День Благодарения

Девизом Гарсии было „Что-то хорошее можно найти в любой ситуации. Если не получается – плохо ищешь“. Именно поэтому она любила День Благодарения – пусть не так сказочно, как Рождество, но зато заставляет вспомнить прошедший год и найти в нем хоть что-то радостное. Волей-неволей, а вспомнишь. Чудесная традиция! Правда, традиция эта подразумевала и традиционный праздничный стол, но ведь всегда можно или заказать еду в ресторане или сготовить из полуфабрикатов. Но в этом году все складывалось иначе – Кевин вызвался покулинарить и обещал запечь такую индейку, что все гости пальчики оближут. Кстати, про гостей тоже он придумал – предложил пригласить на ужин отдел Гарсии, вливаться в компанию так вливаться. Гарсия в успехе этой затеи сомневалась: всей командой они не собирались уже давно, да и год был не из легких. Но все согласились. Гарсия даже задним числом подумала, что именно это им давно было необходимо – собраться не по работе и не на панихиде, а именно развлечься всем вместе, как прежде. При Гидеоне. Гарсия радовалась этой идее ровно до того момента, как они сели за стол – время произнести слова благодарения за всё то хорошее, что произошло в жизни за прошедший год. Пока остальные говорили, она наблюдала за Хотчем, пытаясь делать это незаметно. Впрочем, конспиратор из нее посредственный, Гарсия и сама это знала. А сейчас ей стало здорово не по себе: ну что сейчас творится в душе Хотча? Сначала Хейли, потом Джек. За каких-то пару месяцев столько всего навалилось. И прошло всего несколько недель... О чем тут благодарить? О том, что Фойэта он все-таки убил? О том, что куча уродов оказалась за решеткой? Подошла очередь Хотча, а он все молчал. * * * Полтора месяца назад был другой День Благодарения – канадский. Второй понедельник октября. Другая жизнь. Хотя нет, другая была прежде – до треклятого сентября, когда он говорил по телефону с Фойэтом и все надеялся, что случится чудо. Дождь в тот понедельник лил отвесной стеной. Еще несколько месяцев назад Хотч переждал бы непогоду в офисе – лишняя причина продолжить работу, но после смерти Хейли все слишком изменилось. Надо ехать домой, побыть вместе с сыном, немного поиграть с ним и уложить спать. А после можно и продолжить. Ночь длинная. В квартире было непривычно тихо. Неужели няня с Джеком все-таки пошли гулять в такой ливень? Ну что за балбеска, даром что в университете учится! Ребенок же простудиться может! Мобильный няни не отвечал, и Хотчу стало не по себе. Да, отключенный телефон еще ни о чем не говорит, но после истории с Фойэтом любая мелочь казалась Хотчу опасной для Джека. Может, права была мать Хейли, когда говорила, что ему нельзя воспитывать сына и что Джеку будет безопаснее с ее семьей? Телефонный звонок заставил вздрогнуть. Хотч тихо выругался, помянув недобрым словом свои нервы и совет Штраусс взять отпуск, чтобы поехать куда-нибудь с Джеком. – Хотчнер. – Привет, я насчет твоего сына, Аарон. Голос незнакомый. Молодой, почти мальчишеский. Без истерических ноток, но не самоуверенный. – Я вас слушаю. – Я рад, что слушаешь. Аарон, сразу хочу предупредить, чтобы без недопонимания: если ты позвонишь в полицию или кому-то из своей команды, ребенка ты уже не увидишь. Пока ясно? – Что с Джеком? Пауза. Вздох, от которого у Хотча замерло дыхание. – Аарон, ты меня расслышал? Если ты позвонишь в полицию или кому-то из своей команды, ребенка ты уже не увидишь. Это ясно? – Ясно. Что с Джеком? – С ребенком все прекрасно. Не волнуйся, вреда я ему не причиню. – Позови его к телефону. – Не сейчас, Аарон. Сейчас не время. – Я хочу убедиться, что с Джеком все в порядке. Снова вздох. – Аарон, ты убедишься. Всему свое время. Позвони на работу и оставь сообщение, что ты берешь отпуск на несколько дней. По семейным обстоятельствам. Потом отключи свой мобильный. Пытаться переиграть меня не советую – ставку ты знаешь. Так что слушай адрес, куда тебе надо подъехать через четверть часа. Оружие с собой не бери, только удостоверение. И поспеши с выходом из дома. При этой погодке гнать по дороге опасно, а ждать тебя я не буду. Опоздаешь – пеняй на себя. Хотч почти машинально записал адрес. На окраине города, в неплохом районе. Странно. Может, дом сейчас выставлен на продажу и пустует? Ну не станет же похититель приглашать прямо к себе