Усмирить зверя

***

      В последний момент она увидела, как Хантер внезапно метнулся к сужающейся щели гермоворот, протянул руку и крикнул девчонке: — Сюда! Ты мне нужна!       Но было уже поздно. Вода лилась сверху, сбоку, откуда угодно, не собираясь останавливаться. Станцию Тульскую и ее жителей, хромых, здоровых и уже не очень, скорее мертвых, просто всех, спасти никто не мог. Саша смеялась, так и не сумев найти в себе сил сдвинуться с места. А ведь лекарство было! Было… Но сейчас это стало не важно. Воды уже было по пояс. Леонида она не видела, как будто позабыв, что тот вообще существовал. Взгляд ее приковался к мужчине, который смотрел на девчонку, не отводя глаз. На лице Саши проступили слезы. И вдруг белокурая голова нырнула и пропала, ворота закрылись…

***

      Она не раз вспоминала о событиях прошлогодней давности. С тех пор прошло уже достаточно много времени, и девушке казалось это все просто сном. Плохим, приносящем боль, сном. Который так не хотелось вспоминать, как и его лицо в тот момент. Это действительно было странно признавать, но она по-настоящему скучала. И не было ни одного дня, чтобы Саша не рассуждала, а чтобы было, не пойдя она за Леонидом? Все стало бы по-другому? Ничего бы не изменилось? Сумела бы она уговорить не делать Хантера поспешных действий, смогла бы найти ту самую сторону в нем, которую видела прежде? Саша тяжело вздохнула и села на кровать. К сожалению, сколько бы она не думала, сколько бы не пыталась рассуждать на эту тему, всё было бессмысленно. Ведь этого она никогда не узнает.       Девушка вздохнула. Теперь, после новости о том, что сейчас с Хантером по большей части все было хорошо, как утверждали другие, ей стало все равно. Но что-то все же не давало покоя. Конечно, она была очень разочарована, узнав о том, что после всех этих событий он предпочитал проводить время с бутылкой чего покрепче, а с похмелья вновь искать алкоголь.       Сама Саша перебралась на Цветной бульвар, теперь занимаясь не очень приятной и хорошей работой. Не сказать, что она была довольно такою жизнью. Но была несомненно благодарна Бессолову за то, что именно он был добр к ней в тот момент. И спустя какое-то время Саша вдруг поняла, что любит его. Но было ли это на самом деле так? Она не знала, но в тот момент говорила Артему то, что считала правильным: — Люблю… Все. И ко мне он был добр всегда. С самого начала. — Но он же просто пользуется тобой, ты это понимаешь? Неужели ты действительно так думаешь? — возмущался тогда Артем, на что Саша лишь качала головой. — Да, — соглашалась она тогда, но сейчас уже понимала, что просто нагло врала и себе, и ему. — Он так любит. И мне так нравится.       Девушка действительно стремилась забыть Хантера, переключая свое внимание на другого. Она просто хотела найти человека, который подарил бы ей то долгожданное спокойствие. Стремилась загладить ту боль, которую причинил ей Хантер. И Бессолов, как нельзя подходил на эту роль: весь такой величественный и гордый, когда-то он пообещал ей, что заберет к себе в бункер, но так и не исполнил данное слово. И с недавнего времени все изменилось: их встречи были все реже и реже. Постепенно весь тот мир, выстроенный ею после потопа на Тульской, стал рушиться. Теперь встречи с Алексеем не приносили ей радости или счастья. И Саша была очень рада, когда он подолгу не приходил, наконец оставив ее в покое. Зато сегодняшний день принес ей небольшой сюрприз, дверка приоткрылась, выглянул Гомер, которого Саша не видела уже несколько месяцев. — Сашенька! Саша… — Здравствуй, — она мягко улыбнулась. — Проходи? — Я ненадолго, — в руках у него была старая черная папка. Старик мялся. — Вот, зашел проведать тебя. Как ты? — Все…нормально, — девушка отвела глаза в сторону, не решившись рассказать о том, что мучило ее уже несколько недель. В какой-то момент даже показалось, что он не заметил ее странного поведения. — Сам как? — Да вот, книгу мою выпустили. Места себе не нахожу. Думаю, может проведать свою жену, на Севастопольской.?       Сашу это, честно признаться, озадачило. Старик никогда не стремился пойти назад, домой. И тем более, не спрашивал ее о таких вопросах. Поэтому девушка лишь пожала плечами. — Почему, нет? Я думаю, она уже и не надеется на твое возвращение.       За все то время, пока она «путешествовала» по метро, с Сашей приключилось много чего. И если бы не Гомер с Хантером, неизвестно, чтобы с девушкой было. Ведь именно они спасли ее там, на метромосту. Хотя, по началу, не хотели брать с собой. Но все же Гомер настоял, найдя в девушке музу для написания своей книги. Хантер, признаться, был не особо рад новому компаньону. И уступил своему напарнику чисто из солидарности. — А может, — он замолкнул на секунду. Затем все же сказал. — Может, ты со мной пойдешь?       Девушка замялась, опустив глаза в пол. С одной стороны, ей не хотелось покидать стены этой маленькой, но такой до боли знакомой комнатки. Здесь она разговаривала и с Артемом, и с Гомером, и даже со всеми остальными своими ухажерами, которые после ночью заставляли ее стонать. И да, прежде она разговаривала с Бессоловом, который сейчас старался как можно реже навещать ее. С каждым его визитом ее начинало воротить от этого мужчины, с каждым ласковым словом, сказанным чересчур ядовито, ее желание быть с ним покидало девушку. Складывалось впечатление, что теперь тому было просто плевать. А ведь когда-то Саша считала его хозяином своей души и повиновалась каждому слову. Но сейчас. Сейчас все было по-другому. По сути, здесь девушку уже ничего не держало. Вновь возникло желание выбраться за пределы душной комнаты и такой же уже порядком надоевшей станции. Мимолетное желание отнюдь не оказалось таким. И Саша решилась: — Хорошо, я пойду с тобой. Как в прежние времена. — Прежние времена, — повторил за ней Гомер задумчиво. И уже через несколько минут все вещи Саши были собраны. Станция Цветной бульвар осталась далеко позади.

