Твой голос

      Хлопья снега кружили в тёмном небе, попадая под лучи фонарей, неоновых вывесок, и огни витрин. Молочный сигаретный дым смешивался с полупрозрачным паром дыхания, разбавлялся густыми выхлопными газами, еле ощутимыми ароматами дорогих духов и у самых крыш вбирал в себя запахи еды, валящие клубами из вытяжек ресторанов. Из каждого утюга раздавались песни крысиной шайки* и слащавая попса о любви. Рождество. Ицуоми завязал мешок с мусором и закинул его в бак. Постепенно улицы пустели. Сатори* уже сидели по домам, одиночки шатались с друзьями по барам заходя на второй, возможно, и третий круг, а парочки не стесняясь заваливались в и без того переполненные рабухо. Кё посадил в такси последнего клиента и с облегчением закрыл входную дверь бара на замок. На часах – полпервого.       – Прости Ицу, хоть мы и закрылись сегодня раньше, уже, наверное, слишком поздно, – извинился Кё, снимая фартук.       – Я кассу считаю, – отозвался Ицуоми снимая слипы и перепроверяя наличку.       – Ладно, как закончишь, можешь идти. Дальше я сам.       – Ок, – только и ответил Ицу.       Кё внимательно всмотрелся в лицо двоюродного брата – сама невозмутимость.       – И как тебя Юки-тян терпит? –п робормотал менеджер, начав протирать со столов и поднимать стулья.       – Я всё слышу. Лучше о Рин побеспокойся.       Ицуоми открыл зонт, и снег застелил чёрный купол. В телефоне ни одного сообщения. «Ты ещё там? Да или нет?» – быстро напечатал он, а в чате высветилось «отправлено». Ответа не последовало ни через минуту, ни через пять. Пальцы начали мёрзнуть, и Ицу убрал телефон в карман. Безлюдные улочки заметало снегом, редкие такси с горящими табличками шуршали по дорогам, сворачивая к многоквартирным домам. Шум и пьяный гул остался позади спального квартала, чуть слышно гудели бойлеры, потрескивали лампы в фонарях. Вдали сверкали дорожные знаки, а ветер бил в нос морозной свежестью. На минуту Ицу отодвинул зонт и задрал голову, подставив лицо под падающий снег. Хлопья опускались на кожу и волосы, тая от живого тепла. Капли воды стекали по лбу, губам и щекам, впитываясь в ткань шарфа, оставляя влажные дорожки, щиплющие от холода. В такую погоду никуда не уедешь. Ицу смахнул рукой снег с волос и зонта. Телефон молчал.       Островом света на краю улицы стоял комбини*. Яркая жёлтая полоса заливала тротуар и часть дороги, проникая в темноту ночи сквозь большие витрины магазина. Уличные фонари тушевались в сравнении, смотря себе в ноги, рисуя белые круги. Единственный продавец протирал прилавок. Стойка с микроволновкой и небольшая витрина со скидочными обедами стояла у самого выхода, отделяемая от улицы лишь прозрачным стеклом. «Кофе после полуночи в подарок!» – гласил приклеенный плакат. Ицуоми ещё раз проверил телефон: отправлено, но не прочитано. Он окинул витрину оценивающим взглядом, вздохнул и побрёл домой – до отлёта надо подъесть всё скоропортящиеся и перепроверить уже собранные вещи, да и вздремнуть не мешало.       Высокие тёмно-коричневые ботинки маленького размера стояли у самого порога в грязной лужице из растаявшего снега. Как сбросил куртку и куда – Ицуоми не помнил, а кричал на автомате, ведь знал, всё равно не услышит.       – Ты почему на смс не отвечаешь!? – Тишина.       Юки спала сидя на полу возле дивана в гостиной. Её руки лежали на низком столике, служа подушкой, волосы струились по плечам и спине, спадая на платье и прикрывая лицо. Ицуоми сел на корточки, выдохнул и зажал переносицу двумя ладонями, старательно отводя взгляд от спящей девушки. На столе стоял клубничный торт со сливками. Такими же белоснежными как снег за окном. Парень ткнул пальцем в крем, подхватив на подушечку завиток, а затем поставил жирную кляксу Юки на нос.       – И впрямь, снежный дух*, – улыбнулся Ицу, вдыхая аромат бисквита и цитрусового саше. У сливок не было вкуса.       Почувствовав неладное, Юки поморщилась, встрепенулась и раскрыла глаза. Ицуоми сидел напротив и с птичьим любопытством наблюдал за гостьей. Девушка завертела головой, а потом с раскрытым ртом уставилась на хозяина квартиры. Парень улыбнулся и показал руками: «Ждала меня?». Юки кивнула. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, а неотрывный взгляд Ицуоми только распугивал все мысли, окрашивая щёки приливающей кровью.       – Как долго ты ждёшь? – спросил Ицу с серьёзным лицом.       Юки вздрогнула и, вспомнив про телефон, нащупала аппарат на диване. Первое, что её шокировало – пропущенное смс. «Извини, я не видела» – написала она в заметках. Ицуоми отмахнулся: «уже не важно». Парень по-прежнему не сводил с неё глаз. Простенькое платье без декольте, не облегающее но такое…. Её взгляд скользнул по экрану, проверяя что ещё она могла пропустись – Юки окаменела.       «Что такое?» – покрутил Ицу пальцем, пододвигаясь ближе.       «Время» – показала Юки. Она с сожалением посмотрела на Ицуоми, а заметив, что он пододвинулся – опустила глаза и поджала губы. Парень поправил чёлку на её лбу.       – Тебе пора домой? – спросил Ицу встретившись с ней взглядами.       Юки помотала головой и быстро напечатала в телефоне: «Я сказала, что приду поздно, но нужно написать маме».       Ицуоми встал и начал вновь собираться. От его дома до её около получаса, по такой погоде – минут сорок-пятьдесят. Транспорт наверняка не ходит. Куртка ещё не успела согреться и пахла морозной свежестью улицы. Когда он нагнулся за обувью, Юки замахала перед его лицом рукой. Девушка показала экран телефона: «Уже очень поздно и транспорт встал, раз ты у друзей, ничего страшного, если останешься на ночь». Лицо Юки совпадало с цветом клубники на торте. Она открыла на смартфоне заметки и начала быстро печатать. Ицуоми застывший с кроссовком в одной руке и ложкой для обуви в другой, придвинулся ближе, заглядывая в светящийся в полумраке прихожей экран, наблюдая, как символы сменяют друг друга, а слоги превращаются в иероглифы*. «Я напишу Рин-тян, думаю, она …» – не успела Юки допечатать, как Ицу потянул её за руку.       – Не надо, оставайся у меня, – Ицуоми говорил медленно, чтобы девушка смогла прочесть. Белки его глаз светились голубоватым светом, а от куртки пахло еле уловимой свежестью.       Юки вспыхнула, заливаясь краской до самых ушей.       – Утром у меня самолёт, выйдем вместе, – Ицу казался спокойным, словно Юки всегда ночевала у него. Он вернул кроссовок и ложку на место, повесил куртку в шкаф и прошёл на кухню. – Юки-и, – позвал Ицу, маша полотенцем, – чай будешь? Или не будешь?       Девушка кивнула на автомате, пытаясь собрать мысли воедино, а перед глазами до сих пор стояли губы Ицуоми, произносящие её имя. Пытаясь успокоиться, она поднесла холодные от волнения пальцы к щекам – не помогало. Не зная, куда себя деть, Юки пошла на кухню, но Ицу отказался от помощи: «Я сам, иди, садись» – его улыбка обезоруживала. Улыбался ли он так клиентам в баре? Поймав себя на этой мысли, Юки стыдливо опустила глаза и поплелась к столику с тортом. Простой интерьер девушка знала уже наизусть, а дальше ванной с гостиной она не бывала. Сев рядом с диваном она стала рассматривать свои ноги, всё ещё сомневаясь насчёт ночёвки.       