домой? Звонок на работу. Если бы Дерек был в кабинете, Хотч бы рискнул и попросил о помощи, но все решилось само. Автоответчик. Дорога заняла минут десять. Уже на месте Хотч подумал, что записал адрес неверно. Похититель назначал встречу в пиццерии? Когда в ней еще полно людей? Хотя, может именно в этом и дело? Если что, все посетители пиццерии могут стать заложниками. Хотч толкнул дверь и вошел внутрь ресторана. У самого входа – шумная компания, человек пятнадцать, для них даже столы сдвинули. Двое мужчин в офисных костюмах обсуждают какие-то бумаги в ожидании заказа. Молодая парочка, держащаяся за руки – девушка до боли похожа на Хейли в студенческие годы. Хотч встряхнул головой, отгоняя воспоминание, и пошел вглубь зала. Еще одна компания, поменьше. Молодой мужчина в яркой футболке делает вид, что читает газету. Патлатый парень в джинсовой рубашке печатает смску со скоростью, которой Гарсия позавидовала бы. Две приятельницы спорят о каком-то фильме. Старик, медленно жует пиццу. – Эй, я тут занял! Привет! - патлатый парень махнул Хотчу, как старому приятелю. - Присаживайся, в ногах правды нет. Хотч сел на единственный свободный стул – спиной к залу. Что ж, его ждали. – Как Джек? Я хочу поговорить с ним. – Аарон, не спеши. Для начала пара вопросов. Ты пришел без оружия? – Да. Что с Джеком? – Не спеши. Ты кому-нибудь говорил о моем звонке? – Что с Джеком?! – Хотч невольно повысил голос. Парень поморшился и вздохнул. Когда Хотч уже был готов наброситься на него, парень переспросил очень спокойно: – Я так и не понял, ты кому-нибудь говорил о моем звонке? – Нет. – Насчет отпуска предупредил? – Да, черт возьми, мне... – Значит, без подвохов? – перебил с улыбкой парень. – Без подвохов. Послушай, я... – Ну тогда в чем вопрос, сейчас позвоним, – парень улыбнулся еще шире. Точно, псих. И ведь можно было соврать ему что угодно. Зря он не позвонил Джей или Прентисс, раз уж у Моргана был включен автоответчик. Псих набрал чей-то номер и снова улыбнулся Хотчу: – Я бы почувствовал, если ты лжешь. Так что не переживай. Кстати, меня Ник зовут. – Вечер добрый, – продолжил он уже в трубку, – ага, хорошо сидим, пиццерия уютная. А вы как? Ну, здорово. Пацану трубку дашь? Ага. Привет. Сейчас дам твоего папу, только не долго, договорились? – он протянул мобильный Хотчу. – Пап, у меня все в порядке! – выпалил Джек неестественно-бодрым тоном. Как когда уронил горшок с геранью и надеялся, что Хотч не заметит. – Ты не бойся. Все будет хорошо. Как когда мы с мамой уехали. Как когда они уехали с Хейли. Он-то надеялся, что на пару месяцев. А оказалось, до ее смерти. – Молодец,– выдавил из себя Хотч. – А где ты сейчас? Джек замолчал, а потом ответил неуверенно: – Мне нельзя тебе этого говорить. Со мной все хорошо. Но я очень скучаю по маме... В трубке раздались гудки. По крайней мере, Джек жив. И похоже, что цел. Подошла официантка, полная и так туго затянутая в форменное платье, что оно готово было лопнуть: – Ну так вы заказывать будете? Приятель же ваш уже пришел, – она кивнула на Хотча. Ник обезоруживающе улыбнулся: – Конечно будем. Две пиццы, пожалуйста. Моцареллу и с салями. И принесите мне еще минералки, пожалуйста, а ему двойной скотч – день был тяжелый. Хотч молча наблюдал, как Ник делает заказ. Надеятся, что Джека похитили ради выкупа бессмысленно. Парень не спешит завести разговор о деньгах, ему важнее сам разговор, само сознание что игра идет по навязанным правилам. Официантка записала заказ и ушла за стойку, но тут же вернулась, неся скотч и бутылку минеральной воды. Хотч пригубил свой стакан и хотел было отставить в сторону, но Ник покачал головой: – Так дело не пойдет. Пришлось выпить до дна и надеяться, что захмелеет не очень быстро. Дьявол, а ведь он даже пообедать сегодня забыл. Хотч медленно выдыхнул: – Ну хорошо. Ты видишь, я играю по твоим правилам. Ты контролируешь ситуацию. Ты... Парень тут же перебил с усмешкой: – Аарон! Заткнись. Мне нужны ответы только на мои вопросы. Не более. А уж вся эта дребедень о важности и контроле, которую ты маньякам привык плести – ее ты для работы оставь. Тем более, я прекрасно понимаю, что лично я сейчас ничего не решаю. Единственный, кто решает – ты. И если не хочешь продолжать разговор – воля твоя. Но тогда ребенка ты больше не увидишь. – Я тебя слушаю. Очень