***

      Севастопольская почти не изменилась с последнего визита Гомера, это он понял сразу. На первый взгляд станция казалась необитаемой. Здесь горели тусклые лампы, а огневые позиции были пусты. С лишних неиспользуемых перегонов на Севастопольскую уже давно двигались орды кошмарных созданий. И с этим делом надо было что-то решать…       Жизнь на станции процветала, даже несмотря на то, что Севастопольская зависела от самой крупной гидроэлектростанции в метро. Вокруг станции протекали грунтовые воды, которые являлись не только минусом, но еще и ее плюсом. Ганза платила боеприпасами, поэтому станция оставалась в какой-никакой прибыли. — Никогда не думала, что здесь окажусь… — прошептала Саша. Гомер перевел на нее взгляд. Навеяло воспоминаниями прошлых лет. Даже того времени, когда Москва была все еще жива. — На самом деле, я очень рад, что ты согласилась пойти со мной.       Он улыбнулся Саше и перевел взгляд вперед. Гомер знал, что будет дальше. Пробираясь по узкому коридору мимо приоткрытых дверей чужих квартир, он наконец нашел нужную. Тяжело вдохнул, выдохнул. Саша стояла позади, рассматривая все вокруг. Эти комнаты хорошо освещались, а также были теплыми и сухими. Ощущение того, что девушка чувствует себя в безопасности, пришло неожиданно. Как-то само. Гомер зашел внутрь, завидев женщину, сидящую за небольшим столом. Похоже, она заполняла какие-то бумаги. Одета дама была в майку с бретельками и старые, уже давно застиранные, штаны. Он аккуратно, почти неслышно, подошел к ней. Остановился, погладил по волосам. — Лен, а Лен?       Она не ответила. Гомер в свою очередь попробовал позвать ее еще раз: — Лена, я вернулся…       В этот раз, услышав до боли знакомый голос, женщина обернулась. Недоверчиво посмотрев на Гомера. Неужели, показалось? Мимолетное видение, разыгравшиеся из-за недостатка сна. Она ощутила легкое почти невесомое прикосновение Гомера. Затем кинулась обнимать и целовать, чуть ли не плача. Он старался успокоить ее как мог, отвечая на все поцелуи, подаренные ему.       Приветствие продолжалось несколько минут, потом женщина заметила Сашу, вставшую в проходе. Она усмехалась, радуясь тому, что хотя бы у Гомера, человека, которому она обязана жизнью, все хорошо. Женщина опасливо перевела взгляд на Сашу и спросила: — Коля, а это кто? — она кивнула в сторону девушки, которая не спешила представляться в ответ. — Это… Сашенька, девочка, с которой я познакомился во время моего длительного путешествия в метро. — Коль, а зачем ты ее сюда привел? — Понимаешь ли, Лена, я не хотел, чтобы она и дальше продолжала заниматься плохими вещами. И предложил ей остаться у нас на Севастопольский…до поры до времени. — А там. Как пойдет, — сообщила Саша, все это время внимательно слушая Гомера. — Хорошо, я попрошу Бориса Федоровича выделить ей место. Так пойдет? — она внимательно посмотрела на мужчину, ожидая ответа. Тот кивнул. Вряд ли в их небольшой комнатке хватило бы место всем, тем более что одна четвертая помещения занимала огромная до потолка кипа ветхих газет.       