Герои: таких уже не будет

Войско троглодитов встало лагерем вне городских стен. Устройство человеческой крепости, внутри которой вместо привычных узких коридоров были улицы, дома и площади — словом, все то же самое, что и снаружи — казалось им слишком диковинным, а опыт многочисленных войн показывал, что у подземных жителей не получается оборонять такие укрепления — размещенная внутри армия троглодитов сражалась бы точно так же, как и в чистом поле, разве что была бы ограничена в маневрах городскими стенами — то есть замок из полезного укрепления становился для них ловушкой. Потому они и не стали туда влезать, а отдали внутренность крепости во владение союзникам-криганцам и гарпиям, сами оставшись снаружи. Все же нельзя было сказать, что троглодиты вообще никак не позаботились о своей защите — отказавшись от использования укреплений, созданных людьми, они принялись воздвигать свои собственные... Любой, кому доводилось бывать в Плинте до войны, сразу заметил бы, что что-то изменилось — будто бы город взял и «‎вырос»‎. На самом-то деле, конечно, все было наоборот — троглодиты осушили городской ров, а затем углубили его и срыли внешний край, сделав из крутого пологим. Любой строитель-человек сошел бы с ума, едва представив, сколько сил пришлось положить на это дело — но у нигонцев были совершенно иные стандарты и иное отношение к труду: все время, пока троглодит не ел, не спал и не сражался, он копал. Результат говорил сам за себя — крепость, находившаяся раньше в низине, оказалась на горе — а изнутри эта «‎гора»‎ была изрыта бесчисленными туннелями, столь любимыми безглазыми воинами. И никакого способа попасть внутрь, кроме как через это подземелье, больше не было — городские ворота бессмысленно повисли почти в тридцати футах над землей... В туннелях же, само собой, кишмя кишели троглодиты — а те, кому не хватило места внутри, оставались в лагере, предпочитая его ловушке городских стен. Впрочем, они все еще были в городе — ибо Плинт, помимо окруженной стенами части, включал в себя обширные пригороды, постепенно переходящие в поля и фермы — в отличие от Мирхема здесь не стали строить дорогое и малополезное внешнее кольцо стен, которое потом невозможно было бы оборонять из-за огромной протяженности. Предполагалось, что в случае опасности жители наружных районов укроются в крепости — на деле же богатый и привлекательный для торговцев портовый город давно перерос те размеры, когда его население могло уместиться внутри стен, и тем самым полностью утратил обороноспособность — чем и воспользовались иноземные захватчики, начавшие завоевание Сауспорта именно отсюда... Принудив защитников к капитуляции, они не стали выпускать горожан из крепости — напротив, загнали внутрь всех, кто еще там не находился, использовав ее в качестве резервации — так же, как сами ее воспринимали. И пока пленники внутри страдали от чумы, голода и зверств криганцев, завоеватели с комфортом разместились снаружи, разорив часть домов и воздвигнув на их месте уродливые и тесные, но милые их сердцам троглодитники — хоть некоторые, особо просвещенные, не гнушались и человеческого жилья... Всего в окрестностях Плинта находилось сейчас более полутора тысяч троглодитов, но эту орду все-таки нельзя было назвать «‎армией»‎ в том смысле, в котором это понимали люди — скорее тут было семь разных армий... Большую часть работ по обустройству лагеря и строительству укреплений проделали воины королевы Вирсавии под началом Арлаша — они участвовали в неудачном штурме Мирхема, но сумели выбраться из города благодаря предусмотрительности своего военачальника и своевременному вмешательству Дамакона. Членами клана Вирсавии было на самом деле лишь меньшинство из них, однако Арлашу подчинялись многие из тех, чьих владык сейчас здесь не было — воины-наемники из разных кланов и осиротевшие подданные убитых королев. Из-за того, что Плинт был пунктом сбора для прибывавших морем подкреплений, таких «‎бесхозных» отрядов здесь всегда было полно — и многие так никуда и не уходили, облюбовав для себя местечко в новом подземелье с выпивкой и теплыми лежанками. Все было награбленным и, как следствие — дешевым... По праву создателей этого рая троглодитский герой и его королева пользовались огромным уважением и являлись фактическими правителями