внимательно. Ник кивнул и выжидательно замолчал – официантка принесла заказ. Он поблагодарил женщину, посетовал вместе с ней на промозглую погоду и вернулся к разговору уже когда официантка вернулась за стойку. – Как ты считаешь, Аарон, насколько реальна такая ситуация? У тебя похищают ребенка и требуют, чтобы ты поехал на встречу, никого не предупреждая о случившемся, но отпросившись, скажем, на неделю. Ты выполняешь требования, но спасти ребенка не удается. Горе-похититель не может справиться со своим мотоциклом на скользкой дороге, теряет управление и разбивается насмерть. Вместе с ребенком. Ты едешь в морг и опознаешь труп своего сына, но тебе настолько паршиво, что ты соглашаешься на кремацию на месте, тем более, тело сильно пострадало во время аварии. Ты не помнишь, где провел остаток отпуска – тебе это не важно. Потом ты возвращаешься на работу и никому ничего не говоришь о смерти сына, пока эта история не всплывет сама. Ты полностью закапываешься в работу, как это было после развода. Твоя команда считает, что ты немного двинулся по фазе: если разговор заходит о твоих жене и сыне, ты либо обрываешь его, либо говоришь о них в настоящем времени. У тебя на столе их фотографии, на которые ты иногда смотришь с совершенно отсутствующей улыбкой. Но в остальном ты абсолютно нормален. И профессионален, ага. Ну а лет через пять ты начинаешь встречаться с женщиной типажа твоей жены и очень любишь ее сына, который очень похож на твоего. Ну как? Хотч едва сдержался, чтобы не накинуться на похитителя. Но что это даст? Тем более, этот псих на полном серьезе говорит и о собственной смерти. Хотч досчитал до дксяти и сказал как можно мягче: – Ник, пожалуйста, не трогай Джека. Он ребенок и ни в чем не виноват. – Успокойся. Я уже не раз сказал, что не собираюсь причинять вред твоему сыну. С ним в любом случае все будет хорошо. Аарон, от тебя пока требуются только ответы на вопросы. Просто скажи, что в той ситуации реально, а что нет. Теоретически. Кстати, пицца тут неплохая. Поел бы, а то ночь будет долгой. Хотч не ответил. Есть совсем не хотелось. Но надо хотя бы закусть алкоголь. Он пододвинул тарелку. – Ну хорошо, Аарон, давай так, – продолжил Ник. – Ты мог бы согласиться на кремацию тела твоего сына на месте? – Нет. Ник усмехнулся: – Значит, все-таки "да". Аарон, ты забываешь, что я чувствую твою ложь. Хотч мысленно выругался. Псих был прав. Если бы с Джеком что-то случилось, это был бы конец. Если бы этот кошмар стал реальностью, Хотч мог бы бездумно согласться на предложение похоронного агента. Может, потом и пожалел бы, что согласился на кремацию и не отвез тело сына в свой город, но это было бы потом. – Ты мог бы толком не помнить, где провел следующие дни? На этот раз лгать он не стал: – Нет. Я бы розыскал остальных похитителей и заставил бы их ответить за все. – А остальных не было. Была семья разбившегося на мотоцикле парня. Парень сказал родителям, что привез им своего сына, которого надеется отбить у нерадивого отчима по закону. И эти люди считали бы, что потеряли в тот вечер и сына, и внука. По твоей вине. В похищение они бы не поверили. Хотч нахмурился. Нет, он копал бы до последнего. Но если бы раскопал именно то, что остальные сообщники не знали, что речь идет именно о похищении? – Итак, Аарон, после всего этого ты возвращаешься на работу и никому ничего не говоришь о смерти сына, пока эта история не всплывет сама. Реально? – Нет. Я сказал бы команде. Но попросил не говорить со мной об этом. Псих беспечно махнул рукой. – Однофигственно. А дальше? – Дальше – как ты сказал. Только вот "второй Хейли" в моей жизни не будет. Ты закончил? Я хочу забрать Джека. – Не зарекайся, Аарон. Хотя... А у тебя что, есть кто-нибудь? – Нет, – огрызнулся Хотч, – и давай закончим на этом. Где Джек? – С Джеком все в порядке, не волнуйся. Ты хочешь прекратить разговор? – Ник удивленно приподнял брови. Дьявол! Похоже этот псих намеренно выводит его из себя. Но зачем? Почувствовать власть? Получить садистское удовольствие от реакции, когда речь идет о Джеке? Профиль составить не удавалось. – Я хочу забрать Джека. – Это не получится. Не сейчас. Все не так просто. – Чего ты хочешь? Псих окинул его оценивающим взглядом, немного подумал и достал из кармана несколько вырезок из газет. Хотч пробежал бумажки глазами. Дело