На самом деле Саше понравилось, как ее приняли на этой станции. По большей части не было никаких блуждающих по ее телу взглядов или перешептываний, здесь относились ко всем, как к своим. Уже к вечеру по станционным часам Саша обустроилась в комнате. Ее соседкой стала Вика, видно, тоже родившаяся уже здесь, в метро. Выглядела она чуть лучше Саши. Темноволосая почти сливалась с тем местом, где обитала.        Поначалу, они не поладили. Никому не хотелось делить свое место с незнакомкой, пришедшей откуда-то издалека. Но все равно почему-то Саше казалось здесь гораздо уютнее, чем в той небольшой комнатке на Цветном бульваре. Она наконец начала ощущать себя свободнее. К вечеру девушка вновь поспешила пойти к Гомеру, который в это время находился у начальника Севастопольской в кабинете. Вышел он оттуда не очень веселый, в какой-то степени даже злой. Гомер хлопнул дверью, напоследок прокричав: — Ну и ладно! Саша забеспокоилась, вопросительно уставившись на него. Все же ее не могла не волновать судьба старика. — Что такое? — Да так, опять проблемы. У станции не хватает людей для дежурства в туннелях. А Хантер… Гад этакий! Постоянно смывается со службы, пьяница проклятый. Напивается до ужаса. Говорят, детей местных своим видом пугает. И пользы от него нет, а люди то нужны, понимаешь? — Хантер тоже здесь? — единственное, что сейчас волновало ее. Гомеру даже показалось, что все остальное сказанное девушка пропустила мимо ушей. Половину точно. — Конечно, — кивнул старик. — А как иначе?       Саша пожала плечами. До этого момента она как-то не задумывалась, где он мог обитать. Конечно, некоторые мысли по этому поводу были, но сразу же ускользали, как только к девушке приходили новые клиенты. И теперь ей очень хотелось увидеть его. Прикоснуться к его уже старым, наверняка зажившим шрамам, и увидеть новые. Тогда, когда в нем была еще прежняя сторона, обритый старался не смотреть на нее подолгу, но все равно задерживал свой взгляд. И, может, думал, что она этого не замечает, но как же он ошибался. В такие моменты Саша просто не могла сдержать улыбку, это считалось уже маленькой, но победой. — Гомер, — она позвала его тихо и неразборчиво. Но он все же услышал. — А могу ли я…увидеть его?       Неожиданно возникла неловкая и до жути давящая на подсознание тишина. Поначалу старик думал, что ослышался, или это был сон? Но переспрашивать не стал. Хоть он и не был уверен в том, что сейчас эта встреча была жизненно необходима, но на самом деле повидаться с давним знакомом действительно хотелось. С прошлого визита прошло уже несколько месяцев, и если Гомеру не изменяла память, тогда он еще не пил. Но сидя у костра в дозоре любил напевать одну и ту же песню, услышанную им когда-то, и так понравившуюся Саше. Возможно, таким образом он вспоминал о ней, и до сих пор не смог смириться с тем, что она погибла.       Честно признаться, Гомер сам отходил от новости, услышанной от Артема несколько минут. И пока сам не проверил, что она действительно жива: вот спокойно сидит и дышит, размеренно, тихо — не поверил. — Хорошо, — старик сдержанно вздохнул, понимая, что отговорить вряд ли сможет. — Пойдем.

