Монетка

Eminem - Beautiful

      Молчание. Гриммджоу, не ожидая большего, хмыкнул. — Что, Айзен завербовал? — Я не пойду служить предателю, — и добавил. — Теперь — отдай дзампакто. Гриммджоу сощурился, рука легла на рукоять сама собой. — Иначе я не собираюсь с тобой разговаривать. Решай. — Что ж ты сразу не предупредил об этом условии? — Не должен был.       Гриммджоу побарабанил. «Он же не знает, что в рукопашной я хорош. Да и серо не отметаем». Загвоздки, тем не менее, оставались. Неделю назад Орихиме сняла с него бинты, и он размялся вволю. Но использовать ресуррексион не стал. В схватке без дзампакто мог и сплоховать, побаливали ведь плечи, кисти, лодыжки и поясница. «Почти все, в общем-то». Если Орихиме с этим не справилась, куда лекарям? Гриммджоу, сняв дзампакто, передал.       «Чтоб я, ещё раз…». Ашидо кивнул. Гриммджоу даже с болью наблюдал, как ножны прикрепляют к другому поясу. Лес Меносов — подземная долина из дробленых до состояния песка серых кристаллов, которая простиралась на тысячи ри, освещенные потоками света из дыр в потолке.       Место перерождения Меносов. «Тот, кто контролирует Лес, контролирует рождение адьюкасов». — Много адьюкасов появилось? — Достаточно. Шагая, он отметил — песок ощущался землёй, не заглушал звук. А голубоватое освещение сильно напоминало посмертие… — Лес мы не отдадим, — не стал ходить вокруг да около Ашидо. — Даже своим дружкам-синигами из Готея? — Даже им. Мы потеряли многих бойцов, — впервые Гриммджоу различил оттенки в его речи — озабоченность напополам с горечью. — И тем, что сам Ичиго не пришел, он только укрепил меня в этом решении. — Чего-чего? — Того.       «Блять, ну не переговорщик я, какого черта послали?!». Дело в том, что остальных Гриммджоу не послушал и со злости сам вызвался пойти. Киске восторженно утвердил кандидата, и вот Гриммджоу, обезоруженный, шел. Они почти добрались к кристальным деревьям, чьи ветви едва не задевали потолок. Если приглядеться, то на самих ветках угадывались почки: голубые, синие, бледно-фиолетовые, белые. Им предстояло ещё чуть-чуть вырасти в маленькие кристаллы и впоследствии отразить потолочный свет переливами радуги. — Но вы же не совсем тупые, должны понимать, — Гриммджоу слегка замялся. С прежним уровнем силы он бы таких задушевных бесед не вел, стоит заметить. — Если Айзен разберётся с нами, то неровен час… — Понимаем. Понимаю, — с нажимом произнес Ашидо. — Однако хотим умереть на отвоеванной земле, не потворствуя. — Как благородно, — ухмыльнулся Гриммджоу. «Синигами в своем стиле». — Умирать не обязательно здесь, в курсе? Доберитесь до Сообщества и валяйте. — Это все, что ты хотел? — он развернулся спиной к дереву, что при близком расстоянии оказалось куда выше и толще, чем виделось издали. — Да. Стоит говорить, что теперь вы из потенциальных союзников стали нам врагами? Ашидо улыбнулся. — Мы и потенциальными не были, Гриммджоу. Я поклялся истреблять Пустых, а ты — нас, — к его горлу устремился его же дзампакто, пусть и в ножнах. — Я знаю, что ты уничтожил многих моих товарищей, — оба сощурились. — И ты последний, кого стоило направлять ко мне на разговор. Уходи.       Гриммджоу приготовился бить по запястью, но рубанул воздух — Ашидо уже оказался в нескольких метрах. Перехватив дзампакто, Гриммджоу заключил сквозь сжатые зубы. — Радуйся, что ты не был среди убитых. Отсиделся где-то. — Да. А теперь ты пришел ко мне за помощью, — он запрыгнул на ветку и присел на корточки. — И получив отказ, никак не можешь уйти. Гриммджоу сплюнул в сторону. — Хватит. — Именно. Уходи.       Он, готовый скрипеть зубами до крови от досады, вернул ножны на пояс. Нужно что-то сказать или сделать. Как склонить Ашидо? Как убедить? Силы его синигами ох как пригодились бы. Айзен «откусывал» все больше территорий. И бросить в его пасть не Исиду, а кого-то вроде Ашидо звучало ну очень заманчиво. Воинов в «ОС» не прибавлялось, в отличие от головной боли.       