюда перемещению причастны греческие боги? - А кто ещё? – переспросил Александр. – Впрочем, это сейчас не важно. Гефестион, почему ты мне ничего вчера не сказал? - Я знал, что твоё любопытство заставило бы тебя всё бросить и начать расспрашивать наших гостей. А у нас был пир в разгаре, запланированный пир, между прочим. Мне и Мазею тоже пришлось всё бросить и вернуться. - Хорошо, я потом? – не унимался Александр. - А потом была ночь, утро, то есть, и мы были пьяны, - пытался увернуться Гефестион. - Пьяны? – усмехнулся Александр. – Теперь это так называется? - Очень пьяны, - засмеялся Гефестион. – В общем, не до гостей было. И не спрашивай про утро, по крайней мере при всех. «Все» целомудренно потупили глаза. - Вернёмся к нашим баранам, - предложил Табаков. – Давайте посмотрим, что нам прислала Пифия. - У нас ключа нет, - напомнил Колин. - Мы можем взломать этот ларец, - посоветовал Мюллер. - Во-первых, я читал достаточно много книг и смотрел достаточно много фильмов, где взламывание подобных вещей ни к чему хорошему не приводило, - отреагировал Джаред, - а во-вторых, зачем взламывать, когда можно открыть ключом? - C неподражаемой улыбкой, сочетающей в себе усмешку превосходства и нерешительности застенчивости он поддел указательным пальцем цепочку на шее и, медленно дразня, стал выуживать её из-под одежды. - Не томи, - не выдержал Колин, - что там у тебя? - У тебя когда-то тоже такой был, - с наигранным упрёком ответил Джаред. - Я не знал, что ты его сохранил. Дай сюда, не тяни резину. Джаред засмеялся и, сняв цепочку с кулоном с шеи, поднял руку высоко вверх, раскачивая украшение как маятник. - Была такая сцена в фильме, когда мы обменивались кулонами в знак вечной любви и дружбы, - пояснил Джаред. – Так уж получилось, что я оставил этот кулон себе и иногда одевал. И надо же было такому случиться, что он был на мне, когда мы сюда попали. Наверно, в тот момент Аполлон за мной подглядывал. Не знаю, радоваться этому или опасаться. - А почему ты думаешь, что этот кулон является ключом? – спросил Шелленберг. - Наверно, потому, что он играл Гефестиона и ларец был послан из Дельф именно Гефестиону, - выразил предположение Мазей. - Я как раз об этом не подумал, - признался Джаред и встал со своего места, чтобы подойти ближе к Александру и передать ему украшение. - Тогда почему? – спросил македонский царь принимая кулон. - Потому что я играю в музыкальной группе, которая называется «30 секунд до Марса». 30 секунд - это единица измерения времени, которая равна половине минуты, а Марс – это римское имя греческого бога Ареса, так что загадка Пифии достаточно проста. Я сразу же это понял, но мне было интересно, догадаются ли Колин и Оливер, так как я знал, что они знают название моей группы. - Да... я как-то сразу не сообразил, - признался Колин. – Извини. - Да что уж там, - Джаред пожал плечами, - но давай проверим, верна ли моя догадка, а то вдруг я ошибся. Александр вставил брелок в замок и послышался щелчок. - Ну, что там внутри? – Джаред навис на царём, надеясь увидеть содержимое ларца одним из первых, но Александр отстранил его рукой и актёру пришлось вернуться на своё место. - А может, не стоит открывать? – заосторожничал Колин, - а то получится как в Мумии. Хотя только Джаред и Оливер были способны оценить отсылку к знаменитому фильму и все неприятности, которых опасался Колин, Александр на мгновение застыл, обводя взглядом всех присутствующих. - Ну что там? Открывайте, - не вытерпел Гиммлер. Македонский царь осторожно приподнял крышку ларца. Заглянув внутрь, он непроизвольно поднял брови и полностью откинул крышку. - Свитки..... – задумчиво прознес Гефестион, который сидел рядом с Александром. - Да, - подтвердил македонский царь. Он быстро провёл по ним пальцами, перебирая один за другим и затем сообщил, - двенадцать. - Что двенадцать? – переспросил Мюллер, который сидел дальше остальных. - Внутри двенадцать свитков. - Инструкция от каждого из олимпийских богов, что нам надо делать? – высказал