***

      В комнате было темно и тесно. Очень сильно пахло алкоголем и чем-то еще. Чем — пока Саша разобрать не смогла. Гомер отказался сюда идти, сказав, что встретиться с Хантером и все обговорить позже.       Саша осмотрела комнатку. Девять метров, положенных бригадиру за службу, здесь все было самым обычным. Единственным отличием, пожалуй, являлось то, что тут было гораздо больше места, по сравнению с коморкой Гомера, заваленной газетами. На стене висел старый и уже довольно потрепанный плакат. Надпись на нем гласила: «Если не мы, то кто?». Прежде чем пройти дальше, вглубь комнаты, Саша повторила эту фразу в голове несколько раз, словно попробовав на вкус. Точно! У Артема когда-то была такая же татуировка, которую он сам собственноручно и выжег, по пьяни. Но здесь все оказалось по-другому. Было видно, что плакат, несмотря на все невзгоды, хранили очень аккуратно и бережливо. — Хантер… — прошептала Саша, но он не услышал.        Она не хотела возвращаться к нему. Клялась, что не вернётся… Но теперь стояла в нескольких метрах от него, чудовища и убийцы. И поверить не могла: он почти не изменился. Мужчина лежал на спине на старой раскладушке. Правая рука покоилась на голове, закрывая глаза будто от света. Левая свисала к полу. Девушка перевела взгляд на тумбочку, на который лежал нож с с чёрной матовой рукоятью… Его она узнала сразу: тот самый, который подарила ему после ранения. Ствол с глушителем стоял рядом, облокотившись об стену. Черный плащ, в котором он ходил, висел у изголовья кровати. А возле койки валялась уже опустевшая фляга.       Она подошла ближе к нему, но обритый не сдвинулся с места. Как будто не услышал. Очень крепко спал. Саша всего лишь на миг задержала дыхание, почувствовала, как легким не хватает воздуха. В ее голове сейчас творилось нечто безумное: простыми словами было не описать. Она мялась, не решаясь подойти совсем близко. Но все же сделала это. Его широкая грудь натужно вздымала то верх, то вниз.       Тонкие кисти потянулись к его плечу. Он дёрнулся, резко поднялся, на рефлексе хотев схватить нежданного гостя за горло. И даже уже докоснулся до бледной и нежной кожи. Девушка от страха зажмурилась и замерла, на лице проступили слезы. — Пожалуйста, не надо, — прошептала она. Но ничего не изменилось, лишь рука, мозолистая и грубая, наконец исчезла с ее горла. Саша вновь открыла глаза и посмотрела на него. Казалось, что Хантер просто не дышал. Он все также не моргая, осматривал ее, как в тот день: очень пристально и внимательно. Потом обритый наконец шумно выдохнул, проморгался, словно не веря в происходящее. Может, это всего лишь очередное кошмарное видение, преследующее его уже столько времени? Но прикосновение было реальным. И все же, почти невесомым. Мужчина просто не знал, что делать и самое главное, как себя вести. Он аккуратно привстал с кровати, пока Саша сидела на самом ее краю, неудобно примостившись. Она хотела объясниться и высказать все, о чем думала в последние дни. Но, не смогла.       Слезы побежали по ее щекам в то время, пока он, тихо и бесшумно одев черный плащ, подобрал свой ствол с глушителем. Саша усмехнулась, потому что голова ее в тот момент опустела совсем. На ум приходило всего лишь одно: та песня, которую играл когда-то Леонид. Хантер уже собирался уходить, так и не сказав ни слова, но услышав, как та тихо начала напевать мелодию, остановился. О… Эта песня была знакома ему до боли, и даже та темная сторона, казалось бы оставшаяся в тот роковой день на Тульской, знала о ней. А Саша все продолжала напевать, в то время как мужчина стоял, как вкопанный, не смея пошевелиться и разрушить эту завораживающую атмосферу. Песня закончилась довольно быстро, девушка тяжело вздохнула, украдкой переведя взгляд на Хантера. Он так и стоял у двери, не оборачиваясь. Затем, хрипло произнес: — Ненавижу. И вышел, оставив ее одну.

