Укрощение влюбленной.

Ранним утром, когда основной состав Театра Сатиры был в сборе и ждал одного актера, опаздывающий вел молодую девушку, свою дочь. Утреннее солнце пока еще не припекало и не обжигало своими лучами. Прохладный ветер тревожил зеленые листья и сами деревья. Гудки машин перебивали голоса, следующие из открытых окон. Все хотят пустить к себе в дом московское раннее утро. Семьи собираются по своим делам. Дети — в школу, родители — на работу, а бабушки с дедушками остаются за старших. Но наши герои опаздывают. Отец и дочь. Он — уже состоявшийся пожилой артист, который последние, по своему убеждению, годы работает в этом театре. Высокий мужчина, с седыми волосами, морщинами по всему лицу. Не худ, не толст, но имеет накопившиеся с возрастом жиры, которые предательски скапливаются по бокам и на прессе, который он, еще по молодости, устроил, занимаясь в спортивной секции. Он одет в кремовый длинный плащ, раскрытый и волнующийся на ветру, открывающий белую крахмальную рубашку, в черные классические брюки, закрепленные на выцветшие подтяжки, и в громоздкие черные ботинки. Очки с черной оправой и черный галстук, который он годами не меняет. Мужчина нервно вышагивает, терзая руку собственной дочери, и прочитывая шепотом мизерные строчки в своей новой роли. Его дочь недавно закончила училище ремесел по направлению «стекло и керамика». Ей всего девятнадцать лет. Она чистая героиня советских фильмов 50-х и 60-х годов. Кажется, еще чуть-чуть и она запоет какую-нибудь протяжную песню своим сильным, но безумно мягким голосом, проделает дроби и кокетливо поводит плечом, завлекая соседского парня, который наблюдает за калиткой. Круглолицая, с нежным румянцем на лице, ровным носом, большими зелеными глазами и обаятельной улыбкой. Она улыбается всегда и всем. Улыбается двадцать четыре часа в сутки. Улыбается и этим же завлекает всех юношей, которые не прочь бы познакомиться с ней. Привлекает и ее фигура. Удивительно тонкая талия, длинные ручки, длинные худые ноги, красивая утонченная шея, в общем-то, с приятным, как уже было сказано, личиком. Ее длинные каштановые волосы, которые забраны в скромный хвост, касаются поясницы, которая вычерчивает прямой стан. Легка и ее походка. Длинные ноги выстраивают цепочку аккуратных шагов. За плечами уже бывший жених, который из-за своей бездарности был выгнан из того же училища и отправлен в свою деревню, работать в поле трактористом. Обещал ей горы денег, а получилось — горы сена и овса. Она не захотела быть колхозницей и работать на пашне — осталась у себя, в Москве. Безумно скучала по нему, но уже забыла. Слишком уж он жестоко с ней поступил, когда уехал к себе в деревню. Безумно скромна и застенчива. Она хоть и открыто улыбается, но всегда отводит свои зоркие глазки, оставляя приятный осадок у всех окружающих. За ней хочется наблюдать. Она робко и нежно заглянет в глаза своему папе, который полностью контролирует ее жизнь, ее поступки, спросит своими глазёнками: «А можно?» и последует ответ: «Нет!». Она грустно отведет свои большие зеленые глаза, посмотрит в небо, чтобы остановить слезы, и улыбнется. Улыбнется честно и открыто. Она не умеет обижаться, не умеет обижать, но всегда говорит правду. Не умеет спорить, не умеет скандалить, потому что сразу же заливается слезами и убегает в другую комнату. Ночами она закрывается в комнате и на старом немецком читает романтические произведения, по которым она уже разглядела все томления любви, все ее достоинства и недостатки. Теперь она научена. Теперь она не допустит ошибки. Теперь она, по своему мнению, очень мудра в отношениях с молодыми людьми. Она умеет петь. Она поет, по большей части, народные песни. Часто выступает на сцене не только с пением, но и участвует в актерских сценках. Ее папа совершенно против, чтобы она была артисткой, вот и отправил учить ее стекловому делу, но огромную любовь и страсть она питает именно к сцене, но понимает, что только своим детским личиком и природным обаянием она никогда не сможет пробиться в искусство. Ксюша работает над собой, сама в себя уверена, знает свои силы. Ее, как дочь хорошего артиста, взяли в массовку, исполнять песни. Папа