Dark Paradise

Прошло пять лет. Всего пять лет. Целых пять лет. Достаточный срок, чтобы жизнь Кёсем Султан успела кардинально измениться. Уже в первый год жизни в гареме Султана Кёсем поняла, что её ожиданиям не суждено оправдаться. Хоть она и занимала особый статус "Хасеки Султан", девушка прекрасно видела, с какой завистью и ненавистью смотрят на неё другие хатун. Первое время она единственная имела свободный доступ к покоям Падишаха и проводила с ним все ночи напролёт. Не сказать , что спать в постели Повелителя приносило ей особое удовольствие, но зато давало возможность открыть все двери. Как никак, с любимицей Повелителя, а тем более его женой, следует обращаться должным образом. С каждым годом Ахмед становился всё взрослее и с такой же скоростью и росли его запросы в утехах. Нежные прикосновения постепенно сменялись грубыми рывками и порывами. Со временем к Повелителю стали ходить и другие наложницы, что Кёсем только радовало, ведь терпеть эти невыносимые ночи в объятиях супруга становилось всё тяжелее и тяжелее. Но, приличия ради, она всё таки устроила сцену ревности, на что Ахмед самодовольно ответил: "Я- Падишах. Конечно в моей постели будут другие женщины, но в моём сердце только ты." Самой основной проблемой в жизни гарема оказалась вражда с Валиде Хандан Султан. Хасеки с родинкой всячески не одобряла увлечение сына и пыталась выжить Кёсем любыми способами. Если девушка изначально отбивалась исключительно колкими фразами, грань была перейдена, когда на главную хасеки было совершено нападение в её же покоях. Кёсем не сомневалась, что за этим стоит Валиде и в тот же день объявила ей войну. Победить Хандан Султан не составило никакого труда. Стоило только лишь намекнуть юному Повелителю о возможной связи между его Валиде и Великим Визирем Дервишем Пашой, как Ахмед тут же, поддавшись гневу, отдал приказ о казни второго. Хандан Султан, очевидно всё таки питавшая нежные чувства к Визирю, не смогла пережить подобной печали и предпочла самоликвидироваться. "Меня окружают одни идиоты. Ахмед, поверив в эту невинную ложь, казнил своего самого верного Пашу. А его тупоголовая маменька, да простит Господь её душу, сразу опустила руки." - подумала Кёсем и быстренько заняла покои Валиде Султан, а так же взяла под свои руки управление гаремом. Опьянение властью длилось недолго, ведь вскоре после смерти своей матери Ахмед совершенно сорвался с цепи, чувствуя полную свободу и безнаказанность. Он меньше стал заниматься делами государства, перекладывая всю ответственность на своих Визирей. В этот же период в его покои стали ходить не по одной хатун, а по три- четыре. Многие выходили от Падишаха в слезах, с побоями и признаками насилия. Тогда не только гарем, но и весь совет дивана стали умолять Кёсем, чтобы она хоть как-то повлияла на Повелителя. Султанша однажды попыталась прочитать ему лекцию о морали, на что в ответ получила только смешки и упрёки. С тех пор увлечения мужа больше не волновали её. Она уделяла всё своё время строительству и делам вакфа и радовалась каждый раз, когда в покои Повелителя звали не её. Приходилось только контролировать, чтобы ни одна наложница так и не понесла от Султана ребёнка. Ещё через два года Хасеки Султан получила грустные вести из дома. Её отец, Маркиз де Валенс, скоропостижно скончался от проблем с сердцем. Все его владения и имущество перешли в казну Кеманкеша Паши. Пережить горе ей помог Ахмед, который сам не понаслышке знал, что такое потерять родителя, за что Кёсем ему была безгранично благодарна. Казалось, горе объединило супругов и их отношения значительно улучшились, но шаткая идиллия мгновенно разрушилась, когда Султанша отказалась идти в покои Падишаха из-за плохого самочувствия, а тот наградил её звонкой пощёчиной за непослушание. Конечно он долго извинялся после этого. Клялся и божился, что больше никогда не посмеет поднять руку на супругу. Задаривал её дорогими подарками. Но скверный нрав Падишаха вновь проявился во время очередной ссоры. — Приди в себя, возьмись уже за голову ! — Жалкая рабыня не смеет указывать мне, что делать! — Ты кажется стал забывать, Ахмед, что я не обычная наложница! - кричала Кёсем. — Это ты стала забывать, откуда я тебя вытащил! Где бы ты сейчас оказалась, если бы не я? Но ничего, я напомню, кому ты теперь принадлежишь. Он схватил девушку за шкирку и толкнул на кровать. — Раздевайся, - приказал Повелитель. — Что ты делаешь? - испуганно смотрела на него Хасеки. — Закрой рот, снимай своё платье и лежи смирно или я позову стражу, чтобы тебе помогли. Кёсем покорно послушалась, ведь понимала, что сопротивляться было бессмысленно. В ту ночь только безмерная гордость помогла ей не проронить ни слезы. После этого унижающего события Султанша впервые пожалела о том, что однажды решила покинуть свою обитель и стать женой Падишаха. Она весь день думала, где бы она и вправду сейчас была, не соверши она в своё время столь опрометчивый поступок. — Хаджи ага, хочу попросить тебя кое о чём, - обратилась Хасеки к своему единственному верному другу. — Что угодно, Султанша, - сочувственно ответил евнух, обрабатывая мазью синяк на шее Госпожи. — Узнай, где сейчас Кеманкеш, как он поживает. Только, чтоб никто не знал. — Разумеется.

