Гарри Поттер и три старых хрыча

      Пирс Полкисс был очень неглупым мальчиком. Но соображал он несколько медленно. Не всегда понимал, что происходит вокруг, не всегда успевал среагировать. Поэтому он тянулся к другим детям. Дадли был настоящей находкой: хороший друг, находчивый, всегда знающий, что делать и как ответить в случае чего. Хотя Пирса все же иногда не устраивало то, что они делали. Он не мог сформулировать чем, просто не устраивало. Всё изменилось после той злополучной поездки в Британский музей. И Пирс даже не жалел о выволочке, которую после получил от папы. Ведь после музея к их компании присоединился Гарри. С Гарри было хорошо. Дадли иногда напоминал огромного носорога, у которого возникают большие трудности с маневрированием. Гарри же был способен сдерживать Дадли на поворотах. К тому же с ним было так интересно! С Дадли до этого тоже, конечно, было интересно, но с Гарри — по-другому. С ним всё так завертелось! Было ничего не понятно, но здорово. Они что-то планировали, тренировались, делали эту мазь и всё такое. Пирс твёрдо был настроен рано или поздно со всем разобраться! Он же решил стать учёным.       За предыдущие три недели они с друзьями сблизились больше, чем с Дадли и Деннисом за предыдущий год. В слишком большом количестве передряг они побывали за это время. Совместные тренировки и занятия алхимией (Пирс впервые услышал это слово от дедушки Вана), то, что Дадли не бросил его перед лицом рассерженного папы, да и поездка с миссис Дурсль, в которую Пирс с Деннисом тоже напросились… Вспоминать эту поездку не хотелось, но пережитый тогда ужас тоже сплотил их.       А сейчас они успешно провели тренировку взрослых мастерству дедушки Вана! Удивительно, если задуматься… Старший брат Пирса — Боб — занимался у мистера Ретсби, так что Пирс знал: Ретсби — мужик серьезный, даже жесткий, но правильный и справедливый. И Пирс его чему-то учил! Ну, не совсем Пирс, а Гарри, но всё равно. Надо будет похвастаться брату.       С чувством выполненного долга мальчишки наперегонки рванули к машине. Приз за первое место — переднее кресло — манил. Пирс постарался изо всех сил и успел усесться на самое крутое сидение раньше остальных. И только когда мистер Дурсль завел мотор, мальчик понял, какую опасность это место таило.       — Итак, мальчики, — начал мистер Дурсль, покосившись на Пирса. Остальные на заднем сидении ему были видны только в зеркало. — Что это вы там устроили?       Пирс заёрзал и беспомощно оглянулся назад. В щель между креслами нормально виден был только Деннис, но он сделал вид, что чрезвычайно увлечен пейзажем за окном. По счастью, мистер Дурсль, кажется, не был на них рассержен. По крайней мере, его вопрос звучал именно как вопрос, а не как возмущение или начало феерического разноса, так что время на размышления было. Пирс искренне надеялся, что сейчас что-то ответят Гарри или Дадли. Зря. Мистер Дурсль ещё раз скосился на Пирса. Пришлось выкручиваться самому.       — После музея у Гарри в голове завелись три голоса. Один из них древнего китайского монаха. Он нас учит. Мы зовем его дедушка Ван. Ему нравятся тренировки. Мы схитрили, и мама Денниса организовала людей, чтобы этому учиться. И вот.       Пирс был небыстрым, но основательным. Он не любил трепаться, но если уж говорил, то самую суть. И ещё родители настойчиво приучали его быть честным. Нельзя сказать, насколько ответ устроил мистера Дурсля, но следующие десять минут прошли в тишине. Напряженной такой… Дети не решались её потревожить.       Сам Вернон же не был способен осознать только что полученную информацию. Мозг тупо отказывался обрабатывать услышанное. Праздно перебирая слова только что сказанного предложения и не понимая его смысла, Вернон зацепился за словосочетание «Дедушка Ван» и ответить решил именно на него. Пока.       — У Гарри нет дедушки Вана. У него были дедушки Джон Эванс и Флимонт Поттер. У него даже прадедов таких не было, были Марти Эванс, Эдвард Смайт и Генри Поттер. Как звали отца бабушки Юфимии, я не знаю, но сильно сомневаюсь, что Ван.       Пожалуй, больше всего проявленной осведомленности была бы удивлена миссис Дурсль. Хотя Вернон этого никогда не афишировал, но слово «род» для него не было пустым звуком. Своих предков он знал до шестого колена. И с таким же интересом относился к предкам своих родственников. Родителей Гарри он видел всего один раз, на их с Петуньей свадьбе, и сказать, что отец Гарри вёл себя там неприлично — ничего не сказать. Однако Вернону удалось разговориться с двумя друзьями молодой четы Поттеров — мистером Люпином и мистером Петтигрю. От них-то Вернон и выяснил родословную своих новых родственников настолько подробно, насколько смог.       Все задумались.       — Надо будет почтить память твоих родителей, съездить летом на могилу. Не представляю, как мы её найдём, но что-нибудь придумаем.       «Я найду, но только пешком», — отозвался в голове ошарашенного Гарри Черный медведь.       Неловкое молчание затягивалось и закончилось только вместе с поездкой. Машина остановилась у дома семьи Дурсль.       Пирс, чувствуя, что лишние люди тут не к месту, уже собрался потащить Денниса куда-нибудь погулять (тот не отличался тактом), когда Гарри попросил:       — Пойдемте со мной, не хочу быть один. И комнату вам заодно покажу.       Гарри молча попросил разрешения у дяди, на что тот кивнул. Дети достаточно чинно пошли на второй этаж, а Вернон в гостиную — к бутылке виски. Ему требовалось посоветоваться с Петуньей. Ей бутылка тоже не помешает.       Пирс уже бывал в доме Дадли, но в комнату Гарри он попал впервые. И тут было что посмотреть. В глаза сразу бросались рисунки на стенах. Не понятно, кто их делал: на стенах были схематичные, но хорошо прописанные изображения очень странных людей. Некоторые были с головами зверей, одеты тоже странно. Многие полуодеты. Пошевелив мозгами, Пирс вспомнил про Древний Египет. Наверное, Гарриному жрецу так нравится. Может быть, он сам эти рисунки и сделал. Пирс стал с интересом искать, что в комнате могло бы быть следами индейца и китайца. И сразу же нашел на полке какой-то мелкий раскрашенный череп. Он мог принадлежать крысе или кому-то сходному по размеру. Следов дедушки Вана Пирс не нашел. Как не нашел и ни одной игрушки. Впрочем, в этом он Гарри понимал, какие уж тут игрушки, если вокруг столько интересного происходит? В целом комната, несмотря на некоторые страшноватые детали, смотрелась очень уютно. Гарри сел на ковер и оперся спиной о кровать, Пирс с Дадли расположились по бокам от него, чтобы поддержать, а Деннис пошел исследовать череп.       — Череп крысы, — подтвердил Гарри догадку Пирса, — это амулет простенький. Меня Черный медведь охотиться учил. Охотиться — это бееее! Мерзко! Хорошо, что Черный медведь разделывал её сам, меня бы точно вырвало.       Рука Денниса, уже тянущаяся к черепу, остановилась, а потом двинулась в обратном направлении. Кажется, он не был готов трогать настоящий череп настоящей крысы.       — А что амулет делает? — Пирс решил, что Гарри нужно отвлечь от грустных мыслей.       — Он не дает нас подслушать или подсмотреть за нами. Не знаю, зачем он мне, но Черный медведь сказал, что из крысы я пока смогу сделать только такой.       — Круто, — восхитился Дадли. Кажется, он как раз считал амулет очень полезным. — А мне можешь такой сделать?       — Да ты и сам можешь. Вернее, только ты сам себе такой сделать и можешь. Магический дар для этого не требуется, но крысу для амулета нужно убить лично.       — Ничего себе! — глаза Денниса загорелись. Он всегда был падок на боевики и всё, что хоть как-то относилось к сражениям. — И где ты её взял?       — Да просто сбегал до помойки, когда стемнело, а потом заклинанием убил.       — Заклинанием? — эта тема была интересна уже Пирсу.       — Да, я и знаю-то только одно — перо Маат. Может поднимать вещи разные. Но я его только с посохом умею делать. Показать? — Гарри тоже загорелся. Его хандра, вызванная упоминанием мертвых родственников, поутихла.       Все трое отреагировали одновременно, но по-разному:       — Дааааааааа! — это Деннис.       — Посох? — Пирс.       — Почему ты мне раньше не показывал?! — это Дадли, в его голосе звучала обида.       Гарри призвал посох. Посох был просто суперкрутой! Пирс не удержался и тоже его потрогал: металлическая поверхность приятно пощипывала подушечки пальцев. К сожалению, подержать его можно было только вместе с Гарри — если он выпускал посох из рук, тот сразу исчезал. Потом Гарри показывал, как он делал перестановку в комнате. Это было забавно, смотреть, как тяжёлые вещи летают над полом. Потом Деннис предложил пролевитировать его, ну, как будто он летает. Гарри посопротивлялся, говоря, что для крысы это закончилось плохо, но Деннис его уговорил. Ощущение полета и правда было незабываемым. Они давно так не веселились.       И в самый разгар этого веселья в комнату вошли родители Дадли. Гарри, а вместе с ним Пирс, Деннис и Дадли, застыли. Последние трое — в воздухе. Мистер и миссис Дурсли тоже. Хотя и не в воздухе.       — Гарри, это не опасно? — Вернон остро ощущал, что его нервы подобны металлу в кузнице. С каждым днём они закаляются всё крепче и крепче.       Гарри помотал головой.       — Гарри, опусти, пожалуйста, своих друзей, нам очень надо поговорить, — Петунья тоже ощущала, что с её нервами творится что-то подобное, но она была еще в начале пути. Впрочем, благотворный пример рядом помогал ей держаться.       Гарри виновато поставил мальчиков на пол.       — Мальчики, сходите сделайте чай на кухне, на столе стоит печенье. Гарри присоединится к вам попозже.       Слово «аппарация» Гарри ещё не знал, но исчезновение друзей выглядело как она. Тётя с дядей же с интересом рассматривали новый интерьер комнаты мальчика. Они тоже видели его впервые. Вопросы множились.       На самом деле Петунья Дурсль еле-еле сдерживала слёзы. «Доигрались!» — думала она. Оба с Верноном хороши! Сколько лет они называли племянника ненормальным? Ну, вот результат. Получите и распишитесь! Голоса в голове! Раньше он был просто магом, теперь они живут в одном доме с сумасшедшим магом. А еще Петунья знала, что шизофрения в таком возрасте — это приговор. Лучше не будет, только хуже. И такой маленький мальчик не справится. Таблетки тоже не помогут. А всё, что она знала о магах, чётко говорило, что такое понятие, как «психические болезни», в мире волшебников не существовало. То есть сами они, бесспорно, были, но лечить их в голову никому бы не пришло. Это она виновата! Еще поездка эта образовательная… Какого черта ей пришло в голову показать, как относились к детям в Лондоне Диккенса?! На фабрику на эту дурацкую ещё их повела! «Вот каким трудом даются вещи, которые вы испортили!» Педагог чертов! Сначала дурак Вернон со своим ремнём, потом она… Такой стресс свалит и более стойкого человека. И Дадличку тоже нужно психологу на всякий случай показать.       — Гарри, расскажи-ка подробнее про эти свои голоса, — пока Петунья предавалась самобичеванию и застыла в дверях памятником самого себя, Вернон решительно усадил племянника на кровать, сел рядом, сграбастал в охапку, прижал к себе и начал разбираться в ситуации.       — Ну, это в Британском музее произошло… — Гарри задумался сам. До этого он совершенно не воспринимал новых жителей своей головы как что-то плохое. Дядя с тётей же были явно очень обеспокоены и переживали за него. — Думаю, они появились благодаря моей магии. Они точно реальны! — попробовал Гарри успокоить дядю с тётей. Он некстати вспомнил кусок очень страшного фильма, где у женщины тоже были голоса в голове, которые говорили ей делать всякие плохие вещи. Сам фильм ему досмотреть не дали, но Гарри надеялся, что женщину потом вылечили. Мальчик задумался. Можно ли считать обучение магии, поклонение древним богам, занятия боевыми искусствами и убийство крыс плохим? Если посмотреть со стороны, то вообще-то есть от чего напрячься. И кажется, дядя не очень поверил в реальность его наставников.       — Гарри, почему ты думаешь, что они реальны, — мистер Дурсль старался говорить очень осторожно. А действительно, почему? А, ну конечно:       — У меня есть предмет каждого из них. Вот, — Гарри призвал посох, четки и амулет. — Но посох исчезает, если я не буду с ним соприкасаться.       Дядин глаз отчетливо дернулся. Пугающая непонятная хрень превращалась в пугающую непонятную магическую хрень. И что с этим делать?       — Они хорошие. Если хотите, я могу попросить их с вами поговорить. Они могут управлять моим телом, если я разрешу! — у Гарри не получилось успокоить опекунов. Глаз Вернона стал дергаться интенсивнее, а Петунья раздумывала, упасть в обморок сейчас или сначала познакомиться с голосами племянника. Как и многие шестилетние дети в сложной ситуации, Гарри предпочел запросить помощь.       Мальчик выпрямился, обе его руки чинно легли на колени, подбородок надменно поднялся, а глаза затопило тяжелое красное золото.       — Меня зовут светлейший Хорнеджитеф, я несколько веков был главным жрецом храма Птаха в Мемфисе в Египте. По вашему летоисчислению я умер в двести сороковом году до новой эры. Я был магом, сохранил память о своей жизни и часть навыков. Я могу пользоваться магической силой вашего племянника эффективнее, чем это делает он. И я не знаю, что произошло. Не знаю даже, какую форму существования я сейчас представляю. Это не одержимость. Я могу в некоторых пределах влиять на тело мальчика, но захватить контроль — нет. Только если контроль отдают мне добровольно. Влиять на реальность без ведома Гарри я не могу. Благодаря навыкам моей прошлой жизни я могу явиться вам во снах, если хотите. Там я буду в своем истинном облике, мы можем поговорить подробнее. Должен сказать, что я взялся обучать и вашего сына тоже. Я очень долго был видным политиком своего времени и сейчас я жалею, что не передал никому моих знаний. Мы — все трое новых жильцов головы мальчика — можем и хотим научить его чему-то своему. Никто из нас не оставил наследников в духовном смысле этого слова, а каждому есть чем поделиться. Я самый молодой из трех, когда я умер, мне не было и трёхсот восьмидесяти лет. Не исключаю, что факт нашего появления — это ответ самой магии на просьбу мальчика о наставнике. Я бы представил вам и мастера Ван Юншена — он был военачальником в Китае шестого-седьмого веков, а затем даосским монахом там же в восьмом-девятом веках новой эры. Но мастер может нормально общаться или с детьми, или со взрослыми, к которым уже привык. Остальные выводят его из медитативной сосредоточенности, что ему не нравится. Мастер Черный медведь — охотник и шаман вырезанного врагами индейского племени из Северной Америки. Жил он, полагаю, в районе третьего тысячелетия до новой эры. К сожалению, последние две сотни лет жизни он не общался с людьми, что привело к выходу из строя его речевого аппарата. Мысленно говорить с Гарри он может, если возьмет контроль над телом — нет. Точнее, может, но только ментально. Поверьте мне на слово, прямо сейчас вы не готовы к этому опыту. Можете задавать свои вопросы.       «Да, вот именно этот момент подходит лучше всего!» — решила Петунья и упала в обморок.