города. Прочие же владыки находились у них «в гостях» — король-минотавр Бладхуф, до недавних пор героически оборонявший проход Рогатой Башки, но отступивший после того, как эрафианцы разрушили Терранеус и начали угрожать ему нападением с тыла, а также королевы Асенефа и Фирца, бежавшие из самого города. Все они прибыли вместе со своими кланами, а в Плинте к тому же воссоединились с воинами, которых ранее отправляли на поверхность, и обладали теперь весьма внушительными силами. Присутствовали также кланы Меровы и Сепфоры, владычицы которых сгинули во время бомбардировки Терранеуса. Наконец, еще одна группировка включала в себя подданных королевы Деборы — их повелительница была, согласно последним сообщениям, все еще жива — однако те, кто в спешке выбрал для отступления южный туннель, не могли теперь вернуться назад и вынуждены были собраться в Плинте вместе с остальными. Если сравнивать силы кланов, то воинов Деборы было больше всего — даже при том, что больше половины ее сил находилось сейчас в северных туннелях вместе с ней самой — а вторым по силе был клан Кровавого Копыта короля Бладхуфа. Обе группировки имели, помимо воинов, примерно по полторы сотни самок — в то время как «боевые кланы» остальных медуз были скорее бандами наемников, чем настоящими племенами, и даже назывались просто по именам своих королев. В обычной ситуации они находились бы в подчиненном положении по отношению к клану Терранеус — однако сейчас его владычица отсутствовала, и не было героя, который мог бы говорить от ее имени — простым же троглодитам слова никто не давал. Таким образом, клан Деборы оказался временно лишен права голоса, как и два осиротевших клана, ну а Бладхуф был минотавром, и его мнение мало что значило, пока три медузы могли против него сговориться — суммарно у них все же было больше подданных. Разделение и взаимная ненависть среди нигонских вождей накладывали отпечаток и на организацию войска — причем не только в сражении, но и в лагере. Последователи Бладхуфа и медузопоклонники расположились по разные стороны улицы — «хозяин лагеря», роль которого исполнял уважаемый и опытный Арлаш, разделил территорию между кланами, и пересекать «границу» запрещалось всем, кому была дорога жизнь. У каждой фракции были свой вход в город, свой склад и свой колодец, а на стороне медуз имелся даже и храм, под который был переоборудован почти не пострадавший особняк какого-то аристократа — там-то три королевы и собрались на совет. Учитывая соотношение сил в лагере и печальную, но очевидную стратегическую ситуацию, казалось, что они должны быстро договориться между собой, а королю-быку передать свое решение через посланца, словно ультиматум. Однако на этот раз случилось иное — Бладхуф, осознававший, что не может диктовать медузам свои условия, но при том пользовавшийся безусловной поддержкой своих сторонников, сразу заявил, что он и его воины покидают город. Они собирались воспользоваться стоявшими в гавани Плинта галерами, чтобы выйти в море прежде, чем появится флот эрафианской королевы, о приближении которого уже доложили разведчицы. Более того, король-минотавр предлагал медузам последовать его примеру, благо в порту было достаточно трофейных кораблей, чтобы вместить все их общие войска — и две королевы почти сразу же согласились. А вот третья оказалась решительно против — так что теперь, вместо того, чтобы совместно диктовать свою волю минотавру, они принялись спорить между собой. Подданным запрещалось присутствовать на таких переговорах, так что владычицы могли не стесняться в выражениях, не боясь повредить авторитету царственных сестер. - Сестра Вирсавия, мы благодарны за твое гостеприимство, но собираемся тебя покинуть, - королева Фирца предпочла все-таки начать вежливо, хоть в былые времена ни за что бы не назвала Вирсавию «сестрой», а от нее бы требовала почтительного обращения «госпожа», ибо они стояли на разных ступенях загадочной иерархии, которую медузы определяли способами, недоступными пониманию простых смертных. Вирсавию даже в новом городе пожить не пригласили, в то время как Фирца и Асенефа, а также ныне покойные Мерова и Сепфора такое предложение получили и даже удостоились обращения «сестры» от самой владычицы Терранеуса — еще более могущественной и уважаемой Деборы... понятно, что все они