***

      На следующий день она устроилась на работу, казалось бы, самую обычную и ничем не примечательную. Однако, поладить с детьми было гораздо труднее, чем следить за ними. Их было всего лишь несколько: двое детей еще совсем крошечных, которым от силы лет пять, и четверо постарше. Маленькие ребятишки не хотели слушать девушку, которой до этого не приходилось вообще разговаривать с такими. Поначалу, было трудно, но Саша все же справлялась. А также умудрялась еще помогать по хозяйству семье, которая ее временно приютила. Для девушки это было своего рода благодарностью за «крышу над головой», если можно было так выразиться. За койку и еду, точно.       Ее соседка, Вика, наконец успокоилась. И уже еще через несколько дней стала относиться гораздо доброжелательнее к Саше. По ночам, перед тем как уснуть, они полюбили разговаривать на разные темы. Честно признаться, девушкам это очень нравилось. И сегодняшний вечер не обошел их стороной, Саша помялась, сглотнула и начала расспрашивать первая: — А как думаешь, — она почесала затылок. — Даже спустя время и расстояние люди смогут любить друг друга? — А что? — Вика как-то странно уставилась на подругу. — Влюбилась в кого-то, что ли, а?       Саша кивнула. Конечно, то, что она испытывала, не могла с уверенностью назвать любовью. Но влюбленностью или точнее, привязанностью, определенно. Раньше девушка думала, что сможет полноценно жить без этого человека. Но сейчас понимала, что скорее всего, прошлое ее никогда не отпустит, а судьба будет постоянно сводить с этим мужчиной. — Ну, короче. Знаешь, че я думаю? — манера ее речи не всегда была мягкой и правильной. Часто девушка выражалась достаточно грубо, впрочем, вела себя также. — Нахер мужиков. Бегал тут один за мной, предложил встречаться и на следующий день уже с другой крутил. Так что шли своего куда подальше. Поняла? За то, что бросил! Бросил же?       С таких отношением ко всему Саше стало понятно, что вряд ли в ближайшее время Вика собиралась искать себе молодого человека. Она ненавидела и даже презирала мужчин после того, как один из них предал ее. Или до этого было что-то еще, о чем она предпочитала умалчивать? В этот раз Саша отрицательно мотнула головой и отогнала ненужные мысли прочь. На самом деле, все было иначе. Тогда, в последнюю секунду, он же сказал, что она нужна ему и думал, что Саши уже нет в живых. В голове девушки творился полный кавардак. — Не совсем, Вика — А че тогда? — Там было немного иначе, — И Саша принялась рассказывать всю историю знакомства, а может, и ее жизни. Когда девушка закончила, в комнате повисла тишина. Саша ждала вердикта подруги, опустив глаза в пол и нервно перебирая пряди своих пушистых волос. — Мда. Тут дело, конечно, неоднозначное. Но я бы попыталась еще раз поговорить с ним, будь он нормальным человеком. — А он что, — пауза. — Ненормальный? — Ну, как сказать. Я так не считаю. — Вика тяжело вздохнула, затем продолжила. — И не думаю, что тебе удастся его переубедить. Он никого не слушает. — А я попробую! — Попробуй.       Тусклый ночничок погас и девушки улеглись спать. В комнате было прохладно. Саша закуталась в плед и почти сразу же уснула.

