Монетка

The Cure - Twilight garden

Веки не размыкались. Несколько секунд Гриммджоу осознавал себя в пространстве.       Первое, что увидел - свет пепельных цветов, разгоняющий тьму. Он опустил взор. "Лапы... Лапы?" - Гриммджоу выпустил и втянул когти. "Снова. Куросаки, уебище, неужто ты смог?". Медленно поднялся, а покачнувшись, устоял. Заболела спина. Он потянулся лапой, чтобы прощупать. В облике арранкара там был копчик. Теперь - основание хвоста. Он прошел сквозь поле цветов, осоловело пригнувших бутоны к земле.       Гриммджоу, заворожённый, и сам склонил голову - привыкал к обрезанному, кошачьему углу зрения. Да и к другому ощущению времени тоже: то будто замирало на мгновение, а перейдя его, останавливалось вновь. Грот. Кристаллы на потолке, полу, стенах отсвечивали голубым. "Вот оно, посмертие. В знакомых декорациях". Пробежавшись по полям, Гриммджоу заметил выход - полукруглую дыру на высоте в два его прыжка. "Может, выход выведет в пустыню?Ну не может же посмертие повторить лишь Грот?". ... Ему недоставало полпрыжка. Совсем чуть-чуть. Повезло, допрыгнул: зацепившись, попробовал подтянуться, но лапы заскользили.       Он ударился подбородком и невольно испугался, как делал всякий раз, когда били в лицо. Берёг осколок. Захрипев, вцепился зубами в камень. Его удивило, что боль не пришла вслед за камнями во рту. И вкуса не было. "Сломаю когти, а выберусь!" - они самые пошли в ход - он ослабил хватку, оттолкнулся, потянулся и перебросил себя. И выбрался.       Лапы вынесли сквозь туннель на воздух. Его, уже дважды мертвого, хлестнул ветер, будто загоняя обратно, под землю. Сощурившись, Гриммджоу взглянул на ночное небо и обомлел: луны не было. Лишь тускло сияющие звёзды...       Очнулся от прикосновения пепельного цветка к морде. Поднявшись, встряхнулся. Силы, которых прибавилось после пробежки, покинули. Он упал на бок, придавливая растения; словно пригвоздило к земле дзампакто, вошедшим по рукоять. "Я пошел не тем путем? Или посмертие не отпускает меня, потому что я дважды мертв?". То место, где оказался после первой смерти, Гриммджоу не помнил.       А когда попытался воссоздать в памяти, опутал страх: нельзя, нельзя, нельзя. Это не должно повториться, ни в коем случае, ни при каком раскладе. Повторилось. Гриммджоу прикрыл глаза, чувствуя, как по телу идёт дрожь, сплетаясь с ощущением холода. А приоткрыв пасть, понял, что не может сказать и слова.       "Нельзя... Засыпать. Я проснулся с таким трудом!" - лапы не послушались. Он вновь ощутил отделение от своего же тела и взбунтовался, подорвался. Три раза вставал. И, просыпаясь от прикосновения лепестков, быстрее от раза к разу. Пробовал выйти через пещеру первым путем. Неудача. Свернув влево, запутался в переходах и очнулся в полях.       На четвертый раз хмуро смерил взглядом кристаллы. Серо не было. А уж Гран Рей - тем более. "Это пытка - запереть меня, меня! В повторении одного и того же действия". Гриммджоу вдруг прикинул, а что могли бы сказать Иноуэ, Улькиорра и Тия. "Иноуэ, наверно... Уснуть, чтобы прервать круг. Улькиорра - что надо пойти напролом, сквозь ветер. А Тия... Что нужно дождаться помощи. Но посмертие индивидуально. Не значит ли это, что я загнал себя в Грот, в поля пепельных цветов? Что, если представить что-нибудь другое?".       Гриммджоу, сомневаясь, зажмурился. Его разрывало от противоречия - спи! не спи! Он не мог уяснить, что из этого - его интуиция, а что - голос Смерти...       Бесцельная ходьба перемежалась с пробежкой, а если помчаться вправо, то поле покажется бесконечным. Бежал, бежал, бежал. ...Пока не пробудился на прежнем месте. Беспомощность кипятила кровь: Гриммджоу взрыл когтями землю и ударил плошмя. "Где же ты, Иноуэ? Уже ушла, похоронив меня?". Раздумывая, наматывал круги по полю, то и дело рыча. Нет выхода. Да, он мог поддаться желанию уснуть. Но вдруг нападет такая усталость, что на новый подъем сил не найдется? Он направился к стене из кристаллов.       