смотрели на Вирсавию свысока. Однако судьба распорядилась так, что их твердыня лежала теперь в руинах, а двум спасшимся королевам пришлось просить убежища у презираемой ими «бездомной» правительницы. Между тем сама Вирсавия не только прибрала к рукам Плинт, но и умело воспользовалась авторитетом своего героя, чтобы подмять под себя всех бесхозных троглодитов в округе, собрав в итоге разношерстную, но весьма внушительную шайку... находясь на ее территории, королевам-гостьям следовало внимательно следить за языками — иначе последствия могли бы быть очень неприятными. И Вирсавия, будучи хоть скромной, но все-таки владычицей, не преминула подчеркнуть свой статус, приведя на переговоры служанку — в то время как обе гостьи были вынуждены предстать перед ней без сопровождающих. Легкое оскорбление, кому-то, возможно, и вовсе не понятное — но опытные в искусстве дипломатии королевы просто не могли не заметить его! - И куда вы собрались? - вот и сейчас хозяйка дома воспользовалась своим уникальным положением, чтобы перейти в наступление. Ее вопрос прозвучал почти угрожающе — как будто она была их королевой, а они были обязаны держать перед ней ответ. - Мы сядем на корабли и уплывем, - просто и решительно ответила Асенефа, выражая поддержку своей более дипломатичной «сестре». - И куда? - вновь повторила свой вопрос Вирсавия. - Назад, в Нигон — без добычи и с позором? Разве за этим мы сюда прибыли — чтоб уползать, едва покажется враг? - Враги сейчас превосходят нас, и в этом нет нашей вины, - напомнила благоразумная Фирца. - Криганцы проиграли кампанию, а не мы. Наоборот, мы сохранили большую часть наших подданных — за что мы всегда будем благодарны тебе и твоему Арлашу — но какой же смысл губить тех, кто выжил, защищая город, который нам не принадлежит? - Я тоже считаю, что здесь делать нечего, - согласилась Вирсавия. - Но есть лучшее решение, чем просто бегство. Госпожа Дебора все еще держит оборону в туннелях — прорвавшись к ней, мы сможем вместе отойти на север и объединимся с союзниками у Грифоньей горы или в Грейнриче. - Это невозможно, - возразила Асенефа, сердито тряхнув волосами-змеями, почти полностью черными с едва заметным золотистым узором. - Враги теперь контролируют туннели — практически они сделали Терранеус частью своего города, и, как ни крути, тебе придется через него пройти. У нас здесь всего лишь тысяча воинов — а они успешно отразили даже атаку криганцев... По словам вернувшихся гарпий, их там почти две с половиной тысячи, а может даже еще больше! - Нам ведь не нужно захватывать город, да и эта армия не останется в нем навсегда... Саломея! - королева окликнула служанку, что до сих пор скромно стояла в стороне и помалкивала, как и подразумевало ее положение. И все же королевы-гостьи скривились — слишком уж Саломея была хороша... Красавица с золотистой чешуей и алебастрово-белой кожей — одного этого сочетания было достаточно, чтобы заставить любую медузу позеленеть от зависти, а тут в довесок к красоте шло еще и могучее натренированное тело. Служанка Вирсавии была уже немолода, но поддерживала прекрасную форму — как будто вместо заботы о своей госпоже целыми днями занималась одними тренировками. Каждая медуза считала себя богиней, но Саломея была прекрасна, словно статуя, на которой красоту богини многократно приукрасил талантливый скульптор. Королевские татуировки пошли бы ей куда больше, чем любой из присутствовавших здесь королев... Ну а Вирсавия словно напрашивалась, держа при себе такое чудо — хоть она тоже была в прошлом воительницей, ее атлетическое сложение не украшало, заставляя выглядеть излишне жилистой — и на этом фоне достоинства ее служанки становились стократ заметней. - Я здесь, госпожа! - Саломея примчалась на зов своей королевы, словно ручная зверушка, и голос ее был приторно-сладким. Быть может, потому Вирсавия и держала ее — ей нравилось смотреть, как пресмыкается перед ней прекрасная и сильная рабыня? Что ж, эти чувства королевы вполне могли понять — когда служанка склонилась, расстилая на полу карту провинции, Фирца не смогла удержаться и шлепнула ее кончиком хвоста по спине. Обычный жест презрения владычицы к жалкой служанке, на который та ни за что не посмела бы ответить... Как и ожидалось, Саломея не издала ни звука. - Когда враги перейдут в