A Thousand Words (Тысяча слов)

      Встреча первокурсников заставила всех немного понервничать. Поскольку это было совершенно новое начинание в Хогвартсе, никто на самом деле не знал, чего ожидать. На следующее утро после праздника начала семестра, который был первым днем занятий, самых маленьких учеников попросили остаться после завтрака, чтобы выяснить, кто будет их наставником. Все восьмикурсники и первокурсники были освобождены от занятий, чтобы познакомиться и найти подходящее время для регулярных еженедельных встреч. И в этот знаменательный момент все десять самых старших учеников собрались вместе у дверей Большого зала, когда завтрак уже заканчивался.       Накануне вечером были расставлены традиционные факультетские столы, так как это был самый простой способ провести распределение. Однако, как им всем было сказано, сегодня все было совсем по-другому. Вместо четырех длинных столов по всему залу было расставлено около сорока квадратных столов, каждый с восемью стульями. На стульях лежали разноцветные подушки — красные, желтые, зеленые и синие, символизирующие четыре факультета. За каждым столом стояло по два стула каждого цвета, так что во время трапезы сидели по два члена каждого факультета. Профессор Флитвик выдвинул эту творческую идею, чтобы разрушить некоторые барьеры между факультетами. Некоторые шестикурсники и семикурсники ворчали по этому поводу, предпочитая сидеть с друзьями, с которыми они стали близки, но в целом перемены были восприняты студентами спокойно.       Новые товарищи по факультету бочком пробрались в зал и собрались вокруг одного из столов в дальнем конце, где сели все, кроме Драко и Дина. Когда ученики начали просачиваться в зал, они посмотрели на смешанную группу, большинство с любопытством, хотя некоторые бросали неприятные взгляды в сторону Драко. После четвертого взгляда он начал смотреть в пол, вместо того чтобы оглядывать комнату. Он ожидал этого, но легче от этого не стало.       — Не беспокойся о них, — сказал Дин, подталкивая его локтем. Драко кивнул, но продолжал смотреть в пол.       — Они успокоятся, — пропищал Невилл со своего места за столом, и Драко поднял глаза, встретив искренний взгляд, направленный на него. Гермиона, сидевшая рядом с Невиллом, ободряюще улыбнулась ему, и Драко снова кивнул. Он вздернул подбородок, устремив взгляд на преподавательский стол, где профессор Макгонагалл поднималась на ноги. Волшебным образом усилив голос, она обратилась к студентам:       — Мальчики и девочки, если вы не первокурсники, пожалуйста, покиньте сейчас зал и отправляйтесь на свой первый урок. Первокурсники, пожалуйста, подойдите к этим столам, — она указала на три ближайших к платформе стола. После долгого скрежета стульев и шарканья ног, все студенты подошли, и она махнула рукой группе будущих наставников.       Первокурсники беззастенчиво глазели на приближающихся старших учеников, и шептались между собой.       —Это же Гермиона Грейнджер!       —А вон Невилл Лонгботтом — он убил змею!       — О-о-о, надеюсь, мне достанется та красивая девушка с бантиком.       — Кто этот высокий, с темными волосами?       — А та, что с длинными светлыми волосами — Луна Лавгуд?       — Разве это не Драко Малфой?       — Я очень надеюсь, что он мне не достанется, — один особенно самодовольный маленький мальчик усмехнулся, сидя со скрещенными на груди руками, а его гриффиндорский галстук было хорошо видно издалека. Гермиона сердито посмотрела на него и была рада видеть, что мальчик заметил это и отвернулся от них, а его щеки покраснели.       Восьмикурсники стояли в стороне, пока Макгонагалл объясняла, как будет работать программа наставничества сверстников. Каждому первокурснику будет назначен восьмикурсник, который будет встречаться с ними каждую неделю индивидуально, а также в небольшой группе с другими первокурсниками, которых они будут наставлять. Их встречи должны будут длиться не менее тридцати минут и могут проходить во время еды, по вечерам или в выходные дни. Нельзя прерывать занятия или вступать в конфликт с какими-либо связанными со школой группами или клубами, членами которых может быть кто-либо, и они должны проходить на территории школы в районах, куда учащимся регулярно предоставляется доступ.       — Значит, не надо тащить их в Запретный лес, — протянул Тео, подмигивая слегка обеспокоенной группе.       — Нет, мистер Нотт, это будет неприемлемо, — сказала Макгонагалл голосом, который ясно показывал, что ей не смешно. Остальные восьмикурсники, однако, посмеивались себе под нос. Директриса прочистила горло, заставив их немедленно остановиться и выпрямиться.       — Тогда давайте начнем, — ее глаза блуждали по группе из десяти человек, на секунду останавливаясь на каждом из них, прежде чем перейти к следующему. Затем она обратила свое внимание на двадцать два первокурсника, сидевших перед ней. — Я представлю каждого наставника с его или ее кратким описанием, а затем назову имена двух или трех учеников, за которых они будут отвечать. Как только я назову ваше имя, вы можете покинуть зал вместе с вашим наставником и провести остаток этого урока, знакомясь друг с другом.       При этих словах Драко почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Что, во имя Салазара, она может сказать о нем такого хорошего? Если раньше он нервничал, то теперь определенно боялся следующих нескольких минут.       — Ханна Эббот — наша первая наставница, — услышал он голос Макгонагалл словно издалека. Это была плохая идея. Не то чтобы у него действительно был выбор, но если бы был, то Драко выбежал бы обратно через огромные деревянные двери прямо в озеро. Он мог себе только это представить:       Драко Малфой, бывший Пожиратель Смерти, несостоявшийся убийца и полное разочарование. Он ужасный друг, но может быть профессиональным хулиганом. Раньше он был первоклассным ловцом. Он мало что может предложить в виде советов или знаний, но он хорошо разбирается в зельях.       Должно быть, он отключился, потому что к тому времени, когда его мысли вновь сосредоточились на происходящих событиях, и Ханна, и Энтони уже были сопоставлены с их первокурсниками и направлялись к двери, а Макгонагалл представляла Гермиону.       — Я уверена, что многие из вас знакомы с Гермионой Грейнджер, — Драко увидел, что Гермиона смущенно смотрит на свои туфли. — У нее огромная любовь к чтению, и она очень увлечена лечением всех магических существ. Она была лучшей ученицей на своем курсе на протяжении всей учебы в Хогвартсе и очень серьезно относится к своим занятиям, — губы Макгонагалл дрогнули, когда она произнесла это, и Гермиона встретила гордый взгляд директрисы со смущенной улыбкой.       — Эллисон Маккензи, Дарла Йоргенсон и Малкольм Фрейзер, вы все будете с Мисс Грейнджер.       Драко заметил, что ухмыляющийся гриффиндорец встал, что означало, что он Малкольм Фрейзер. Поначалу Драко удивился, что Макгонагалл всучила Грейнджер такого студента, но потом понял, кто лучше всего заложил бы понятия о межфакультетском единстве в явно предвзятый череп мальчика? Он тихо засмеялся, когда Гермиона повела своих подопечных к выходу, пока девочки возбужденно болтали, а Малкольм выглядел крайне подавленным.       Он обратил немного больше внимания на то, как были представлены следующие несколько его одногруппников, заметив, что Макгонагалл не ни разу упоминала на каком факультете они раньше учились. Она также старалась избегать любых упоминаний о битве или падении Волдеморта, с которым не только Гермиона, но и Невилл и Луна были тесно связаны. Он мог только догадываться о причинах этого поступка, но прежде чем успел хорошенько подумать, услышал свое собственное имя.       — Драко Малфой — еще один из лучших учеников Хогвартса, — говорила Макгонагалл, не сводя глаз с его лица. — Он отлично играет в квиддич, заядлый читатель и очень искусный зельевар. Мистер Малфой подал нам всем важный пример в том, как он перевернул новую страницу в своей жизни, и я, например, очень горжусь им, — твёрдо закончила она, как будто кто-то сейчас осмелится усомниться в ее мнении. Драко почувствовал комок в горле и едва успел кивнуть, прежде чем опустил глаза в пол. Справа от него Тео толкнул его локтем и пробормотал себе под нос: «Очень верно». Слева от него Дин одобрительно хмыкнул.       — Кристофер Хенсон и Оливия Джонсон, вы будете с мистером Малфоем.       Драко шагнул навстречу своим подопечным, которые смотрели на него со смесью благоговения и любопытства, что очень смутило его. Он махнул им в сторону дверей, уже решив пройтись с ними до квиддичного поля. Пока они прогуливались, он растопил лед, поощряя их задавать любые вопросы о замке, какие только могли прийти им в голову. Драко полагал, что это нейтральная тема, и знал, что когда он был на первом курсе, он хотел знать все о движущихся лестницах, скрытых проходах и всех слухах и историях, которые окружали такое волшебное место. Его младшие товарищи ничем не отличались от них.       