Юки обдало терпким паром Эрл Грея, рядом с тонкой фарфоровой чашкой появились блюдце и пиала. «Сахар» – произнёс Ицу, погружая в песок ложку. Бросив на девушку взгляд, он протянул ей салфетку. Юки кивнула и положила её рядом с блюдцем. Ицуоми улыбнулся, взял ещё одну, а потом зажал ей нос, вытирая с него крем. Юки отпрянула, наткнувшись спиной на стоящий сзади диван, глаза округлились и настороженно смотрели на парня. Увидев на мятой бумаге сливки, девушка удивилась ещё больше, а потом стремительно покраснела, Ицу рассмеялся. «Порежешь?» – спросил он, пододвигая к девушке торт и нож, а сам начал рыться в ящиках рядом с телевизором. Бисквит пах сдобой, немного коньяком и клубничным вареньем. Нож плавно проходил сквозь воздушный крем, с небольшим усилием прорезал коржи и слегка притормаживал, натыкаясь на ягоды. Юки всё никак не могла успокоиться, думая: откуда у неё на носу крем и как давно он там. Вскоре чёрный экран телевизора ожил, и на нём показалась пожилая леди. Юки знала этот фильм. Хорошо, что Ицу включил японские субтитры, ведь читать по губам актеров не получалось. Так всегда с иностранным кино.       «Это английский?» – спросила Юки у Ицуоми.       – Да, и дубляж тоже, – чётко проговаривая, ответил парень.       Девушка написала в телефоне: «Вау, здорово! Ты всегда так смотришь?». Её глаза загорелись энтузиазмом.       Ицуоми сел рядом с Юки и вместо ответа долго смотрел ей в лицо. Мысли девушки разбежались, дыхание сбилось, а сердце мигрировало в горло.       – Нет, сейчас я смотрю с английскими сабами. Я раньше так смотрел, когда не знал языка, – ответил Ицуоми, всё так же прожигая девушку взглядом. – А ты, Юки?       Юки всю парализовало. Накрыло лавиной, или ещё хуже – это чувство было бескрайним, как небо. Никуда не деться, нигде не скрыться. То ли отвечая, то ли пытаясь прочистить голову, девушка помотала головой. По мере того, как смысл доходил до неё, Юки краснела: с нежно-персикового до клубнично-алого. Ицуоми отсел на диван. Их тела не соприкасались, но даже так, Юки чувствовала тепло, исходящее от Ицу и запах кондиционера для белья, сквозь аромат жареных эдамамэ*. Потребовалось время, чтобы успокоиться и сосредоточиться на артикуляции актёров, и переводе.       Стоило Юки сконцентрироваться на кино, как Ицуоми обнял её сзади, сползая с дивана и отодвигая девушку к самому столу. Парень взял её похолодевшие руки большими тёплыми ладонями, слегка сжал и на мгновение вытянул их в стороны, подобно актёрам в фильме. Ухо обдало горячим дыханием. Юки не слышала, просто не могла, но была уверена, что он звал её по имени. Не размыкая ладоней, Ицу опустил их руки и прижался грудью к спине девушки, разгоняя по мышцам тепло, наклонившись так, чтобы она могла видеть его лицо.       – Тебе интересно, не интересно? – спросил он, приковывая взглядом к месту, к себе. Вблизи его ресницы казались гуще, а радужка еле заметной, от губ пахло чаем.       Юки коротко кивнула и опустила голову. Пульс стучал в ушах, пальцы холодели, ещё острее ощущая жар его рук, а румянец заливал щёки.Тепло исходившее от Ицу обволакивало, успокаивало и вместе с тем будоражило. Стараясь не шевелиться, Юки медленно дышала, чувствуя, как с каждым движением лёгких твёрдая грудь парня прижимается к ней, то больше, то меньше. Розово-алые уши выглядывали из-под прядей. Её волосы источали тонкий аромат фруктового шампуня, больше походивший на грушу.       