наступление, им придется разделить силы, чтобы окружить нас, - Вирсавия тоже не придала внимания произошедшему — вступаться за служанку, что ни была ей ни сестрой, ни дочерью, было ниже королевского достоинства — и принялась объяснять свой план. - Половина их войска вообще будет в море, а остальные должны будут блокировать все главные дороги. Притом они наверняка ожидают, что если мы и попытаемся уйти, то под землю — и разместят лучшие отряды на пути к Рогатой Башке. Мы воспользуемся этим и будем всеми силами прорываться к Мирхему. Саломея, Мирхем! - Вот, госпожа! - служанка поспешно расстелила на полу вторую карту, изображавшую Мирхем в подробностях. Королева одобрительно кивнула. Она и сама относилась к Саломее с большим подозрением, однако искреннее стремление той во всем угодить госпоже не вызывало сомнений. До сих пор Вирсавия получала поклонение лишь от троглодитов, безусловно преданных, но предпочитавших любить свою повелительницу на почтительном расстоянии — а тут обнаружилось, что заботливая служанка всегда готова сделать массаж или помочь распутать волосы, не говоря уже о помощи в поиске и переноске всевозможных полезных вещей — и постепенно она растаяла... Многие поступки Саломеи все еще казались королеве дерзкими и неуместными, но она решила на первое время быть снисходительной к той, кто, по собственным словам, долго жила среди людей и «совсем одичала». В качестве «воспитания» служанку-медузу гоняли с поручениями и заставляли таскать тяжести, но не били — что было большим улучшением по сравнению с порядками в ее родном клане. - В этом городе очень много пустого места, - мимоходом погладив свою умницу-помощницу по спине, Вирсавия принялась водить хвостом по карте. - Его стены длинные, и если враги в самом деле собираются осадить нас здесь, то у них просто не хватит сил, чтобы все это оборонять. Оказавшись внутри, мы пройдем по местам, где нет домов — вот так и вот так — и выйдем через северные ворота к Верхнему перевалу. В Долине Ученых тоже не замечено вражеских войск, а когда выйдем из нее, нас будет защищать река. Так мы безопасно достигнем госпожи Деборы. - Это... очень ненадежный план, - мягко выразилась королева Фирца, однако Асенефа сразу же ее прервала. - Безумие, - прямо объявила она. - Как быть с их способностью перемещать войска прямо на поле боя? Не знаю уж, как она там работает, но уже ясно, что в городе они могут появиться где угодно. И разве ты не видишь, что вот тут ущелье?! - кончиком своего черного хвоста она попыталась оттолкнуть бледно-зеленый хвост Вирсавии, чтобы показать на карте нужное место, но ей неожиданно воспрепятствовали — неуловимо резким движением Саломея накрыла хвост своей госпожи ладонями, приняв удар на себя. Асенефа сердито зыркнула на дерзкую служанку, да и взгляды двух других королев были если и менее злобными, то не менее удивленными. Однако Саломея неожиданно ловко вышла из положения, поднеся королевский хвост к губам и начав облизывать его.... Теперь это было лишь выражение рабской преданности — многие королевы часами заставляли служанок целовать свои хвосты, если считали, что тем требуется урок покорности и смирения — ну или если просто были садистками. С другой стороны, были и такие служанки, которые делали это с большой охотой и при любом возможном случае, чтобы в прямом смысле слова «подлизаться» к своей повелительнице. Саломея выдавала себя именно за такую — а то, что она попутно прикрыла госпожу от удара было как будто случайностью — хотя все понимали, что никакая это не случайность. - Вот тут оно, - как минимум, хвост Вирсавии больше не закрывал ущелье на карте, и Асенефа решила покамест довольствоваться этим. - Как только ты туда войдешь, появится отряд спереди и отряд сзади — и все, ничего тебе не поможет. - В прошлом сражении они должны были потратить кучу маны на все эти перемещения, - не слишком уверенно возразила Вирсавия. У нее не было доказательств, к тому же подбирать убедительные аргументы мешал бойкий язычок Саломеи, все еще не дававший покоя ее хвосту... Королеве это не доставляло никакого удовольствия, и будь они наедине, она бы сразу попросила служанку угомониться, но в присутствии царственных сестер ей полагалось лишь наслаждаться своей властью и раболепством подданных — так что приходилось терпеть. Как минимум