предположение Колин. - Не думаю, - сказал Гефестион, – Может нам действительно не стоит знакомиться с содержимым? - А что не так? – спросил Шелленберг. Александр и Гефестион переглянулись и Александр пояснил: - С наружной стороны свитков написаны наши имена. Гефестион, ты подозреваешь, что в свитках находятся предсказания нашей судьбы? - Мы узнаем это только развернув один из свитков. Есть добровольцы? - Давайте сделаем как в лотерее, - предложил Тихонов. – Александр закрывает глаза, меняет местами свитки и потом вытягивает один наугад. Кто за? - Не знаю, - заартачился Гиммлер, - зачем кому-то понадобилось предсказывать нам всем нашу судьбу да и ещё тащить неизвестно куда через пространство и время. Я, конечно, не знаток, но мне кажется, что ничего хорошего из предсказаний будущего никогда не выходило. - Да? А мне казалось, Вы этим увлекались, - съязвил Визбор. - Когда кажется – креститься надо, - огрызнулся Гиммлер. - О, так оказывается, это вовсе не Штирлиц был советским резидентом в Германии, а вы, рейхсфюрер, - усмехнулся Табаков, - с какой это стати вы сыплете русскими поговорками? - Хватит препираться, - одёрнул их Мазей, - давайте проголосуем. - Персидский сатрап предлагает решить спор голосованием, по-моему мы попали в какую-то альтернативную вселенную, - покачал головой Тихонов. - Если вам не нравится голосование, - пожал плечами Вавилонский губернатор, - что же, давайте предоставим право решения Александру. - Я привык вести свои войска в бой первым, - твёрдо сказал Александр, - и я первым открою свиток с моим именем, а дальше решим. – Македонский царь сделал как сказал и прочитал, - «на распутье двух дорог одна ведёт к жизни прерванной крылом Ириды; будь мудрым, о Александр, и выбери дорогу, которая приведёт тебя к счастливой смерти». В комнате повисла тишина. Большинство из присутствующих делали вид, особо даже не играя, что они пытаются разгадать смысл завуалированного послания. Ещё перед тем, как Александр начал читать, Гефестион остановил свой взгляд на Джареде и Колине, но его умение читать людей не принесло особого результата – лица обоих актёров выражали самое искреннее непонимание. Бросив быстрый взгляд на Стоуна, генерал понял, что и режиссёр не мог похвастаться никаким озарением от услышанных слов. - Как крыло Ириды может прервать жизнь и кто она такая? – спросил Тихонов. - Ирида – это богиня радуги, посланница Геры, так же как Гермес – посланник Зевса, - объяснил Гефестион. - Это никак не проясняет ответа, - Колин пожал плечами. – В современном мире радуга ассоциируется с хорошими известиями. Ещё никто не умирал от хороших известий, или её крылья обладают ещё какой-то особенностью? - Да нет, в общем-то, - Гефестион пожал плечами, - как и следовало ожидать, раскрыть смысл предсказаний Пифии простым смертным не дано. Но ведь вы должны знать, - и он обвёл взглядом окружающих, остановившись на Колине, - чего следует опасаться Александру. - Вся наша жизнь – это дорога к смерти, - философски произнёс Оливер, - мы же вчера договаривались не открывать будущего. Впрочем, я никак не могу связать это предсказание с твоей смертью, царь. Может вы поторопились, прочитав свой свиток. Не стоит думать о таких вещах, Вы уже добились бессмертной славы, и впереди Вас ждёт ещё большая. - Правильные слова, - согласился Гефестион. – Александр, дай мне мой свиток. - Нет, - отрезал царь. - Александр! - Я сказал нет! - Когда ты ведёшь нас первым в битву, ты же ожидаешь, что мы за тобой последуем, не так ли? Я не собираюсь отступать и сейчас. - Одно дело – битва, другое – чтение глупых изречений, - раздражённо ответил Александр. - Мне кажется ты только что обвинял меня в непочтении богам, так что тебе не пристало называть пророчества Пифии глупыми изречениями. - Если хотите, я могу прочитать мой свиток следующим, - предложил Гиммлер. - Вы и здесь пытаетесь изображать из себя второго человека в государстве, - хмыкнул Визбор. - А вы и здесь пытаетесь разыгрывать Бормана, - раздражённо отпарировал