***

      Утро на Севастопольской начиналось гораздо раньше, чем, например, на Цветной бульваре. Уже с восьми или иногда девяти утра, девушке приходилось следить за детьми. Однако, несмотря на это, Саша все равно была рада этой работе.       Словно, в нее вдохнули новую жизнь, и теперь девушке предстояло работать, работать и работать. И иногда еще видеться с Гомером, которого она не раз видела на станции, уходящем в темные туннели. Как позже старик рассказал ей, что еще буквально на год договорился с начальником станции о службе. А потом, собственно, все. Возраст уже не позволит.       Как и обещал, Гомер проведал Хантера через несколько дней. Тот как обычно был не сильно многословен. И в этот раз уже не пил. Видимо, отходил от похмелья, но отвечал все также угрюмо и, нахмурившись.       Поначалу они говорили о работе, службе и несении боевых дежурств в туннелях. Именно благодаря Гомеру Хантер все же согласился выйти на службу. С Сашей он предпочитал не видеться, делая вид, будто не замечает ее. В свою очередь девушка не была настойчивой, она любила наблюдать за его ровной спиной, уходящей далеко в туннели.       И лишь раз они встретились, это было в полдень. И стоит сказать, что это встреча кардинально изменила мнение Саши. Незадолго до этого вместе с подругой девушка сидела в одном из помещений станции, предназначенном для ручной работы: Вика шила на заказ фуфайки и штаны, фартуки, одеяла и все остальное, необходимое жителем Севастопольской. Какой-никакой доход это все же приносило.       Сегодня работы у девушки не было. Поэтому подруга так любезно предложила посидеть вместе с ней в самодельной мастерской. К слову, не сказать, что освещение здесь было ярким. Саша наблюдала за тем, как Вика прищурилась, продев нитку в иголку. И принялась дошивать уже давно состарившийся и слегка пахнувший сыростью плед. Рядом сидели и другие работники: каждый из них занимался своими делами — кто-то пытался починить оправу очков, а кто-то полировал почти новые в таких условиях туфли. Саша не могла утверждать, что комната была большой, но месте в ней хватало всем. Два небольших дивана, и три рабочих стола, полностью забитых рабочими инструментами и всяким хламом. — Саша! — А, что? — девушка повернула голову в сторону подруги, которая вопросительно уставилась на нее. Повторила. — Что такое? Вика цокнула языком, покачала головой. Затем спросила: — Шить ты умеешь? — Когда-то давно, когда жила еще вместе с папой, умела… — Отлично, тогда зашьешь этот плащ, — она кивнула головою на черный плащ, лежащий на спинке дивана. — Отдать его нужно через час, может полтора. Буду должна.       Она подмигнула, улыбнулась. И снова принялась за дело, в жизни девушки не было никаких значимых событий. Время пролетало быстро и незаметно. — Хорошо.       Саша перевела взгляд на черный плащ, затем на швейные принадлежности. Зашить оборвавшийся в некоторых местах кусок ткани не составило труда. Единственное, что озадачило девушку, так это появление подобных разрезов на ткани. Как будто обладатель этой вещи успел с кем-то знатно поцапаться, не на жизнь, а на смерть. И все же, вышел победителем из этой схватки. На рукаве Саша заметила следы уже засохшей крови, которую старательно пытались отмыть.       Уже минут через сорок дело было сделано, а Саша довольна проделанной работой. Девушка еще раз внимательно осмотрела ткань в поврежденных местах, вещь показалась ей смутно знакомой. Она спросила у Вики, где могла найти хозяина этого плаща и передать ему уже заштопанную довольно неплохо вещь. В свою очередь Вика как-то странно на нее посмотрела и промычала что-то нечленораздельное, оставив Сашу в большом недоумении.       Через несколько минут явился и сам обладателем этого плаща. Они встретились у входа в мастерскую. От удивления поначалу девушка даже приоткрыла рот. И как раньше она могла не догадаться о том, что владельцем этого изуродованного жизнью плаща был именно Хантер, на лице которого уже успел появиться новый и еще не заживший шрам.       Его глаза смотрела куда-то сквозь нее, в пустоту. На лице Хантера не было никаких эмоций, за которые Саша могла бы зацепиться. Он тихо и бесшумно подошел к ней, переведя взгляд с нее на плащ. Мужчина нахмурился. Саша сглотнула. И да, она прекрасно понимала, что сейчас был как раз тот единственный шанс поговорить с ним. И девушка решилась: — Хантер, послушай. — Оставишь себе, — он передал ей обойму патронов. — Сдачи не надо.       Саша осторожно, чтобы не спугнуть его подошла ближе. Все это время он неотрывно продолжал смотреть на нее, но остановить не решился даже тогда, когда девушка подошла уже вплотную и докоснулась до его новых шрамов. Хантер медленно выдохнул. — Тогда ты говорил… — она посмотрела ему в глаза. — Что я нужна тебе. А сейчас это так?       Прошло еще минута молчания, и только тогда мужчина ответил. Честно признаться, Саша уже и не ожидала получить ответ. — Да, это так. Она не могла поверить в услышанное, слезы появились на ее глазах и побежали по щекам. Девушка искусала до крови себе все губы. Ее голос задрожал: — Ты думал, что там, в тот день я умерла, да? — он медленно кивнул. — Прости меня, прости, пожалуйста.       Хантер обнял ее и прижал так крепко, как мог. В какой-то момент мужчина понял, чего именно не хватало в его жизни. Алкоголь не смог заглушить ту боль после потери девушки, и Хантер это прекрасно понимал. Девушка расплакалась. Именно сейчас она поняла, что теперь они действительно связаны. Навечно. И как бы Саша не старалась убежать от этого человека, всё всё равно вернется к началу: именно она станет тем человеком, который смог усмирить зверя внутри него.