Слово из семи букв

— Человек, изменивший своим убеждениям. Семь букв. Во время перерыва Тистелла предпочла разгадывать кроссворды, сидя по-турецки; рецепт хорошего отдыха — грамотная смена деятельности. Они готовились к вступительным экзаменам, но Финну было невероятно сложно сконцентрироваться, будучи рядом с ней. В день их знакомства он ощущал себя также — зеленая блузка на Эвклаза действовала примерно как красная тряпка на быка. Зеленый вообще очень шел ей и был к лицу, и поэтому (вовсе нет) сейчас салатовые заколки-стрекозки вдеты в укладку. Пройдет много дней, прежде чем он научится воспринимать её нормально и не покупаться на ложные игры на доверие, когда она полупадает, предусмотрительно отводя ногу. Финн, незамысловатый, наивный в своей заботе, хотел бы быть на её выпускном, хотел бы пригласить на вальс, но в гимназию не принимают деревенщин. За таких, как Финн, выбор обычно сделан заранее. Эвклаз, прислонившись к комоду, выдает: — Ренегат?       И в отличие от Тистеллы Финн стремится быть не рыцарем, а всего-навсего собой. х После продолжительных и мучительных дрессировок Заксена без живого места на теле он был готов валяться у неё в ногах, в приступе целовать кисти, лодыжки трепетающими от желания губами, как благословенный фетиш, но Тистелле это не особо и нужно было (просто Финну кровь из носу необходимо быть нужным). На эту сцену Инес многозначительно смолчал в своей манере, но он ведь не был на месте Эвклаза и не знает, каково быть в его шкуре, каково быть животным на вивисекции и принять в себя весь смрад и разложение скотобойни. Они не понимают—       Важно было найти точку опоры, константу. Финн думал, тешил себя, что нашел, и наивно просчитался. Бранденбург повержен, у сказки счастливый конец, Тистелла вернулась в Верхний мир вместе с Гейне, и его в играх на доверие подхватывать стало некому. На посту командира Гончих сложно сохранить душу, но он уберег своего победоносного рыцаря от участи драконьего проклятья. Протеже Заксена Бранденбурга впитал все его слова, затрещины, хлесткие удары и пинки, и сизая форма командира Эвклазу очень идет — всех тех, кто был не согласен, он пустил в расход. Они не понимали. Силе покоряются: добровольно или нет. В калейдоскопе событий Финн заключает дьявольский контракт, встретить его — все равно что взяться за оголенные провода, молиться о быстрой кончине не приходится. Преступивших закон ждут ледяное порицание, вкусные манипулятивные игры «задуши голыми руками своих сообщников и можешь жить» или «отрежь себе руку и, так уж и быть, отпускаю»; игры, в которых, даря и растаптывая мнимые надежды, в выигрыше только Эвклаз.       Поступки говорят о людях больше, чем сами люди — а правосудие, Эвклаз свято высек на сердце, должно быть кратким и беспощадным. Кто сможет лучше вынести себе приговор, кто сможет лучше себя наказать, как не сами обвиняемые? От этого тембра открываются все двери, фраза за фразою льются красноречивым потоком, и Финн наслаждается каждым словом своей идеально состроенной успокаивающей лжи. Патриархально догматичный, шагает командир, и за ним — поступь рока и правопорядка.       А слово из семи букв как будто создано для него одного.

Пресмыкаясь до самого захода солнца Я никогда не надену твою поверженную корону Я выбрал свой путь и послал всё к черту И теперь, в этих сумерках Как смеешь ты говорить мне о Божьей благодати