Как быть? Или уже стоит поразмыслить, как свою неудачу преподнести «ОС»? Не разобравшись, обозлившись, Гриммджоу ушел в сонидо. Новость эффекта не произвела. Собрание провели впопыхах, а после разошлись по тренировкам и патрулям. Может, безделью. Кажется, в успех мероприятия не верили изначально. Даже Орихиме лишь отвела взгляд и вздохнула.       Гриммджоу нащупал стену между ними. И мгновенно, по старой привычке и закоренелой мнительности, уже укрепился в мнении, что проблемы их отношений только-только обнаружили себя. И все же не в его правилах сидеть на месте. Слишком самостоятельный, слишком свободолюбивый. И любитель хорошей драки, конечно.       Что из перечисленного привело его на тренировку к Улькиорре, не ясно. Гриммджоу произнес, потирая подбородок. — А теперь поясни, что ты использовал, чтобы держаться на равных с Айзеном.       Он, вытянув руку, сжал и разжал пальцы. — Ресуррексион способен выйти на вторую ступень. Что я имею ввиду, — и, вынув дзампакто из ножен (Гриммджоу против воли вздрогнул), начертил на песке. — Дзампакто синигами противоположен нашему. Это предмет, в который вложена частичка их души, в которой уже заложена определенная, измеримая, сила, которая способна возрасти внутри предела. Наш же — это часть нашей мощи, запечатанная. По собранным данным, эту силу можно только высвободить, но не увеличить. Однако Айзен обошел этот запрет, силы вложил, выстроил иерархию. Заэльапорро не обошел стороной этот вопрос, и… Дал мне поучаствовать в своем эксперименте, — обширную схему стер одним движением ноги. Гриммджоу цокнул языком. — Гробил себя, значится, сознательно. — Да. Но в результате я вышел на новый этап. Это не Васто-Лорде, это эволюция самого рессурексиона. Гриммджоу вновь потёр подбородок. — Сможешь научить меня этому? — Нет. — Когда вернёшь прежние силы. — Нет, Гриммджоу. Даже господин Киске не поможет. — А он-то причем? — Куросаки повторно обрёл силы синигами благодаря ему. Но не рекомендую тебе и пытаться. Цена высока. — Сам разберусь, — Гриммджоу недобро ощерился, но раздражение погасло, стоило ему ощутить присутствие Орихиме. Он перевел взгляд на один из красных столпов. — Господин Гриммджоу! — она крикнула, сложив руки рупором. Этот оклик Гриммджоу расценил скорее как дань Улькиорре: чувство реяцу последнего притупилось — присутствие других он улавливал, лишь приложив усилие. — Чего? — зычно спросил Гриммджоу, сложил руки на бедра, развернувшись к ней. — Собрание! Улькиорра и Гриммджоу помянули Смерть одновременно. — Ну хоть без чая. Подожди, мы подойдем! Орихиме кивнула и ушла в тень, скрылась в переходе. — Господин Киске сказал, что просто не смог его найти. — Лучше бы Шапочник хогеку поискал.       Неловко и тихо. Гриммджоу, скрестив руки на груди, подумал. «Уже скучаю по старому залу для собраний». Дело в том, что упомянутый находился в «Белой» половине Лас-Ночес и занят был Айзеном. Зона его влияния расширилась и на медпункт — «Черные» потеряли десяток раненых. «И сам медпункт. Блядство». Гриммджоу предполагал, что темой обсуждения станет как раз таки этот провал, но ошибся. — Итак. Подмога не прибыла. Совет можно закончить на этом — возвращение в мир людей откладывается, — господин Киске надвинул на глаза шляпу, сложил руки в рукава кимоно. — Как? — Куросаки вскинул брови. — Ну вы ж справляетесь, — Гриммджоу ядовито улыбнулся и потянулся. — Медпункт потеряли, как и зал для собраний. Есть, думаю, ещё проебы, о которых не знаю. — Мы в одной упряжке, спешу напомнить, — Кучики, которую Гриммджоу моментально нарек «Бесячей Пигалицей», даже не удостоила взглядом. — Ну-ну. — Господин Киске, быть может, стоит снова запросить помощь? — Это был второй запрос. В третьем смысла нет, — Исида, которого Гриммджоу посчитал скучным назвать просто «Очкарик», оторвался от стены, перебрал в пальцах цепочку с крестом квинси — и добавил. — Есть и ещё кое-что. Это придержали в тайне от Готея. Господин Киске? — Заэль добровольно сдался. И в личном разговоре сообщил мне, что… Гин на волоске. — Он и был вашим информатором? — Улькиорра с обыкновенным непроницаемым лицом задал тот же вопрос, что возник и у Гриммджоу. — Так точно. Всякий раз он уходил от подозрений, ситуация с Зоммари Руро тому