A Thousand Words (Тысяча слов)

      Снег на территории замка только начинал таять, и время от времени в воздухе можно было уловить малейшее дуновение весны, если обращать внимание на подобные вещи. И кто-то, безусловно, обращал. Более дюжины, очень увлеченных, готовых снова начать летать студентов старались вернуться на поле для квиддича со своим бесстрашным лидером.       У первокурсников были встречи в зимние месяцы в пустой комнате на первом этаже, где несколько лет назад проводил уроки Флоренц. Директриса разрешила превратить комнату в открытое пространство, и хотя она была не такой большой, как поле, но создавала ощущение пребывания на улице и давала место для групповых тренировок. Когда они не учились делать маневры, группа садилась в круг посреди зачарованной поляны и смотрела на квиддичные фигурки Драко (детские), следя за различными стратегиями.       Их инструктор был приятно удивлен уровнем энтузиазма, проявленным при обсуждении истории и правил игры. Хотя он всегда был очарован этим видом спорта, он знал, что не все разделяют его интерес, особенно его любимая ведьма.       Всякий раз, когда эта тема поднималась в разговоре за обеденным столом, на ее лице появлялся остекленевший взгляд с почти комичной непосредственностью, и Драко знал, что она оказывалась где-то далеко в своих мыслях. Но его это не беспокоило. Он не разделял ее страсти к освобождению домовых эльфов или расписанию занятий с цветовой кодировкой, поэтому решил, что они квиты. Однако в первый раз, когда она застала его готовящимся к одному из таких занятий, она сделала комментарий насчёт его «планов уроков», и это застало его врасплох. Он сидел за одним из круглых столов в общей зоне в окружении книг и пергаментов, и время от времени взмахивал палочкой, посылая несколько фигурок в какую-то часть поля, после чего яростно строчил заметки, готовясь рассказать всем все при встрече.       Оглядывая молодые лица, Драко в очередной раз поразился тому, насколько сильно этот учебный год отличался от остальных, и как он был этому рад. На удивление, он полюбил эту стайку детей и знал, что они сойдут с ума от его объявления.       — Хорошо, успокойтесь, успокойтесь, — добродушно крикнул он и жестом пригласил их сесть на травянистый пол их класса. — Прежде чем мы обсудим Чемпионат мира девяносто седьмого года, у меня есть для вас кое-какие новости. Во-первых, это будет наша последняя встреча здесь, — его заявление встретили широко раскрытые глаза и вздохи ужаса. Драко не смог скрыть усмешку. — На следующей недели мы вернемся на поле, — как он и ожидал, они взорвались. Несколько мальчиков вскочили со своих мест и запрыгали, взмахивая кулаками в воздухе.       — Да, да, захватывающе, — хихикнул он, когда они снова уселись. — Но это не единственная новость. Директриса Макгонагалл дала добро мне разрешить вам сформировать две команды и сыграть в настоящую игру.       Он закрыл уши, когда закончил говорить, зная, что сейчас произойдет, и был прав. На долю секунды воцарилась полная тишина: рты открылись, а глаза выпучились. А потом ребята сошли с ума. Все первокурсники вскочили на ноги, закричали, подбадривая и обнимая своих друзей. Кристофер стиснул его талию, а Оливия тянула за руку, несколько раз прокричав:       — Правда?       Подождав полминуты, Драко выстрелил золотыми искрами из своей палочкой, чтобы снова привлечь их внимание. Когда все они плюхнулись обратно на землю, он ухмыльнулся, глядя на их радостные лица, и начал объяснять планы. Эта идея пришла ему в голову несколько недель назад, но он сомневался, что Макгонагалл разрешит. Удивительно, но она не только поддержала его план, но и предложила мадам Хуч выступить судьей и сказала, что, если все пойдет хорошо, возможно, они даже смогут организовать матч для остальной части школы. Драко был смертельно доволен и не мог дождаться, чтобы рассказать об этом ребятам. Он знал, что они и близко не были такими подвижными или скоординированными, как более старшие игроки, и даже не начали практиковать защитные маневры, которые имели решающее значение для матча, но это было больше для того, чтобы дать им шанс попробовать. Он знал, что они серьезно отнесутся к этой возможности и будут усердно тренироваться ради нее.       Остаток времени они обсуждали логистику команд, позиции и тренировки, ни разу не затронув тему чемпионата мира, который он подготовил. Драко усмехнулся и покачал головой, пока собирал сумку, и слушал их возбужденную болтовню, когда они выходили из комнаты. Наверное, просто придется приберечь эту тему на черный день.