После того, как они заставили его рассказать все, что он знал о тайной комнате (которая включала в себя ужасно много о Поттере), они задали ему равное количество вопросов о событиях Турнира Трех Волшебников (который, опять же, включал в себя смехотворное количество информации о Поттере), но когда они начали задавать ему вопросы исключительно об Избранном Золотом Герое, он, наконец, положил этому конец. К счастью, они прибыли на поле, так что отвлечение от темы было автоматическим.       Драко никогда не уставал приходить сюда. Даже совершенно пустое, оно обладало собственной магией. Восьмикурсники не допускались в факультетские команды, так что его горячее желание играть должно было быть отложено, по крайней мере на этот год. Когда они вышли на поле, Оливия заговорила:       — Моя сестра играла за Гриффиндор, — гордо объявила она. — Анжелина была в команде Гарри Поттера два года!       Драко не смог удержаться и закатил глаза. Конечно, опять Поттер. Но он помнил сестру Оливии и сказал ей об этом.       — Она была очень хорошей охотницей, — признал он, и его прежнее «я» съежилось от комплимента, которым он наградил бывшего гриффиндорца. Но он продолжил: — Я как-то играл против нее, — Оливия выглядела так, словно сейчас наступило Рождество.       — Правда? — взвизгнула она. — Кто победил?       Прежде чем Драко смог заставить себя поделиться подробностями игры, которую он проиграл алым львам на втором курсе, вмешался Кристофер. — Квиддич — это блестяще, но я не умею летать, — он пнул землю носком ботинка, нахмурившись.       — Неужели? — спросил Драко.       Кристофер кивнул, опустив глаза.       — Я могу помочь тебе, если хочешь, — неуверенно предложил Драко.       Хаффлпаффец поднял на него глаза, пристально глядя на своего нового наставника. — Ты серьезно?       — Конечно, — пожал плечами Драко. — Я знаю, что первокурсники не могут иметь свои собственные метлы, но в школе есть дополнительные средства, которые вы можете использовать для практики, — у Кристофера загорелись глаза, и он с энтузиазмом закивал.       — А как же я, — пожаловалась Оливия. — Я тоже хочу летать!       — Ты же не думаешь, что я поверю, что младшая сестра Джонсон не умеет летать, — возразил Драко.       Оливия самодовольно улыбнулась.       — Я могу, просто хочу попрактиковаться с тобой, — Драко почувствовал странную поддержку от этого заявления. То, что его подопечные с готовностью приняли его, давало ему надежду, что все действительно может быть по-другому; надежду, которую он уже не чувствовала слишком долго       — Ну что ж, тогда решено. Мы можем встретиться здесь в воскресенье после обеда, чтобы потренироваться, хорошо? — их хор радостного предвкушения еще больше поднял его настроение, и они поднялись на трибуны, чтобы поболтать до конца своего времени, прежде чем отправиться обратно на уроки.

***

      Знакомство Гермионы с миром наставничества было неоднозначным. Обе девочки, Эллисон и Дарла, были прелестны, хотя и с некоторым энтузиазмом относились к встрече с Гермионой Грейнджер. Они засыпали ее вопросами всю дорогу до внутреннего двора, куда она решила отвести их для первой встречи. Обе девочки были удивительно хорошо знакомы с подробностями ее жизни, которые она могла лишь неохотно приписать многочисленным статьям, опубликованным «Ежедневным Пророком» после последней битвы.       Малкольм же, напротив, во время прогулки по замку почти не разговаривал, не делая попыток завязать разговор, хотя Гермиона несколько раз пыталась его разговорить. Когда они добрались до места назначения, она указала на небольшое травянистое местечко в тени цветущего дерева, где все они плюхнулись на землю. Девочки, устроились по бокам от своей героини, а Малкольм остался в стороне, слегка отвернулись от них. Гермиона попросила каждую из девочек рассказать ей немного о себе, что они очень хотели сделать, и она обнаружила, что они одновременно напоминают ей о себе и о Джинни. Обе девочки были умными и очень энергичными личностями. Затем она повернулась к Малькольму, призывая его рассказать им кое-что, на что он пожал плечами и перевел взгляд поверх их голов.       — Да тут и рассказывать особо нечего, — сказал он довольно равнодушным тоном. — Я единственный ребенок, мои родители чистокровные, и они даже не были уверены, что отправят меня сюда, как только услышали об этой программе наставничества, — последние два слова он произнес насмешливо. — Я имею в виду, что никто не пытался заставить этих ужасных слизеринцев объединиться с другими факультетами последние пару лет, не так ли? Так почему же мы должны сейчас быть с ними любезны?       Гермиона была ошеломлена. Она не слышала такого высокомерия с тех пор, как… с тех пор как… Малфой.       Этот мальчик говорил точно так же, как Малфой на первом курсе: ухмылялся, глумился и хвастался, насколько он лучше всех остальных. Одна половина ее мозга была очень рада и почти гордилась тем, что Драко так резко изменился за последнее время, в то время как другая была полностью оскорблена поведением маленького придурка, сидящего напротив нее. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, она обратилась к Малкольму:       — Ну, директриса считает, и я с ней согласна, что перемены должны с чего-то начинаться, а в Хогвартсе студенты часто в первую очередь сталкиваются с детьми из других слоев общества, Малкольм лениво вертел в пальцах травинку, словно ее слова не заслуживали внимания. Гермиона почувствовала, как ее гнев вспыхнул, и продолжила, немного более решительно. — Если честно, то я отдала год своей жизни, сражаясь в войне, чтобы положить конец тираническому правлению Волдеморта, не для того, чтобы ненависть продолжалась, обе девочки ахнули при упоминании о Волдеморте, а глаза Малкольма расширились от шока. Она продолжала говорить, только ее тон немного смягчился. — Мы так много потеряли. Не только в битве, но и в течение всего года, и даже в годы, предшествующие ей. Да, люди выбрали свою сторону, и многие выбрали неверно, но смысл движения вперед состоит в том, чтобы покончить с идеями, которые разделяли нас в первую очередь.       Она смотрела в глаза своим юным слушателям, желая, чтобы они поняли ее.       — Надеюсь, ты никогда не узнаешь, на что это было похоже, но ты должен понять, что даже те, кто выбрал неправильный путь, часто делали так, потому что верили, что это правильный путь. А в некоторых случаях у них вообще не было выбора, — она снова подумала о Драко, и ее глаза защипало.       Все трое студентов теперь смотрели на нее с изумлением. Обе девочки энергично закивали, но Гермиона наблюдала за Малкольмом, который снова принялся крутить траву, на этот раз нахмурившись.       — Ты дружишь с кем-нибудь, кто сражался на другой стороне? — спросила Эллисон.       — Да, — улыбнулась Гермиона. — С Драко Малфоем.       Девочки переглянулись и захихикали, и она поняла, что они считают его красивым, каковым он и был. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что он привлекательный.…       — Почему ты с ним дружишь? — потребовал Малкольм, явно не желая, чтобы его неприязнь к кому-либо, связанному со Слизерином, ослабла.       Благодарная за то, что ее мысли прервались, Гермиона ответила без колебаний:        — Потому что он изменился. Нет, раньше мы не были друзьями, но он извинился, я простила его, и мы начали двигаться дальше, — она знала, что никто из этих студентов не знал о ее полной враждебности истории с высоким блондином, и у Гермионы не было никаких намерений посвящать их в это. Она оставила это позади и хотела сосредоточиться на будущем, и Драко сознательно пытался сделать то же самое, судя по всему, что она видела до сих пор.       Малкольм все еще выглядел скептически, поэтому она решила, что пришло время сбросить самую большую бомбу.       — Знаешь, Гарри Поттер теперь тоже с ним дружит.       И это сработало. Обе девочки улыбались от уха до уха, но поведение Малкольма изменилось. Он выпрямился, впервые с готовностью глядя ей в глаза, и спросил:        — Правда?       — Правда.       — Он дружит с Пожирателем Смерти?       — Во-первых, с бывшим Пожирателем Смерти, и да, он считает Драко своим другом.       Малкольм с минуту изучал ее, обдумывая это шокирующее открытие.       — Тогда, пожалуй, я попробую, — он объявил это так, словно все только и ждали, затаив дыхание, его вердикта. Гермионе захотелось закатить глаза, и она мысленно так и сделала, но восприняла это как победу и решила, что ее лучшему другу будет все равно, если она хоть раз воспользуется его знаменитым именем, чтобы продвинуться еще на один шаг вперед по новому пути, который они все прокладывали.