долго не соглашался, но решил, что лишать дочь ее любимым занятием — совсем не по-отцовски. Долго переступая через себя и свои принципы, согласился. Теперь ведет ее, как маленькую девочку, в свой театр. Совсем маленькой девчушкой она ходила к нему на репетиции и наблюдала за всем процессом. К ней подходили молоденькие артистки и веселили ее, чтобы она совсем не заскучала. Она не успевает за своим отцом и невольно оттягивает его сильную руку назад. — Поторопись, не хватало, чтобы нас торжественно выгнали из театра! Она безумно боится туда идти. Безумно боится заглядывать в глаза старшим товарищам отца, молодым артистам, которые совсем недавно пришли в театр, взрослым дамам, которые еще несколько лет назад нянчили резвую девчонку. — Кселя, не бойся, они же все люди! Кселя. Именно так называет ее отец. А на самом деле, она — Ксения. Ксения Викторовна — в миру. То есть — для себя. Все ее ласково называют — Ксюшенька, Ксюня, Сенечка… Потому что по-другому назвать ее нельзя. Добрая, лучистая Ксеня. — Папочка, там же все такие артисты! Я боюсь их! Вдруг, они плохо будут ко мне относиться? Она боится зла, боится ненависти и жадности, боится грубости и лицемерия. Она любит добрых, честных и влюбленных в жизнь людей. — Они все взрослые люди, думаешь, что они будут тебе завидовать? Нет, они считают, что такая юная девушка еще в своей жизни ничего не добилась и не может конкурировать с ними. Ксюша может целый день просидеть на балконе, свесив свои тоненькие ножки на улицу, и придумывать что-то интересное. Какие-то рассказы, песни. Можно сказать, что она еще и юная писательница. В современной молодежной газете подростков 80-х, которая стала выходить совсем недавно, она была удостоена чести иметь свою колонку, в которой публиковались ее маленькие заметки и рассказы. Папа очень горд этим и очень жалеет, что отправил ее в стекольное дело, а не куда-то, что связано с литературой. Он сам был не особо искушен в таких делах. Они пролетели своими сильными ногами ступеньки, которые ведут к главному входу Театра Сатиры. Они скромно пробежали коридоры и прошли в главные кабинет. Все удивленно оглядели проспавших свои прямые обязанности — вовремя приходить на работу. — Я даже не удивлен. Виктор, вы какой раз опаздываете на совместные собрания. — спокойно сказал худрук Театра Сатиры. — Извините, не хочу оправдываться, дочку вам привел, немного время не уследили. Ксюша тщетно пыталась спрятаться за спиной отца. Она поздоровалась со всеми присутствующими, обаятельно улыбнувшись и отведя свои зеленые глазки в пол. Кселя держала своего отца за руку и пыталась скрыть свою скромность, будто бы рассматривая незнакомый кабинет, хотя ей это не свойственно. Оказавшись в гостях, она нежно опускала носик в пол, чтобы не показаться наглой и навязчивой. Все, конечно, сразу обратили внимание на стройненькую девочку, которая ослепительно и одновременно скромно улыбалась. Все артисты умилились такому существу. Кажется, даже простили им опоздание. — Пожалуйста, займите свои места. — мужчина показал жестом на место. Папа с дочерью прошли в глубь кабинета. Хоть Виктор и был ведущим артистом театра, но не был удостоен сидеть рядом с худруком за свою нечестность, безразличность и негодность характером театру. Девушка села рядом с отцом. Она теребила своими тоненькими пальчиками свое синее платьице, которое отец по блату достал ей несколько дней назад. Ксения всегда следила за модой. Папа, в этом смысле, очень баловал ее. Единственный ее недостаток — капризность в плане нарядов. Она любит красоту и любит быть красивой. Она — олицетворение, в первую очередь, духовной красоты. Если вам скажут, что на свете нет идеальных людей. Закидайте этих людей камнями. Идеальный человек прямо перед вами. Артисты внимательно разглядывали хорошенькую девушку. Рассматривали ее личико, ее наряд, ее скромность и манеры, которыми она покоряла всех окружающих, сама не понимая этого. Смотрели и завидовали белой завистью пожилые артистки, одновременно удивляясь и умиляясь ее скромности, смотрели и восхищались молодые юноши, которые вот-вот вышли из института. Смотрели и млели взрослые мужчины, которые никогда на территории своего