Беттена. Свихнувшийся врач, которого поймали пару недель назад с поличным – пытался выкрасть труп из морга клиники, в которой работал. На суде говорил, что хотел спасти человека. Ну да, конечно. Девушка к тому времени уже несколько часов как на мопеде насмерть расшиблась. Какая уж тут реанимация... Скорее некрофилия. Но фантазии извращенцу было не занимать. И как у многих маньяков, у этого докторишки были и поклонники. Один даже пришел в зал суда и стал доказывать, что несколько лет назад этот маньяк его спас. Подтвердить невменяемость было не сложно. Ну не может мозг столько времени без кислорода продержаться, не может. И еще этот бред о якобы чудодейственном веществе, которое такой эффект дает, но практически для всех людей смертельно опасно. Газетчики тогда это дело еще "прививкой от смерти" окрестили, за что получили волну возмущения от сторонников прививок – псих же говорил, что это самое вещество хорошо еще если одному из тысячи поможет. – И ты, значит, из поклонников Беттена? Ник широко улыбнулся: – Вроде того. Но скорее из последователей. Он же не поп-звезда и не идол. Хотч слегка поморщился: – И ты хочешь свидание с этим... врачом? – Я хочу, чтобы ты раскопал те дела, от которых он тебе скажет. И выступил в его защиту в суде, помог собрать доказательства его невиновности. Беттен подал на аппеляцию, значит, будет повторное слушанье. Хотч даже растерялся. Все-таки у сумасшедших какая-то своя логика, которую до конца постичь невозможно. – И если я пообещаю выступить в его защиту, ты вернешь мне Джека в целости и сохранности? – Как быть с Беттеном ты будешь решать сам. Мы сейчас заедем в одно место, ты кое-что подпишешь, в потом я отвезу тебя к сыну. Хотч решил пока не уточнять, что именно за подпись от него требуется. Пусть псих для начала выдаст больше информации о месте, куда они поедут. А там разберемся. Ник встал первым и подошел к официантке, тут же расплатившись за обоих: – Я вроде как приглашаю. Кстати, Аарон, на всякий пожарный: физически ты гораздо сильнее, но я не советую пытаться скрутить меня. Шарахну так, что мало не покажется. Так что, без обид. Ну и где ты припарковался? Хотч хотел было сесть за руль, но парень оказался не настолько глуп: потребовал, чтобы Хотч пересел на пассажирское сиденье и чтобы надел на глаза повязку – как для сна, только больше и плотнее. Спорить было бесполезно. Может, удасться заставить Ника думать о Джеке как о живом человеке, если рассказывать о том, что Джек любит, а что нет? Это хоть немного увеличило бы шансы Джека спастись... Ник слушал внимательно, даже задавал какие-то вопросы, но Хотч чувствовал, что ничего не меняется. Ехали долго. Хотчу показалось, что прошло часа три, не меньше. Но разве можно полагаться на ощущение времени? Когда и сосредоточится выходит с трудом. То и дело вспоминаются последние слова Хейли. И усмешки Фойэта. Машина наконец остановилась. – Можешь снять повязку. Иначе странно выглядеть будет. Пошли. Хотч снял повязку, потер глаза и выбрался из машины. Поблизости ни одного указателя, догадаться, что это за город не выйдет, но хоть ясно, что город. Он пошел за Ником к небольшому зданию. Фонарь над вывеской не горел, но спустившись на один этаж вниз, Хотч и без пояснений понял, где они находятся. Морг. Судя по всему, при больнице. Но... О Господи, только не это. Он же еще несколько часов назад говорил с Джеком по телефону, а после Ник обещал не причинять вреда ребенку. Какой смысл им убивать Джека? Но у сумасшедших своя логика. Патологоанатом был старый и весь словно высохший, высушенный временем. От него пахло дешевым табаком и алкоголем так сильно, что эти запахи перебивали все остальные в комнате. Старик кивнул Нику как давнишнему знакомому и сочувственно хлопнул Хотча по плечу: – Сочувствую тебе, парень. Тяжело все это. Но ведь бывает хуже. И не так уж и редко бывает. Насмотрелся я за все свои тридцать лет на этом месте, ох, насмотрелся. Ты и сам со временем поймешь, что не так все плохо. Привыкнешь. Все привыкают. Ник поежился: – К этому-то привыкнуть легко, а вот как ты, дядя Мэт, тут работаешь, я понять не могу. Я бы точно не привык, свихнулся через пару часов. Жуть какая-то, а не место, – он повернулся к Хотчу. – Слушай, мне тут от тебя только две подписи нужно. Подмахни бумажки и дело с концом. – Что за