Гиммлер. - Туше, - усмехнулся Шелленберг. - Ваши пререкательства неуместны, - устыдил острословов Тихонов. - Александр, я думаю нам стоит прочитать все пророчества, и потом мы можем решить, что делать дальше, - продолжал настаивать Гефестион. - Александр, ты же знаешь, что Гефестион от тебя не отстанет, давайте мы все вслух прочитаем послания Пифии для каждого из нас, - посоветовал Стоун. Александр поджал губы и молча протянул Гефестиону свиток с его именем. Генерал быстро открыл его и прочитал: - «Нет твоего участья, ты умрешь либо в горе, либо в боли». Визбор присвистнул, но больше никто не рискнул выразить своего мнения. Большинство даже не посмели встретиться взглядом с генералом, который, впрочем, быстро оправился от удара, и сказал с напускным веселием: - Ну, с таким раскладом особо переживать за будущее не стоит. По всей видимости, от меня мало что зависит. Мазей, как насчёт заключительного пророчества для нашей эпохи? - Я всегда готов умереть за своего царя и за мою семью, - философски заметил сатрап и протянул руку к Александру. Открыв преназначавшийся ему свиток, он прочитал: «Жребий брошен». – Да, немного же нашлось для меня слов у Пифии, - прокомментировал он своё пророчество. - На самом деле это очень известная фраза, - сказал Шелленберг. - Может быть, но это вряд ли можно принять, как руководство к действию, - пожал плечами Мазей. - Почему же, как раз можно, ведь решение уже сделано, и теперь надо действовать. - Но изменить ничего нельзя? – уточнил сатрап. - А что вам бы хотелось изменить? - В прошлом всё равно ничего изменить нельзя, - констатировал Мазей. - А может быть можно, иначе, для чего мы здесь? - Не это ли мы пытаемся выяснить? – сакрастически заметил сатрап. – Впрочем, довольно обо мне. - Давайте в хронологическом порядке, - предложил Александр, который немного отошёл от первого шока. Он протянул свиток Гиммлеру, и сказал, - Генрих, не так ли? Вы кажется хотели узнать, что вам предназначено? - «Все дороги ведут в Рим», - рейсфюрер прочитал свое пророчество. – Я что, умру в Италии? – он бросил быстрый взгляд на советских артистов. - Я не знаю, как истолковать ваше пророчество исходя из того, что нам о Вас известно, - ответил за всех Табаков. Давайте теперь Вы, Вальтер. - Я старший по званию, - холодно заметил Мюллер. Гефестион, однако, не стал слушать шефа гестапо, он перебрал свитки в шкатулке и протянул один из них Шелленбергу: – Может Вам повезёт, читайте. - «Вернись к Аполлону, или ты умрёшь до того как на тебя снизойдёт милость Геракла», - прочитал Шелленберг. – В общем, это можно расценивать как руководство к действию, только вопрос – к какому? - Вы ведь поступали на медицинский, а затем перевелись на юридический, не так ли? – спросил Табаков. – Даже я знаю, что Аполлон – бог врачевания, может следует сменить профессию, пока не поздно? - Не думаю, - покачал головой Шелленберг. – Первый упомянутый суд в истории, ну, или точнее, в мифологии, был суд над Орестом, сыном Агамемнона, который обвинялся в убийстве своей матери Клитемнестры. Аполлон выступал в качестве адвоката Ореста и, если кому интересно, добился его оправдания. Так что Аполлона можно назвать богом юриспруденции тоже, хотя эта роль обычно ассоциируется с Фемидой, которая на самом деле является богиней правосудия, что далеко не всегда одно и то же. А вот что подразумевается под милостью Геракла, я не совсем представляю. - Есть много вариантов, - сказал Гефестион. - То есть моё пророчество также туманно, как и все предыдущие, - Шелленберг пожал плечами. – Давайте теперь выслушаем, что лучезарный бог приготовил для шефа гестапо, если тот ещё не передумал. - Я слов на ветер не бросаю, - холодно отчеканил Мюллер и, приняв предназначавшийся для него свиток из рук Александра, прочитал: - «Ты побьёшь рекорд Элвиса Пресли». Кто такой Элвис Пресли? - Вот это предсказание! – воскликнул Джаред, - я смотрю Аполлон не ограничивает себя рамками античности. Элвис Пресли – известнейший американский рок певец..... второй половины ХХ века. Я, правда, не совсем уверен, о каком рекорде говорит Аполлон. Что ж, ещё одна загадка. Кто будет следующим? - Олег, это тебе, - Гефестион решил перейти на ты и протянул свиток своему протеже. - «Как Пандору, боги одарили тебя многим, но помни, что разница между лекарством и ядом лишь в дозе». - Хорошо, что этот ларец из Дельф открыл Александр, - усмехнулся Колин. – Олег Павлович, пока вы здесь, пожалуйста, ничего не открывайте. - Хорошо, я не буду, - пообещал Табаков, - правда, не понятно, при чём здесь присказка про дозу. - Если я не ошибаюсь, надпись «всё в меру» высечена на храме Аполлона в Дельфах, - заметил Шелленберг, - возможно, он хочет предостеречь тебя от каких-то крайностей. - Даже самое простое предсказание может скрывать потаённый смысл, которого мы не понимаем, - предупредил Александр. – Вы следующий, - и он протянул свиток Тихонову. - «Но в день печали, в тишине, Произнеси его тоскуя; Скажи: есть память обо мне, Есть в мире сердце, где живу я…» - Видимо Аполлон ваш тайный почитатель, раз именно для Вас он пророчествует стихами, - сказал Стоун. - Я мало знаю о греческих богах, но мне известно, что Аполлон является богом поэзии, поэтому я не думаю, что он опустился бы до плагиата, крадя чужие стихи, - возразил Тихонов. – Эти строчки из поэмы великого русского поэта Пушкина, я надеюсь, вы слышали о таком. - Да, конечно, - Стоун несколько обиженно поджал губы. – Вы знаете всё стихотворение? Что призывает ваш поэт произнести тоскуя? - Эта поэма называется «Что в имени тебе моём?», и Пушкин призывает произнести имя. - В вашем имени есть что-то особенное? - Моё полное имя Вячеслав, но это официальное имя. Среди друзей и знакомых в русском языке оно обычно сокращается до «Славы», что значит слава. - Хм, Вас ждёт ещё большая слава и слава Вас больше не ждёт? – зло скаламбурил Мюллер. - Для шефа гестапо Вы поразительно плохо умеете держать язык за зубами, - заметил Тихонов, но в его тоне не было той наигранной дружелюбности с которой он общался с Броневым в знаменитом сериале. - Что ты хочешь, он университетов не заканчивал и как правильно резать яблоко не знает, - усмехнулся Табаков, цитируя известную фразу из фильма. - Не понял, - голос Мюллера принял зловещие нотки. Но Табаков ничего не ответил, он лишь надел одну из своих знаменитых Шелленберговских масок с медленно спадающей улыбкой, и отвернулся от разозлённого генерала. Александр решил проигнорировать перепалку и, молча достав очередной свиток, протянул его Визбору. - «Не всходи туда, не молись и не плачь, не сбрасывай цепей бытия, не называйся с бурей братом». - Хорошее руководство к тому, что не надо делать, - заметил Стоун, - это о чём-то Вам говорит? Визбор нахмурился: -Такое ощущение, что я это уже где-то слышал, - сказал актёр, - но пока что в голову ничего не приходит. - Понятно, так же бесполезно, как и все другие предсказания, - американский режиссёр пожал плечами. - На Вашем месте, я бы был поосторожней с подобными высказываниями, - порекомендовал Мазей. - То есть мы можем попасть в ещё большую переделку, чем в ту, из которой мы сейчас пытаемся выбраться? – язвительно спросил Стоун. - Не сомневаюсь, - совершенно серьёзно ответил Вавилонский губернатор. - Хорошо, я учту, - пообещал американец, - ну а пока что, отчего бы не прочитать, что мне напророчествовал Аполлон. Александр нахмурился, ему явно не понравилось такое высказывание, но он, ничего не говоря, протянул свиток Стоуну. - «От перестановки мест слагаемых сумма не меняется», - американский режиссёр прочитал своё предсказание и презрительно хмыкнул, - я смотрю Аполлон ещё и математикой увлекается. - Я бы всё-таки посоветовал вам поосторожнее бросаться подобными высказываниями, - заметил Гефестион. – Оскорблять богов – не лучший способ завоевать их расположение, даже если оно вам не интересно. - Хорошо, я буду более деликатен, чтобы не обидеть чувствительную натуру тех, кому вы решили доверить свои судьбы. Гефестион неодобрительно покачал головой, но ничего