театра не видели такого образа. Такого светлого и наивного образа. Заметил и он. Как говорит тётушка главной героини: «Винуватець цього торжества». Андрей Александрович Миронов. Ему уже сорок с лишним лет. Взрослый, состоявшийся мужчина, от которого тысячи девушек тихо плачут по ночам в подушку. Аккуратно причесан, одет по последней моде. Они, кажется, похожи в этом плане друг на друга. Синее поло, белая ветровка и черные брюки, которые были идеально выглажены. Он тоже с особым интересом рассматривал эту девушку, но вскоре был отвлечен своим коллегой. Или начальником. — Андрей Александрович, Вас я приглашаю на репетицию «Прощай, конферансье.» — добродушно сказал Валентин Николаевич. — Спасибо-спасибо! Тогда я от своего имени приглашаю всех задействованных артистов! — засмеялся он. Ксюше, кажется, импонирует этот актер. Она любит советское кино, любит и уважает советских актеров. Всегда на слуху у нее: Папанов, Менглет, Этуш, Миронов, Аросева, Белов, Гурченко. Она любит ходить в ларек около дома и скупать все открытки с их фотографиями. Однажды она даже написала Высоцкому, ни на чего не надеясь, она получила ответ. Кселя была на седьмом небе от счастья. — А юную особу, — продолжил художественный руководитель, — я бы хотел пригласить в гримерные, где вам подберут костюм для нашего нового спектакля. Ксюша встала и сделала маленький поклон в знак благодарности. Ее безумно удручало, когда к ней обращались на «Вы». Она начинала стесняться еще больше. Даже иногда сложно сказать: хороши ли, что ее воспитали такой застенчивой или нет. Когда девушка выходила из кабинета, на нее все с таким же интересом смотрели и разглядывали артисты. Она правда хороша собой. Папа отвел ее в гримерные, где она познакомилась с тётей Стешей. Так ее называли ее «головы». — Здравствуй, а как же тебя зовут, милушка? — Меня зовут Ксюша… — скромно ответила та. — А меня — Стеша, так меня называют. — весело ответила гримерша. — Приятно познакомиться… — Тебе нужен костюм? — Да, пожалуйста! Несколько минут гримерша и юная особа выбирали подходящий наряд. Что-то было велико, что-то было просто старое и некрасивое, а что-то просто не подходило к лицу. В итоге, нашли девице белую рубаху, красную юбку до колена и огромный платок на плечи. Ксюшу отвели на сцену, где стояли остальные девушки, которые будут исполнять песню в новом спектакле. Стояли и артисты основного состава, которые участвуют в спектакле «Прощай, конферансье!», они очень громко и язвенно обсуждали спектакль постановщика, который в это время рассматривал молоденьких девушек, искал одну из них. Она увидела свою подругу, которая сразу же подбежала к ней. — Ксюша, я так переживаю! Все артисты будут на нас смотреть! Все артисты, ты представляешь?! — Ага… Немного опечаленная резвостью своей подруги, которую зовут Маша, она опустила глаза в пол. — Смотри, там Державин стоит! Как он мне нравится! Какой он хороший! Ты только посмотри! — Тише, что же ты! Он же может услышать! — Может, тогда он обратит на меня внимание! Воодушевленная Мария подбежала к кулисам, где стоял Михаил Державин и как бы случайно задела его плечом. Жалко, что тот этого хода не заметил. Ксения стояла одна и слушала комментарии Валентина Николаевича. — Думаю, что мы можем начать! — бодро сказал он. Все девушки собрались в одной куче и зазвучала музыка. Ксения мило улыбнулась, достала свой белый платочек, на котором золотыми лентами было вышито ее имя и оглядела артистов, которые стояли по бокам. По дороге неровной, по тракту ли, Все равно нам с тобой по пути, — Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати! — Юная девушка забрала рукава белой рубахи до локтей и скрестила на груди руки, обаятельно улыбаясь и покачивая своим телом. Кто бы мог подумать, что эта скромная девчушка, сможет так обаятельно показать всю свою романтическую натуру. По праву, все улыбки и одобрительные жесты были посвящены ей. Андрей вздрогнул. Его сердце пропустило удар и на секунду остановилось. Прокати нас до поля, до лесенки, Где горят серебром тополя. Запевайте-ка, девушки, песенки Про коммуну, про наши поля! — Ксюня обаятельно повела плечом, как бы заигрывая со всеми зрителями, которые