***

Женщина сняла с мужчины кафтан и запустила пальцы под рубашку. Тот только засмеялся. — Что ты делаешь? Меня же всего два дня не было. — Два дня, а как целая жизнь, - не успокоилась она, уже целуя его лицо. — Ты дашь мне хотя бы отдохнуть с дороги? - всё так же с улыбкой отвечал Паша, которому очень нравилось такое повышенное внимание со стороны. — Тебя даже не волнует, что я скучала? - надула она пухлые губки и тут же отвернулась. - Совсем меня не любишь. Кеманкеш вздохнул и одним рывком притянул женщину к себе. — Сейчас покажу, как сильно я тебя люблю, - прошептал он ей на ушко, осторожно подталкивая к кровати. На её лице вновь появилась сияющая улыбка. Она вцепилась в губы мужчины с жадным поцелуем. — Ты моя! - освободившись от её губ сказал Паша. Переполненные счастьем и любовью голубые глаза взглянули на него. - Только моя, моя Кёсем! Кеманкеш вскочил с кровати, прикрывая ладонью взмокший от пота лоб. Через секунду он вздрогнул от прикосновения холодной руки к своей спине. — Любимый, снова кошмар? - обратилась юная девушка, лежавшая рядом с ним в постели. - Слишком часто тебя стал тревожить этот сон. — Да, всего лишь сон, - пробубнил Кеманкеш, пытаясь вернуться в реальность. - Спи, Гюльбахар, я выйду попить воды. Он стремительно пронёсся по коридору, входя в покои, которые когда-то принадлежали его бывшей супруге. Несколько лет назад он в пух и прах разрушил эту комнату, стирая любое воспоминание о Кёсем. С тех самых пор они пустовали. Он осмотрел глазами комнату, выискивая хоть одну знакомую вещь и пытаясь уловить остатки её запаха. "Ведьма! Я вышвырнул тебя из своего сердца, из своих мыслей, из своей жизни, так ты во сны ко мне пробралась? " - подумал Паша, а затем произнёс вслух: — Пять лет уже прошло. Если время лечит, то почему до сих пор так болит?

***

На следующий день Кеманкеш Паша получил вести из Стамбула о том, что Повелитель совсем перестал заниматься делами и ситуация становится критической. Совет дивана срочно сзывает Пашей из всех санджаков для решения дальнейшей судьбы империи.

***

Хаджи ага влетел в главные покои гарема. — Султанша! Султанша! Плохие вести. — Что случилось? - сразу спохватилась Кёсем. — Наложница нашего Повелителя Махфирузе хатун беременна.

***

— Поздравляю, Махфирузе, ты - счастливая раба Аллаха. — Вижу, ты уже слышала последние новости, Кёсем? - с явным высокомерием сказала девушка сопернице, с которой столкнулась в коридоре. — Не радуйся так рано, главное роди здорового ребёнка и молись, чтобы это был мальчик. - Так же язвительно решила ответить Султанша. На самом деле глубоко в душе Кёсем радовалась, что не она является беременной от Падишаха. Ведь если он позволяет себе так обращаться с собственной супругой и фаворитками, то бедному ребёнку можно только посочувствовать. — Ты за себя думай, Кёсем. Я рожу много наследников. А ты за пять лет в гареме даже девочки родить не смогла. - Хатун сияла от собственных колкостей. Наложницы разошлись по разным сторонам, как Хаджи сразу же подбежал к главной хасеки. — Только прикажите, Султанша, и я сделаю так, чтобы этот ребёнок не родился. — Не надо ничего делать, Хаджи. Мы не тронем её. Мы сами уйдём. — Что? Но как... куда? - евнух явно не ожидал такого решения. — Не знаю, ага. Но надо бежать. Ты же видишь, что творится с Ахмедом? У меня уже давно не получается его контролировать. Эти курицы радуются безделушкам, которые он им дарит. Будут ли они радоваться так же, когда из гарема начнут выносить трупы после ночи в его покоях? Я не стану одной из них! Я хочу уйти.