Ицуоми высвободил одну руку, аккуратно приподнял подбородок девушки, попадая в поле её зрения, и покрутил пальцем, спрашивая: «Что случилось?». «Ничего» – Юки помотала головой, задержалась взглядом на губах парня и вновь спрятала глаза в тарелке с тортом. Ицу придвинул к ней чашку. Чай уже остыл. Напиток перестал источать пар, а запах потерял интенсивность, бергамотом пахло от Ицу. Девушка еле заметно кивнула, но ни к чему не притронулась. Комната почти плыла перед глазами, сузившись до квадратного метра, на котором они сидели, и Юки отчаянно цеплялась хоть за что-то статичное, например – стол. Ицуоми придвинулся ещё ближе, так, что девушка ощутила тепло его бёдер. Он просунул свои руки под её и стал медленно расчленять кусок торта вилкой. Когда движения прекратились – Юки тихонько выдохнула и задышала в привычном ритме, исподтишка нагоняя упущенное. Непрерывный поток мурашек в местах, где Ицу случайно касался её, угас, и сердце начало потихоньку успокаиваться. Даже кровь, сконцентрированная в щеках, постепенно разбрелась по всему организму, приливая к пальцам, согревая подушечки. Ицу изловчился и поднёс плод своих трудов Юки ко рту. В нос ударил аромат клубники. Моментально покраснев до схожести с сувениром из Лаоса, Юки в ужасе посмотрела на парня.       – Не хочешь? – спросил Ицу, а в глазах читалось любопытство.       Если бы Юки знала, как звучит сирена атомного реактора, то со стопроцентной уверенностью заявила, что сейчас взлетит на воздух. Сердце девушки отбивало самый древний ритм на планете, заставляя всё тело содрогаться. Она хотела. Зажмурясь, Юки заглотила предложенный кусочек торта. На мгновение Ицуоми опешил. Он бросил вилку на стол и крепко обнял девушку, выгнав из её лёгких остатки кислорода.       – Какая же ты милая, Юки, – прошептал он, уткнувшись носом ей в плечо, жадно вбирая через нос запах девичьей кожи, нежный, словно молодой сыр.       Из-за его дыхания, под тканью расползался жар. Будто ток, он разлился по венам и капиллярам. Девушка зашевелилась, размыкая объятия, стараясь заглянуть Ицуоми в лицо. А когда наткнулась на потемневший взгляд парня, испугалась и отвернулась.       – Что такое? – спросил Ицуоми, повернув её лицо к себе, но Юки отвела глаза. Парень стал стучать по щеке девушки пальцем, пока та не посмотрела на него. – Что случилось?       Юки было стыдно признаться. Горячие руки крепко держали её не позволяя укрыться от тёмных глаз. Юки задыхалась.Она толкнула нависшего над ней Ицу в грудь, давая себе пространства, чтобы привести мысли в порядок. Лицо парня округлилось. Он коснулся слегка дрожащей ладонью щеки девушки и наклонился, заглядывая ей в глаза.       – Юки, тебе не нравиться, когда я тебя обнимаю? – спросил Ицуоми.       По телу снова пустили разряд, и сердце Юки замерло. Когда слова сложились в фразу, она опешила от удивления. Отсутствие видимой реакции, парень воспринял как ответ.       – Тогда, извини, – быстро забормотал Ицуоми, отнимая руку от её лица и отворачиваясь в сторону.       Внезапно гостиная показалась Юки очень большой. Она не видела его губ и не знала, что Ицу сказал. Щемящее чувство подсказывало, что что-то не так. Там где он до этого её касался, стало непривычно холодно. Она схватила Ицу за руку и прижалась щекой к большой ладони. Словно в кино парень медленно поворачивался к ней, смотря на Юки широко распахнутыми глазами, как на чудо. Растерянный, Ицуоми обхватил её лицо руками, пропуская через всё тело жар:       – Тогда, что не так? – спросил Ицу, обдавдевушку горячим бергамотовым дыханием.       Возможно, он даже повысил голос, но Юки не чувствовала. Выражение грусти отразилось на её лице.       – Я не узнаю, если ты не расскажешь, – улыбнулся Ицуоми, смягчившись, держа лицо Юки как самое хрупкое сокровище.       