бумаги? И когда я увижу Джека? – Ну, что ты тело опознал и прах получил. Тело? Прах? Да как они... В глазах потемнело от злости, и Хотч понял, что накинулся на психа уже когда со всей силы шарахнул его о кафельную стену. В следующую секунду в глазах потемнело уже от боли – судя по всему, у психа был очень мощный шокер. – Ну, тихо, тихо. Давай, помогу встать, – старик поддержал Хотча и помог встать на ноги. Перед глазами плясали разноцветные искры, руки словно свинцом налились. И та же беспомощность, как при нападении Фойэта. – Козел, – буркнул Ник раздраженно, - чуть весь дух не вышиб. Думал бы сначала хоть, – добавил он уже почти обижено. Псих, который именно обижается, когда играют не по его правилам? Задержка в развитии? Или псих и вправду считает, что это все игра? Но старик-патологоанатом таким не выглядит. Совсем другой профиль, совсем. Но... – Слушай, Ник, а ну их, эти подписи, к ядреной Фене, – сказал вдруг старик. – Отвези парня на место, он успокоится и сам поймет, что это единственный выход. – Дядя Мэт, да ты понимаешь, какой это риск для всех, а? Он же упертый как стадо баранов! Вдруг не поймет? Нет, пока не подпишет, я его никуда не повезу, дудки. Понимаешь... – Ник не договорил, отвлекшись на звонок мобильного. – Да. Нет. Угу. Нет уж, дудки! Но... Слушай, это просто глупо! Но... А, иди оно все! – он махнул рукой, сунул мобильник в карман и повернулся к Хотчу: – Ладно, убедили. Пошли обратно в машину, отвезу тебя к ребенку. Только учти, выкинешь еще что-то, шарахну снова. Козел... Псих раздосадованно потрогал затылок и направился к двери. Пассажирское сидение, повязка на глаза и еще несколько часов пути. Оставалось только радоваться, что за это время мышцы перестали ныть и навалившаяся после удара шокером тяжесть уже прошла. Когда вышли из машины, была уже глубокая ночь. Хотч мельком глянул на часы. Половина третьего. Глухое место, вроде лесного домика Гидеона. Хорошо еще, если тут мобильный работать будет. Но с Джеком он ведь как-то говорил? Хотя нет никаких гарантий, что в то время Джек был именно здесь. Да и сейчас тоже нет. Эх, все-таки он свалял дурака, что никак не предупредил команду. Они бы сейчас тут очень пригодились. Псих толкнул дверь домика и пропустил Хотча вперед. Первое, что Хотч увидел, был кинувшийся к нему Джек: – Папа! Ну наконец-то ты приехал! Я думал, ты не хочешь... Ты меня любишь? А маму? Хотч сгреб сына в охапку. Похоже, вреда ребенку не причинили. Только напугали. Бедный малыш. Столько всего и лишь потому, что он, Хотч, ловит всяких мразей. Он прикрыл глаза, стал успокаивающе гладить Джека по голове и прикидывать, как им теперь выбираться из этого проклятого дома. За спиной Ник, значит, назад отступать нельзя. – Аарон? Ты в порядке? Вот так и сходят с ума. Дьявол, как не вовремя. Если мозги сейчас же не встанут на место, он Джека отсюда точно не вытащит. Надо было все-таки согласиться на терапию после смерти Хейли. Нет, решил, что сам справится. Болван самонадеяный. – Аарон? – Пап, ну ты чего? Тебе мамина стрижка не понравилась? Ну лучше же, чем темные волосы! И вообще она теперь на мальчика похожа, на старшего брата. Правда, здорово?! Ну, ты чего молчишь. В висках стучало, мысли путались. Хотч осторожно спустил Джека на пол. Побоялся уронить, если что. Это чей-то розыгрыш? Привидение? Аномальная зона? Или все же ему мерещится и Хейли, и все то, что говорит Джек? Ребенка бы удалось обмануть вряд ли... Но какой смысл в таком обмане? Зачем все это? – Давайте я пока с Джеком в соседней комнате побуду, – предложил Ник. – Вам лучше вдвоем поговорить, тем более, от меня пользы как-то маловато, – он повернулся к мальчику: – Пойдем, я тебе сказку расскажу какую-нибудь. Джек настороженно посмотрел на Хотча: – Пап, ты же не уедешь не попрощавшись со мной, правда? Не уйдешь? – Не уйду, – выдавил наконец Хотч. – Тогда я пойду слушать сказку, – согласился Джек и добавил жалобно: – Только ты действительно не уходи. Я хочу попрощаться. – Обещаю. Мальчик кивнул и пошел за Ником. – Аарон, ты в порядке? Хотч медленно кивнул. Очень хотелось верить, что Хейли – не плод больного воображения. И что все происходящее – не один из тех снов, что за последний месяц снились ему почти каждую ночь. Но не спросишь же что-то вроде "А это действительно ты? Ты ведь мертвая. Когда я