больше не сказал. Он до сих пор так и не пришёл к выводу верил ли он в существование богов. И как бы гладко не звучала история пришельцев, Гефестион всё ещё не был полностью уверен в том, что они рассказывали правду. Он допускал вероятность того, что всё это было необыкновенно хорошо разыгранным спектаклем, и хотя он делал вид, что полностью верил всему тому, что они говорили, его всё ещё не оставляли сомнения, с которыми он намеревался поделиться с Александром при первом же удобном случае. Так как больше комментариев от Стоуна не последовало, да и его высказывания не вызвали ни у кого желания его чуть-чуть подначить, Колин, пытаясь как-то разрядить обстановку, встал со своего места и с наигранной, но вполне дружелюбной улыбкой, приблизился к Александру. - Почту за честь принять предсказания из Ваших рук, - он склонил голову чуть набок в знак уважения и протянул руку в направлении македонского царя. - Пожалуйста, - Александр искренне улыбнулся в ответ и протянул актёру очередной свиток. - «Игры богов – заботы самих богов», - прочитал Колин своё предсказание. - Опа-на, - засмеялся Джаред, - кажется кто-то хочет донести до тебя мысль, чтобы ты не вмешивался в чужие дела. - А я, кстати, и не имею привычки вмешиваться, - Колин пожал плечами. – Странно всё это, все эти предсказания. Понять их смысл всё равно невозможно, а наше здесь пребывание – абсурдно. Мне всё ещё кажется, что я проснусь в любое мгновение и пойму, что это был какой-то дикий сон. Не в обиду всем присутствующим сказано. - Очень может быть, тем более, что ты не один такого мнения, - поддакнул Визбор. – Ну что ж, одна надежда на Джареда, может, боги будут с ним более откровенны, чем с нами. - Очень даже может быть, - засмеялся Джаред и, тоже встав, направился в сторону Александра и Гефестиона, демонстративно протягивая руку навстречу последнему. - Не подведи, - засмеялся Гефестион и отдал последний свиток американцу. Джаред наигранно медленно развернул послание и, став ко всем лицом, демонстративно прочистил горло слишком громким «ахм, ахм» и только после этого опустил глаза на лист папируса. Однако за всем этим представлением никаких слов не последовало и Джаред уставился на свиток, непроизвольно открыв рот от удивления. Все нервно заёрзали на своих местах не то в волнении, не то в предчувствии чего-то значительного, но затянувшаяся пауза была прервана Мюллером: - Мы сейчас в обморок попадаем от нетерпения! Давай читай, или из тебя надо выуживать информацию какими-то особенными средствами? К тому моменту, когда шеф гестапо закончил произносить свою ядовито-угрожающую фразу, Джаред вдруг засмеялся и сказал: - Не ожидал я, если честно, не ожидал...... - Не ожидал чего? - Столь недвусмысленного руководства к действию. Впрочем, я думаю, это приглашение для всех. - Не томи уже, читай, - подстегнул Табаков. - Ну хорошо, слушайте. «Пойди навстречу греху и перед тобой откроются все двери». - Интересное напутствие, - усмехнулся Табаков. - Ты уверен, что ты правильно прочитал? – Саркастически спросил Колин. - А там не указано, навстречу какому именно греху тебе надо пойти? – Поинтересовался Визбор. - И почему ты думаешь, что это приглашение для всех? – попытался уточнить Мазей. - У Аполлона интересное чувство юмора, - прокомментировал Тихонов. - Джаред, мне кажется, ты что-то недоговариваешь, - сказал Гефестион. - Бинго! – вокликнул Джаред. – Для того, чтобы вы все поняли это предсказание, ну, или руководство к действию, я должен вам кое-что рассказать. - Мы тебя очень внимательно тебя слушаем, - сказал Шелленберг. - Ну хорошо, - кивнул Джаред и направился к своему месту. – Вам наверно всем интересно где и как я провёл эту ночь. Для Гефестиона – специальное признание – я не послушался твоего распоряжения оставаться на месте. Впрочем, у меня изначально и в мыслях не было пойти тебе наперекор. Просто, в какой-то момент мне не понравились высказывания моих друзей в мой адрес, и я решил пойти спать. Но так как сна не было ни в одном глазу, я решил