Карие глаза лучились теплотой, и где-то на краешках бликов маячило беспокойство. Он хотел знать, Ицуоми было важно. Юки кивнула и попросила телефон. Наконец пространства было достаточно, чтобы она могла дышать. Набирая заметку, Юки то и дело отводила глаза, подбирая нужные слова, заменяя их, стирая. Закончив, она показала экран сидящему напротив парню. Краснея, не в силах побороть смущение, девушка уставилась на складки платья.       « Я хочу услышать твой голос. Какой он, когда ты зовёшь меня по имени? Или спрашиваешь меня о чём-то? Я знаю, что это глупо, но ничего не могу поделать, всё думаю об этом».       Ицуоми не рассмеялся. Облегчение не щекотало лёгкие, оно обволакивало, стекало по стенкам, собираясь в одну большую каплю. Рука сама потянулась к её телефону, откладывая гаджет подальше. Ицу казалось, что если он моргнёт – Юки исчезнет, растает как снег на зонте. Она вопросительно посмотрела ему в глаза: слегка смущённая, честная, такая притягательная. Поймав её взгляд, Ицу не смог улыбнуться.       – Я могу показать, – сказал он, пододвигаясь ближе.       Её спина уже касалась диванной подушки, а расстояние между ними продолжало сокращаться. Любопытство и паника захлёстывали Юки. Хотелось закрыть глаза и одновременно раскрыть пошире, чтобы ничего не пропустить. Ицуоми коснулся своим лбом её и фокуса не стало. Комната вновь сжалась до размера их тел. Ладони мягко обхватили лицо девушки, убирая волосы за уши, оголяя слуховой аппарат, поглаживая алеющие щёки. «Юки» – выдохнул он в самые губы, прежде чем накрыл их своими. Сладкие, от торта и сливок, слегка жирные, мягкие и податливые – они соблазняли. Целуя, Ицуоми повторял своими губами артикуляцию её имени: на «ю» надавливал, на «ки» отступал, пытаясь обхватить нижнюю губу. Сам пульс в голове парня стал биться в ритм двух слогов. Он одёрнул себя, когда понял, что ему мало.       – Вот как, – отстранившись, прошептал Ицу, отвечая на вопрос.       Взгляд Юки выражал лёгкое недоумение, Ицуоми не нуждался в переводе.       – Сейчас, мой голос хриплый, – пояснил он, тяжело дыша, – потому что, я хочу тебя.       Ицуоми наклонился к самому её лицу, сделал глубокий вдох и медленно прикоснулся своими пухлыми губами к её, соединяя их миллиметр за миллиметром, поглощая. От происходящего Юки парализовало. Его слова не укладывались в голове, а действия лишали разума, лишь где-то на краю пульсировала красная лампочка тревоги, пробившая всё тело дрожью. Движения губ Ицуоми стали настойчивей, требовательней, и Юки охватила паника. Ицу, казалось, не чувствовал её напряжённости, даже ладонь, которой девушка упёрлась парню в грудь, была для него ничем – он жадно целовал её, зарывшись пальцами в волосы, притягивая к себе за талию. Юки вздрогнула, когда Ицу разомкнул её губы, углубляя поцелуй. Его действия казались ей странными, они пугали, а то, как реагировало её тело…. Воздуха стало не хватать, жар в голове вытеснил все мысли, порождая страх, и она застучала кулаками по его груди. Парень отстранился, чмокнул девушку в щёку и прижался лбом к её лбу, восстанавливая дыхание. Руками Ицуоми обвил Юки за талию, словно привязывая к себе цепью, запрещая уходить.Отдышавшись, он наклонился к груди девушки и положил подбородок чуть ниже ключиц.       – Извини, но я тоже хочу слышать твой голос, Юки, – признался Ицу, глядя на неё ещё затуманенными страстью глазами. Его лицо тоже покраснело, пусть еле заметно, но Юки видела.       Девушка старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на губы парня. Ицуоми нежно погладил её по щеке, заправил прядь волос ей за ухо.       – Напугал? – спросил он.       Юки замотала головой, а потом показала – «удивил».       – Тебе понравилось? Нет? – приободрился Ицуоми.       