Как Казекаге

      Спустя долгие годы непрерывных войн и соперничества Великие Страны решили объединиться с целью заключения мирного соглашения. Узумаки Кушина приложила немалые усилия, чтобы собрать всех пятерых каге вместе. Это решение далось им нелегко: многим лидерам было тяжело решиться на этот шаг, т. к. в прошлом они довольно часто вставляли друг другу палки в колеса. Но теперь все изменилось: развитие стран вышло на новый уровень — лидеры Великой Пятерки смогли усмирить свою гордыню во имя общего блага, собравшись за столом переговоров.       Сасори, в сопровождении Пакуры и Комуши, одним из первых прибыл на собрание каге.       — Рада видеть вас, Казекаге-сама, — поприветствовала Кушина. Хокаге занимала центральное место за столом переговоров, окруженная своими сопровождающими Обито и Какаши.       — Взаимно, Хокаге-сама, — ответил он и сел напротив нее.       Тем временем на собрание прибывали остальные каге, занимая свои места за круглым столом.       Сасори обратил свой взор на Цучикаге и на сопровождающих его парня и девушку.       — Зачем вы меня с собой взяли? — Протянул светловолосый парень. — Лучше бы я остался в деревне и продолжил работать над своим искусством, ага!       — Дейдара, — ответил Ооноки. — Тебе необходимо приобщаться к политическим делам деревни. Когда ты еще увидишь, как Пять Великих Стран собираются вместе? К тому же это необходимо для тебя, ведь ты — будущий Цучикаге.       Парень недовольно хмыкнул.       — Не хочу…       — Дедуля, ты же знаешь, что Дейдара не любит политику, — заговорила девушка. — Для него все это — бессмысленные глупости, и только взрывы имеют значения.       — Вот именно, Куроцучи права! — Оживился парень. — А с этим постом Цучикаге у меня совсем не останется времени на искусство… Да и не мое это, ага.       — Между прочим Казекаге тоже занимается искусством, и находит для этого время, — ответил Ооноки. Он не знал наверняка, но почему-то был уверен в своих словах.       «Цучикаге прав», — усмехнулся про себя Сасори и отвел взгляд, чтобы не создавалось впечатление, будто он подслушивает.       — Да? — Удивился Дейдара и посмотрел в сторону лидера Суны. Последний уставился куда-то вдаль, в то время как сопровождающие его шиноби переговаривались между собой.       Ооноки кивнул.       «Ну если Казекаге может, то чем я хуже?» — подумал парень. — «Было бы интересно пообщаться с коллегой по искусству».       — А какого рода искусством он занимается?       — Марионеточным, Дейдара-нии! — Ответила Куроцучи. — Это же Сасори Красных Песков!       — Ааа… — Протянул тот. — Точно.       Дейдара знал это, но совсем забыл. Все-таки его искусство всегда было для него на первом месте.       Сасори обратил свое внимание на Мизукаге. Та мгновенно заметила это и оживилась.       «Казекаге симпатичный…» — Подумала она.       Мэй пристально посмотрела ему в глаза, в надежде очаровать его своим взглядом, однако Сасори никак не отреагировал — его лицо по-прежнему выражало спокойствие и безмятежность. Мизукаге вздрогнула: его глаза показались ей туманными, стеклянными… Какими-то неживыми.       «Как странно, в первую нашу встречу я этого не заметила», — подумала она. — «Какой странный парень этот Казекаге…»       Сасори перевел свой взгляд на Райкаге: мужчина молча сидел за столом, сжав кулаки.       «Он как и я не любит ждать», — хмыкнул про себя Сасори. — «Хоть я и имею кукольное тело, я чувствую исходящее от него напряжение».       — Уважаемые каге Великих Стран, — заговорила Кушина. Она встала из-за стола, обратившись к участникам собрания. Те мгновенно замолчали. — Я рада, что мы наконец смогли собраться вместе, чтобы подписать мирное соглашение между нашими странами. Для начала я бы хотела…       Пятеро каге обернулись на внезапно раздавшийся грохот: молодой человек бесцеремонно ворвался на собрание каге, выбив входную дверь с ноги. Он отряхнул пыль со своей одежды и, в сопровождении двух товарищей, вошел в помещение.       — А нам места не предусмотрели? — Спросил он, окидывая взглядом комнату. — Баншоо Тенъин!       Парень выставил руку по направлению к тому месту, где раньше находилась дверь: под властью его техники в комнату влетели три стула.       — Прошу, Конан, — вежливо сказал молодой человек, предлагая даме сесть. — И ты, Кьюске, присаживайся, — обратился он к парню.       Товарищи были абсолютно шокированы происходящим не менее участников собрания, однако послушно сели на свои места.       Рыжий парень также присел на стул.       — Прошу, продолжайте, — произнес он, закинув ногу на ногу.       В помещении царила тишина.       — Смело, хм, — улыбаясь произнес Дейдара.       Лидеры деревень были абсолютно ошарашены появлением троицы: участники собрания уставились на бесцеремонно заявившихся шиноби, особенно на главного из них. Только Сасори практически не изменился в лице — лишь поднял левую бровь.       — Казекаге? — Обратился Ооноки, заметив его спокойную реакцию. — Ты с ним знаком?       — Немного, — ответил тот, улыбнувшись уголками губ.       «Вот мы и снова встретились, Яхико» — подумал Сасори. — «При весьма необычных обстоятельствах, как и в тот раз».       — Как это понимать, молодые люди?! — Закричал Райкаге, стукнув кулаками по столу. — Что вы себе позволяете?       — Судя по вашим протекторам, вы из деревни Дождя, — заметил Ооноки. — Что вы забыли на собрании Пяти Великих Стран?       — Думаю, молодым людям следует представиться, — произнесла Мэй. Она обратила свой взгляд на Яхико и кокетливо улыбнулась.       «Рыженький… Симпатичный мальчик», — подумала про себя куноичи.       Конан положила руку на плечо парня и строго посмотрела на Мизукаге.       «Ясно, он занят», — подумала та и улыбка с ее лица пропала.       — Мое имя Яхико, — ответил молодой человек. — Это Конан и Кьюске. На данный момент я являюсь лидером Амегакуре. Мы пришли на это собрание с целью мирных переговоров с Великими Странами.       — Ваше появление трудно назвать мирным, — хмыкнул Ооноки. — Вы выражаете полнейшее неуважение в лидерам Пятерки.       — Да, — пробасил Райкаге. — Кто дал вам право заявляться на собрание таким образом?       — А кто дал вам право ущемлять права нашей деревни? — Спросил Яхико. — Вы не уважаете нас, поэтому я считаю свое поведение вполне приемлемым, — заключил он.       — Сопляк… — Сквозь зубы процедил Райкаге. Его кулаки сжались.       — Явились без приглашения и еще позволяете себе качать права? — С недовольной гримасой произнес Ооноки.       — Это не так, — возразила Кушина. — Я пригласила лидера Дождя на это собрание.       — Хокаге? — Грозно рявкнул Райкаге. — На каком основании…       — Не повышайте на меня голос! — Оборвала куноичи и стукнула по столу. — Я считаю, что мы должны выслушать их.       — С чего бы нам выслушивать мнение какой-то маленькой ничтожной деревеньки? — Скривился Ооноки. — Они не входят в Пятерку, они никто!       — Абсолютно согласен с Цучикаге. — Пробасил Райкаге. — На каком основании мы должны выслушивать их? В кои-то веки мы собрались на общем собрании, а его так бесцеремонно прерывает какой-то сопляк! — Рявкнул он. — Если так пойдет и дальше, я откажусь от подписания мирного соглашения!       Яхико сжал кулаки и сквозь зубы произнес:       — Не смейте оскорблять Амегакуре.       Молодой человек сверкнул риннеганом: все предметы в помещении начали подниматься вверх, лишившись гравитации. Головные уборы каге первыми взлетели в воздух.       «Он неплохо освоился с риннеганом», — подумал Сасори, придерживая свою шляпу с кандзи «ветер».       «Если так пойдет и дальше, то до призыва статуи Гедомазо недалеко…» — подумал про себя Обито. Молодой человек был крайне взволнован происходящим.       В воздух начали подниматься столы и стулья, вместе с сидящими за ними каге.       — Яхико, остановись, — мягко произнесла Конан, положив обе руки ему на плечи.       Молодой человек мотнул головой и техника оборвалась, и все поднятые в воздух предметы с хлопком приземлились на землю.       Он встал со своего места и, выдохнув, начал вести речь.       — Да, наша деревня не входит в Пятерку Великих Стран шиноби, — произнес он. — Однако мы всегда были невольными участниками ваших сражений, ибо вы использовали территорию нашей деревни как военные полигоны. — Он серьезно посмотрел на каге. — Из-за ваших действий жители Дождя оказались в бедственном положении: взрослые лишались жизней, дети становились сиротами, без шанса на дальнейшее существование.       