Дурные сны

Первое время оба почти не могли спать. Репликантам было проще: юные гибкие умы быстро адаптируются - они пытливы, они веселы, они не успели полюбить свою прошлую жизнь, не успели прикипеть к ней и прирости. Из них двоих же, Терри повезло в этом плане чуть больше: он активный, социальный и любопытный до всего нового и неизведанного, будь то путешествия, ксено-социум или пустая, пригодная к новой жизни планета. На которую они должны были приземлиться, если бы на пути их неисправного корабля не встретился этот зелёный булыжник. Корво всё успокаивал себя тем, что не окажись в этом квадранте сколько-нибудь пригодной планеты, они бы погибли, и капсула одиноко дрейфовала в космической пустоте, относя их недееспособные тела всё дальше от местного солнца, пока не прибилась бы мёртвым спутником к очередному неживому космическому телу. В такие моменты Корво несказанно рад Земле. Всего на секунду, глубоко в своих мыслях. Секунды достаточно, чтобы сдержанно улыбнуться и крепче сжать ладонь уже проваливающегося в неглубокий сон Терри. Сам Корво всегда спал очень крепко, и почти никогда не помнил своих снов. ••• Что до Терри - он очень впечатлительный парень. Само собой, это передалось и Джесс, но Терр - это впечатлительность, выкрученная на максимум. У Корво всегда голова полна мыслей, порой их даже слишком много, но он никогда не позволит им вырваться наружу больше, чем того требует ситуация. Корво привык к вечному самоконтролю - иногда он так хмурится, что Терри кажется, будто тот пытается удержать целую вселенную внутри, перманентно ведя мысленные бои со своими хаотичными субличностями. Терри не против. Пока у них выходит сглаживать углы - всё в порядке. У Терри бывают кошмары, у Корво - никогда. По крайней мере, он так говорит. Корво полностью контролирует все свои сознательные процессы. Что касается бессознательного - что ж, тут даже он бессилен. Иногда его демоны вырываются: оговорками, вскользь брошенными за работой фразами, бормотанием во сне и, что самое страшное, кошмарами - фиолетовыми и вязкими, скребущими под нёбом в четыре ноль пять земных утра. Просыпаешься от шороха - а его кожа холодная и липкая, холоднее обычного. Безволосые брови (на вашей родной планете все буквально вышли из воды) сдвинуты к переносице, а тонкие губы периодически открываются в беззвучном шёпоте, и ты не разбираешь ни слова, хоть и преподавал его родной язык в академии. Дома вы говорите на смеси наречий двух рас, но ты не уверен, спасёт ли его сейчас хоть одно из них. Попробовать стоит, и ты обнимаешь его подрагивающее во сне тело, подносишь губы ко лбу, легко касаясь, и шепчешь на нескольких языках едва слышно о том, как любишь его и ценишь, и как у вас всё получится, и что ему не о чем волноваться, пока вы вместе. Сознание вашего вида пластично, оно напрямую связано с биохимией тела и связь эта намного гибче, сильнее и тоньше земной. И намного быстрее. Так что уже спустя пол земных часа Корво приходит в норму, складки на лице разглаживаются, а руки, судорожно сжимавшие до этого покрывало, теперь заключают тебя в постепенно теплеющие объятия. Мозг перестал исходить осязаемыми лиловыми инклюзиями. Корво перестало сниться, как корабль в его руках в очередной раз ломается, рушится и ссыпается металлической стружкой на Земную твердь, а стратосфера планеты закрывается навсегда. У Корво дурные сны. Но никто, кроме Терри, об этом не знает. °