находились рядом с ней. Все артисты, которые смотрели на нее получали огромное количество удовлетворения, смотря на такое чудо. Подмигивали ей мужчины, которым, конечно, она очень симпатизировала. Андрей Александрович млел от ее обаяния. Аккуратно заглядывай ей в глаза и улыбался. Он хотел, чтобы именно ему она дарила свои обаятельные жесты и взгляды. Не примяты дождём, не повыжжены Наши полосы в нашем краю, Кулаки на тебя разобижены, На счастливую долю твою. — последние строчки она пропела с легким негодованием, играя роль той самой девушки, которая рассказывает про своего любимого тракториста. Ей было легче играть, потому что сама несколько месяцев назад проходила по набережной и своим хрупким и одновременно сильным голосом пропевала эту песню, вспоминая своего друга, который так жестоко уехал и никаким образом не связывался с ней. Им бы только ругаться да лаяться, Злоба льётся у них через край. Кулачьё до тебя добирается, — Комсомолец лихой, не сдавай! — эти строчки она выражала с особой злостью, нахмурив брови, разводя руки и обиженно посматривая на околостоящих зрителей. Они, кажется, тоже пропитались этой злобой. Они слышали только ее голос, только ее жесты видели, только ее мимику замечали и удивлялись, сколько способностей в ней скрывается. Андрей поражался. Андрей был восхищен. Он жадно ловил каждый ее взгляд и улыбался ей, чтобы она смогла его заметить. По дороге неровной, по тракту ли, Всё равно нам с тобой по пути, — Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати!» — она теребила пальчиками свой белый платочек. Напряжение спало, она так же мило улыбалась, покачивала корпусом и заглядывала в глаза своим зрителям, которые наблюдали только за ней, как бы подзывая их к себе. Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати!» — одна из немногих пропела оставшиеся строчки своим восхитительным голосом. Андрей Александрович ловил каждый ее взгляд. Он был восхищен, он трепетал, он волновался. Распознав чувство влюбленности в маленькую девятнадцатилетнюю девушку, сначала испугался, потом снова восхитился ею. Когда музыка замолкла, с грохотом прошла волна аплодисментов. Ксении было безумно приятно, она понимала, что ей восхищались. — Спасибо, девушки, вы можете проходить за кулисы! Андрей рванул к выходу со сцены и ждал лишь одну девушку, несмело выглядывая в ее сторону. Маленькие девочки заглядывали в глаза Андрею и надеялись, что именно их он ждет, а он даже ни разу не посмотрел на них. Он устремил свой взгляд на Ксюшу, которая выслушивала похвалу от старших артисток и мило краснела, продолжая теребить свой белоснежный платочек. Андрей ждал и надеялся. Его друзья, которые уже несколько минут безмолвно стояли рядом с ним, все поняли — их друг влюблен. Влюблен с первого взгляда. — Дрюсик, это всего лишь сценический образ, кто знает, что она хранит у себя внутри! — Посмотрите же, она прекрасна! Она честный и чистый человечек! Красавица! А как она пела! Какой у нее голос! А какая улыбка, какие манеры! — Андрюша, тебе сорок с хвостиком, а ей всего девятнадцать! — Отстань, уйди, она идёт! Она и правда шла. Шла, стесняясь своего маленького успеха. Она поглядывала в пол и шла вперед, пока не наткнулась на широкую мужскую грудь. Споткнувшись, посмотрела вверх, попала прямо в глаза. Ее сердце дрогнуло. То ли от испуга, то ли от симпатии. — Ксения, вы были великолепны! Какой у вас голос! Вы очень хорошая! Вам нужно идти в артистки! — Андрей с трепетом схватился за ее белый платочек и тоже стал его теребить. — Спасибо, мне очень приятно!.. Что скрывать? Андрей Александрович симпатичен Ксении. Но распознает ли она в своей душе настоящее чувство или все-таки игру эмоций. — Очень давно знаком с вашим отцом, никогда он не говорил, что у него такая замечательная деточка! Ох, проказник! Андрей нежно перебирал пальцами платочек и иногда касался девичьих пальчиков, которые сразу же отстранялись. — Папа очень против, чтобы я была артисткой, а мне наоборот нравится, я получаю огромное удовольствие! У Андрея заколотило к груди и сперло дыхание. Он был восхищен. Восхищен ее голосом, ее скромностью, ее характером, который он совершенно не знал. — Это видно, что