Грёзы о Богах и Цветах

Богоискательница плакала. Черные слезы и черный ихор капали вниз, пока её пальцы сжимали цветок. Как она могла быть так слепа, когда обливала Его презрением и гордыней, но была не ровней Ему? Она жаждала, чтобы её богохульство было наказано, а грех искуплен болью и раскаянием. И всё же этот бог был добр. Он подарил ей цветок, бесценное сокровище, ибо это был Его дар, дарованное Богом богов, ныне вознесшимся на свое законное место на вершине Пантеона Халлоунеста. Нежный дар, который увянет и растворится на ветру, если она только отвернется, протянутый его могучей рукой, как вода жаждущему. Она чувствовала Его в своей Грёзе, в Божьем Крове, ищущего, как вернуться к Своим подданным. Пылающий холод и леденящий жар, пожирающие её, показавшую себя недостойной и неспособной позволить пройти Его Величеству. И всё же этот бог был добр. Цветок замерцал в темной Пустоте и боль отступила. На одно благословенное мгновение Богоискательница ощутила его отказ причинить ей боль, и на один дивный миг она поняла, что была для него такой же, как этот цветок. Вдруг оскверненные земли, в которых она была, раскололись, поверхность задрожала, и Богоискательница упала. Когда она снова поднялась, золотые лучи среди бескрайних облаков приветствовали ее взгляд, где, словно перед порогом, встречались отброшенные кучи мусора и дивные земли Божьего Крова, в котором покоились Богоискатели прошлого и настоящего. И всё простиралось перед Ним, когда Он смотрел на них Своими восемью глазами, великими в Его истинной форме. Повелитель Теней, Сфокусированная Пустота, Бог Богов. — О Самый Божественный… — прошептала Богоискательница с почтением, — Ты низвёл грань между Грёзой и Явью. Есть ли предел Твоей мощи, Ты, кто шёл среди богов, словно они были смертными? О, Бог Богов, услышь нашу молитву, зов Богоискателей! Позволь нам сонастроиться с Тобой, позволь служить Твоей воле! Бог Богов оставался неподвижен несколько секунд, прежде чем Его божественная рука осторожно протянулась к Богоискательнице и Его коготь почти нежно прошёлся по одному из лепестков цветка, который она всё ещё держала в своих клешнях. Этот бог был добр, вспомнила Богоискательница. Когда Он прошёл мимо неё, она не почувствовала страха или боли, потому что знала, что Он не бросит их, как Старые Боги. И поэтому, когда величие Повелителя Теней вознеслось к вершине Халлоунеста, Богоискательница вернулась в Божий Кров, чтобы дождаться Его возвращения.

***

Нет разума, чтобы думать. И всё же, оно думало. Нет воли, что можно сломить. И всё же, оно надеялось. Нет голоса, чтобы кричать в страдании. Но оно хотело, отчаянно хотело сказать слова. Попросить прощения, расспросить о его Собрате, что ответил на его зов. Восхищаться, как выросла его Сестра. Она держала его руку в своей, словно оно больше не могло двигаться само. Оно хотело, не имело права хотеть, но голос исчез, инфекция исчезла, и чувства, которые оно не должно испытывать, кипели внутри. Она выросла, маленький паучок, наблюдавший за его подготовкой к своей роли. Так изменилась с тех пор, когда оно выполнило и провалило свою цель. Её маска напоминала его собственную, и оно знало, что так быть не должно, но тоска, которую оно не должно чувствовать, заставила его подумать, что всё потому что они собратья, что она была его сестрой, что они были семьёй и это сходство было доказательством. Создание тосковало по отцу, но отца больше не было, он не вернется, оно знало это. Всё, что осталось — его сестра, столь яркая в её красном плаще, столь сильная в своём поведении. Оно желало услышать её, даже если желания запрещены, даже если оно не должно хотеть, не должно желать, не должно любить. Но она ничего не сказала, просто помогая ему идти, направляя его шаги, когда они почти проползали на дороге из Храма, где оно провалилось и подвело Королевство. Когда они медленно пробирались через Забытое Перепутье, оно почувствовало что-то, кого-то, и оно больше не было высоким, оно было пустым и чистым и идеальным глубоко глубоко под королевством. Оно повернуло голову и увидело, увидело его. Собрат, тянущийся к нему. Совершенство было потеряно и сожаление рождено, а тоска пустила мельчайшие корни внутри. Собрат, падающий. Собрат, отброшенный. Оно снова было на Перепутье и упало, Сестра звала его, и ах, как мягок был её голос после вечности ярости и криков. Сестра, та, кто волновалась за него, они всё ещё были семьёй, раз она звала его? Его рука поднялась и ласково коснулась её маски. Как оно скучало по ней, оно не должно скучать, как гладок был хитин под его прикосновением. Сестра, она чувствовала, тоже чувствовала его? Приближается, теперь столь близок. После всего этого времени. Оно тосковало, но не имело права тосковать, а он снова возвращался. К нему и к Сестре, чувствовало оно, но оно не должно чувствовать. Пустота вошла в перепутье, добралась до них, и Сестра приготовилась к битве, но оно взяло её за руку, опустив иглу. Сестра, не нужно бояться, разве она не узнала его? Оно знало, что они встречались, ведь, пусть он сменил облик, оно бы узнало его. Восемь огромных белых глаз открылись, огромные когти протянулись к нему и Сестре. Она была напугана, но горела так ярко, вызывающе. Сестра, ты не узнаёшь его? Это Собрат. Собрат, брошенный в Бездне. Собрат, достигший их. Собрат, объединившийся с ними. Собрат, сестра не узнала его, она была напугана, почувствовало ли оно это? Но оно не должно чувствовать. И глубоко, глубоко внутри Пустоты, оно услышало ответ Собрата. Не слова, нет голоса, чтобы кричать в страдании, но ответ. Собрат стал меньше, стекаясь в маленькое, маленькое тело, пока на нём не проявились маска, гвоздь и плащ. Сестра уронила иглу, но она не была напугана. Собрат, ты видишь? Их прекрасная сестра, что была такой сильной. Она узнала Собрата. — Маленький Призрак, — прошептала она. Это был ты, Собрат? Твоё имя? Собрат, Маленький Призрак, попытался изменить маску и стать похожим на них, и на мгновение принял облик, с которым его бросили в Бездне, когда совершенство было потеряно и сожаление рождено. Но Собрат теперь нечто большее, и маска больше не может сдержать его. Она треснула и сломалась и упала, и под ней сияла новая маска Пустоты, с огромными рогами, как у Сестры, как у него, с восемью глазами, шесть из которых закрыты. Собрат больше не был маленьким, не мог быть маленьким. Собрат дёргался, изменялся и боролся с собой, пока его панцирь не принял форму. Выше сестры, ниже его, Пустотно-чёрный, с четырьмя руками, как в истинной форме Собрата. Собрат Маленький Призрак был здесь, и Сестра Хорнет была здесь, и создание, Полый Рыцарь, было здесь. Семья объединилась.