обследовать предоставленные в наше распоряжение помещения. Так я обнаружил оранжерею с окном и длинную верёвку за одной из кадок. Я вас избавлю от пересказывания моих размышлений и мук совести, просто скажу, что мне пришла идея прогуляться по ночному Вавилону и я её осуществил, спустившись по верёвке вниз. Не судите меня строго, теперь я с полной уверенностью могу сказать, что я всего лишь исполнял волю богов; правда, в том момент, я ещё этого не подозревал. Бродя по ночному Вавилону, я наткнулся на некое питейное заведение и решил принять участие в местной гулянке. Почти сразу же я понял, что хотя те, кому мы обязаны своим здесь пребыванием, предусмотрительно дали нам возможность общаться на греческом языке как на своём родном, они не подумали наградить нас знаниями никаких других языков. Я сначала обрадовался, что подобное упущение никак не воспрепятствовало моему желанию отведать местных напитков, мне всё принесли очень быстро, я даже не успел ничего заказать, но вот потом.....потом я понял, что мне придётся платить по счёту, а никаких денег у меня не было. С этого момента моё приключение приняло опасный поворот, как то – нож приставленный к моему горлу и взгляд владельца оружия, который не оставлял сомнения, что оно будет применено. К счастью, один из гулявших был ещё достаточно трезв и заметил весьма ценную пряжку, на которой держался мой плащ. Пряжка пошла в расплату, и я стал делать ноги, но в последний момент кто-то полоснул меня ножом по руке. Я выскочил из этой забегаловки и побежал куда глаза глядят. Вокруг было темно и безлюдно. Стоя посреди очередной улицы и пытаясь понять, куда же следует идти, чтобы вернуться обратно во дворец, я увидел свет приближающегося факела. Я метнулся к ближайшему дому и попытался слиться со стеной, но, как потом выяснилось, я был замечен ещё с улицы. На моё счастье, моя вторая встреча с представителем местного населения оказалась более удачной, чем первая и я был приглашен в дом моего нового знакомого, который жил совсем рядом. Впрочем, он был не местным, а греком по имени Дорос. Более того, он оказался врачом и именно он перевязал мою рану, а потом оставил переночевать. Утром он сослался на необходимость посетить какого-то больного и поэтому дал в сопровождение соседского мальчишку, который и вывел меня ко дворцу, где я встретил Мюллера. - Ну что ж, интересный рассказ и ты ещё легко отделался, - прокомментировал Стоун, - но какое это имеет отношение к твоим грехам, которым надо пойти навстречу? - Терпение, - Джаред улыбнулся и многозначительно поднял вверх указательный палец правой руки. – Мне стало обидно, что с какими-то проходимцами в трактире мне пришлось расплатиться дорогой пряжкой, а человека, который в действительности мне оказал услугу, мне нечем было отблагодарить. Не надеясь в будущем самостоятельно найти дорогу к его дому, я стал допытываться, как я смогу его позже найти, чтобы передать вознаграждение, и, хотя он сначала отказывался, потом всё-таки посоветовал мне прийти в храм бога Сина и спросить там человека по имени Нарам-Син, который сможет указать дорогу к его дому. - Ну и? - Что, не догадываетесь? - Хватит играть с нами в шарады, - Мюллер был не в настроении идти на поводу у игривого американца. – Объясните, в чём дело! - Я кажется знаю, - обрадовался Колин, - но для разгадывания этой шарады нужно знание английского языка, не так ли? - Ты прав, мой Александр, - согласно закивал головой Лето. - Дело в том, - Колин подхватил нить рассказа, - что по-английски грех – это син. Аполлон выдал Джареду указание пойти не на встречу своему греху, а в храм бога Сина. Александр, Гефестион и Мазей: английский - это язык, на котом я, Джаред и Оливер разговариваем. Это наш родной язык. Кстати, кто-нибудь его ещё знает? - Я – совсем чуть-чуть, - признался Табаков. - И я на том же уровне, - согласился Тихонов. Визбор только кивнул в согласие. - Ну, а вы? – спросил Колин у немцев. - Шелленберг говорит по-английски, - сказал Гиммлер, - я мы – не особо. - Храм