Яхико закрыл глаза. Было видно: ему крайне тяжело говорить об этом.       — Это правда, — произнесла Кушина, поднявшись из-за стола. — Я признаю, что Коноха причинила деревне Дождя немало бед… — Она сжала руку на груди. — Все мы виноваты в какой-то мере.       Райкаге недовольно хмыкнул.       — В нашей политике так заведено: сильные страны доминируют над слабыми, — произнес он. — И если мы будем учитывать мнение каждой такой мелкой деревни, мы ничего не добьемся! — Рявкнул он. — Этот сопляк не заставит меня себя уважать и я не посмотрю, что у него риннеган!       Кушина сжала свои кулаки. На ее виске задергалась вена.       — А если мы будем вспоминать, сколько всего было сделано в прошлом, — начал Цучикаге, — то никогда не придем к соглашению. В таком случае, все это собрание теряет смысл.       — Ивагакуре немало насолила нам в прошлом, — пробасил Райкаге. — Да и не только нам, верно, Цучикаге?       — Что я только что говорил об этом? — Ответил тот. — Вы слушаете только себя!       Райкаге проломил стол от ярости.       — Будем вспоминать прошлые обиды?! — Продолжил Ооноки.       Лидеры Камня и Облака вцепились друг с другом. Вскоре к ним подтянулись и их сопровождающие: Дейдара ругался с Даруи, грозя ему физической расправой.       — Что ты там сказал, м? — Кричал он.       — Дейдара-нии, прекрати сейчас же! — Куроцучи держала своего названного брата за плечи, оттягивая от Даруи.       — Ты сейчас договоришься! — Кричал тот.       — Не разговаривай с ним, — говорила Самуи, удерживая товарища.       Постепенно в спор втянулась и Мизукаге со своими шиноби.       Яхико несколько рассеянно смотрел на перепалку.       — Казекаге-сама, вы не хотите вмешаться? — Обратилась Пакура, наклонившись к Сасори. — Если так пойдет и дальше, это чревато ужасными последствиями, — произнесла она, посмотрев на разрушенный Райкаге стол.       — Ты шутишь? — Шепнул Комуши. — Сейчас начнется самое интересное.       — Пригнитесь, — скомандовал Сасори.       Троица из Суны уклонилась от летящих в их сторону сюрикенов.       — Ого, а может и правда стоит вмешаться? — Сглотнул Комуши, посмотрев на застрявшее в стене оружие.       Сасори посмотрел на Кушину: волосы Хокаге поднялись дыбом, развиваясь девятью хвостами. На ее щеках появились отметины, а на руках — когти. Тело куноичи начал обволакивать рыжий покров лиса.       Глаза Сасори несколько расширились.       «Сила джинчурики… » — подумал он. — «Вот какой она может быть в гневе…»       Спор набирал свои обороты. Кушина провела по столу ногтями, оставив на нем глубокие вмятины. Ругающиеся каге не обратили на нее внимания: они были слишком увлечены своей перепалкой.       — Немедленно прекратите! — Закричала Хокаге.       Шиноби в страхе замолчали, обратив свой взор на Кушину. Они были абсолютно шокированы ее видом: покров лиса начал разрастаться, и вокруг куноичи словно образовалось силовое поле.       — Хокаге-сама, придите в себя!       Обито подбежал к Кушине, активировав свой шаринган. Она взглянула ему в глаза и начала успокаиваться: покров лиса стал отступать, когти и отметины на лице пропали.       — Спасибо, Обито, — поблагодарила она. — Что же вы творите? — Закричала Кушина, обратившись к каге. — Я собрала вас здесь, чтобы подписать мирное соглашение, а не вспоминать старые обиды! Между прочим, вы находитесь у меня в гостях!       Каге виновато опустили головы.       — Я не потерплю такого обращения в своей деревне! — Продолжала она. — Райкаге, Цучикаге, — обратилась к ним Кушина. — Уж вы-то взрослые люди: вы должны понимать, что творите!       Хокаге облокотилась ладонями на стол.       — Вы все должны понимать, — серьезным тоном произнесла она, — что не учитывая мнения таких стран, как Аме, мы никогда не придем к мирному соглашению, что является нашей целью на сегодняшней день.       — Абсолютно согласен с Хокаге-сама, — произнес Сасори. На протяжении всего собрания он не промолвил ни слова, однако сейчас решил: самое время это сделать.       Кушина посмотрела на него и благодарно улыбнулась.       — Прошу прощения, Хокаге-сама, — произнесла Мэй. — Это действительно было крайне некрасиво с нашей стороны, так неуважительно отнестись к вам.       — Да, — буркнул Райкаге. — Все же мы здесь ради мирного соглашения, а не ссор.       Хокаге довольно улыбнулась.       — Ну что ж, начнем с того, на чем мы остановились, — заговорила она. — И вы, Амекаге-сама, тоже подключайтесь к нашим переговорам.       Яхико удивленно поднял брови. Конан и Кьюске переглянулись между собой, будто бы стараясь убедиться в том, что им это не послышалось.       — Амекаге? — Переспросил Ооноки.       — Да, — кивнула Кушина. — Предлагаю вынести еще одну тему на наше собрание: присвоение Аме статуса Великой деревни!       — Абсурд, — буркнул Райкаге.       — Я считаю, что деревня заслужила это, — гнула свою линию Кушина. — За все те страдания, которые были им причинены, они достойны этого звания.       — Давать статус Великой Страны деревне Дождя? — Ооноки поднял левую бровь. — Только лишь из-за этого?       — Прошу заметить, что лидер Амегакуре обладает риннеганом — тем самым легендарным додзюцу, коим обладал мудрец Шести Путей, — ответила Кушина. — Насколько мне известно, Яхико-кун ранее создал организацию под названием Акацуки, стремившуюся к мирным переговорам, я права?       — Именно, — кивнул тот.       — Они разделяют наши идеи и стремления, — продолжала Кушина.       — И что? — Хмыкнул Райкаге. — Стремление к переговорам, события прошлого и риннеган недостаточные основания для причисления звания Великой Страны, как по мне. Как мы можем взаимодействовать с Аме? — Спросил он. — Чем таким особенным владеет эта деревня?       — Мы искусно изготавливаем оружие, — ответил Яхико. — Так же наши шиноби востребованы на рынке труда.       — Это уже не плохо, — пробасил Райкаге.       — Все согласны с тем, чтобы причислить Амегакуре статус Шестой Великой Страны? Кто за? — Озвучила Кушина, подняв руку.       — Я за, — ответил Сасори.       — Я согласна, — произнесла Мэй. Ее внимание пало на Яхико, а затем переключилось на стоявшего рядом с ним Кьюске. Парень вздрогнул от взгляда Мизукаге и спрятался за Конан.       — Согласен, — буркнул Райкаге.       — Сколь мне не тяжело принимать что-то новое, я за, — промолвил Ооноки.       — Замечательно! — Кушина широко улыбнулась. — Отныне вы, Яхико, Амекаге — лидер Шестой Великой Страны Шиноби!       Парень светился от счастья. Он посмотрел на своих товарищей, а затем на Сасори. Казекаге еле заметно улыбнулся и одобрительно кивнул.       «Я знал, что этот парень добьется своего», — подумал он.       Яхико взглянул на Кушину.       — А за дверь извините, — смущенно произнес он, почесав затылок.       — Ничего страшного, — произнесла Хокаге. У нее задергался глаз.       — Я обязательно починю, — продолжил Яхико.       — Я в этом не сомневаюсь, — улыбаясь ответила та.

***

      Сасори стоял на крыше резиденции, окидывая взглядом пустыню. Его лицо как всегда выражало полное спокойствие и безмятежность, а мысли были устремлены куда-то вдаль. Его размышления прервал чей-то звонкий голос.       — Казекаге-сама!       Сасори обернулся.       — Канкуро, здравствуй. Что ты хотел?       — Я принес вам послание от деревни Дождя, — ответил мальчик и протянул Казекаге свиток.       Сасори развернул врученный ему документ.       «Приглашение на свадьбу Амекаге…» — Мысленно прочел он. — «Значит, Яхико и Конан женятся?» — Казекаге улыбнулся.       Все это время мальчик смотрел на него, словно желая получить какой-то ответ.       — Благодарю за послание, Канкуро, — ответил Сасори. — Тебя попросили передать этот свиток лично мне?       — Я вызвался сам, — мотнул головой мальчик. — Дело в том, что я… Я бы хотел с вами поговорить, Казекаге-сама, — неуверенно произнес он.       Сасори несколько удивленно поднял левую бровь.       — О чем же?       — Я знаю, у вас так много дел, вы так заняты, что скорее всего откажетесь, но вдруг… — Канкуро выдохнул, стараясь обличить свои мысли в слова. — Я бы хотел, чтобы вы стали моим сенсеем, — выпалил он.       Сасори-сенсей…       Она была первой, кто назвал меня так.       Мастер несколько опешил. Слова Канкуро напомнили ему Косаботен — девочку из его команды, погибшую в схватке с шиноби из деревни Травы…       Увидев, что Казекаге несколько озадачен его словами, Канкуро решил продолжать говорить.       — Дело в том, что мне очень хочется научиться марионеточному мастерству, — говорил он. — И я бы хотел, чтобы моим сенсеем были именно вы… Или будет лучше, если я буду называться вас но данна?       Сасори молча уставился вдаль, наблюдая за гуляющим по пустыне ветром.       «Если бы ты знал, что я лишил тебя отца, ты бы не просился ко мне в ученики», — подумал он.       Мастер посмотрел на Канкуро. Мальчик нервно перебирал пальцы рук, ожидая ответа Казекаге.       «Взять Канкуро в ученики по меньшей мере означало бы искупление за то, что я лишил его отца», — думал Сасори. Но он сам изъявил желание поддерживать семью Расы: в конце концов, они не виноваты в том, что глава их семейства вел такую жестокую политику, в том числе и по отношению к ним самим. Сасори ничего не должен этому мальчику. Однако…       — Ты действительно хочешь обучаться марионеточному мастерству? — Спросил Казекаге.       — Да, несомненно! — Глаза Канкуро загорелись.       Сасори улыбнулся.       «Похоже, что это мальчик разделяет мою страсть к искусству… Возможно, он станет отличным кукловодом. Что ж, посмотрим».       — Казекаге-сама? — Вновь обратился Канкуро. — Так вы не против, если я буду вашим первым учеником?       — Только ты будешь моим вторым учеником, — ответил Сасори.       — У вас был ученик? — Спросил мальчик. — Я думал, что вы никогда не были сенсеем…       — У меня была одна ученица, — грустно улыбнулся Сасори, вспоминая Косаботен. — Только я не обучал ее марионеточному мастерству.       — Как такое может быть? — Удивился Канкуро.       — Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, — ответил Казекаге, глядя на мальчика. — Завтра я жду тебя в 7 часов утра на первой тренировке.       Канкуро подпрыгнул от радости.       — Есть, Сасори но данна, я вас не подведу! — Крикнул он и побежал назад.       Мастер довольно хмыкнул.       «Но данна, не сенсей… Так даже лучше», — подумал он.       Сасори снова взглянул на песчаную пустыню.       Хотя и марионеточное мастерство занимает особое положение в деревне, ему еще никогда не предоставлялась возможность стать учителем: он был всегда занят. Однако Сасори помнил лишь один единственный случай, когда кто-то действительно захотел у него обучаться.       Это было во времена правления Четвертого Казекаге. Один из чуунинов деревни, некогда вверенный в распоряжение джонина Сасори, изъявил желание учиться у мастера марионеточному искусству. Именно тогда Раса стал заложником своей паранойи и запретил Сасори набирать своих учеников. С тех пор никто не изъявлял желание учиться у мастера… До этого дня.       Сасори вспомнил свой разговор с Чиё.       «Все-таки должность Казекаге меня нисколько не тяготит, бабушка», — рассудил для себя он. — «Мной двигало желание изменить жестокую политику нашей деревни, что так долго контролировала нас, и я это сделал благодаря моим близким людям». — Сасори подумал о родителях, Чиё, Комуши, Пакуре… — «Кем бы я был без вашей поддержки?..»       Он безмятежно улыбнулся и посмотрел вдаль на заходящее солнце.       «Несмотря на должность Казекаге, я по прежнему остаюсь мастером», — подумал Сасори. — «То, чему я посвятил всю свою жизнь… Теперь я чувствую, что могу донести свои знания молодому поколению. Не это ли истинное искусство, заключенное в вечности?»       Когда-нибудь он покинет пост Казекаге и вернется к своей работе в мастерской. Его уютный темный уголок, наполненный тайнами и секретными свитками… Он несомненно поделится своим мастерством со своими учениками, однако некоторые из его запертых дверей навсегда останутся таковыми…       «Что ж, пора мне дать ответ Амекаге — неприлично заставлять его ждать», — подумал Сасори. Он еле заметно улыбнулся, глядя на доставленный Канкуро свиток. — «Мой первый союзник, я принимаю ваше приглашение».       Он покинул крышу здания, направившись в свою резиденцию.       В пустыне появилось странное существо, напоминающее огромное алоэ.       — Как-то все слишком хорошо, не находишь? — Произнес мужской, несколько высокий голос. Он смотрел на удаляющийся силуэт Казекаге. — Что будем делать?       — Подождем пару сотен лет, — ответил второй, несколько хриплый, грубый голос.       Существо скрылось в песках Сунагакуре, словно его никогда там не было.