Большие надежды

В Сяо Цзинъяне слишком много драконьей крови. Седьмой принц наказан на три месяца. Прошло уже два. Вряд ли за это время он научился смирению, скорее наоборот. Тронешь – взорвется как порох. Однажды это плохо закончится или для принца, или для Великой Лян. С императором хоу Янь разберется сам. Он последний раз бросает взгляд на коленопреклоненную фигуру на ступенях императорской усыпальницы. Надо еще навестить сестру перед отъездом. В ближайшие шесть месяцев он в Цзиньлине появляться не планирует. Мэй Чансу взял его за горло… и отпустил. За прихотливым узором из слов движутся камни. Это еще не лавина, а лишь ее первые предвестники-камешки шуршат вниз по склону. Но хоу Янь слишком долго живет на свете, чтобы не понимать, что происходит. «Я ничего не прошу – сейчас». Но ты обязательно придешь и попросишь – потом. Это вопрос времени. За бесстрастным лицом советника кроется непроницаемая тьма. А у Янь Цюэ перед глазами пляшет огонь… …Я докажу императору, что ты невиновен! – гремит голос Линь Се. Рядом с напряженно застывшим Сяо Сюанем Линь Се словно живое пламя. Янь Цюэ не может отвести взгляд ни от одного друга, ни от второго. Он готов отдать им всё. Всё. Найти любые доказательства… Падают на доску три камня. Тихо звенит смех Юэ-Яо: «Братец Цюэ…», и только присутствие посторонних не даёт ему зажать уши. Между его первым заговором и последним – один этот призрачный смех. Седьмой принц получает городской гарнизон. Против солнца фигура принца с солдатами за спиной видится безликим черным силуэтом. А хоу Янь видит Линь Се: молодому полководцу нет еще и двадцати, а он уже во главе гарнизона. Род Линь знаменит своими военачальниками. Никто не сомневается, что Линь Се ждет славное будущее... Холодный голос принца Цзина хлещет генерала Оуяня словно палками, размеренно и безжалостно. Ни принц Сянь, ни принц Юй не понимают, как опасен может стать принц Цзин, если дать ему точку опоры. Через два месяца седьмой принц получает титул цзинвана. Он нашел свою точку опоры. Где-то далеко на доску тихо лег первый камень. С Мэй Чансу всегда приходят призраки. Все было. Все это уже было… Это, конечно, другой человек, другие жесты и манеры. Аккуратные, подчеркнуто медленные, контролируемые движения, а не фамильная горячность Линей. - Хоу, вы согласны? - Янь Цюэ, ты согласен помочь третьему принцу? – эхом повторяет в памяти голос Линь Се. Внезапно перехватывает горло. Прикрыв глаза, хоу Янь делает глоток остывшего чая. Бесценные мгновения, чтобы справиться со своей памятью и своими мертвецами. За вежливой маской советника застыло напряженное ожидание. - Согласен. Юйцзинь кивает вслед за ним. На доску ложится второй камень. Он не хочет, да, пожалуй, и не может запрещать сыну. Но готов поклясться, что за спиной Мэй Чансу предвкушающе взмывают тени. Хоу Янь помогает с делом Вэй Чжэна. Господин Мэй сильнее нравиться ему не стал, но и отказаться поддержать его и принца Цзина он не может. У третьего камня – главы союза Цзянцзо Мэй Чансу – все еще нет имени. Вернее, их слишком много, личин и призраков, что всегда стоят у него за плечами. Может, именно поэтому господин советник так непостижим и завораживает? Может, вопрос не в имени… а в именах? Хоу Янь видит ответ, но страшится его принять. Слишком жутко – как стоять перед собственной поминальной табличкой. И слишком заманчиво. Несмотря на все даосские практики и годы в монастырях, он никогда не верил в живых мертвецов. Иначе легко представить, что оттуда может вернуться кто-то еще… Смех Юэ-Яо звучит все ближе. «Ты видишь всех насквозь, да, братец Цюэ?…» Охотничий дворец долго не удержать. Станет ли он им всем общей могилой? Двадцать лет назад ею мог оказаться полыхающий мятежом Цзиньлинь. Тогда Линь Се, уже главнокомандующий, успел. Успеет ли принц Цзин? Во внутренних покоях сумрак, а Мэн Чжи и Мэй Чансу у закрытых дверей словно озарены светом. Это единственное место во дворце, где больше никого нет. Все те, кто способен держать оружие, уже снаружи, включая Юйцзиня и Фэй Лю. Все прочие – во внутреннем зале. Мэн Чжи молчит, как молчит послушный солдат. Говорит Мэй Чансу. Нет, приказывает. Слишком знаком этот тон, эта осанка и разворот плеч – сейчас господин советник совсем не сутулится. Два призрака – отца и сына – наконец сливаются воедино. Хоу Янь отступает глубже в тень. Шаг, еще шаг, чтобы без сил привалиться спиной к дереву колонны. Третий камень окончательно обрел плоть и кровь. Дракон схватил зубами собственный хвост. От гари и запаха крови трудно дышать и слезятся глаза. С появлением принца Цзина в окровавленных доспехах зал, и без того небольшой, становится совсем крохотным. Словно кокон рвущейся наружу бабочки. Хоу Янь понимает, что все может закончиться прямо здесь, в полутьме Охотничьего дворца. У Великой Лян будет новый император. Никто не сможет остановить Сяо Цзинъяня. В глазах императора такое же кристально ясное понимание. И страх. Принц отдает верительную бирку. Значит, все закончится не сейчас. Но очень, очень скоро. Он слышит грохот, с которым рушатся камни, сметая все на своем пути. Лавина уже набрала ход. Она сокрушит и Сына неба, и остальных принцев, вознося нового императора. Хоу Янь не хочет и думать о том, что через несколько десятилетий, обвиненный в мятеже, вновь умрет сын императора, и камни снова придут в движение. Не хочет думать о Юйцзине. Не хочет думать, надолго ли хватит Мэй Чансу. Когда-то они выпустили одного дракона. Теперь он хочет увидеть, как взлетит другой. Возродившийся из пепла собственного отца.