***
Т9 медленно открыл глаза. Камера, слава кому-то там, исчезла. Но появилась другая. Стиль тот же: белые обои, черные амбалы. Т9 привязали к стулу, на что он первым планом на будущее поставил пожаловаться, что в компании мирового масштаба средства идут в чужие карманы. Хотя сидеть было удобно, тут десять шизонутых Катенек из десяти. — Через две минуты начнутся пытки. Ваши желания — наша ответственность, — произнес механический голос. У Т9 передернуло глаз. Даже издеваясь над сотрудниками, компания умудряется себя рекламировать. С годами его все больше бесило это сочетание слов. Спал и видел, как надирает задницу бабе, говорившей это, довольно добавляя пошлую отсебятину. Сейчас же, когда терять по сути нечего, Т9 подумывал плюнуть Катеньке в лицо, когда очередь дойдет до него. Кстати об очереди. В комнате удобно располагались еще несколько обвиняемых, без суда и следствия. Некоторых Т9 видел раньше, другие либо не попадались ему на глаза, либо новички, сразу попавшиеся на воровстве редких чипов и микросхем. Однако один привлек к себе взгляды многих, не только Т9. Это был широкоплечий двухметровый мужчина в латексном костюме. Кроме того, что на ногах красовались длинные шпильки, а во рту торчал алого цвета кляп, его глаза со странным интересом разглядывали присутствующих мужчин и женщин. В том числе и Т9. — Даже не думай, соленый, — с отвращением плюнул Т9. Латексный негодник лишь что-то промычал, изо рта вдруг потекли слюни, на что он начал дергаться, испытывая странный экстаз. — Гадость… — сглотнул Т9, надеясь, что не он тут пыточных дел мастер. Дверь, как всегда, резко открывается. В комнату во всеоружии начали заходить сотрудники, кто в черном, кто в халатах. Одни отцепляют спурт-мастеров, а другие — подключают к механизмам. Машины тарахтели громче пьяного таксиста в час пик, лютующего на превратную погоду. Как говорится, вспомнишь говно — оно и всплывет. Последней по обычаю зашла Екатерина Львовна. — Господа, сегодня компания приняла окончательное решение. Вы — опасны, как для общества, так и для светлого будущего корпорации. Поэтому вам дается выбор: сначала пытки по вашим предпочтениям, а после мы вас отпустим, удалив всю память о прошлой жизни. — Звучит, как бред, — недовольно крикнул Т9. — Ну-ка, кажется, у меня уши от вашего говна заложило… Скажи еще раз? — Для вас, Т9, у нас особая программа, — раздраженно улыбнулась Катенька. — У вас выбор небольшой. Она щелкнула пальцами, после чего пара амбалов подкатили одну из тарахтящих машин. — Это наша новая разработка. Вы погружаетесь в симуляцию, которая разгоняет мозговую активность на максимум, из-за чего кажется, что вы живете вечно, ограниченные собственным миром кошмаров. Каждый день вас будут разрубать надвое, кастрировать и подвешивать за гениталии. Своеобразный день сурка, я бы заметила. — Или? — Или бонус. Ну, ваше решение? — Хм… Бесконечные муки или интригующий бонус?.. Вы прям играете с моей любопытностью! Ладно, пускай бонус. — Вот и отлично, — снова улыбнулась Катенька, щелкнула пальцами и ей подали средних размеров чемодан. — Начнем, не к чему медлить. Несколько амбалов развязали Т9, подхватили и посадили не в самую приятную позу. — Позвольте не томить вас до неприличного долго, — озадаченно произнесла Катенька. — Как вы относитесь к ректальному проникновению?.. — Чего? — Грубо говоря. Какого ваше отношение к оральным утехам. — Резко отрицательное, чтобы вы знали, — нервно усмехнулся Т9. — Надеюсь, этот вопрос никак не относится к пыткам?.. — Ну… Как вам сказать?.. Надейтесь… — Так! Стоп! Мы так не догова… — не успел он договорить, как что-то сзади громко зажужжало и зачавкало. — Стойте! Вечные муки! Я выбираю вечные муки! — Извините, выбор уже занесен в реестр. — Не смей трогать святая святых, ведьма! Я хоть дьяволу душу продам, но тебе жизнь попорчу! — Не волнуйтесь так. Просто верьте, что от этого не умирают. Наверно… — Наверно? Наверно?! Убери свои мерзкие руки! Помогите! Насилуют! Убивают! — Вас не слышно, Т9. Примите свою судьбу… — Одно радует, что здоровяк в латексе связан… — Вот как… Развяжите G12. — НЕЕЕЕЕТ!..***
