Карантин

Карантин. Пожалуй, самое скучное слово на любом из языков. Вселяющее не только чувство бесконечного уныния, но и легкий, вызывающий надоедливое сомнение, страх. Когда дошли вести о неизбежном введении карантина, было весьма тревожно, и Сакура, как упорно прокладывающий потом и кровью студент-медик, решила, что лучшей возможности подготовиться к грядущей сессии не выпадет, а потому на следующий день возвращалась уже с высокой стопкой всевозможной медицинской литературы. Причем, не потратив ни копейки денег — спасибо подругам и учителю. Одной рукой придерживая стопку книг, а другой роясь в кармане пальто в поисках ключ-карты, Сакура думала о том, как долго она не увидит Ино, не потрогает ее мягкие пшеничные волосы, не назовет свининой. Разве что по видео-связи, да и при условии того, что мир учебной литературы не поглотит девушку быстрее. Вдруг над самым ухом раздался тонкий писк и железная дверь с характерным звуком резко открылась, едва не сбив Сакуру с ног, но весьма удачно сбив несколько верхних книг ее своеобразной башенки учебников. Девушка поежилась, надеясь что ни одна из книг не понесла урона. Вышедший парень в черной толстовке окинул ее презрительным взглядом, после чего молча пошел дальше, сунув руки в карманы. — Доброго дня! — с нотками раздражения в голосе прошипела Сакура, подбирая свои книжки. В ответ она получила только едкую кривую ухмылку. Парень пересек узкую улочку и вошел в дом напротив. С какого-то балкона послышались крики другого парня наглецу вслед. — Сосед, значит, — Сакура фыркнула, прежде чем скрыться в глубине своего дома. Через месяц, когда каждый угол в доме был начищен до зеркального состояния, все неразобранные бумаги аккуратно лежали на полках, а прочитанные книги уже снились, Сакура принялась заучивать содержания с названиями глав. Ино посоветовала обратиться к психологу, узнав об этом, и Харуно с сожалением бросила эту затею. Фильмы надоели, манга начала казаться глупой и нелогичной, и девушка вдруг обнаружила себя сидящей на подоконнике и пристально глядящей куда-то на улицу. Там, вопреки вездесущему карантину, работали маленькие магазинчики, шествовали редкие прохожие, горели огни. Сакура шикнула раздасованно, ожидая увидеть пустые заброшенные улицы. Вечер стоял на удивление прохладный, а прозябший ветер заставлял даже самых стойких затушить сигарету о пепельницу и в спешке покинуть открытые балконы. Сакура подтянула колени к груди, плотнее закуталась в плед и стала исследовать утопающую в сумерках улицу. Два жмущихся к друг другу кота. Старый, кинутый велосипед. Закрытая кофейня, горячий шоколад в которой был просто восхитительным. Четыре ступеньки около противоположного подъезда. Сакура подняла глаза выше. Раз, два, три закрытых окна. Она хаотично пробегалась взглядом по темным, безликим окнам, удивленная тем, что не нашлось таких же зевак. Время не позднее, но утомленные карантином люди, видимо, не найдя ничего интереснее, заваливались спать. Раз, два — кирпичики, коими выложена нижняя часть здания. Три, четыре — вывески, давно не светящиеся неоновым огнем. Пять, шесть — размеренно подтягивающийся парень в квартире напротив. Единственное горящее светом окно. Сакура неосознанно начала считать подтягивания парня, бессовестно разглядывая его тело. Сбившись после двадцать третьего, Харуно вдруг поняла, что только что подглядывала за человеком. В голове уже всплывали едкие замечания Ино. «В вуайеристки записалась, лобастая?» Конечно нет, оно само как то получилось. Тем не менее, она скользнула глазами по четко очерченным плечам, изящным бледным рукам, острому подбородку и черным глубоким глазам, с интересом и негодованием глядящим в ее собственные. Парень закончил подтягиваться и теперь, будто ожидая оправданий, смотрел прямо на нее. Харуно вдруг узнала в нем наглеца, в которого врезалась на улице месяцем ранее. Вернее, который едва не прибил ее тяжелой железной дверью. Взгляд его был суровым и даже слегка пугающим. Он уверено шагнул к окну и вцепился в ручку, явно намереваясь