Девочка, которая умерла

— Ты на сто процентов уверен, что не хочешь надеть что-нибудь другое? — насмешливо спросила Роуз, выходя из гардеробной ТАРДИС в калазирисе, делавшем ее похожей скорее на гречанку, нежели на египтянку. Комментировать данное наблюдение Доктор, конечно же, не стал, так как ждать дольше был не намерен: при всех достоинствах этой девушки, одевалась она просто по-стереотипному медленно. Он должен будет однажды сказать ей об этом, но в какой-то другой обстановке — сейчас нужно помочь тому, кто в этом нуждается. Обрывистое отчаянное сообщение пришло на психобумагу именно тогда, когда Доктор наконец решил отвезти Роуз на Барселону, чтобы показать ей безносых собак. И не смотря на какое-то усталое и немного эгоистичное желание на этот раз отказать в помощи, он был вынужден сменить курс на Древний Египет, потому что посылать сквозь время и пространство сигналы, отпечатывающиеся на психобумаге… Это означало, что дело очень серьезное. Так, собственно, какая разница, в какой одежде его выполнять? — Ну да, — пожал плечами Доктор, поднимаясь с пола ТАРДИС и слегка улыбаясь Роуз, — и если тебя это беспокоит — а я знаю, что беспокоит — ты выглядишь просто фантастически.       Это совсем не было ложью: да, она выглядела по-гречески, но все еще очень красиво. И судя по ее немного зардевшимся щекам, комплимента девушка не ждала. Хоть на него и надеялась, тихо хмыкнув, заметил Доктор. Он одернул свою любимую кожаную куртку и протянул Роуз руку, как бы призывая поторопиться. В ответ она попыталась незаметно закатить глаза (вышло очень заметно) и рассмеялась, тихо буркнув что-то вроде «удачи не свариться». Но руку конечно же приняла.       Стоило им выйти из ТАРДИС, как откуда-то сбоку из темноты послышался сдавленный кашель. Помещение было погружено во тьму и ничем не освещалось, так что рассмотреть кашляющего было невозможно. Доктор сжал руку Роуз немного сильнее: кому-то там несомненно нужна помощь, но интуиция подсказывала, что необходимо быть предельно осторожными. А интуиции Доктор доверял: она ведь подсказала ему, что взять собой эту девушку с забавными привычками и совершенно обычной жизнью — отличная идея. Именно поэтому он насторожился гораздо сильнее Роуз, стоявшей слегка позади него, когда заметил впереди странное существо, издалека напоминающее какого-то зверя. Вблизи, однако, оказалось, что звериной у него была лишь голова, а тело больше напоминало человеческое. Египетский бог? совсем тихо шепнула Доктору на ухо девушка, и он почти увидел, как она неуверенно закусывает губу, ожидая его ответа. Доктор бы обязательно презрительно фыркнул и вставил бы какое-нибудь едкое замечание по поводу того, что богов не существует, однако сейчас для этого было совершенно неподходящее время — существу нужна была помощь, сообщение пришло именно от него. — Кто… вы? — слабым хриплым и усталым голосом внезапно заговорило нечто, облокотившееся на известняковую стену гробницы (по крайней мере Доктор предполагал, что это была гробница). Благодаря свету отвертки можно было как следует рассмотреть его, однако сейчас Доктора больше волновала тяжело вздымающаяся грудь и мутный взгляд существа, говорившие о том, что все было очень плохо. Вероятно, смертельно плохо. — Я Доктор, — спокойно ответил он, показывая свои мирные намерения. Однако, несмотря на это, все равно постарался загородить собой Роуз еще больше — интуиция штука страшная. Существо издало слабый стон, который мог быть как и обычным стоном, так и стоном понимания (навык их различать Доктор променял на язык жестов; оказалось, что это бывает нужно куда чаще), но сказать наверняка было нельзя. Роуз осторожно дернула Доктора за рукав куртки, заставляя его оглянуться, и тут же взглядом указала на умирающего. Мол, сделай ещё что-нибудь, поговори с ним. И Доктор понимал, что должен. Он обязан помогать, потому что именно так должен поступать Доктор, потому что именно Доктором — тем, кто всегда помогает нуждающимся — ему необходимо стать после Войны Времени, потому что… хватит с него уничтожения всего Галлифрея. Достаточно ломать — нужно строить. Пока он не забыл, как это вообще делается, — и я помогу вам. Сделаю все возможное и невозможное, — слова немного обжигали, будто бы Доктор произносит их впервые. Словно не занимался этим на протяжении девятисот лет, словно эта фраза абсурдна и неправильна для него. Если говорить откровенно, иногда ему действительно так кажется. Внезапное прикосновение к руке заставило Доктора вздрогнуть, но это было именно то, что позволило сомнениям отступить. Да, стоит как-нибудь сказать Роуз Тайлер спасибо за это. — Я умираю, — обреченно покачало существо своей огромной мордой. Совсем слабо покачало. Покачало так, как будто бы уже совсем отчаялось. И вновь непреодолимое