Не конец...

Pov Наташа Перед моими глазами сейчас лишь сплошная муть. Где-то за гранью сознания слышен звук. Это голоса? Чей-то разговор? Не могу больше: веки слишком тяжёлые. Глаза снова закрываются и я вновь погружаюсь в бездну темноты и пустоты. Там нет проблем, там нет боли, там нет ненависти, там нет страха, там нет вообще ничего, лишь тишина и спокойствие. Но сейчас я обитаю не там, а в моментах полных счастья. Рядом со своей семьёй, рядом со Стивом. Я не помню боли от того, что Роджерс ушёл, наоборот, знаю, что он не уходил, и то, что любит меня. Все моменты с ним, которые были и не были, из которых совершенно не хотелось возвращаться в суровую реальность. – Дорогая? Где ты? – Послышался такой родной голос в прихожей. – Я на кухне, милый. – Даже сама не понимаю, почему говорю с такой лёгкостью: всё произносится само собой, словно именно так и должно было быть всегда. Я не поворачиваюсь, когда слышу приближающиеся шаги, а лишь счастливо улыбаюсь, когда чувствую руки, обвившиеся вокруг моей талии. – Привет. – Сладко произношу и откидываю голову на его плечо. – Как поживает самая красивая женщина мира? – Спрашивает Стив и целует меня в шею. – Она чувствует себя самой счастливой женщиной мира. – Улыбаюсь я и поворачиваю голову так, чтобы щека прижалась к его груди. – Да? А я чувствую себя самым счастливым мужчиной мира – засмеялся Роджерс и поднял меня на руки в стиле невесты. Я засмеялась и потянулась к нему, чтобы поцеловать, капитан с радостью принял предложение и нагнулся ко мне. Мы целовались неспешно, словно у нас было всё время в мире. Слегка отстранившись, я посмотрела ему в глаза и слова вылетели сами: – Я люблю тебя. Он широко улыбнулся и открыл рот, чтобы отвечать, но его губы двигались не в такт тому, что говорил Стив: – Наташа! Наташа, очнись, прошу... Я нахмурилась и всё вдруг стало мутным. Это было лишь ведение, и сейчас ощущение, словно я выныриваю из омута моего воображение. Конец pov Наташа С большим трудом она заставляет свои глаза открыться. По барабанным перепонкам словно стучат мощными ударами и это ещё больше усиливает желание зажмуриться. Однако теперь вряд-ли получится уснуть, так как головная боль вихрем врывается в голову. Но это только добавление к комплекту боли по её телу. Может Романофф избивали, пока она была в отключке? «Я в плену. Не помню, как меня поймали, это уже странно. Чтобы выбраться нужно понять, на что я сейчас способна. Голова раскалывается, возможен сильный удар по голове, вероятность сотрясения мозга. Уверена, что есть несколько сломанных ребер, также перелом обеих рук. Вывих правой ноги и множество ноживых ранений. Разбитые губа и нос. Чувствую во рту ужасный привкус бензина. Итог: меня пытали, но я этого не помню. Регенерация не работает, так как я, вероятно, нахожусь в какой-то холодильной камере. Ну, да. Холод замедляет движение атомов, поэтому жизнедеятельность организма также замедляется. Я чувствую боль по всему телу, но не могу шевелить ни одной его частью. Это какое-то странное состояние онемение, как такое возможно? Стоп! Я была в Ереване! Да! Потом звонила Клинту, не помню разговора. Переулок. Драка. И... Стив! Он вернулся! Да, именно об этом и шёл разговор, но нас поймали. Где он?» – всё время она смотрела лишь в потолок и была в каком-то своем мире мыслей, сейчас же взгляд быстро оживился и наполнился страхом. Нат стала бешено бегать глазами по помещению и убедилась в своих версиях. Сейчас она и правда была в чем-то в роде холодильника. Стены и полок были белыми, к сожалению, это было всё, что могла видеть Романофф. Шпионка поняла, что пристёгнута очень толстыми ремнями к кушетке, которая была в полу вертикальном положении. Ремни сильно впивались в кожу, но на них было что-то еще, что-то, что Вдова сначала не могла разобрать. Маленькое, тонкое и острое, похожее на иглу от шприца. Но это в самом деле были шприцы. Они вставлены во все ремни, которые были: по отдельности на каждой ноге (на середине бедра и на нижней части голени) и руке (на запястье), на талии, на груди с обхватом на обе руки, на шее и на лбу. На голове и шее иглы были меньше, но причиняли такую же боль, как и другие. Они были, своего рода, капельницами, так как Наташа заметила маленькие трубочки, вводящие в её кровь какую-то жидкость. Холод и это вещество выполняют роль