вы получаете удовольствие! — взяв волю в кулак, сказал он. — Это плохо? — испугалась Ксюша. — Нет! Это очень хорошо! Когда артист сам получает удовольствие, зрителю очень нравится! — Правда? — недоверчиво спросила та. — Конечно! Ксюша аккуратно вытащила из рук Андрея свой платочек. — Я, наверно, должна идти, меня папочка заждался… — Хорошо, пока, завтра увидимся! — До свидания! Андрей прижал руки к груди и проводил юное создание взглядом. Друзья Миронова ошарашенно наблюдали за свои другом, открыв рты. — Чего? Хорошая девушка! — оправдался он. — Да, мы не спорим, но, как тебе не стыдно?! Она же маленькая совсем! — Она немаленькая! Тем паче… Что я сделал? — У тебя на нее планы есть? — Нет никаких планов! Что вы пристали в конце концов? Маленькая девчонка быстрыми шагами вычерчивала свой путь к гримерке отца, которая оказалась пуста. Она бы, как маленькая девочка, уселась бы на пол, закрыла своими хрупкими ладошками свои травяные глаза и зарыдала от безысходности. Артисты ее пугали. Ее отец очень много говорил и несерьезности молодых актеров, которые не прочь бы приударить за молоденькими девушками. Она боязливо оглядывалась по сторонам и искала глазками хоть кого-то знакомого. И увидела только Андрея, который, видя испуганное лицо девушки, ринулся ей на помощь. Словно юноша, он бежал по коридору. Конечно, он шел не за этим. Он шел, чтобы проводить ее стан своими светло-голубыми глазами и бесстыдно надеяться на ее благосклонность. — Голубушка, что ты? Почему ты такая испуганная? — нежно спросил он, когда подошел к Ксюше. Девушка вздрогнула и попятилась назад, чем вызвала незамедлительную реакцию Андрея. «Вот и все! Она меня боится!» — пронеслось в его голове. Он опустил брови и скривил улыбку. — Я не знаю, где мой папа… — она все-таки решилась ему что-то сказать. Андрей повеселел. — Давайте, я Вам помогу его найти! — он улыбнулся и снова схватился за ее платочек в бессловесном порыве. — Если Вам несложно… Андрей огляделся по сторонам и вытянул девушку за собой. Они шли по коридору, оглядываясь и окликая Виктора. Мужчина аккуратно заглядывал в испуганные глаза девушки и каждый раз умилялся этому созданию. Театр — постоянная суматоха, даже во время репетиций. Сумасшедшая костюмерша бежала по коридору, расталкивая всех артистов, и вела стойку с костюмами, которые были предназначены для нового спектакля. Андрей сразу увидел, схватил девушку за плечи и прижал к себе. Ровно в ту секунду ненормальная работница театра протолкнула свои баулы рядом с маленькой Ксюшей. Девочка испуганно прижалась к груди Андрея. Испугалась. Смутилась. И закрыла глаза, ждала, как на это среагирует ее спаситель. Андрей проводил костюмершу недовольным взглядом и на смущение юной девицы сказал: — Совсем ничего не видят, сбила бы юное дарование… — сказал он это строго и отчетливо, а потом совсем тихо, — Маленькую Ксюшеньку… Маленькая Ксюшенька только испуганно хлопала глазками, уткнувшись в грудь актера. Положила свои хрупкие ладошки на его плечи и трепетно сжимала их, будто забыв про свою застенчивость. Правду говоря, Андрей использовал эти секунды. Наслаждался хрупким и маленьким телом, которое боязливо искало в нем защиту, вжимаясь в его грудь и порывисто выдыхая воздух, оставляя теплые пятна на его теле. Ксюша испуганно отстранилась, понимая всю неловкость ситуации. — Проводите меня к папе, пожалуйста… Андрей снова схватил ее платочек и повел за собой. Пройдя несколько коридоров они оказались на улице, где курил с другими актерами ее отец. Ксюша, испугавшись этой сцены, обратно забежала в здание, протащив за собой актера. — Что случилось? — удивленно спросил Андрей. — Я боюсь, когда папа курит. Когда я была маленькой, он курил на кухне, не уследил и устроил пожар. — Но он ведь курит на улице, а на улице ничего не случится! — успокаивающе протянул Андрей и погладил своей крепкой ладонью кисть Ксении. Он робко посмотрела на ладонь Андрея Александровича, улыбнулась, чем заставила тяжело дышать мужчину, и сказала: — Спасибо вам! Я очень благодарна! В этот момент он казался ей самым смелым мужчиной. Она восхищена им. Восхищена тем, что он защитил ее от сумасшедшей сударыни, отвел к папеньке