яркий пример… Гриммджоу задумался. — Может, есть способ помочь ему? — Орихиме приковала к себе взгляды и переступила с ноги на ногу. — Н-ну ведь… Он должен быть, этот способ! — И подвергнуть себя страшной опасности, — Бесячая пигалица покачала головой. — Не привыкать, — Куросаки поправил красную сегментированную лямку, на которой, на его спине, и держался дзампакто. — Подождем новых действий Айзена. После захвата медпункта он возьмёт паузу, — господин Киске, спохватившись, взял со стола чашку. На рисованной карте Лас-Ночес остался круглый след. — Вот же…       Гриммджоу обошел комнату, задернул шторы. Орихиме, оставшись у двери, накрутила прядь на палец. — Ты думала о будущем? — У тебя такой обречённый голос, Гриммджоу, — подойдя тихо, она обняла со спины. — Я, ну… Конечно, я думала, но… — Но что? — В один момент решила просто наслаждаться покоем. Гриммджоу вздрогнул. «Покой, обречённость… Ну уж нет!» — и резко обернулся, а Орихиме мгновенно разжала руки. — Я хочу найти место, где мы сможем жить вместе, где, блять, меня не выловят в коридоре для «серьезного разговора», — подчёркивая, он сделал ковычки пальцами. — Где оно может быть?! Орихиме замялась. — Его нет, Гриммджоу, — произнесла она мягко и поспешила добавить. — К сожалению. Он нервно облизнулся. — А мы искали? — Наверное, нет смысла искать то, чего не существует.       Пораженный до глубин пустоты, Гриммджоу развернулся. Орихиме стояла отрешенной, кажется, не только от мужа, но и от всего Лас-Ночес разом. — Мы… Старательно избегали этого, но пора открыть глаза. Я не знаю мира, города, даже места, где мы найдем спокойствие, — она обхватила лицо, явственно мучаясь.       Гриммджоу и без чтения реяцу ощутил, что слова даются ей с трудом. — Слишком уж сложно. Слишком уж наш союз необычен. Возможно, эти дни, ночи в Лас-Ночес — самые счастливые и тихие. Не считая подшучиваний, — она улыбнулась, но как-то невесело, и в пустоте Гриммджоу всколыхнулось. Он смолчал. Она озвучила то, чем он мучался, не зная, как выразить. — Нас приняли. Все, кроме Ичиго и Кучики. Я знаю о твоём разговоре с ним. Кажется, больше ничего не было, — Гриммджоу не послышалась сталь в ее голосе? — Или я просто слишком боюсь представлять будущее. — Не представлять его нужно, — он приблизился. — А строить. Он взял ее руки за запястья, чуть приподнял. — Вместе, — и не смог не прибавить с усмешкой. — Посмотри, до чего довела? Я даже выговорил это блядское слово. Орихиме улыбнулась, прищурившись. — И даже азбуки знаешь.       Несколько дней они провели вдали друг от друга. Этот разговор не назовешь ссорой, но Гриммджоу лучше б поссорился. Покричал, как в старые-добрые. Он читал, думая совсем не о столбцах текста и уж совсем не о смыслах, заложенных в слоги. Они были похожи с Орихиме изначально или она изменилась под его влиянием?       Гриммджоу успокоился, если б жена в привычной манере воодушевила? Но она сказала другое. И дальнейшим репликами и поцелуями смысл сказанного не изменить… «Нечего думать, что сделала или не сделала. Как есть». Он будто погружался под песок, чувствуя, как тело скрывается в толщах.       Гриммджоу уткнулся в страницы, словно запах старой бумаги мог отогнать навязчивые мысли. «Теперь только это. Или, может, в патруль навязаться?». Дальнейшее рассуждение напрашивалось само собой, но Гриммджоу гнал его, гнал. Мог бы, и себя выгнал, потому что его будто скребли изнутри, а добравшись до дна, задевали остатки живого. Но дворец разделили, прогулки проводились чуть ли не по расписанию. «Пусть лучше делится такими мыслями, чем замалчивает. Уже достаточно мы скрывали свои размышления и разгребали последствия». Он болезненно зажмурился.       «Что я упускаю?». Гриммджоу думал, что напрочь лишён чувства вины, а совести — тем более. Вина тянет за собой сожаление, а предаваться этому в третьей, уже, жизни, показалось Гриммджоу идиотским. Но задаваться вопросом не прекратил. — Пойдем потренируемся? — Гриммджоу прислонился к косяку плечом, улыбнулся. — Ну-ну, ты что? Какие нежности. Пора и размяться… Нет, никакой щекотки! Орихиме! Я сказал!