приехал, твое тело уже остыло. Я помню." – Аарон, я тебе все объясню. Только давай сядем, хорошо? Он молча сел рядом с Хейли на диван и сплел пальцы в замок, крепко стиснув, чтобы не задрожали. – Спасибо, что говорил с Джеком обо мне все эти недели. Спасибо, что рассказал ему, как мы познакомились, как путешествовали. Я не просто со страху тогда невесть что несла. Мне очень важно, чтобы он знал все это, правда. Джек мало что понял, но запомнил хорошо. У него хорошая память. Спасибо. Хотч кивнул. Он никому не рассказывал о том разговоре. Его слышали только его команда. И Фойэт. Фойэта он убил собственными руками, а из команды никто бы не стал рассказывать никому – слишком личное. Да, это точно Хейли. Вот только живая ли? Протянуть бы руку, проверить, но... – Когда меня отвезли к тебе в больницу, я испугалась. Очень. Если уж этот урод решился напасть на тебя, то... – Хейли судорожно вздохнула. – А потом я поговорила с мамой. Знаешь, я помню друзей папы, их внезапные приезды, посиделки до поздней ночи, на которые меня с сестрой не пускали. Помню, как мама радовалась, что отец не такой, как они. Что папа работает в солидной конторе, не носит все эти хипповые шмотки и что он каждый вечер дома. Почти каждый. Помню, как она не хотела, чтобы мы с сестрой общались с теми людьми. А мы и не рвались, только не понимали, что у папы с ними общего может быть. Он же нормальный. А они – нет. Хотч не понимал, к чему Хейли все это говорит, но перебивать не хотел: она и так нервничает, пусть рассказывает так, как может. Пусть говорит. Он так давно не слышал этот голос. И неизвестно, услышит ли еще когда-нибудь. – Мама знала про этот самый „фриз“, что может отсрочить смерть мозга и тканей почти на сутки. Знала потому, что папин отец был таким же, как доктор Беттен. И почти все папины друзья знали. И многие из них тоже были такими... мертвыми по документам. Они тогда говорили моим родителям, что как раз для меня фриз не будет ядом, что он поможет. Но мама не хотела рисковать. И я тоже не хотела. А когда нам с Джеком пришлось уехать, мне стало очень страшно и через несколько месяцев я не выдержала, позвонила маме и сказала, что хочу попробовать – пусть приедет кто-то из... тех людей. Приехал странноватый парень, говорил со мной и Джеком о какой-то чепухе вроде погоды и вкусе пончиков в ближайшем кафе, а потом сообщил, что для меня фриз безопасен, но Джеку его ни в коем случае колоть нельзя. Ввел мне в вену какую-то зеленоватую жидкость и уехал. Рука даже не ныла, как после прививки. И я решила, что это просто шарлатанство. На следующий день нас перевезли на другок место. А еще через несколько месяцев позвонил тот ублюдок, и я поверила, что он один из вашей команды, раз знает и Маршалла и тебя. Он... – Извини. Извини, что так вышло. Что я не смог вас защитить. На какой-то момент Хотчу показалось, что она не слишит его слов. Или не хочет слышать. – Я пришла в себя в пустой палате и испугалась той тишины, что была вокруг. Тишины и пустоты. Я помню, как я ломала ногу лет десять назад – у меня тогда вся палата была заставлена игрушками, цветами, фруктами, кассетами и книжками. А там было пусто и тихо. Пришел один врач, обрадовался, что я очнулась и пообещал позвонить моим родителям. Я стала спрашивать о тебе с Джеком, когда я вас увижу, а он отводил глаза, говорил, что с вами все в порядке, что мама мне все расскажет. Мама приехала очень скоро. И рассказала. Но я не поверила. Я решила, что она просто не хочет говорить мне правду. Что тот ублюдок убил тебя с Джеком, а мне просто повезло. Понимаешь? На следующий день мама привезла кассету – запись с похорон. Моих похорон. Мне тогда показалось, что я свихнулась. Да, она рассказывала о том, как это все бывает, но... Хотч пересел поближе и приобнял ее за плечи, успокаивая. Хейли была теплой. Живой. И запах у нее был именно ее, привычный, родной. Живая. Каким-то чудом, но живая. О Господи... – Аарон, я просто не могла тебе ничего сообщить, – вздохнула она нервно. – Я хочу жить, Аарон. Пусть в другом месте и не под своим именем, но жить. А не существовать в психушке, как те, кто выступил тогда в защиту Беттена. Но я... я не могу без Джека, понимаешь? Это все, что у меня осталось от прежней жизни кроме мамы и сестры. И я не хочу, чтобы ты думал, что Джек погиб. Я просто