Одинокий свет луны

Моника вышла из машины и еще раз посмотрел на замок. Вблизи он был еще страшнее. Острые шпили, грязные окна с черными решетками, статуи у входа, вызывающие чувство ужаса, а не величия. Отец, выйдя из машины, сразу же закурил. — Не кури рядом со мной, у меня аллергия на табачный дым. Еще и волосы провоняют, отойди от меня! — мать снова начала верещать по поводу окружающей обстановки. Моника оглянулась вокруг себя, здание окружали лужайки, которые должны были быть прекрасным садом, но нет. Взгляд девушки упал на противоположную сторону площадки. Там начинался густой лес, а между деревьями виднелись тонкие металлические кресты. Моника стала лучше вглядываться в лес, пытаясь понять сколько именно их там было. — Ну наконец-то! — громкий голос прервал размышления девушки. Это было настолько неожиданно, что Моника подпрыгнула на месте. К машине приближалась женщина в монашеской рясе. Девушка понимала, с этого момента закончится ее свободная жизнь. Она задумывалась об этом еще с того момента, когда родители решили отдать ее в это место, чтобы она не мешалась. — Идемте за мной. — монахиня указала рукой на черные ворота, которые были такими же страшными, как и весь остальной замок. Моника нехотя пошла за матерью и монахиней. Отец остался ждать возле машины. Как только она ступила на порог ей стало дурно. Внутри здания было темно, как в склепе, свет еле-еле попадал в комнаты через грязные окна. Девушка вернулась в реальный мир только когда кто-то дернул ее за руку и потащил за собой. Монахиня привела их в более-менее светлую комнату. Скорее всего она всегда водила сюда гостей, чтобы произвести хорошее впечатление от этого места. — Присаживайтесь. Моника осталась стоять, продолжая осматривать помещение, но никто не обратил на это внимание. — Так, вы хотите отдать сюда свою дочь? — женщина обратилась к матери. — Да, я хочу, чтобы моя дочь здесь научилась терпению, усидчивости, а также трудолюбию. Я доверяю вам, а потому хочу, чтобы именно вы стали ее наставником. Что до каникул… — женщина сделала паузу и еще раз посмотрела на дочь взглядом презрения — … пусть она проводит их здесь. И если вы примете ее в ваш монастырь — будьте с ней по строже. Ведь главный порок этой девочки — ложь. Последнее слово сильно ударило по ушам девушки. Она повернулась и пристально посмотрела на мать. Монахиня все это время внимательно слушала женщину и изредка поглядывала на Монику. — Я вас поняла. Подождите здесь, я принесу все нужные документы. — настоятельница вышла из комнаты и было слышно, как удаляются ее шаги. Моника проследила за ней, пока не потеряла из виду, затем она резко повернулась к матери: — Ты сказала, что я лгунья, но это ни так. Если бы я была лгуньей, я бы сказала, что люблю тебя. Ложь не мой порок. И если загробный мир все же есть, то бабушка увидит какая ты на самом деле. Она увидит, как ты ненавидишь меня и желаешь, чтобы я навсегда исчезла из твоей жизни, она осудит тебя. — девушка не успела договорить. В эту минуту в комнату вновь зашла настоятельница. Она разложила на столе какие-то бумаги. Следующие несколько минут мать подписывала каждую страницу. Затем все пошло очень быстро. Родители уехали даже не попрощавшись, только оставили вещи девочки на пороге замка. Монахиня долго смотрела им вслед и заговорила только тогда, когда машины совсем потерялась из виду. — Ну что, Мона. — она сказала это, продолжая смотреть на улицу. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Настоятельница повернулась к девушке и улыбнулась ей омерзительно-страшной улыбкой.