Without Rain

Обычный летний день, пасмурно и уже небо затягивает тучами так, что я понимаю, дождь будет долгим. Пахнет сыростью и включенной «печкой» в машине. Дворники устало сметают капли на лобовом стекле. И ожидание Дейла с занятий почему-то в этот раз меня очень нервирует. Будто у меня слишком много дел и будто я точно что-то не успела окончить в срок. Хотя если на секунду включить здравый рассудок — некуда торопиться, совершенно. Тревога. От нее хочется стучать в окна машины, чтобы тебя вытащили отсюда, но потом приходит осознание того, что это твоя машина и ты можешь спокойно выйти отсюда тогда, когда потребуется. Кусаю губы и уже окончательно съела всю красную помаду, при этом нервно стучала пальцами по панели. Черт дернул, нажать кнопку и разблокировать машину, в то же мгновение дверь открылась. В теплый салон резко задуло холодом, и даже пару капель холодного дождя залетели внутрь. На пассажирское сидение приземлился парень лет 23, но, конечно же, это был не мой Дейл. Именно приземлился. Острый взгляд устремился прямо мне в глаза, и улыбка тут же расплылась по его лицу. Мое удивление сменил комок в груди, до того, что не могла сделать вздох и выдавить какие-либо слова. От него пахло прошлым и несбывшимся. — Люк… Как только первые слезы покатились по моему лицу, я смогла произнести это на выдохе. А знакомый голос до дрожи и до боли в ушах ответил мне, повернув зеркало заднего вида на мое лицо: — Тебе тоже 22, Лилиан. Я обомлела, увидев свое молодое отражение.

***

Половина четвертого утра. Я проснулась в холодном поту и еле привела свое дыхание в норму. Рон тихо спит рядом, ничего не подозревая. А за окном еле светает. Убрала растрепанный ото сна волос с лица и бесшумно подошла к окну. На улице, как и во сне, ночью был дождь. Но сейчас небо абсолютно чистое. Насколько реалистичным был сон. Вспоминаю все до мельчайших деталей и ловлю свое отражение в стекле. Нет, не сбылось. Мне по прежнему 36. Прошло столько лет, а Лукас мне приснился первый раз, с тех самых пор. Все, что мне сейчас захотелось — сигарету. Спускаюсь на кухню, босыми ногами по холодной плитке, уселась напротив окна с пепельницей в руках. Бешеные глаза четко объясняют сильнейший ураган мыслей и огромный поток воспоминаний в голове. Этот вихрь, который долгие годы охранялся мной глубоко внутри, сейчас рвется наружу с немыслимой силой и заставляет мое сердце колотиться так же быстро, разгоняя давно застывшую кровь по моим венам. Выпускаю сигаретный дым из губ и вижу в нем картинки прошлого и, конечно, запах нашей с ним молодости. Различаю силуэты пережитого, а когда дым рассеивается — выпускает на свободу новый. Я не курю часто, только когда сильно заболят старые раны. Сегодня, наверное, они заныли из-за ночного дождя. Держу между губ вторую сигарету и дрожащими пальцами набираю по экрану телефона сообщение «Мне снился Лукас». Перечитываю снова и снова, и ужас еще больше мурашками охватывает все тело. Без адресата. Спустя столько лет мне совершенно не с кем поделиться этой частью своей жизни. Стираю буква за буквой. И от мыслей и тревоги меня отвлекает родной голос. — Мам? Что-то случилось? Ко мне спустился Дейл. Мой сын. Это мой главный мужчина. После произошедших событий жизнь заставила идти инертным путем. Врачи, восстановление по второму кругу, потом неожиданно появляется мой человек таблетка-Рон, который принимает сложное для себя решение — делить жизнь с женщиной, которой на нее уже искреннее насрать. И рождение Дейла. Глоток нового воздуха и смысла. — Нет, — говорю севшим голосом, то ли ото сна, то ли от дыма, — ты почему не спишь? — Не спится, — как он похож на меня. Когда я разговариваю с ним, то будто смотрю в отражение своих глаз — таких же ярко зеленых и горящих пламенем жизни, как когда-то у меня. — Пойдем спать? — Да, родной. Я уже иду. Встаю и тушу сигарету о струю холодной воды, выключаю свет, и как будто нас тут не было. Как будто меня ничего и не беспокоило. Но заснуть я не смогла. Накинув первое попавшееся на себя, я покидаю дом, чтобы отправиться на пляж, рядом с ним.