выкрикнуть пару ласковых. Сакура тихонько вскрикнула, дернувшись в сторону, а в следующую секунду валялась на полу под своим окном, дрожа от страха. Кое-как выпуталась из одеяла и, вскочив на ноги и не обращая внимания на тупую боль в пояснице, резко задернула шторы, не подозревая, что парень в квартире напротив сделал то же самое. Сердце бешено колотилось, и Харуно вдруг почувствовала себя маленькой десятилетней хулиганкой, бросающей яйца в чужие окна. Правда, пойманной с поличным и уже давно не десятилетней. Сгорая от стыда, девушка юркнула в расстеленный футон и принялась строчить Ино в соцсети. Через пару дней, окончательно придя в себя после вечернего инцидента, Сакура распахнула окно, и не надеясь увидеть там что-то новое. Симпатичного угрюмого соседа, например. Эта ситуация показалась Харуно довольно приятной, но… неловкой, по-большей мере. Поставив себя на его место, Сакура твердо решила извиниться. Хоть он и мудак, а все же такой же человек. Медленно приоткрыла темно-зеленую штору, украдкой оценивая обстановку через тонкую щелку, и резко распахнула шторы. Окно напротив встретило ее угрюмым молчанием. Все так же плотно закрыто черными занавесками. Надо же, какой обидчивый. Подавив чувство неясного разочарования, Сакура хмыкнула и продолжила заниматься своими делами, лишь изредка бросая взгляд в окно напротив. Ближе к закату Харуно совсем заскучала. Она-то надеялась если не на диалог с кем-то кроме Яманаки, то хотя бы на легкую словесную перепалку. Он ведь все еще не ответил за сбитые книги, а чувство справедливости внутри требовало немедленного утешения. Да и копаться потом в своих мыслях, точно зная что была права, выглядело всяко веселее бездумного созерцания в потолок. Сакура не любила закат. Кроваво-красные оттенки неба вызывали уныние. Закат всегда означал переход ото дня к ночи, означал маленький наступивший конец. И сейчас Сакура вздохнула, собравшись занавесить окно, как вдруг заметила легкое шевеление в квартире напротив. Чья-то рука скользнула к ручке и, поколебавшись, повернула ее. Сакура прилипла к окну. Через мгновение растрепанный и слегка сонный сосед высунулся из окна, глядя по сторонам словно новорожденный котенок. Еще мгновение — и радостные зеленые глаза встретились с черными. — Привет. Сосед промолчал, выжидающе глядя на девушку. — Я хотела извиниться, ну знаешь, за то что подглядывала за тобой. Не подумай ничего, это получилось совершенно случайно и я… — Случайно получилось пялиться на меня на протяжении десяти минут? — ледяным тоном сказал парень. — Случайно можно на ногу наступить или, — он хмыкнул, — дверью сбить, но уж никак не пристально наблюдать за человеком в его собственном, между прочим, доме. Если уж так хочется, пялься на других, а меня в свои сталкерские замашки не впутывай. Он захлопнул окно, широко раскрыв шторы, будто пытаясь поймать последние лучи заката, и ушел куда-то вглубь квартиры, оставив за собой лишь чувство глубокого недоумевания. — Да ты придурок! Крайне возмущенная, Сакура плюхнулась на софу. «Я тебе еще покажу сталкерские замашки!» На следующий день Харуно специально проснулась с утра пораньше, быстро разобралась с ежедневными делами и села на подоконник с чашкой зеленого чая в руках и книгой на коленях. Ближе к полудню на «горизонте» появился виновник торжества — сосед снова проводил домашние тренировки. Он сразу же заметил ее, не сводя глаз рассматривающую его фигуру. Бросил удивленный взгляд, но не более — окно все так же оставалось открытым. Продолжил тренировку. Сакура отложила книгу в сторону, удовлетворенно прижавшись щекой к стеклу и наблюдая, как его сильная бледная рука подняла явно не легкую гирю до плеча, заставив мышцы напрячься. — Начинаешь раздражать, — он кинул взгляд исподлобья, — заняться нечем? — Вообще-то, нечем. Хоть удовлетворю свои сталкерские нужды. Парень фыркнул, повернувшись спиной. Скандалить желания не было. Однако через полчаса, когда Сакуре уже наскучило смотреть на его движения, сосед вдруг поддался вперед к окну, ухмыляясь. — А