бога Сина находится в Кулабе, это один из районов Вавилона, - сообщил Мазей, - это недалеко от дворца и очень может быть, что ночью ты как раз блуждал по Кулабу. - А чем этот бог Син знаменит? – Спросил Визбор. – Он бог чего? - Он бог Луны и мудрости. - Ну что ж, подходит, - заметил Джаред. - Да, мудрости тебе явно не хватает, - съиронизировал Колин и похлопал своего коллегу по плечу. - Может быть, но я не об этом. Хотя, конечно, более идеально было бы если бы он был богом солнца. - Бог солнца, Шамаш, его сын, - сообщил Мазей. - Да? Надо же, как всё складывается; хотя, если бы они были братьями, или..... - Джаред, хватит над нами измываться, говори уже! – Стоун попытался прервать весёлое словоблудие артиста. - Я надеюсь, что придя в храм бога Сина, мы встретим там Аполлона, который и скажет нам, что делать дальше. Как и ожидал Джаред, его фраза повергла всех в недоумённое молчание, но первым пришёл в себя Александр, коротко бросив: - Объяснись! - Я намеренно пропустил описание внешности моего спасителя, который, заметьте, оказался великолепным врачом, с богатым, мне так кажется, опытом. Но при этом, ему можно дать от силы лет двадцать пять, блондин, безумно красив, мелодичный голос, длинные, красивые и очень сильные пальцы. Чем не Аполлон? И он направил меня в храм бога луны. А ведь Артемида, его сестра, является богиней луны, не так ли? - А почему тогда не в храм бога Шамаша? – спросил Шелленбер, - в Вавилоне есть храм этого бога? - Да, конечно, он называется Эдикукаламма, он находится на юге города, недалеко от ворот, которые носят его имя. Дворец находится на севере. - Ну вот и объяснение, было бы далеко идти, - съиронизировал Тихонов. - Всё это как-то за уши притянуто, - без особого энтузиазма прокомментировал Мюллер. – В духе авантюрных планов Шелленберга. - Я был бы очень польщён, если бы Аполлон высказал подобную мысль, что наши планы хоть чем-то друг на друга похожи, но боюсь, в вашем изложении это вряд ли можно принять за комплимент. Я ещё могу Вам это простить, но Аполлон, не знаю.... - Ладно, давайте не будем без надобности упоминать и раздражить Олимпийцев, - посоветовал Визбор. - Упоминать придётся, так как Джаред вот тут настаивает, что он не только был вылечен самим Аполлоном, но и приглашён им на свидание, - саркастически заметил Тихонов. - Не на свидание, - поправил Джаред. – Я уверен, что он это всё специально подстроил. Сначала заранее отправил к нам гонца из Дельф, я так подозреваю, задолго до того, как он нас сюда перенес, потом внушил мне мысль отправится на прогулку по ночному Вавилону, привёл меня в этот кабак, обеспечил меня небольшим ранением, и почти мгновенно устроил так, чтобы наши пути пересеклись. - А если бы ты оказался неблагодарной свиньёй и не стал бы клянчить у него адрес, чтобы расплатиться? – поинтересовался Мюллер. - Видимо, Аполлон меня знает лучше чем Вы, группенфюрер, - съехидничал американец. – Впрочем, я уверен, что при необходимости он бы придумал что-нибудь другое. - Хорошо, предположим, что ты прав, - согласился Стоун, - но зачем так сложно? Если уж ему так захотелось собрать нас всех вместе из каких-то нам пока что непонятных соображений, зачем всё усложнять? Не проще ли появиться и объявить свою волю? Deus ex machina, не это ли говорили древние? - Сложно или не сложно, но я согласен с Джаредом, - оповестил всех Александр, до этого в основном молчавший. – Надо брать быка за рога, так что мы сейчас все отправляемся в храм бога Сина и спрашиваем как найти Дороса, чьим именем Аполлон представился Джареду. После этого мы идём по указанному адресу и будем надеяться, что Аполлон благоволит нам и окажет честь появиться и высказать нам свои намерения. - Прямо отсюда в храм Сина? – переспросил Гиммлер. - У Вас что, есть более неотложные дела? – съязвил Александр, - впрочем, есть одно место, которое мы посетим по дороге в храм. - Какое? - Царскую сокровищницу. Конечно, дар богу отличается от расплаты с врачом, но я уверен, что мы сможем не ударить в грязь