И начав пробираться сквозь лабиринт, Гриммджоу почувствовал нечто знакомое. Правда, движение это узнавание не ускорило. Как только проход расширился, не сразу это понял, поэтому вышел, склонив голову и в полшага. "Вода?" - действительно, та, по капельке, спускалась со стен. "Это место копирует не Скрытый Грот, а Озёрный край... Вот здесь была маска". А теперь в каменное ложе воткнут меч. Приглядевшись, Гриммджоу различил синюю ткань на рукояти, изогнутую гарду. "Мой дзампакто. Что к чему? Стоит достать? А зачем" - он обошел ложе. Вода капала и капала, действуя на нервы, подгоняя.       "Каким образом достать из камня? Лапами? К черту! Зубами!". Он аккуратно ударил по лапой, как обычно делают кошки, проверяя опасный предмет. Ничего. Тогда Гриммджоу, расставив лапы, приоткрыл пасть и взял в зубы. Тянул медленно. Ожидание, пока дзампакто наконец покажется из камня полностью, было невыносимо. Гриммджоу и не думал, что клинок такой длинный. Наконец, вышел.       Но челюсти вдруг разжались и Гриммджоу, выпустив, по инерции нагнулся вперёд. И напоролся. Вместо боли почувствовал обиду. И погружение во тьму. Пробудился в поле. "Может, достаточно? Не нужно больше бежать?" - к первым голосам, громким и четким, добавился этот, тихий и неуверенный. Гриммджоу досадливо отмахнулся от него... Рукой.       "После того, как я проткнул себя... Я..." - он сел, похлопал по карманам хакама. "Одежда. Дзампакто" - без первого мог обойтись, а вот без второго... В карманах надеялся найти монетку. А не отыскав, выругался. ...Сквозь поля ноги вынесли на воздух. Ветер отхлестал, загнал обратно.       На этот раз он отбежал подальше, чтобы разогнаться. Опять ветер ударил, однако Гриммджоу лишь прищурился и устоял. Шаг за шагом он удалялся от Грота.

The Cure - Play

      А когда завернул за руины, прилёг и засмеялся. Странное зрелище - арранкар, что едва не наглотался песка, лежит и смеётся. И пока Гриммджоу не увидел гребень песчаной бури, то радовался победе. Издали приметил купол. И, щурясь и отплевываясь от песка, сделал его своим ориентиром. Перешагнув порог, прилёг. И не сразу узнал проем.       "Главный вход?" - и мысленно присвистнул. Дворец выглядел потрепанным десятками лет. Кругом - песок. Словно Лас-Ночес, вернее, его остов, вырос из-под песка, подняв того вместе с собой. Гриммджоу, чувствуя, что на верном пути, встал и пошел на поиски совещательного зала.       Туда не попал, потому что тот был набит песком под завязку. Тоже самое повторилось с комнатой Иноуэ и Улькиорры. В его комнату песок не проник. "И все осталось таким же, как я оставил...". И шторы, и шкафы, и незаправленная кровать. Только солнечных лучей недоставало. Посмертию, видимо, хватало и сияния звёзд. Он открыл шкаф. Ряд комплектов. Ему даже послышался голос то ли Улькиорры, то ли Нойтры, будто вернуло в прежние дни. Голова закружилась. Гриммджоу прислонился к шкафу, параллельно засунул руку в карман комплекта. Кроме песчинок песка, нащупал что-то круглое. "Вот она". Гриммджоу, дунув, смахнул песчинки. Их связь с Иноуэ. Ниточка, ведущая к реальности. Только вот как использовать ее, как выйти из лабиринта? Вещица не засветилась оранжевым или синим. Даже не блестела, поддернутая патиной. Он, задумчивый, сел на кровать. "Первое место - Грот. Там дзампакто. Второе - комната в Лас-Ночес. Монетка. Дальше. Нужно идти дальше".       Тоннель вывел на площадку, засыпанную песком. Без числа звезд разбросало по небу. Он замер, поддавшись чудно́му течению времени - то ускорялось, то застывало на миг. Он сохранит в памяти эти секунды...       Гриммджоу по наитию бросил на землю монетку. Из ножен вынул дзампакто. И не успела вещица коснуться земли, проткнул. Синий и оранжевый заполнили мир, а потом - чернота.       Его будто взяли за шкирку и бросили. Гриммджоу, морщась от пронзающей боли в каждом суставе, забился. "Наказание за то, что зашёл слишком далеко? Или...?". Услышав голос, произнес хрипло.       — Иноуэ, это ты?       — Для вас, Джагерджак Гриммджоу, я буду кем угодно. Гриммджоу, почти подпрыгнув, распахнул глаза. И моментально согнулся. Внутренности будто промешали в блендере и несколько секунд он приходил в себя.       — Но не женщиной. Не похож, снимай или не снимай шляпу.       — Да кто ты, нахуй, такой... - каждое слово - маленький подвиг.       — Скромный владелец магазина собственного имени. Гриммджоу, щурясь от преломления солнечного света от белых стен, наконец повернул голову к незнакомцу.       — Наш медпункт.       — Абсолютно верно, господин Гриммджоу! Часто тут бывали, верно? Гриммджоу спросонья провел рукой по лицу. Силуэт посетителя - зеленоватый, полосатый - сначала расплылся, а потом сложился в мужчину средних лет, блондина в белой шляпе в зелёную полоску, в зелёной рубашке и в сандалиях. "Ещё и с тростью. Не мир мертвых, а проходной двор какой-то" - Гриммджоу глубоко вздохнул и собираясь с мыслями, неопределенно, тихо зарычал.       — Нечасто. Кто такой?       — Урахара Киске.       — Ой, бля-я-ять, - Гриммджоу, морщась от подступившей головной боли, закрыл лицо. "Владелец магазина. Отправил Иноуэ к нам, научил пользоваться заколками как передатчиком" - посмотрев на Киске через пальцы, он пробормотал.       — Я о тебе слышал. Убирайся, пока я разрешаю.       — А вы не хотите услышать, как дела обстоят в Лас-Ночес? Не зря ведь я, ну, можно сказать, руководитель отряда подростков, сижу с вами в одной медпункте, который вы назвали "наш". Гриммджоу повстречал ещё одного любителя пропускать мимо ушей.       — Я нихуя не понял и понимать не намерен. Сваливай.       — Тогда о судьбе Иноуэ я промолчу. Испытывая терпение Гриммджоу, Киске сначала разглядывал ногти, а потом осмотрел трость и что-то углядел на потолке. Рассматривая это что-то с чрезвычайным вниманием, он ни разу не покосился на медленно, но верно закипающего Гриммджоу.       — Выкладывай.       — Айзен временно отступил с оставшимися подчинёнными. В последний раз я отследил его местонахождение под землёй. Теперь Лас-Ночес в распоряжении "Объединенных Сил".       — Кого-кого?       — "Объединенные Силы" - это формирование, которое собрало под своим крылом и сторонников Куросаки, и Пустых, что примкнули к нему. Ряды многочисленны, но большая часть не доживёт и до следующего дня - не все так крепки, как господин Сифер или вы.       — Пиздец, - Гриммджоу полуприкрыл глаза, представив, как Пустые и синигами, взявшись за руки, водят хороводы вокруг могилы Айзена. "Даже в посмертии было логичнее, чем тут".       — В некотором смысле. Но договариваемся, живём в мире.       — Что с Улькиоррой?       — А, он, - Киске чуть поник.       — Может, выкарабкается. Может, и нет. Гриммджоу, нахмурившись, произнес.       — Я надеюсь, его Иноуэ лечит?       — Конечно-конечно! Только вот... Сам господин Сифер не стремится ожить. Помолчали. В открытое окно лился солнечный свет. Со шторкой играл ветерок. Вздохнув, Гриммджоу сказал.       — Тия?       — В полнейшем порядке! Она была первой, кто поддержал мою затею с ОС.       — А... Иноуэ? - он постарался не показать своего отношения, поэтому и заговорил о ней в последнюю очередь. Но беспокойство в тоне выдало его с пустотой и осколком. Киске, взглянув озабоченно, перебросил трость из ладони в ладонь.       — Она так беспокоилась, что не могла вас лечить. Поэтому вас отправили к другим лекарям. Кто знает, может, и не пролежали бы две недели здесь, не приходя в сознание, если бы...       — Две недели?!       — Да, точно так. Серьезные раны, забытье... Раздосадованный такой потерей времени, Гриммджоу нахохлился.       — Понятно. Что будет дальше?       — Я думаю, что верну Иноуэ Орихиме и всех остальных домой.       — А я? - взгляд Гриммджоу поднялся вместе с Киске.       — А что вы? - он вернулся к плутовскому тону.       — Долечите́сь и снова в бой! Гриммджоу отвернулся. "Зачем припёрся, Шапочник? Поиздеваться? Ну а я чего ждал? Пускай Иноуэ возвращается к себе. К своим. Так будет лучше. Правильнее, что ли".       Но когда Киске уходил, скосил взор. Так называемый Шапочник приподнял пресловутую шляпу, прощаясь, и Гриммджоу произнес негромко.       — Передай, что я хочу с ней увидеться. Сильно хочу. Он ждал. И те часы посвятил воспоминаниям. Конечно, его прерывали лекари. Взбудораженные его пробуждением, они взялись за работу с небывалым рвением.       И Гриммджоу, в новых бинтах, непричесанный ( потому что, когда расческа упала из дрожащих рук, он поднял и просто переломив ее напополам, выбросил в окно), полулежал. ...И увидев Иноуэ, рыжую, бледную и тоненькую, не смог заговорить сразу. Но после непродолжительного, шокированного молчания не нашел слов лучше, чем:       — Ебать, а ты всегда такая красивая была..?