посмотреть на результаты тренировок не хочешь? Харуно вопросительно изогнула бровь. Парень медленно приподнял край черной майки и, наблюдая за реакцией, продолжил потихоньку снимать ее. Глаз Сакуры задергался. Придурок. Но так просто она не сдаст. — Неплохо, да? — он отбросил одежду в сторону, самодовольно глядя на красную Харуно. — Хочешь восторженных взглядов — иди и любуйся на себя в зеркало, а меня это совершенно…не в-впечатляет, да… Пока ее глаза бешено метались по обнаженному торсу, он начал медленно оттягивать резинку спортивных штанов. Сакура вскочила с подоконника и резко закрыла шторы. На сегодня хватит. Но она вовсе не собиралась уступать. Не собиралась терять единственное развлечение в этот чёртов карантин. На следующий день она уже ждала его появления, на этот раз надев уличную футболку, а не пижаму. Сосед появился с небольшим опозданием. Черные волосы были растрепаны куда больше обычного. После своей привычной тренировки в ходе которой, к счастью, он боле ничего не вытворял, парень забрался на подоконник и прислонился щекой к стеклу, задумавшись о чем то. — Давай, что-ли, кино смотреть, — вдруг предложил он. — Я так умру скоро от скуки. — Ну давай, — недоверчиво согласилась она. Через пару минут сосед пододвинул к окну телевизор и небольшое кресло. Плюхнулся в него и стал листать каналы в поисках чего-нибудь достойного. Спустя два круга всех промотанных передач, он выдохнул, выключив телевизор. — Не судьба. — Умник, разумеется ты так ничего не нашел. Дисковод есть? Парень кинул нечитаемый взгляд через плечо и кивнул. Сакура, спрыгнув с подоконника, скрылась где-то в глубине квартиры. Через несколько минут она появилась со стопкой разных дисков. Выбрав один из них, она протянула его в раскрытое окно. Сосед тоже высунулся в окно, с недоверием глядя на глянцевую коробочку от диска. — Это ещё что за розовые сопли? — Другого нет, — буркнула Сакура. Следующие два часа они провели за просмотром мелодрамы, завалявшейся у Харуно в квартире, лишь изредка бросая друг на друга взгляды, будто в желании убедиться, что другой все ещё смотрит. Целую неделю они встречались в невольно назначенное время на подоконниках своих квартир. Это превратилось в целый ритуал — сначала сосед просто тренировался, иногда бросая колкие фразы в ее адрес, а потом она перекидывала ему диск, он закутывался в толстовку, причем каждый раз ее меняя, и они вместе смотрели кино. — Как тебя звать-то? — в одну из подобных посиделок спросил парень. — Сакура Харуно. — Ясно. — А ты мне своего имени сказать не хочешь? — А зачем тебе? — Ты странный. — Саске. Саске Учиха. Иногда, до своих кино-сеансов, они разговаривали. Хотя в основном разговаривала Сакура, а он просто слушал, изредка вставляя короткие фразы либо же наоборот — настоящие тирады. Сакура узнала, что ему отменили соревнования из-за карантина. Учиха узнал, что ей пришлось повременить с медицинской практикой в другой стране. Еще выяснилось, что у Саске была змея как домашний питомец — неядовитая, но жутко красивая. Нынешняя скука незаметно начала меньше давить на нервы. — Да завёл, когда придурок один притащил ее откуда-то, а о том, куда девать не подумал, — задумчиво рассказывал Учиха, пальцем поглаживая черную головку обмотавшейся вокруг его руки змеи. — Не выбросишь же ее на улицу, да, Манда? Вот я и взял себе. Мне нравятся хладнокровные. — А ты, оказывается, умеешь быть ласковым, — хихикнула Сакура, тут же примирительно замахав ладошками. — Да ладно тебе, что ты так на меня уставился? — Ничего. — Она красивая. И выглядит гладкой. — Хочешь погладить? — Да-а… Учиха высунулся в окно, удерживая змею на вытянутых руках прямо над асфальтом. Сакура взвизгнула, рефлекторно дернувшись назад. — Саске Учиха, верни ее на место немедленно! Ты ее уронишь! Он непонимающе посмотрел на нее, но все-таки положил Манду себе на колени, усмехнувшись. Следующие пару часов прошли тихо и теперь уже несколько привычно. На следующее утро Учиха проснулся гораздо раньше обычного от сладковатого запаха, идущего