Девушка попыталась отодвинуть его, упершись ладонями в плечи Ицу. Когда он был так близко, и кольцо рук на её талии – Юки покраснела ещё больше.       – Что именно тебе понравилось? – не унимался Ицуоми, самодовольно улыбаясь.       Понимая, что не может сопротивляться, Юки закрыла красное лицо руками, не увидев яркого смеха Ицу. Почувствовав на ладонях лёгкие поцелуи, девушка раздвинула несколько пальчиков, чтобы взглянуть хоть одним глазком – какое у него сейчас выражение? Они встретились взглядами, и сердце пропустило удар. Ицуоми взял её мягкие руки в свои, и одними губами спросил: «можно?». Юки кивнула. Тепло от его прикосновений разливалось по всему телу, перемежаясь с напряжением, проходящим волнами по рукам, и ногам, отдаваясь в висках, застывая комом в горле. Ей нравилась его нежность, и невозмутимая сила, с которой он кутал её в себя, в запах геля для душа с хвойными нотками и пота. Кожа и волосы Ицуоми пахли морозом, а сладкие губы терпким чаем с клубничным вареньем. В этот раз Юки хотелось ответить, отдать, показать насколько он ей нравиться. Руки потянулись к его груди и выше, обнимая, притягивая, а губы за губами. Ицуоми забылся, заблудился в снежной вьюге.       Парень очнулся от дурмана, осознав, что шарит руками под платьем, целуя шею Юки, зализывая алеющий засос. Её ладони сжимали футболку на его груди, слегка натирая шею. На секунду он замер, потом отстранился, поймав полный удивления взгляд, и кинулся на диван.       – Прости, я увлёкся, – пробормотал он, смотря в потолок, закинув ноги на спинку.       Юки не видела, что он сказал. Грудь Ицуоми часто вздымалась, а видневшиеся из под серебряных волос уши были красными. Девушка провела по макушке Ицу рукой. «Мягкие» – подумала она. Ей понравилось их поглаживать, играться, закручивать на палец. Ицу повернулся и поцеловал Юки в руку, заставив ту снова покрыться румянцем. В его взгляде читалась мука. Юки покрутила пальцем спрашивая: «Что такое?».       – Презервативы не купил, – выдохнул Ицуоми, снова переведя взгляд в потолок.       Юки продолжала гладить Ицу по волосам на автомате, внутренне цепенея, гадая – правильно ли она его поняла.       Про фильм уже давно забыли, и словно в жалобном крике по экрану телевизора сползла рука.       Нежные касания прохладных пальцев успокаивали, Ицу закрыл глаза, а когда открыл – телефон звенел по нарастающей. Юки спала почти в той же позе, в которой парень нашёл её накануне, только голова лежала на диванных подушках. Телевизор впал в спящий режим, а свет так и горел. Ицуоми перетащил девушку с пола на диван, принёс одеяло из комнаты и подушку. Юки лишь пару раз перевернулась с боку на бок, пока парень завтракал и перепроверял рюкзак. Когда девушка проснулась, на губах остался терпкий вкус бергамота, а на столе лежали ключ и записка: «Улетел, торт в холодильнике – надо доесть, Ицу».        ________________________________ *Крысиная банда – творческое объединение в Америке 50-60хх гг., двадцатого века, в которую были вхожи Дин Мартин, Фрэнк Синатра и другие личности того времени. *Сатори - термин обозначающий японское поколение молодёжи, которое не стремиться к материалльным благам и отрицают любовь. *Рабухо – любовный отель, от Love и Hotel с изменениями согласно нормам японского языка. *Комбини – круглосуточные магазинчики где можно найти всё, чаще всего цена фиксированная. *Имя Юки – переводиться как снег. Например, Юкионна – снежная дева, ёкай. *В японском языке существует две слоговые азбуки и плюс ещё иероглифы. На телефонах чаще всего вводят ромадзи – латиницей, преобразуя в символы азбуки и дальше в иероглифы. *Эдамамэ – зелёные бобы, популярная японская закуска.