слабительного. Это делает тело онемевшим, но не уменьшает боль. Все варианты побега стали медленно меркнуть, так как без посторонней помощи осуществиться они попросту не могли. Но сейчас её мысли были заняты совсем не этим. Единственная тема, которая крутилась в голове Наташи, был Стив Роджерс. Где его держат? Что с ним? В порядке ли? Как они смогли его поймать? С какой целью его ловили? Где он был? И всё это прервалось, когда стена напротив неё вдруг поднялась. Словно дверь она впустила сначала шесть человек в смокингах и темных очках, затем женщину, и снова вернулась в свое прежнее положение. Стройная фигура и маленький рост (где-то около 160 см), брюнетка, длинные волосы заплетенны в хвост. Возраст – где-то около 40. На ней тоже были темные очки. Одна деталь, которая сразу бросилась в глаза шпионке – все они были китайцами. Когда же женщина сняла очки, Наташа сразу узнала знакомые черты лица, которые предпочла бы забыть навсегда. – О, по вашему лицу я вижу узнавание, – дьявольски улыбаясь, женщина заговорила по-английски – но всё же я представлюсь. Моё имя - Найоми Чан. Вы били знакомы с моим братом... покойным, по вашей милости. С каждым её словом ухмылка становилась похоже на выражение искренней злобы. Она смотрела на Наташу, у которой не было сил сказать даже слова. Но лицо шпионки не выражало никаких эмоций: ни страха, ни злости; и это, казалось, ещё сильнее раздражало китайку. – *Снимите с её шеи ремни* – сказала она, несводя взгляда с глаз Романофф. – *Но, госпожа Чан...* – начал было один из охранников, но брюнетка прервала его взглядом. Тот подчинился и подошёл к Нат. На его лице не было никаких эмоций, но в некоторых, едва заметных движениях охранника, а также в его глазах рыжая видела страх. Если бы могла, она бы усмехнулась. Шпионка почувствовала такое наслаждение, когда хотя бы один ремешок был убран с её тела. Это словно глоток чистой воды после томительной жажды. Но это было только внутри неё, снаружи никаких изменений на её лице не проявилось, что точно приводило Чан в бешенство. Но, успев взять себя в руки, женщина с ухмылкой приблизилась к Наташе. – Знаменитая Черная Вдова! Видимо, правду говорят, самая смертоносная шпионка в мире. Я видела это. – Найоми повернулась к стене перед Романофф, которая стала как экран отображать всё, что происходило в том переулке. – Знаете, в какой-то момент я даже подумала, что эти идиоты упустят вас, но у нас был тайный козырь. «О, эта женщина думает, что она дьявол во плоти?» – усмехнулась собственными мыслям Наташа. – «Она не знает с кем связалась. Пусть бы пытала меня, как хотела, но я не могу допустить, чтобы из-за меня пострадал Роджерс». – Что смешного? – в замешательстве посмотрела на неё китайка. – Это такой конфуз – видеть сестру человека, который запихнул мне в живот пакет с наркотой. И что же ты будешь делать дальше? – О, не думаю, что тебе будет интересно, ведь ты больше не Мститель, отошла от дел, на сколько я знаю. И всё же, я и правда хочу отмстить. Буду искать всех, кто тебе дорог, и убивать одного за другим, а капитана оставим на потом. У вас же были более близкие отношения – хищно улыбаясь, произнесла женщина. Внутри Романофф разгоралось пламя ярости, которое готовилось вот-вот вырваться наружу. Эта женщина играет с огнем. Откуда она прознала? Стив и Нат всегда соблюдали осторожность. Вдова видит, что Найоми уверена, что они вместе. Поэтому единственным вариантом опровергнуть её выводы, было: – Ха-ха... Ты что серьезно решила, что Капитан Америка и я – пара? – из-за слабости её смех был тихим, но не менее убедительным. – О, господи! Кровавая убийца и Мистер Справедливость? Не смеши. Женщина всё ещё молча смотрела на Нат, не выражая эмоций. – Всё, что нас связывало, это: команда. Я думаю, ты знаешь, что её не существует, поэтому в любовь играют только дети, а я реалист. На то у меня и прозвище, Чёрная Вдова – вечная одиночка. – говорила Романова, а потом с болью в сердце и с ухмылкой на лице сказала. – Мне интересно, а ваш информатор сказал, что у капитана есть жена? Нет? Тогда увольте, никчёмный он у вас. Чан безэмоционально смотрела на нее, но потом на её лице медленно появилась ухмылка, и она сказала поворачиваясь к двери: – Допустим. Однако он всё равно остаётся важной частью моего плана. Я не буду знакомых вам людей в