***

14 лет назад… Просто лежать на полу и осознавать, что пришел конец. Это ужасно шоковое состояние, после звонка Майкла. И то, что я услышала, парализует мое тело. Я не понимаю, как у него хватило вообще произносить что-либо сейчас, как у него вообще хватило сил что-либо мне сказать. А у меня сейчас после услышанного нет сил на истерику, нет сил разрушать все в квартире, бить посуду и рвать любимые книжки; в глазах просто помутнело. И мне бы сил сделать обычный вдох, но горло связали железной проволокой, которая с каждой секундой стягивается сильнее и сильнее. Упала на колени с трубкой в руках. Решила даже не пытаться вставать, а легла на спину. На холодной плитке балкона, примерно в 2:40 ночи. Ответь мне, какого черта ты опять не спал? Почему сегодня ты просто не мог заснуть! Или хотя бы приехать ко мне и все начать сначала, как и всегда. Мы же всегда все начинали сначала. Прокручиваю в голове последнюю встречу, когда мы приняли очередное решение разойтись, но тогда оно показалось мне более чем серьезным. Все было спокойно и тихо, что совершенно не похоже на нас. Ты, какого-то черта, обнял меня на прощание, а я изо всех сил пыталась запомнить стук твоего сердца. Помню, пришла домой и легла на плитку в ванной, с шумом воды из открытого крана. Платье сжимало своим корсетом ребра и отнимало кислород, но я совершенно не обращала на это внимание. Слезы катились по щекам, а я вспомнила о туфлях, об опять оставленных туфлях, кажется, где-то в лифте. Боль наполнила все мое существо, но я не могла свыкнуться, что это последняя встреча, не могла окончательно убить надежду после стольких лет. Я знала, что жизнь обязательно заставит нас еще пересечься, хоть для взглядов на расстоянии или для колких фраз. Я знала, ты знал, что мы не сможем долго порознь. Но сегодня надежда умерла окончательно. И если в ту ночь боль казалась мне чрезмерной, то, что сейчас? Что тогда со мной сейчас?! Уставилась пустыми стеклянными глазами вглубь ночного неба в поисках звезд. Знаешь, на нем сейчас так много звезд! И мне срочно нужно сообщить тебе об этом, срочно! Судорожно набираю твой номер, на том конце мерзкий до жути голос, раз за разом, вторит мне «абонент все зоны действия сети», а я в ответ с нарастающей паникой шепчу себе под нос «ну возьми же трубку, прошу тебя, мудак, возьми ее!» Попытки бесполезны. И сейчас этот город снова слышит мой крик, беспомощный вопль белуги. Он вырвался из моей груди и устремился пугать спящих людей моего района. Ну, ответь же мне, почему ты опять не спал? Конечно, мы оба любили быструю езду. И было совсем не страшно, когда мы разгонялись вдвоем. Но стоило только нам представить, что мы берем разгон, когда кто-то из нас не сидит рядом — нас обоих бросало в дрожь. Поэтому мы честно договорились, не делать этого по отдельности, но ты нарушил чертово обещание! Зачем, Хеммингс?! О чем ты думал в последний момент? О чем ты вообще думал, когда нажал на педаль газ, без меня… Ты обещал мне! Обещал! Нарастающая истерика подкатывала к горлу, и еще один крик вырвался наружу, вырвался в эту ночь. Это навсегда, знаешь теперь ты точно навсегда останешься в моей памяти, но не в моей жизни. Странное слово «навсегда». Чрезмерно радовалась, когда после каждой встречи, засыпала и думала «навсегда». А что теперь? Шансов исправить что-либо — нет. Ты чертов кретин. Вижу сквозь слезы, что звезды на небе начали исчезать. Светает. Нет, я не хочу встречать этот день без тебя. Не хочу! Где ты теперь? Невозможно представить, что человек был — и в следующее мгновение его не стало. Все то, что он чувствовал и переживал при жизни, все мысли, которые он собирал по ниточке, узнавая новые ощущения, они сгорели? Где! И я знаю. Мне предстоит долгое восстановление, а ты сейчас где-то среди этих бескрайних километров неба. Вздрагиваю от утреннего холодного ветра. Кажется, я мертва вместе с ним, осталось только выстрелить в меня. В голове та самая пленка, из всех моментов, начиная от первой брошенной в него злой фразы, заканчивая всем самым прекрасным, что он подарил мне. Моменты первого осознания чувств и моменты нескончаемых расставаний. А вот и финальная жирная точка, поставленная самой жизнью. И каждому концу всегда мы находили новое начало, но их больше не написано для нас. Финал. Титры, пожалуйста.