один приятный момент во всем этом был — Асенефа и Фирца уже все губы обкусали от зависти. - Кроме того, нужен ведь еще и герой, который умеет это использовать — а он скорее всего будет возглавлять наступление на фронте. - Наоборот, если у тебя есть такой герой, логичнее оставить его в тылу, чтобы он в любой момент мог доставить подкрепление, - теперь уже не только Асенефа, но и Фирца прямо высказала свои возражения. - Ты сама королева, сестра, и мы не учим тебя, как тебе поступать — но в этом мы участвовать не будем. Лучше будет доплыть до Рионпоинта и отправиться в Грейнрич оттуда — конечно, мы потеряем время, но сохраним армию... и свои жизни. - Я согласна, - кивнула Асенефа. - Ты распоряжайся своими подданными как хочешь, а мы распорядимся своими, как хотим мы. - Что ж, хорошо... - выдохнула Вирсавия. Она была так зла, что силой вырвала свой хвост из объятий Саломеи и сердито хлопнула им по полу. - Вы могли бы вовсе не приходить сюда, а сообщить мне о своем решении через троглодита, как этот бык! - Мы не хотели обидеть тебя, сестра, - змеи на голове Фирцы сердито зашипели. - Но и ты нас не обижай. Мы не целовали хвост ни тебе, ни твоей матери. Твой план плох — и мы тебе прямо об этом говорим. Был бы он хорош — тогда бы мы могли ему последовать. А коли каждого, кто думает головой, сравнивать с быком, так и сама коровой можешь оказаться! Тут уже у Вирсавии и Саломеи встали дыбом змеи. На этот раз оскорбление было прямым и даром что не публичным — иначе не миновать бы им клановой войны. - Давайте все успокоимся, - вмешалась Асенефа. - Тут незачем ссориться, да и вообще нечего обсуждать. Каждая распоряжается своими подданными. Кораблей у нас достаточно, припасов тоже — а значит и делить нечего. Совместной операции мы, судя по всему, не планируем — так разойдемся миром и все. - Постой, королева Асенефа! - Вирсавии пришлось повысить голос, чтобы остановить черноволосую медузу. Вкупе с официальным обращением это прозвучало так, будто она собирается вызвать другую королеву на поединок. Однако когда та обернулась, Вирсавия продолжила уже спокойней. - Ты сказала, что каждая будет распоряжаться своими подданными. С этим я не спорю. Однако тут полно подданных, которые не мои и не ваши — и я собираюсь воззвать к ним. - Хочешь возглавить разом три клана?! - две королевы возмутились чуть ли не хором. Несмотря на тягу медуз к доминированию, прямой захват чужого клана был большой редкостью — куда чаще королевы становились жертвами внутриклановой борьбы между сестрами. Внешние же соперницы предпочитали дождаться, пока королева погибнет в бою с кем-то еще, желательно — с эрафианцами, эльфами или другим общим врагом — так куда проще будет убедить ее подданных покориться новой владычице. Иногда они просили об этом сами — таким же образом получила власть и Вирсавия, имевшая мало шансов унаследовать трон своей матери и потому принявшая предложение осиротевшего вассального клана. Владыки-минотавры при любой возможности тоже вклинивались в этот процесс — о том, насколько часто это происходило, можно было судить по тому, что ныне почти половина кланов Нигона находилась под их властью, хоть некогда все до единого принадлежали медузам... Исходя из этого, все понимали, что кому-то из находящихся здесь королев следует как можно скорее взять под свое покровительство кланы Меровы и Сепфоры, пока этого не сделал Бладхуф... Возмутительно было лишь то, что первой о таком желании заявила Вирсавия, стоявшая ниже всех в королевской иерархии. Пусть сейчас два осиротевших клана выглядели, как жалкие кучки беженцев, где-то в Нигоне у них оставалось имущество — и, пусть и крохотные, но города — и каждый из них в отдельности был куда богаче, чем владения самой Вирсавии. Если бы она в самом деле присоединила оба этих клана к своему, то мигом поднялась бы чуть ли не до уровня Деборы. А учитывая, что подданные самой Деборы безусловно присоединились бы к ее походу, раз уж она отправлялась на помощь к их королеве — то потом, если бы и та погибла, Вирсавии было бы совсем не трудно объявить себе еще и владычицей клана Терранеус... О таких амбициях говорить вслух было не только неприлично, но и смертельно опасно. - Ну а зачем они тем, кто собрались убегать? - тем не менее, она неожиданно дерзко ответила на претензии