Америке, но я кое-что невероятное. Я хочу извлечь из вас сыворотку. И сыворотку Капитана Америки, и сыворотку Черной Вдовы. А тебя, Наталья, она ещё и с дополнениями. Я просто извлеку из вас обоих сыворотку и введу её в искусственного ребенка, которого воспитаю по своим идеалам. Пускай на это уйдет массу времени, но результат того стоит. Это будет мой мир. Но сначала мне нужно найти ученого, который знает тонкости этого процесса. А до тех пор, ты и твой капитан будете здесь. У Романофф все похолодело внутри. Если они правда сделают то, что задумали, то это будет конец тому миру, что все Мстители так долго отвоевывали. «Черт! Ели бы у меня был доступ хоть к какому-нибудь устройству, то я смогла бы послать сигнал на базу. Нужно что-то делать! Проблема в том, что у меня очень мало сил». – Вижу моя речь произвела на тебя впечатление. – улыбалась со большой злобой в глазах Чан. – Ты всегда была такой? Или просто решила продолжать идти по той же тропинке, что выбрал твой брат? – Ох, мы вместе занимались этими делами, а в тот момент мы поссорились, именно поэтому он был один. Ты вставила ножи ему в руки и пустила пулю между глаз! Сука! Именно поэтому ты чувствуешь боль по всему телу. Именно поэтому ты здесь. Именно поэтому капитан здесь. А план пришёл мне в голову уже после вашей поимки. Грандиозно, да? – злорадствовала Найоми, смотря в глаза Вдове, которая чувствовала ярость, поступившую к горлу. Наташа чувствовала маленькую часть энергии только на миг, когда её глаза стали светиться с ним пламенем, а тело стало само дёргаться в порыве задушить эту змею, даже не замечая иголок, ещё сильнее впившихся в её плоть. От неожиданности брюнетка дернулась назад, и Наташа видела в её глазах страх. Охрана нацелила на Романофф всё оружие, которое было у них. Женщина же выпрямилась и жестом указала, чтобы они упали оружия, затем посмотрела в глаза, горящие яростью, и с самодовольной ухмылкой сказала: – Я вижу, даже успокоительное не может потушить то пламя, которое разрастается внутри. Ярость затмевает взор и слабость не помеха так? Теперь Наташа почувствовала последствия своих действий на своем теле. Новый приступ боли, и рыжая чувствует, что со лба и других частей тела, где находятся иглы, стекает кровь. А места сломанных частей тела... про них и говорить не о чем. Это ощущение, что их сдавливает тисками. Если Романофф находилась одна в этой камере, то она бы не смогла подавить болезненного стона. Чёрная Вдова кашлянула и посмотрела на брюнетку с ненавистью в глазах: – Есть такое выражение: если держишь ногу на шее хищной кошки, главное не отпускать. Женщина нахмурилась и долго смотрела на шпионку, а потом сказала: – Тебе не кажется, что в твоём положении угрозы неуместны? – Нет, я переживала более худшие времена, а вот ты... Пока я жива, ты никогда не будешь в безопасности, в этом будь уверена. – Смотря на Чан с мелкой, едва заметной ухмылкой, сказала русская. Казалось, пронзительный взгляд Нат напугал женщину и она резко отпрянула от кушетки, а потом, поняв, что произошло, поправила свой пиджак и обернулась, чтобы уйти. – *Привезите сюда капитана. С ним же закончили?* – Сказала Найоми. – *Да, госпожа Чан. Мне сказали, что он очнулся.* Они говорили тихо, но Наташа могла разобрать каждое слово. – *Хорошо.* – она повернулась к Вдове и, кивнув головой, сказала уже громче. – До скорой встречи, мисс Романофф. Рыжеволосая же молчала и наблюдала, как все уходят. Она ждала одного, чтобы его привезли сюда, Стива. Наташа хочет увидеть дорогие черты, хочет узнать, как он, что здесь делает. Но другая, очень маленькая её часть не желает его видеть... Потому что шпионка молится внутри себя, чтобы это была неправда и его здесь нет. Он в далёком прошлом, в безопасности, цел и невредим, а главное счастлив. От всех событий и мыслей она устало закрыла глаза, и из уголка одного из них вышла одинокая слеза, которая скатилась по щеке, обжигая большой порез на челюсти. Сама не замечая того, Романофф стала проваливаться в сон, тихий и спокойный, но её дремоту прервал звук поднимающейся стены. Подняв тяжёлые веки, она увидела его: её счастье и её горе, её яд и её противоядие. Он был здесь, с ней в одной комнате, также привязан к кушетке, как и Наташа, которая сейчас многократно твердила, чтобы он не ненавидел её за то, что застрял здесь.