***

Утренний ветер пробрал мое тело насквозь, и я вздрогнула с огромным нежеланием встречать восход без тебя. Усаживаюсь около воды, и глубоко дышу. Я теперь здесь, где мы начали. В твоей Австралии. И я смирилась с холодным летом. Оно мне не нужно без тебя. Но я не смирилась с тем, что не родила от тебя дочь. Я уверена, что это была дочь. И после твоего ухода, заныли старые раны, и чувство вины обрушилось на меня сотой волной. Мне трудно без тебя. Пресно. Совершенно пресно. Столько лет прошло, а то, что мы пережили, не отпускало меня ни на секунду. На горизонте осталась уже одна яркая Венера. И синь океана сливается с алыми красками зари. Вода тихая и спокойная, и я пытаюсь последовать ее примеру. Но не получается. Для того сообщения о тебе я нашла адресата. И сейчас он ступает ко мне по песку, садится рядом и совершенно без слов обнимает за плечи. Майкл научился лечить не только мелкие раны, но и обезболивать фантомную боль, в отсутствии тебя. Я смотрю на океан и вспоминаю, как ты привел меня встречать рассвет и засунул в эту ледяную воду! Я хочу повторить. Но с одним условием — с тобой. Зачем ты мне приснился? Ведь мне сейчас, как и раньше, тяжело найти силы на жизнь. А мой «якорь», которым стал Дейл, скоро совсем станет взрослым. Я обязательно расскажу ему о тебе. О той любви, которая может исцелить или разрушить. О людях, которые будут рядом при любых обстоятельствах, несмотря на то, как ты обошелся с ними раньше. И конечно, о моментах. Я ему точно скажу «Дейл, у тебя будет всего один момент!» И если ты его упустишь или не сбережешь, то вся последующая жизнь будет скитанием потерянной души. Потерянной и разорванной в клочья. — Я продолжаю винить себя за то, что не сказала ему о ребенке и сделала аборт, — начинаю свою исповедь Майклу, — я продолжаю его любить, Майкл, — слезы начали прокладывать путь по щекам. — Я помню, как он счастливый простил меня уехать с моей свадьбы, — улыбается, — с тобой; он пообещал, что никогда не отпустит тебя больше. Я уверен, что он никогда бы этого и не сделал окончательно. — Если бы не мои неверные шаги в самом начале. — У тебя прекрасный сын, и жизнь сложилась. — Я все эти годы живу, как без главного органа. Какого черта такая связь? — Лили, — я перебиваю его. — Я Лилиан, — произношу, пытаясь улыбаться, но задыхаюсь от слез в горле. Майкл сильнее сжимает меня. — Мне тоже его очень не хватает, Лилиан. Мы остались смотреть восход. И солнечные лучи начали греть. А я совершенно не знаю, откуда взять силы, чтобы дожить эту жизнь. Кажется, мое сердце может разорваться, если еще раз он приснится мне. Мне хочется вырваться из тела, вырваться из всех обстоятельств. И быть с ним. Быть с ним во всех наших моментах, в каждом. Быть у его двери, когда он писал песню и слушать его музыку, хотеть его задушить от злости, быть с ним в ванной, когда он делился со мной ужасными откровениями, мокнуть с ним под проливным дождем и потом сгорать в объятиях, быть с ним в той чертовой машине, когда он разбился. Мне было бы гораздо легче, если бы в ту ночь я умерла вместе с ним. Хеммингс, ты невероятный кретин. И я знаю, что однажды утром на рассвете я не проснусь. И первым делом я найду тебя, в каком из измерений ты бы не был! И примусь душить, за то, что оставил меня одну и крепко обнимать, чтобы больше никогда не расцепить руки и не отпустить тебя от своего сердца. — Майкл, я люблю его, — смотрю на еще не ослепляющее солнце. — Ничто не изменит наших чувств к нему, Лилиан. Однажды, я случайно научила его любить дождь, но вместе с этим он влюбился и в меня. А потом взамен он научил меня жить без зонта, совершенно обнажено перед самой жизнью. А теперь я заперта на тысячи замков без тебя, Хеммингс. И я уже не сдерживаю эмоции. Мне мерещится, что слезами на песке написано твое имя. До следующей жизни, твоя Лилиан.