***

      Профессор Слизнорт сновал между столами в своем классе зелий, склоняясь над котлами, просматривая заметки и наблюдая за десятью студентами, в настоящее время занятыми приготовлением одного из самых сложных рецептов, которые он когда-либо давал им: Интентус.       Зелье состояло из четырнадцати различных ингредиентов, большинство из которых измерялось в мизерных количествах, а основная часть содержала комбинацию вареных лоз Дьявольских Силков и разбавленной крови мантикоры, с чем нельзя было быстро работать. Если зелье было приготовлено правильно, Интентус действовал как смесь Веритасерума и Феликса Фелициса.       Оно не заставляло говорить правду или давало удачи во всех их начинаниях. Нет, тот, кто выпьет предписанную дозу, сможет рассказать об истинных намерениях любого, с кем он взаимодействовал в течение определенного периода времени. Зелье в основном давало возможность знать чьи-то сокровенные желания, хотя и не считывало их мысли, а также давало ограниченную власть направлять другого человека в определенную строну. По сути, оно давало повышенную интуицию и силу убеждения.       Это зелье было не так известно, как многие другие, которые Слизнорт давал своему самому продвинутому классу, но он чувствовал, что им важно его изучить. В отличие от своих более мощных аналогов, Интентус не был запрещен, главным образом потому, что не обладал силой, способной резко изменять поведение человека, как это делали два других зелья. Единственным побочным эффектом чрезмерного приема было длительное зацикливание на том, кого ведьма или волшебник пытались «прочитать», и слегка затуманенное чувство, пока оно полностью не покидало организм.       Профессор был рад видеть, что все котлы содержали одинаковые оттенки мятно-зеленой жидкости, что означало успех всех студентов. Конечно, ещё нужно было много всего сделать, но он искренне верил в каждого из них, что они справятся с поставленной задачей. Если ранее Слизнорт сосредоточивал свое внимание на учениках, которых он считал наиболее успешными или наиболее влиятельными в их будущих начинаниях, катастрофический предыдущий учебный год потряс его предвзятые представления и идеологии до глубины души. Он очень много времени потратил на успокаивание перепуганных первокурсников, исцеление избитых повстанцев и тайные встречи с коллегами-преподавателями, которые выступали против назначенных приспешников Волдеморта, нежели на зелья. Он понял, что титулы, должности и давно почитаемые имена ничего не значили. Статус крови или размер хранилища в Гринготтсе ничего не значили. Знаменитый или нет — это ничего не значило.       Значило только то, во что человек верит и как он действует в соответствии со своей верой. И он это очень хорошо понял. Храбрость и сострадание, которые он видел у стольких своих учеников в прошлом году, произвели на него огромное впечатление, а их самоотверженные поступки вызвали стыд. Он слишком долго стоял в стороне, думая лишь о себе, боясь привлечь негативное внимание и возможных последствий. Когда пыль осела, он погряз в саморазрушении, решив, что пришло время измениться. Он с большей радостью, чем ожидала Минерва, судя по ее приподнятым бровям, принял ее предложение остаться, и решил с этого момента уделять время в равной степени всем своим ученикам и гораздо меньше сосредотачиваться на себе.       Результаты этой перемены не разочаровали. Младшекурсники вели себя с ним гораздо спокойнее, а старшекурсники, хотя поначалу и относились к нему скептически, быстро потеплели к попыткам сблизиться и часто искали его за пределами класса. Однако группа восьмикурсников, которая в настоящее время находилась под его пристальным наблюдением, была его любимой. Он намеренно часть каждого урока в течение первых нескольких месяцев учебы занимался с каждым из них индивидуально, пока они работали. Некоторые из них, конечно, были ему известны больше, чем другие, как, например, мисс Грейнджер или мистер Лонгботтом, хотя большая часть этой информации была не новостью из-за характера их участия в падении Темного Лорда. Однако он решил отложить эти фрагменты их биографии в сторону, желая узнать настоящих их, а не тех, какими их воспринимал Волшебный Мир.       