откуда-то с улицы. Выглянув в окно, он подтвердил свою догадку о природе запаха. Харуно что-то готовила. — Слышь, Сакура, — громко сказал он в ее приоткрытое окно. — Эй… Он потянулся к письменному столу, взял листок бумаги, написал что-то, и принялся осторожно его складывать. Через несколько секунд в квартире Сакуры на полу валялся аккуратный бумажный самолетик. Он хмыкнул и поплелся в ванную. Когда он вернулся, Сакура уже ждала его, мечтательно уставившись в небо. — Учиха, что-то ты рано появился. — Ты прочитала бумажку? — Да прочитала, прочитала. Брусничный пирог готовила. — М-м-м, — безучастно протянул Саске, делая вид что это его совершенно не интересует. — Хочешь попробовать? Он недоверчиво покосился на нее. — Не хочу. — Да ладно тебе, дурашка. Она задернула одну штору и куда-то убежала. Через несколько мгновений Сакура появилась с миленькой коробочкой из-под бенто. Она высунулась в окно и резко швырнула ее слегка растерявшемуся Учихе. Коробочка врезалась ему в грудь, а потом с треском приземлилась на пол. — Мог бы и поймать. Учиха осторожно поднял ее, открыл и с любопытством посмотрел на ароматный кусок брусничного пирога. — М-м, здорово, спасибо, — с призрачной улыбкой протянул Учиха в ответ, доставая маленькую пластиковую вилку, почти любовно положенную внутрь коробочки. Сакура просияла. — А как насчет лимонного пирога завтра утром? У меня где-то был хороший рецепт…

***

Вечером они уже почти досмотрели выбранную девушкой комедию, как вдруг она тихо пискнула, поежившись. — Что…? — не отрываясь от фильма, спросил Учиха. Комедия оказалась интересной, и парень относительно много смеялся. — Холодно, не находишь? — Разумеется, ты сидишь в шортах и футболке. — Ты глупый что-ли, намеков не понимаешь? — Ты одеться не можешь, а глупый я? — Дай толстовку, Учиха! — О боже. Сакура улыбнулась, подперев лицо руками и выжидательно на него уставившись. На бледной коже Учихи выступил едва заметный румянец. Он чуть попятился назад и замотал головой, но тут же сдался, увидев почти искрящиеся от нетерпения зеленые глаза напротив. Он тихо выругался и начал стягивать с себя толстовку. — Нет-нет, я хочу другую! — остановила его Сакура, улыбка которой стала еще шире. — Чего, блять? — Хочу черную. — У меня черных миллион и… — Ту, в которой ты был, когда мы впервые встретились! — она нагло перебила его, почему-то чувствуя себя так, будто швыряет петарды кому-то под ноги. Немного стыдно, но чувство безнаказанности заставляет кровь бурлить. А ведь точно, когда они встретились, Учиха был в черной толстовке с красными иероглифами на ней. Воспоминание не очень приятное, но почему-то от него на душе становилось легко. Подумать только, что тогда она считала его законченным придурком, а сейчас, узнав поближе — уже весьма интересным парнем. Саске чуть нахмурился, надеясь что в темноте не видно, как дико пылают его щеки, и пошел куда-то в сторону шкафа, доставать капризной девчонке предмет своего гардероба. Не то чтобы Учихе сильно нравилась эта толстовка, но теперь она будет его любимой. Он достал с верхней полки аккуратно сложенную толстовку и протянул ее в распахнутое окно. Сакура тоже высунулась, схватив ее и ненароком задев ледяную ладонь Учихи кончиками пальцев. — Ты такой добрый, — хихикнула Харуно, прижав ее к лицу. Она сильно пахла стиральным порошком и совсем тонко лаймом. — Спасибо. — Верни потом. — Обязательно. Учиха плюхнулся обратно в кресло, возобновив произведение фильма. Сел специально спиной, чтобы Сакура, упаси Господи, не видела его довольной смущенной улыбки. Фильм кончился. Оба, ведомые привычкой, пожелали друг другу спокойной ночи и задернули шторы. Сегодняшний день крепко отложился в памяти и у Сакуры, кутающейся в толстовку Учихи вместо одеяла, ведь та была велика ей настолько, что касалась колен; и у Учихи, тайком глядящего в закрытое окно напротив. Он взял телефон и принялся стучать пальцами по виртуальной клавиатуре. «Как только этот карантин кончится, как насчет смотаться в Диснейленд?» Сакура заснула с улыбкой на губах.