лицом. Те, кто не знал Александра, смогли воочию убедиться, какой ураганной силой он обладал, когда желал чего-то достичь. Вскочив со своего места, он ринулся к дверям (и вся остальная компания незамедлительно за ним последовала), отдал указания одному из своих телохранителей обойти его главных друзей и военноначальников и предупредить, чтобы его и Гефестиона не ждали на запланированные на этот день мероприятия и не начали разыскивать. Потом он велел Мазею препроводить их всех в царскую сокровищницу, где он очень быстро выбрал великолепный музыкальный инструмент довольно близко напоминавший кифару, и затем он велел Вавилонскому губернатору указать им всем дорогу в храм Сина. Последовавшим за Александром телохранителям было приказано идти или спереди или сзади и не приставать с расспросами и тем более советами. Храм бога Сина представлял собой довольно скромное сооружение в виде небольшого зиккурата значительно уступавшего в размере большому Этеменанки и ещё более внушительному Эсагилу, оба храма посвящённых главному богу Вавилона – Мардуку. Впрочем, в отличие от весьма разрушенных домов Мардука, дом бога Луны был в приличном состоянии. Несколько служителей храма выбежали навстречу неожиданным посетителям. Хотя расстояние от дворца до храма было небольшим, и молва о том, что Александр решил провести день гуляя по Вавилону, разлетелась быстро, никто не ожидал, что первым местом, которым царь почтит своим визитом, будет этот скромный храм. На счастье, одним из встречающих оказался разыскиваемый Нарам-Син и он, сияя от радости, гордо пригласил царя и его окружение во внутрь. - Какое совпадение! - Радовался он, услышав о причине визита Александра, - Дорос как раз сейчас в храме, он осматривает главного жреца, у которого внезапно и по непонятной причине так воспалились глаза, что он ничего не может видеть и очень мучается от боли. Я сейчас немедленно позову Дороса. - Не надо спешить, - успокоил его Александр, - пусть Дорос закончит свой осмотр, а мы его подождем внутри. - Конечно, конечно, - согласился Нарам-Син, позвольте мне вас сопроводить в подходящее место. - Служитель засеменил впереди, указывая дорогу. – Я вам покажу, где можно приятно отдохнуть вдали от назойливых взглядов посетителей. Он повернул из первого внутреннего помещения в небольшой коридор в торце которого с потолка свешивалось нечто похожее на тяжёлый гобелен. Вдоль правого края темно синего полотна висел канат сплетённый из серебряных нитей. Александр, шедший впереди, первым увидел, что в канат было вплетено множество маленьких металлических колокольчиков, тоже сделанных из серебра. - Мы можем пройти во внутрь? – спросил царь. - Там нет помещения, только глухая стена, - пояснил Нарам-Син, - но я хотел вам показать это чудесное творение человеческих рук, ему уже очень много лет, но за этими колокольчиками следят младшие жрецы, в чью обязанность входит из постоянно начищать, - гордо продолжал объяснения их путеводитель. – А вы сможете прекрасно отдохнуть и приятно провести время вон в том помещении, за дверью, окрашенной в зелёный цвет. – Нарам-Син махнул назад вдоль корридора по которому они только что прошли и Табаков, как ближайший к указанному месту, толкнул незапертую дверь во внутрь и вошёл в помещение. Довольно большая комната была обита деревянными панелями тёмно-коричневого цвета, а пол был застелен роскошным ковром чуть более светлого оттенка. Через чур современный деловой стол красовался на противоположном от двери конце и, подняв взгляд вверх от стола, Табаков уставился в ужасе и непонимании на портрет Гитлера. Сделав вперёд несколько шагов чисто по инерции, он круто развернулся, но было поздно. За последним из вошедших громко захлопнулась дверь, и Табаков увидел онемевшие выражения лиц своих товарищей по несчастью. - Вас же просили ничего не открывать! – воскликнул Стоун, первым оправившись от потрясения. - Где мы? – тихо спросил виновник происшедшего. - Не узнаёте? Ну как же так? Это мой кабинет, - объявил Шелленберг.