желание улететь отсюда куда подальше и не вспоминать даже об этом случае возникло где-то в подсознании, но благодаря руке Роуз, все еще сжимавшей его собственную, Доктор не двинулся с места. Но и найти нужных слов не мог. Как помогать тем, кто не хочет помощи? Все никогда не было просто, попытался напомнить себе он, но вышло паршиво. — Для него это абсолютно не имеет значения, — внезапно подала голос девушка, заставляя и Доктора и существо взглянуть на себя. Интуиция не позволила Доктору оставить его вне поля зрения, так что каждое действие умирающего отслеживалось. Если внезапно все это окажется игрой, то они вместе с Роуз тут же побегут к ТАРДИС и забудут о произошедшем, — вы смогли отправить сообщение туда, куда получалось у единиц. Он спасет вас как минимум из любопытства, — взгляд девушки метнулся к Доктору и, несмотря на темноту, он сумел заметить в ее глазах веселые лукавые нотки. Могло даже показаться, что ей нет никакого дела до этого несчастного существа, но судя по тому, как крепко она продолжала сжимать руку Доктора, ее беспокойство за умирающее неизвестное создание (расу определить пока не получилось) было куда больше, чем она показывала своим видом.       Доктор долго смотрел на Роуз, пытаясь молча спросить, чего она добивается, однако девушка только загадочно полуулыбнулась и незаметно кивнула на существо. Значит, спасти из любопытства? Неизвестная раса, невероятно сильный сигнал о помощи, Древний Египет… да, кажется, это отличная загадка. Улыбка сама собой начала расплываться на губах, и Доктор, кивнув довольной собой Роуз, вновь повернулся к существу. Однако, не успел он открыть рот, как его перебили: — Я умираю здесь уже несколько десятков лет, я заперт в этой дыре уже два года, — существо слегка осклабилось и устало прикрыло глаза, — мой корабль разбился, а эти идиоты приняли меня за посла их бога Ра, — как только оно остановилось, Доктор немного нахмурился и кивнул, призывая продолжать, — после смерти их правителя, меня похоронили вместе с ним. И вот я гнию в этой мерзкой пещере, — гробнице, поправил про себя Доктор, понимая, что такой комментарий вслух был бы весьма неуместен. Несмотря ни на что, у него не получалось почувствовать сострадание к умирающему, хотя вроде и стоило. То есть, определенно стоило. Он ведь… умирал. Но все это за Доктора делала Роуз, с каждым словом сжимая его руку все сильнее. Последняя фраза существа вообще прошла практически мимо ушей Доктора, который в этот момент старался подавить шипение, стремившееся вырваться из груди из-за сильной хватки его спутницы.       Несмотря на здравый смысл и определенное чувство долга, Доктор не мог открыть рот, чтобы спросить что-то простое и практически дежурное: не знает ли существо хоть какого-нибудь самого невозможного способа себя спасти или от чего оно вообще умирает. Потому что любопытства, чтобы погрузиться во все это с головой, Доктору не хватало, потому что лень и эгоизм, кажется, до этого ему не свойственные, сейчас взыграли в нем на полную, заставляя кучу навязчивых идей, которые Роуз бы точно не одобрила, вертеться в голове. Он… не хотел помогать. Он хотел улететь. Наверное, именно поэтому даже в жарком — адски жарком — Египте Доктор решил не переодевать свою удобную черную кожаную куртку и не менее удобный черный свитер на что-то более… легкое, именно поэтому медлительность Роуз раздражала его куда больше обычного. Ведь чем раньше они встретятся с тем, кому нужна помощь, тем быстрее Доктор сможет отшутиться и почти фальшиво пожалеть умирающего, а потом просто уйти. Их с Роуз ждет Барселона с безносыми собаками и еще бесчисленное количество мест… Доктор одернул себя, холодея от ужаса. Это не он… не Доктор. Но он должен им быть, просто обязан. — Назовите любой невозможный способ вас спасти, — с таким веселым видом проговорил он, что, наверное, даже Роуз, часто не желавшая замечать очевидного, поняла бы, что что-то не так. Но сейчас именно ее рука согревает его собственную, возвращая в реальность, где он должен быть тем, кто спасает, быть тем, кто помогает. Быть… в общем-то собой, — я частенько делаю невозможные штуки.       Существо захрипело, словно бы смеясь в ответ на такое смелое и глупое с его стороны заявление — не нужно быть хорошим телепатом, чтобы верно идентифицировать этот хрип. Но на этот раз желание немедленно уйти не возникло у Доктора внутри, так что он продолжал ждать более внятного ответа. — Они взяли то, что давало мне жизнь. Я не успел зарядить его, как это забрали, — тяжело заговорило существо, глядя своими пустыми глазами куда-то в пустоту, — оно где-то там… где-то у них в замке, — дворце, вновь поправил про себя Доктор. — Мы сделаем все возможное, — не давая ему хотя бы обдумать сказанное существом, воодушевленно произнесла Роуз, — верно, Доктор?       И ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Да, они сделают все возможное. Она будет вести его, не давать ему сбежать, а он обязательно разгадает каждую загадку на их пути. Кажется, из двух сердец у Доктора осталось только одно свое, отвечающее за выживание. А вот второе, переполненное эмпатией, сейчас билось вовсе не у него в груди. Когда-нибудь он обязательно скажет Роуз спасибо за все. Когда-нибудь…       Погрузившись внутрь себя, Доктор не сразу заметил, что они уже давно вышли из прохладной гробницы, оказываясь под палящим солнцем. Не смотря на пониженную (по людским меркам) температуру, все тело покрылось испариной, любимый черный свитер неприятно облеплял, а чудеснейшая кожаная куртка стала вдруг невероятно тяжелой. Хотелось немедленно снять все это с себя, однако Доктор продолжал упрямо идти вперед, старательно игнорируя собственные ощущения. Пускай это будет маленьким наказанием за его эгоистичные порывы и желания.       Довольно быстро пустая пустыня сменилась древними улочками со снующими по ним египтянами. Доктор видел их уже много-много раз, однако все равно каждый раз про себя отмечал, что они были удивительным народом. Взять только их медицину или обычаи… Да, для людей египтяне были просто невероятными. Хотя, наверное, удивленные взгляды, которыми они провожали их с Роуз, несколько раздражали. Вы видели столько всего, а вас до сих пор можно впечатлить мужчиной в странной одежде и блондинкой! Все-таки люди навсегда останутся людьми. — На картинках они совсем другие, — пораженно прошептала Роуз, щурясь от солнца и пытаясь как следует рассмотреть дворец, возвышающийся над небольшими крестьянскими глиняными домами. Ее рот открылся в немом восхищении, и Доктор поймал себя на мысли, что Барселона, в общем-то, никуда не денется. В конце концов, путешествия в прошлое ее собственной планеты всегда оставляли у Роуз больше впечатлений. Наверное, это ощущается куда более значимым или что-то в этом роде — Доктор не знал наверняка. Эти чувства вообще были ему не особо знакомы. У него нет времени, нет дома. Больше нет дома, — побывать в египетском дворце! Это просто, — Роуз глубоко вдохнула и восхищенно улыбнулась, — просто фантастика! — Это ведь не просто дворец, — отгоняя от себя мрачные мысли, улыбкой ответил девушке Доктор. Глупая-глупая Роуз, — там располагается дворец-храм. А дворцов-замков, которые были до подобных сооружений, — он кивнул в сторону внушительных размеров постройки, которая, к слову, впечатляла Доктора не меньше, чем девушку, однако он ни за что бы не признался ей в этом, — не существует уже… не меньше тысячи лет, я полагаю.       Наверное, это замечание не было необходимым, но Доктор искренне хотел отвлечься на что-нибудь, и пусть это будут какие-нибудь факты. Роуз выслушает их с искренним неподдельным интересом, улыбаясь так восхищенно, что он невольно сам поверит в то, что говорит нечто замечательное. То есть вряд ли без этой ее улыбки ему удалось бы сказать, что различия между дворцами-замками и дворцами-храмами являются чем-то хоть немного интересным. У египтян есть куда больше всякого впечатляющего. — А в чем разница? — выгнув бровь, заинтересованно уточнила Роуз, щурясь то ли от солнца, то ли от чего-то другого. В любом случае ее взгляд при этом становился невероятно хитрым и завораживающим, так что даже если бы Доктор не хотел рассказывать, непременно бы сделал это. — Дворцы-замки были довольно скучными и включали в себя кучу помещений для людей и решения разных политических вопросов. Думаю, из-за своего отношения к политике я довольно редко в таких бывал. Сложновато пробраться в зал заседаний так, чтобы в заседаниях не участвовать, — на этих словах Роуз весело прыснула, кажется, успешно представив у себя в голове Доктора на каком-нибудь важном государственном заседании, — а дворцы-храмы больше подчеркивают престиж, богатство и все в этом духе. Ну знаешь, бассейны, бассейны с рыбами, сады, — Доктор на секунду замолчал, задумчиво хмурясь, — думаю, сейчас богатство и престиж определяются количеством воды в твоих владениях, — закончил он свою мысль, улыбаясь ни то девушке, ни то своей глуповатой шутке. Да, он был абсолютно прав, когда решил, что рассказать какую-нибудь чушь — отличный способ прогнать неприятные мысли. Сейчас на Докторе словно был какой-то щит, не позволявший его не менее (а то и более) постоянным, чем Роуз, спутникам — грызущей изнутри вине и апатии — добраться до него.       Не успела Роуз прокомментировать только что услышанные факты (Доктор решил, что она собиралась это сделать, по ее уже приоткрывшемуся рту), как вдруг откуда-то сбоку раздалось насмешливое и даже несколько саркастичное: — Как же грубо и обидно это прозвучало из твоих уст, умник.