Бархатный песок

Холод, холод, детка, холод, Изо рта торчат осколки. Разум жив под ледяною коркой. Повод, мне не нужен повод Чтобы сжать её в руках И исцелить ее ожоги.

Три года пролетают незаметно — песком между пальцами Света процеживает свою свободу, упиваясь раздольем новой жизни. Хорошие связи помогают ей устроиться тихо и незаметно — коттедж в неприметной деревушке на юге Франции внушает уверенность и стабильность в завтрашнем дне. Бандитские разборки, напрасно романтизированные бесталанными СМИ, погони и насилие в прошлом — здесь, в райском местечке роковая девушка счастлива. Ленивая сытая жизнь, занятия спортом и стрельба по мишеням — отличный повод для личного счастья. И никаких мужиков. Звонок из заснеженной Москвы в корне меняет ситуацию. — Мертва? Убийство? — Хмурится Света. — Выезжаю. — Не каждый день умирают сестры. Даже если они не оказались родными. Даже если забыли про тебя. Удобные кроссовки мягко шуршат по начищенному кафелю. Домодедово встречает прибывающих привычной бестолковой московской суетой. Щурясь от яркого солнца, Света, убаюканная приятным полумраком бизнес-класса въедливо оглядывает толпу встречающих — старые привычки прошлой жизни не искореняются даже с годами. Багров обрывает трубки ведомств. Никто не должен знать, КТО пожаловал в страну. Тем более он. Досрочно завершив заседание, Данила садится в машину, спешно называя адрес кладбища. Она не пришла. Не проводила сестру в последний путь. Багров, подождав, пока все разойдутся, задумчиво курит у ограды. Видимо, Света окончательно порвала со старой жизнью. Данила хмурится и берет следующую сигарету. Он запомнит ее навсегда. — Я желаю тебе счастья, девочка моя. — Багров научился понимать. И научился прощать. Он научился отпускать и не ждать. Вечерние сумерки мягкой нугой ложатся на унылые пейзажи. Света, не обращая внимания на собачий холод, пристально всматривается в надпись на надгробии. Она не чувствует ничего. Полнейшее равнодушие. Интересно, она сама вообще еще жива? Малахова чувствует себя живым мертвецом. Равнодушно смотря на теплый огонек импортной сигареты, Света хочет проснуться. Задрав рукав куртки, она медленно, будто не веря тому, что делает, подносит бычок к руке. Властная рука, затянутая в перчатку, блокирует движение, спасая нежную кожу от уродливого ожога, а после отточенным движением перехватывает ствол. — Это я ее убил. Не мог дождаться встречи с тобой. — В неровном свете скудного заката улыбка Сетевого окрашена красным. Малахова пытается ударить свой ночной кошмар, но сильные руки не оставляют шанса на оборону.