За прошедшие месяцы Слизнорт узнал, что Невилл был большим знатоком гербологии и что страстно стремился найти применение магическим растениям, которые могли улучшить уход за теми, кто страдает от долгосрочных последствий проклятий. Он понял, что способность Гермионы дословно повторять отрывки из учебников не была, как он, к сожалению, предполагал, основана на желании превзойти своих одноклассников, а просто частью ее глубокой любви к знаниям и ненасытной потребности понять, как все работает. Аналогичным образом, его разговор с Дином научил его, что молодой человек был заядлым любителем спорта, как в магловском, так и в магическом мире, и что в будущем он хотел продолжить карьеру в области спортивной журналистики. Однако самым удивительным были его встречи с Драко, который не только оказался превосходным зельеваром, но и полностью избавился от высокомерия, которое в предыдущие годы он носил словно доспехи. Слизнорт неохотно признался себе, что списал мальчика со счетов как напыщенного, титулованного хулигана, чья семейная связь с Волдемортом заставила профессора терпеть его как студента, но полностью отвергнуть как личность.       Из их кратких, но глубоких бесед, Слизнорт мог ясно сказать, что он был не единственным, кто вернулся в замок в этот год с кардинально изменившимся сердцем. В середине осеннего семестра он также начал замечать, что у блондина развилась некоторая привязанность к прекрасной магглорожденной, с которой он часто сидел за одним столом, и это наблюдение укрепилось после каникул, когда занятия возобновились. Если раньше они могли работать друг с другом или с другими одноклассниками, то теперь сидели исключительно за одним столом. Обменивались понимающими взглядами, работали в тандеме, как будто знали, какой следующий шаг сделает другой. Профессор даже заметил, как молодой человек пару раз под столом тянулся за рукой своей партнерши, что вызывало на его лице улыбку. По правде говоря, он и сам был отчасти романтиком.       В конце урока каждый котел был помещен на полку под стазисным заклинанием до следующего занятия. Профессор на прощание помахал им рукой, наблюдая, как пара, о которой он недавно размышлял, вышла вместе.       Оказавшись в коридоре, Драко взял Гермиону за руку, и они пошли к лестнице.       — Я иду в библиотеку на встречу с Эллисон, а потом вернусь в комнату на ужин. Что будешь делать после обеда?       — Встречусь с Кристофером в его гостиной поиграть в шахматы, — Драко сухо усмехнулся. — Я совершенно не представлял, что когда-нибудь добровольно войду в общежитие Хаффлпаффа, — он фыркнул: — Если бы я со второго курса это видел, то был бы в полном ужасе, — они оба усмехнулись, зная, что он прав.       — И я никогда не думала, что мне понравится проводить время с млашекурсниками со Слизерина, тем более считать одного из них своим другом, — призналась она, думая о девочке.       — С моей стороны ужасно быть благодарным за произошедшее? — Драко остановился и полностью повернулся лицом к Гермионе.       — Что ты имеешь в виду?       — Я не благодарен за то, что люди умерли, Мерлин, нет, — он яростно покачал головой, надеясь, что она поняла, что он пытался сказать. — Но если бы не война, то ничего бы не изменилось, верно? Мы бы закончили школу в прошлом году и просто продолжили жить своей жизнью, не зная… не имея… — голос дрогнул, и он глянул на Гермиону. Он не мог представить свою жизнь без нее и знал, что их пути никогда бы не пересеклись, если бы не зверства, совершенные в прошлом году. Он также почувствовал острую боль в внутри при мысли о том, что никогда не встретился бы со своими первокурсниками, не учил бы их летать и даже вообще не вернулся бы в Хогвартс в этом году. Драко всё ещё чувствовал себя ужасно виноватым за участие в войне, но не мог не чувствовать большей благодарности, чем мог выразить словами.       Встретившись взглядом с шоколадно-карими глазами, которые смотрели на него с таким глубоким пониманием и состраданием, Драко понял, что ему не нужно объясняться дальше. Гермиона приподнялась на цыпочки и поцеловала его, крепче сжимая руку. Когда она опустилась, ее глаза сияли, а черты украшала мягкая улыбка.       — Кристофер будет ждать, — она наклонила голову в сторону лестницы.       Он кивнул:       — Как и Эллисон.       Они направились в холл. Там Драко быстро обнял ее, прежде чем направиться к другой лестнице, которая приведет его в общежитие Хаффлпаффа, а Гермиона начала подниматься по тем, которые приведут ее в библиотеку. На полпути по пустому коридору она заметила фигуру, направляющуюся в ее сторону. Она обращала на неё внимания, пока не узнала, кто это, и внутренне застонала.       — Неужто ли это гриффиндорская принцесса, — поприветствовал ее Эдриан Пьюси с расстояния в несколько ярдов. Он подошел к ней с важным видом, как будто это место принадлежало ему, и остановился прямо перед ней, просканировав ее взглядом, как во время их предыдущей встречи. От этого у нее зачесалась кожа, несмотря на признательность, сквозившую в его ухмылке.       — Привет, Эдриан, — вежливо ответила она, чувствуя благодарность к своей охапке книг, иначе она бы уже вытащила палочку, в которой не было необходимости. Она не хотела, чтобы он знал, как сильно он ее достал.       — Куда это ты идёшь в одиночестве? — он ухмыльнулся и приподнял бровь, видимо, считая это привлекательным жестом.       — Я встречаюсь с одним из моих первокурсников в библиотеке.       — С одним из первокурсников? — на секунду он выглядел сконфуженным, но быстро пришел в себя. — Ах, да, программа наставничества, верно? — говоря это, он усмехнулся, давая понять, что не находит в этой идее особой ценности. — Не уверен, чего Макгонагалл пытается этим добиться, но если это осчастливливает ее, — он пожал плечами, как будто лично успокаивал ее, соглашаясь с этим.       — На самом деле это блестящая идея, и она чрезвычайно успешная, — выпалила Гермиона, а затем закрыла рот, не желая продолжать разговор. Казалось, его не волновало, что ее тон был менее чем приветливым.       — Да, да, — он пренебрежительно махнул рукой, — единство факультетов и все такое. Фантастика. Я рад, что хотя бы тебе это нравится, — внезапно в его глаза вернулся блеск, и ей это не понравилось. — Знаешь, Гермиона, я бы хотел услышать больше о том, насколько хорошо продвигается это начинание. Может, поужинаешь со мной сегодня? У меня ещё встреча с Советом. — и снова его взгляд скользнул вниз и вверх, а на губах появилась ухмылка.       — Спасибо за приглашение, но у меня уже есть планы, — она заставила себя ответить спокойно, обдумывая множество способов, которыми можно проклясть этого напыщенного придурка.       Он усмехнулся:        — Планы? В эти планы случайно не входит мой бывший товарищ по факультету? — ее глаза сузились, прежде чем она смогла остановиться, и он понял, что попал в точку. — Малфой все еще пытается завоевать твою привязанность? Знаешь, то, что он учится с тобой, не значит, что ты должна уделять ему время. Будучи Золотой Девочкой, ты можешь выбирать из волшебного общества, — он сделал шаг ближе, словно собираясь открыть ей секрет, и слегка наклонился, так что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее.       — Уверен, что такая ведьма, как ты, оценила бы опыт уже окончивших школу, — он накрутил один из локонов у ее плеча на палец и понизил голос, и это прозвучало почти как рычание. — Я был бы более чем счастлив показать тебе, — но прежде чем он смог продолжить, их милостиво прервали.       — Мисс Грейнджер, я искал вас, — по коридору шел профессор Слизнорт. Гермиона никогда в жизни не была так счастлива увидеть Мастера Зелий. Слава Годрику, я спасена!       Она тут же сделала гигантский шаг назад от Эдриана, заставив его отпустить ее волосы и снова выпрямиться. Парень нахмурился, посмотрев на остановившегося рядом с ними толстого волшебника.       — Что вам было нужно, профессор? — Гермиона повернулась к нему лицом и молилась всем основателям, чтобы он увидел отчаяние в ее глазах и помог.       — Ваше эссе о зелье Инентус, — начал он, твердо кивнув ей, как будто отвечая на невысказанную мольбу. — Я хотел обсудить последний абзац. Рассматривали ли вы достоинства теории Бурачника об использовании Абиссинской смоковницы? В полном руководстве, которое мадам Пинс приобрела совсем недавно, есть глава на эту тему, — он жестом указал в сторону библиотеки: — Мы можем взглянуть сейчас, если у вас есть время?       Гермиона постаралась не выдохнуть с облегчением слишком громко, но с энтузиазмом кивнула:       — Я все равно как раз направлялась в библиотеку, так что это было бы прекрасно.       — Как удачно, — Слизнорт усмехнулся в своей драматической манере, как будто звезды сошлись только для него. — Я надеюсь, вы не возражаете, мистер… — он подозрительно посмотрел на Эдриана, не зная, кто он такой и зачем вообще здесь, но ему определенно не нравилось, как волшебник навязывался Гермионе.       — Пьюси, — явно раздраженно процедил Эдриан, — Эдриан Пьюси. Я состою в Совете попечителей школы.       Он немного выпятил грудь, как будто эта информация должна была поставить пожилого мужчину на место.       — Ах, конечно, сегодня же собрание, да? — Эдриан нахмурился от того факта, что Слизнорт знал о его цели посещения замка. — Вы ведь не хотите заставлять остальных ждать, верно? — и с этими словами Мастер Зелий мягко положил руку на плечо Гермионы и повел ее от незваного гостя. Она прикусила внутреннюю сторону щеки при виде раздражения на лице бывшего слизеринца и весело попрощалась, неторопливо идя по коридору со своим профессором.       Как только они подошли к дверям библиотеки, Гермиона повернулась, чтобы убедиться, что Эдриан ушел, прежде чем с сияющей улыбкой повернуться к своему Доброму Самаритянину.       — Профессор, — она встретила его обеспокоенный взгляд с озорством в глазах. — Мы же не писали эссе об этом зелье. Мы даже не закончили его варить!       Он заговорщически подмигнул и наклонил голову:       — И Бурачник никогда не предложил бы использовать Абиссинскую смоковницу для такой задачи, — они оба усмехнулись, и Гермиона переложила книги в чтобы освободить одну из своих рук, кладя ее на предплечье профессора.       — Спасибо, профессор, вы очень вовремя, — она слегка сжала его, искренне улыбнувшись.       — Всегда пожалуйста, моя дорогая, — казалось, он был слегка смущен ее искренней благодарностью, но очень рад, что смог чем-то помочь. — Я бы не хотел, чтобы между вами и мистером Малфоем, что-то встало, — его глаза расширились при этих словах. — Вы отлично работаете в паре, ваши зелья всегда на высшем уровне, — он задумчиво оглядывал ее несколько секунд, прежде чем продолжить: — Важно признать, как мы находим хорошего партнера. Было бы обидно упустить то, чего вы двое можете достичь в будущем, — Слизнорт бросил на нее понимающий взгляд и ласково улыбнулся, похлопав по руке. — Идите, — и с этими словами он повернулся и пошел обратно по коридору, оставив Гермиону гадать, говорил ли он лишь об их уроках зелий или же о чем то большем.