и успокоил. Ее наивности и романтичности можно только позавидовать. Она всегда идеализировала людей. И сейчас. Если ей кажется это невероятно смелым поступком, то он даже внимания не обратил. Андрей обратил внимание на красоту душевную и физическую этой девчонки. Обратив внимание на ее улыбку, в его голове пронеслось: «Лед растаял!». Он бесстыдно схватился за ее пальчики и оставил робкий поцелуй на ее кисти. — Не нужно было… — замкнулась она. — Я ведь так… Из влюбленности… — совершенно не думая, сказал Андрей. Ее бы напугала эта фраза, если бы она мгновенно не осмелела и не улыбнулась на его признание. — Я пойду к папе… До свидания! — До свидания, Ксюшенька! — порывисто выдохнул он. Ксения вышла на улицу, где ее заждался отец и они пошли вдоль улицы. Андрей встал в проход, оперся рукой и наблюдал за удаляющейся худенькой фигуркой. Он прикрыл глаза и вспоминал ее теплый прикосновения. Ждал новых и надеялся. Она шла со своим отцом и переступала маленькие лужицы, которые дождик образовал, несмотря на солнечную погоду. Она тоже вспоминала крепкие мужские руки, которые защитили ее, но отгоняла эти мысли. Пыталась. Потому что противиться чувству она не в силах. Она вспоминала старые немецкие сказки, которые учили избавляться от любви, но сразу про них забывала, когда вспоминала его небесно-голубые глаза. Отец отвел ее в ближайшее общежитие, которое было закрыто в это время для других юношей и девушек. Оно находилось совсем рядом с театром. Напротив. Она сама решила, что хочет жить там на время репетиций. Виктор решительно не понимал, почему она хочет жить в общежитии, когда у нее есть квартира, где рядом находится отец и мать, которые всегда смогут помочь в любых страданиях девочки. Но Ксения уже натерпелась от своих родителей. Натерпелась постоянного контроля, которые лишил ее всех своих молодых людей, которые были так неугодны ее родителям, лишил почти всех подруг, которые считались девицами жестокими и наглыми, лишилась собственного мнения, собственной свободы. Она готова жить своей жизнью, но сама не понимает, что совершенно к ней не подготовлена. Она быстро забралась на второй этаж общежития, закрылась в комнате, где жила ее подруга, про которую нам уже известно. Села за дубовый стол и вспоминала Андрея. Вспоминала его голубые глаза, его волосы, крепкие руки, грудь. Но, прочитав несколько раз, проанализировав «Евгения Онегина», она обвинила Андрюшку в нечестности и несерьезности, сильно на него обидевшись. Но не смогла долго обижаться. Пленили его манеры, пленила его красота и мужественность. Она, как в главной книге ее жизни, уже начинала писать письмо, сравнивая себя с Татьяной. "Андрей Александрович, я очень вам благодарна, что вы пришли мне на помощь. Вы очень храбрый мужчина! Вы мне очень...". Забросила перьевую ручку, которую она так любила, порвала бумагу и легла на стол, закрыв лицо руками. Андрей еще долго стоял, наблюдая за юной особой. Взял всю свою смелость в кулак и проследил, куда шли отец с дочерью. Каково было его удивление, когда он увидел, что отец отвел свою дочь, имея шикарную квартиру, в какое-то общежитие. Подождав, когда уйдет отец, подошел к окну, чтобы понять, где заседает его Маленькая Ксюшенька. Он обходил здание, искал знакомые силуэты. Никого не было, но в ближайшее время, увидел каштановые волосы, синее платьице, которые поправляют букет сирени своими тоненькими пальчиками. Уже думал закричать от радости, позвать Ксению, но передумал. Мало ли ей неприятно его общество, ушел. От отчаяния закинул руки за голову и постоянно оглядывался на окно, чтобы увидеть ее личико, ее улыбку. Она же мечтала увидеть Андрея. Надеялась, что заглянет в окно и увидит его. Спустится по лестнице и кинется в его объятия. Поправив букет, она выглянула в окно. Не было никого. Кроме фигуры, скрывающейся за углом. Она тяжело вздохнула и осмотрела комнату. Слезы подступили к глазам. Ксюша тщетно вытирала их и всхлипывала. И чего она ждала после первой и непонятной встречи? Наверно, многого. Она сняла с себя всю одежду, легла на свою кровать, с головой закрылась одеялом и закрыла глаза. Только сирень знала, смогла ли уснуть Маленькая Ксюшенька этим вечером.