хочу, чтобы ты отдал мне моего сына. Нашего сына. И я верю, что ты не станешь пытаться отнять у меня Джека. Ты ведь подпишешь те бумаги, о которых говорил Ник? – Подпишу. – Спасибо. Вот и все. Как тогда, когда Хейли попросила развод. Только если тогда он не смог дать ей нормальную семью, то сейчас искорежил всю жизнь. Если попытаться прямо сейчас заявить, что Хейли жива, то... то о нем подумаю то же самое, что и о "сумасшедших поклонниках Беттена". – Тебе еще что-то нужно? Деньги, вещи? Я мог бы передать наличные, чтобы никто не отследил. Или перевести на какой-нибудь счет. Только... я смогу еще когда-нибудь увидеть Джека? Это не условие, мне просто важно знать. – Он сказал, что тебя убили, – ответила Хейли не в такт, и Хотчу не потребовалось переспрашивать, о ком это она говорит. – Он сказал, что тебя убили, и я очень хорошо помню, что тогда почувствовала. Что за все эти годы с нашей свадьбы ничего не изменилось. Даже после развода... А потом он дал телефон и разрешил поговорить с тобой. Я тогда себя такой кретинкой чувствовала, что не перезвонила вовремя ни тебе, ни кому-то еще из твоих, не проверила его слова. А как идиотка пошла к нему. Вместе с Джеком. И мне было так страшно, что я натворила такое... Хейли чуть не плакала, и Хотч сначала обнял ее, а лишь потом подумал, но она не отпрянула, только вздохнула. – Хорошо, что ты сообразил, как спрятать Джека. Фойэт говорил, что не тронет ребенка, но я ему не верила. – Хорошо, что Джек сообразил, что именно я от него хочу. – В этом он в тебя. Хотч слабо усмехнулся. – Аарон, я действительно очень хорошо помню, что почувствовала, когда этот урод сказал, что тебя больше нет. А когда я услышала твой голос, мне стало легче. Пока не накатило все остальное. – Это моя вина, что я не смог тогда тебя защитить. – Аарон, я о другом. Я думала, что тебе тоже будет легче знать, что у меня все в порядке. Насколько это можеть быть в порядке. – Я рад. Правда. Просто... это все равно иначе, чем если бы Фойэт тебя не тронул. И я это изменить не в силах. Я могу подписать нужные тебе бумаги, могу попытаться помочь оправдать Беттена, но это не изменит случившегося. Хейли отстранилась, и Хотч едва сдержал вздох. Он и не задумывался прежде, насколько он соскучился по Хейли за эти годы. Соскучился по привычному теплу прижимающегося к нему тела, соскучился по привычному запаху, по разговорам, наконец. Наконец... Все закончилось. Остается только попытаться сделать новую жизнь Хейли хоть более-менее сностой и уйти, чтобы не навлечь на нее и ребенка еще больше неприятностей. Она ведь так и не ответила на вопрос, сможет ли он когда-нибудь снова увидеть сына. А это – тоже ответ. Что ж, наверное так даже лучше. Для Джека. И для Хейли. Вопрос Хейли выбил его из колеи: – А что изменилось для тебя за эти годы? Со дня нашей свадьбы? Хотч покачал головой: – Не знаю. Наверное, отношение к работе. Чем больше всех этих кошмаров видишь, тем сильнее хочется их остановить. Пока не пострадало еще больше людей. И чем дальше, тем яснее понимаешь, что все это ставит под удар не только меня. И, Хейли, я не хочу об этом спорить сейчас, пожалуйста. – Я снова о другом. О нас. Может, нам попытаться начать сначала? Вряд ли кто-то будет сейчас так уж дотошно меня выслеживать, да и не выйдет это ни у одного придурка, я уверена. Мы могли бы видеться раз в пару месяцев на несколько дней. Скажем, долгие выходные. И Джеку так было бы легче, и... В памяти всплыли слова Ника: "А лет через пять ты начинаешь встречаться с женщиной типажа твоей жены и очень любишь ее сына, который очень похож на твоего." Еще несколько часов назад они казались полным бредом. Хотч попытался улыбнуться: – Это было бы здорово. Я очень по тебе соскучился. Он снова обнял Хейли, и стал вспоминать, что же еще говорил ему Ник. В тот момент Хотч воспринял слова Ника как угрозу, но теперь становилось ясно: парень действительно прикидывал, насколько реален выбранный план. И до чего же прав был старик в морге. Тяжело все это. Но ведь бывает хуже. И не так уж и редко бывает. – Эй, пока вы оба тут не уснули, может пойдете наверх и ляжете как люди? – заглянул в комнату Ник. – Шестой час уже, скоро светать будет. Джек уже который по счету сон видит. Кстати, в пижаму я его уже переодел. Давайте, к вам наверх отнесу – сегоднышний день был