***

Кёсем, пара её служанок и Хаджи ага прогуливались по улицам Стамбула. — Вы точно всё обдумали, Госпожа? — Точно, Хаджи, пути назад нет. - абсолютно уверенно сказала Кёсем. — А если Повелитель узнает? Если нас поймают? — Перестань меня накручивать! Если хочешь - оставайся, без тебя справлюсь. — Но как же все ваши дела? Ваш вакф? — Махфирузе же хотела занять моё место, стать главной Хасеки. Пусть и делами моими теперь занимается. А что это там? - Кёсем ткнула пальцем в толпу, собравшуюся вдалеке. - Пошли, подойдём ближе. — Ещё никогда Османская империя не пребывала в таком упадке! - кричал один из мужчин, взобравшись на деревянную бочку.— Где это видано, чтобы янычары сидели без дела в янычарском корпусе? Сколько лет уже не было завоёвано новых земель? — Да! Да где же это видано! Ты прав! - выкриками поддерживала его толпа. — Султан Ахмед вот уже семь лет занимает престол. И что изменилось за это время? Пока Султан поддаётся пьянству и разврату, кто правит нашим государством? Его Паши, поддерживающие коррупцию? Неужели великая династия Османов должна закончится так? Сколько ещё мы будем молчать? — Да! Долой Султана Ахмеда! Долой Падишаха! - скандировала толпа. — Что это за позор такой? - в стороне возмутилась Кёсем, слушавшая выступление с самого начала, - Нужно немедленно наказать этих предателей. Выступающих - казнить, остальным заплатить, чтобы рта не открывали. — Как прикажете, Султанша, я немедленно доложу о вашем приказе Кепрюлу Паше. Неожиданно Кёсем бросило в дрожь. Она резко обернулась, почувствовав, что кто-то стоит за её спиной, но никого не было. Женщина насторожилась, чувствуя на себе чей-то взгляд. Она вновь начала осматривать толпу, пытаясь глазами найти того, кто заставил её содрогнуться, но ничего подозрительного не было. — У меня плохое предчувствие, Хаджи, - поморщилась она, - давай зайдём в вакф и вернёмся во дворец!

***

— Так значит, Султана необходимо свергнуть? - спросил Кеманкеш у Великого Визиря Кепрюлу Паши. — Если этого не сделаем мы, то сделают янычары. Ты же видишь, что творится, - отвечал Паша прогуливая по одной из улиц Стамбула. — Неужели так необходимо убивать его? Почему нельзя просто закрыть в кафесе? — Ты же знаешь, что это опасно! Народ захочет поднять восстание, требуя смерти Падишаха. Ты бы знал, что творит этот мальчишка. Я даже и половины тебе не рассказал. — А что Кёсем Султан? - неожиданно для себя поинтересовался Кеманкеш. —Ах, Кёсем Султан, - вздохнул Кепрюлу, явно не зная о совместном прошлом своего собеседника и Госпожи, - жаль её. Сколько хорошего она сделала для столицы. Она пыталась вразумить Повелителя, как-то поддержать совет диван, но ... - Визирь сочувственно опустил голову и Кеманкеш посмотрел на него, ожидая ответа. — Что? - уже не выдержал мужчина. — Не знаю, насколько это правда, но поговаривают, что Султанша как-то сама попала под горячую руку Повелителя и он ... — Не продолжай, - остановил его Кеманкеш, прекрасно понимая, чем должна закончится эта история. Он не хотел это услышать. — Гарем Падишаха не должен пострадать, а особенно Султанша! - заключил он. — Что это там? - - Кепрюлу дёрнул головой в сторону. — Кто-то выступает, кажется. "Долой Султана Ахмеда! Долой Султан Ахмеда!" - скандировала толпа. — Видишь, Кеманкеш, что и требовалось доказать. Их становится сдерживать всё тяжелее. Паша понимающе кивнул и вновь посмотрел на толпу. Вдруг он почувствовал, как его сердце словно оборвалось, перестало биться. Там, вдалеке, на другой стороне стояла она. — Кёсем, - прошептал он губами, которые уже расплылись в улыбке. Султанша резко повернулась в его сторону и Кеманкеш сразу же накинул на голову черный капюшон, предпочитая остаться незамеченным. По пути в Стамбул он конечно предполагал вероятность встречи с бывшей супругой. И он был абсолютно уверен, что ни один мускул не дрогнет на его лице, когда он вновь её увидит. Глубоко в сердце он ещё хранил обиду за то, как она поступила с ним, но намеренно мстить точно не собирался, хотя и был уверен, что если дело того потребует, он не проявит жалости. "Нет, не люблю её. Эту эгоистичную выскочку. Эту жалкую лицемерку. Эту предательницу. Больше не люблю её, я выжег все чувства из своего сердца. Она больше не владеет мной" - внушал он сам себе. Но все эти внушения с треском провалились, стоило только раз вновь взглянуть на неё. И будто не было ничего: не было предательств, не было разлуки и не было этих пяти лет. — У меня плохое предчувствие, Хаджи, - поморщилась Кёсем, - давай зайдём в вакф и вернёмся во дворец! Султанша развернулась и вместе со своей свитой поспешила удалиться. Кеманкеш и сам не понял, как его ноги пошли вслед за ней.