Сборник драбблов по Лосту

За три года, что Дезмонд провёл в этом проклятом бункере, он прошёл все стадии принятия, но начал почему-то с последней. Когда его напарник Келвин рассказал Дезмонду о спасении мира, о заражённом воздухе снаружи, о том, что у Дезмонда нет выбора, кроме как сидеть тут взаперти и жать на кнопку — он поверил. Покивал и принял это практически сразу. Смирился с этой реальностью, как и с осознанием того, что иного он и не достоин в этой жизни. Задавал вопросы, прислушивался, как послушный ученик, подстраивался под новый распорядок дня. Прочёл все книги, что были в этом бункере. Все, кроме одной, которую он оставил напоследок. Посмотрел единственный фильм, наверное, сотню раз. Ответов больше не стало, но Дезмонд источал принятие и смирение. В день, когда Келвин вышел из бункера в порванном костюме химзащиты, Дезмонд впервые испытал отрицание. Как такое возможно? Впервые за эти годы ему вдруг пришло в голову, что это всё какая-то шутка, розыгрыш, эксперимент. Он вышел наружу, щурясь от естественного яркого света, и на всякий случай прикрыл рот и нос платком. Это едва ли спасёт его от радиации, но когда Келвин в ближайших кустах стянул свой «защитный» костюм, Дезмонд понял, что и минимальная мера предосторожности ни к чему. С каждым шагом он всё больше убеждался, что это всё какой-то спектакль, разыгранный специально для него. Когда Дезмонд дошёл за Келвином до берега и увидел свою яхту, отрицание сменилось гневом. Как он мог обманывать его?! Хотел слинять с этого острова, оставив Дезмонда одного в бункере, нажимать на эту проклятую кнопку до конца своих дней? Спать по сто восемь минут, чтобы успеть спасти мир, снова и снова? В гневе он набросился на своего напарника, хотел выбить из него ответы на старые и новые вопросы, но Келвин ударился головой об скалу и затих. И тогда Дезмонд побежал, осознав, что натворил. И что драгоценные минуты на исходе. Он бежал и торговался с самим мирозданием. Хоть бы успеть. Хоть бы всё было, как раньше. Он согласен сидеть и дальше в бункере, недосыпать, вводить вакцину от радиации, нажимать на кнопку, пускай в одиночестве, лишь бы мир вокруг оставался цел. Мир уцелел, но Дезмонд скатился в депрессию. Откопал алкоголь, который оставил на чёрный день вместе с книгой Диккенса, и пил. Пил недели напролёт, пока не забыл себя, но ещё помнил о спасении мира. О таком забывать нельзя. Это было единственное, что останавливало его от прочтения последней книги и сведения счетов с этой никчёмной жизнью. Когда алкоголь почти закончился, мир и его целостность перестали иметь такое большое значение для Дезмонда. Его руки уже разглаживали обложку «Нашего общего друга», а пистолет, подготовленный к последнему выстрелу, лежал на столе рядом. Было немного горько от осознания, что этот момент настал. Момент, когда Дезмонд готов прочесть отложенную книгу любимого автора, поставить последнюю точку в этой жизни и проститься. Пьяные руки слегка подрагивали, когда Дезмонд открыл книгу. Из неё выпал конверт. Дезмонд сразу узнал почерк. Я знаю, то, что произошло, тяжким бременем давит на твои плечи, но единственный человек, который может сбросить это бремя – ты сам. Прошу, не сдавайся, Дез. Ведь для того чтобы выжить, нам нужен лишь один человек, который искренне нас любит. У тебя такой человек есть. Я буду ждать тебя вечно. Я люблю тебя. Твоя Пен. Письмо от любимой Пенни, тайком вложенное ею в книгу Дезмонда, стало для него откровением и напомнило о главной причине, по которой он продолжал жить. Дезмонд спасал мир, потому что в нём жила она. И теперь, не видя ничего из-за слёз, Дезмонд громил вещи вокруг себя, выкидывал книги и музыкальные пластинки из шкафа, силясь найти надежду на то, что однажды они с Пенни увидятся снова. Было безумием просить об ещё одном знаке, но Дезмонд мысленно взмолился о нём, сжимая кулаки. Для того, чтобы жить дальше, ему с лихвой хватило письма, а вот для надежды… Полупьяные мысли Дезмонда прервал стук, перемежавшийся с отчаянным криком. Дезмонд вскочил, последние остатки опьянения тут же сошли на нет. Не было и страха, только шестерёнки в мозгу крутились, просчитывая алгоритм действия. Задрать голову — звуки явно идут сверху, от люка. Чертыхнуться, потому что темно и ни черта не видно: похоже, на улице сейчас ночь. Включить свет и самому зажмуриться от неожиданности: слишком ярко, и снова ничего не разобрать. Присмотреться наконец и разглядеть силуэт: кто-то долбится снаружи в его бункер. Кто это был, Дезмонду, в сущности, было наплевать. Но как знак вполне подходило. Он отложил остатки алкоголя, припрятал дорогую сердцу книгу. Ещё раз вгляделся в письмо и фотографию, на которой они с Пенни вдвоём. Пенелопа сильная, упорная. Это Дезмонд мог опустить руки и почти сдаться (почти, но никогда — до конца; почти сдался и в прошлый раз, но нашёл выход, поплыл на яхте, чтобы показать себя достойным), но его Пенни не сдавалась никогда. А значит, не должен сдаваться и Дезмонд. Он вернётся к ней. А пока он спасёт этот мир столько раз, сколько будет нужно, ради призрачной надежды увидеть свою Пенни снова.