Часто жизнь преподносит сюрпризы, которые невозможно забыть. Иногда черные, белые, серые, но все они бесповоротно меняют любой стальной характер… Но сейчас не об этом. Над гнилыми домами, похожими на сараи, сгущались сумраки. С потайных подвалов начали дымить наркопритоны, бордели и казино. Неоновые вывески мягким черничным светом покрывали торговцев китайской едой с небольшими перевозными тележками. У стен просили милостыню инвалиды, без живого места на коже, усыпанной следами от игл и синяков. С неоновыми вывесками в кварталы приходила затейливая мелодия. Своеобразная душа этих гнилых мест. Никто ее не слышал, у всех она своя, но каждый чувствовал ее нутром. Кто-то старался продлить момент амфетамином, травой, другим куревом, лишь бы не выпускать из золотой клетки головы юркий звук. Не всякий мог похвастаться теплым местом под задницей, горячей едой, но всегда самое сладкое на вкус — отрешенность от безумной жизни закоулков. В темноте пыльных коридоров светил лишь черно-зеленый монитор. Пальцы нервно стучали по клавиатуре, чуть ли не выбивая шатающиеся клавиши. Рука резко тянулась за очередной банкой энергетика, тонкий рот опустошал ее и кидал в одну из куч алюминиевого металлолома. Просаленные рыжие локоны струились до оголенных ног, скрещенных в форме лотоса. Иногда аккуратный нос шмыгал правой ноздрей, но руки не прекращали напряженной работы. Девушку звали Гуманитарка и сейчас в ее наушниках играла «Гражданская оборона». Классика, давно запрещенная корпорацией, но смелое использование двоичного кода помогло ей не только познать глубину творчества Егора Летова, но и еще раз довольно показать ожиревшим нравам средний палец. — Глупый мотылёёёк догорал на свееечке. Жаркий уголёёёк, дымные колееечки… Звёёёздочка упааала в луужу у крыльцаа… Отряд не заметил потери бойцаааа… Отряд не заметил потери бойцаааа… Гуманитарку вечно тянуло к русскому року, как к дозе. Их разделяла сотня лет, а все равно происходило слияние душ певцов и жаждущей смысла в словах девушки. Только даже гражданка не помогала ей н е спать. Бутылки для мочи давно наполнились, последняя банка энергетика только что громко прокатилась по полу до капли опустошенной. Важный момент, уходить ни в коем случае нельзя. Любой выход в сеть дается тяжело, система следит получше охранника из ашана, но выход туда нужен не только для того, чтобы скачать запрещенные песни. Свет с улицы всегда бесил Гуманитарку, слишком яркий даже по сравнению с обеденным смогом. Однако запах успокаивал, ибо иногда туман, пускаемый из погребов, просачивался через мелкие щели ее дома и доходил до второго этажа. Но запах этот, видимо, не нравился ее гостю, который мирно лежал на пыльной кровати с проводами по всему телу и кашлял. Он спал и дергался, а Гуманитарка старалась, чтобы это происходило в разы меньше. Поэтому она не отходила от компьютера. Жутко болели пальцы, красные карие глаза слипались от усталости, но бросать его в симуляции на самом интересном моменте — не ее стиль. В правом верхнем углу монитора загорелось и запищало окошко. Гуманитарка тяжело вздохнула и продолжила усиленно бить по клавишам. Происходило то, чего она не могла объяснить сонной и голодной, но ответ был. Гость начал дергаться сильнее, периодически поскуливая и выкрикивая непонятные фразы. Положение гиблое, симуляция трещала по швам. Гуманитарка пыталась что-то исправить, не изменяя своим планам, но все больше окон всплывало: «Контроль над системой Легкие завершен. Отсоединение…» «Контроль над системой Почки завершен. Отсоединение…» «Контроль над системой Сердечнососудистая система завершен. Отсоединение…» — Черт его за ногу! — вскрикнула Гуманитарка так, что стало слышно на улице. — Ну уж нет, я тебя, тварь ты такая, вытащу! Не зря я жизнью рисковала! «Контроль над системой Легкие восстановлен. Подключение…» «Контроль над системой Легкие завершен. Отсоединение…» — Твою мать… — разочарованно опустила рыжие локоны Гуманитарка. — Видно, не судьба, Т9… Она положила ладонь на корчащееся тело. Всплывало все больше и больше ошибок, системы жизнеобеспечения отсоединялись одна за другой. — Эх… В следующий раз надо брать больше энергетиков и ссальных бутылок… Вдруг у гостя открылись глаза, и он с криком поднялся. — Вечные муки! Вечные муки, твою мать! Как только кровь подошла к нервным окончаниям, а глаза смогли разглядеть во тьме силуэт, он со всей силы размахнулся рукой. Гуманитарка отлетела в сторону, перевернув гору нагроможденных банок и проводов. Монитор упал о пол, дав трещину и пару небольших вспышек. — Твою мать… Твою мать! — крикнул Т9, схватился за волосы обеими руками и потерял сознание…