для пацана стрессом, лучше бы ему рядом с вами проснуться. Хотч морнул. Надо же задремал. И судя по тому, как зевает Хейли, она сейчас тоже спала. – Я сам отнесу. Спасибо. Он пошел за Ником в соседнюю комнату и осторожно взял сына на руки – не разбудить бы, и направился к леснице, но Ник придержал за плечо и тихо сказал: – Извини, я думал, что выйдет иначе. Думал, получится сделать так, чтобы ты не нервничал, но влиять на твои эмоции у меня выходило из рук вон плохо. И дело не в том, что я устал как последний бобик, пока убеждал няню Джека, что все в порядке и ребенка можно отпустить со мной. Нет. Ведь Джека-то я сейчас успокоил быстро. А ты – как черная дыра. Жутковатое ощущение, ага. Хотч пожал плечами: – Все в порядке. И мне жаль, что я тебя так здорово приложил. – Ну, значит квиты, – усмехнулся Ник. – Спокойной ночи. Вернее, доброго утра уже. Хотч поднялся на второй этаж. Свет горел только в одной из комнат. Тусклый ночник. Но даже этого света ему хватило, чтобы увидеть шрамы на спине Хейли. По числу выстрелов. На какие-то мгновения ему показалось, что он снова слышит их, видит мертвое тело Хейли на полу, смотрит в ее остановившиеся глаза. Он встряхнул головой, наваждение рассеялось. Живая Хейли натягивала ночную рубашку, отвернувшись к стене. Хотч уложил сына на кровать, Джек сонно хныкнул, но тут же успокоился, когда Хейли легла рядом. – А ты спать не ляжешь? – спросила она удивленно, и Хотч только тогда заметил, что уже несколько минут просто стоит и смотрит на жену и сына, пытается вобрать в себя, запомнить этот момент. Фотографий же больше не будет. Видеозаписей – и подавно. Только память. Он разделся и лег рядом, думая, что сейчас ему уже вряд ли удасться уснуть, но сморило его мгновенно. Хотч не привык долго спать, поэтому проснулся еще до десяти, невыспавшийся и полностью разбитый – вчерашнее потрясение давало себя знать. Но до чего же хорошо, что вчерашний вечер все же был. Джек не спал, но и вставать не собирался, а когда заметил, что Хотч проснулся, сказал тихим шепотом: – Давай не будем маму будить, а? Ник сказал мне вчера, что она очень устала. А, пап? Давай просто полежим? Хотч улыбнулся, и притянул ребенка к себе. Джек заворочался, устраиваясь поудобнее, и снова задремал, почти в такт дыханию Хейли. Хотчу некстати подумалось, что сын прав – новая рыжеватая стрижка "под мальчика" Хейли действительно идет. Насчет "старшего брата" Джек, конечно, преувеличил – на мальчишку она вовсе и не похожа. Но... Он чуть не подскочил, таким резким был звонок внизу. Выходит, успел заснуть. Хейли зевнула и расслабленно потянулась: – Это у Ника в комнате. Значит, уже первый час и надо вставать. Доброе утро. – Доброе, – ответил Хотч в унисон с сыном и не удержался от улыбки. После долгого сна чувствовал он себя гораздо лучше, но стоило подумать, что после завтрака все наверняка закончится, как настроение испортилось. Завтрак прошел под комментарии Джека, что он ел последние недели на завтрак, что Ник обещал показать ему небольшой водопад в получасе прогулки отсюда и научить стрелять из лука. – Аарон, на сколько дней ты сможешь с нами остаться? – спросила Хейли вроде бы между делом, но Хотч почувствовал, что его ответ сейчас очень важен. Не только что он скажет, но то как именно скажет. – Я хочу остаться до выходных. Пока что я взял отгул до завтрашнего утра, но позвоню Моргану и скажу, что приду в отдел только в понедельник. Причины объясню позже. Звонить лучше от здания морга, если кто-то решит проверить, где именно я нахожусь – сейчас мобильный отключен. Но вернуться мне надо в субботу вечером или хотя бы в воскресенье утром. Странно будет выглядеть, если я после похорон приду отдохнувшим и радостным. Джек нахмурился и сосредоточенно шевелил губами, а потом торжествующе выдал: – Пять! Ты будешь с нами пять дней! * * * Подошла очередь Хотча, а он все молчал. Гарсия уже хотела попытаться сказать что-то отвлекающее, чтобы переключить внимание, прервать эту давящую тишину, как Хотч заговорил: - Год был тяжелый. Но я рад, что за этот год нам удалось оградить людей от многих нелюдей. Сколько бы мы ни ошибались, сколько бы раз ни опускались руки – все было не зря. И будет тоже – не зря. И мне хочется верить, что Джек сейчас вместе с Хейли и что они оба по-своему счасливы. С Днем Благодарения.