соперниц. - Уверена, чем присоединяться к вашему позору, они предпочтут служить королеве, которая поведет их в бой. Асенефа и Фирца злобно зашипели — Вирсавия с лихвой отплатила им за обзывание ее коровой — а затем та из них, что была менее сдержанной, потеряла терпение. - Кем ты себя возомнила?! - опершись на кончик хвоста, она вознеслась едва не под самый потолок комнаты — Вирсавия в своей нынешней форме точно бы так не смогла. - До сих пор тебя не замечали лишь потому, что клан твой крохотный и ютится в такой дыре, куда и гарпию послать страшно! Да и твоего Арлаша вечно выбирали «хозяином лагеря», чтобы не злить большие кланы... Но если начнешь так себя вести, тебя быстро заметят — и поставят на место. Думаешь, Дебора будет рада видеть тебя? Как бы не так! Слабая королева — возможность для нее сделать свой клан еще сильнее. Она сразу же вызовет тебя на поединок и заберет всех твоих подданных, а тебя сделает распоследней служанкой и заставит целовать хвост всем своим дочерям! - Если повезет, - вставила Фирца. - А то ведь можешь и коллекцию статуй пополнить... - Как вы смеете? - Вирсавия не стала пытаться встать на дыбы, чтобы не опозориться, но довольно смело отвечала соперницам с пола. - Как вы смеете оскорблять меня, находясь у меня в гостях?! Что нам делать с королевой Деборой, мы сами решим и без вас! Я веду войско ей на помощь, как равная союзница, и целовать ей хвост не собираюсь... а коли она попробует — как знать, быть может это ей предстоит стать моей служанкой! - Ха-ха, - теперь, когда она в самом деле сказала это вслух, королевам это показалось уже не глупым, а просто смешным. Асенефа опустилась на пол и презрительно бросила: - Да у твоей Саломеи шансов будет больше, чем у тебя... - Дебора не какая-то пещерная королева, вроде нас, - подтвердила Фирца. - У ее клана нет владений дома лишь потому, что она создавала его почти с нуля — а так она ничем не уступает даже Адассе из Холодной Воды. Ты ей не ровня — нам даже вчетвером было страшно сидеть с ней за одним столом. - Зато у меня есть герой... - Вирсавия пыталась убедить уже скорее саму себя, чем их. - И лорд Дамакон меня защитит. - Ха! Дамакон! - презрительно отмахнулась Асенефа. Обычно отсылка к авторитету одного из Владык была бы весомым аргументом — даже Дебора не смогла бы творить, что ей вздумается, если бы интересы одного из них были затронуты — но только не в этом случае. - Коль уж лижешь хвост троглодиту, так хоть бы при королевах постыдилась рот открывать! - Лорд Дамакон — Владыка Нигона! - у Вирсавии вновь змеи встали дыбом. - Тебе бы лучше следить за языком, если не хочешь, чтобы тебе его отрезали! Асенефа и в самом деле позволила себе непростительную дерзость — а ее замечание о том, что Дамакон — троглодит, никак не умаляло ее вины. Владыка Шакти тоже был троглодитом, но это не мешало ему повелевать тремя десятками известных кланов и бессчетным множеством неизвестных — многие из которых, кстати, тоже управлялись королевами-медузами, которые все как одна трепетали перед своим вождем и разве что в самом деле не лобызали ему хвост — ведь одного кивка Подземного Владыки было достаточно, чтобы любая из них просто исчезла вместе со всеми своими дочерьми, а ее клан был отдан во владение кому-то более послушному... То была сила за пределами обычных способностей и магии, даруемая лишь властью над миллионами верных последователей. - Если он так силен, то почему не покажется перед нами? - Дамакона, однако же, королева-медуза совсем не боялась. Местность, откуда она была родом, находилась далеко от его владений, а за все время кампании они так и не познакомились — загадочный троглодит отчего-то упорно избегал встречи с Деборой и ее союзницами. - Ладно, нашего лорда ты не боишься, - для Вирсавии хула Асенефы на Дамакона была так же смешна, как для той — ее заявление, что она может одолеть Дебору. - А что насчет Деборы? Ты угрожала мне расправой, но к чему ей расправляться с той, кто привела ей на помощь огромную армию, если есть вы двое, которые предали ее и объединились с убийцей ее матери? - Мы не целовали хвост Деборе и не обязаны спешить ей на помощь во что бы то ни стало, - пожала плечами Асенефа, однако тон ее стал куда менее уверенным. - И Бладхуф не убивал королеву Йохаведу! - вставила Фирца, косвенно подтвердив, что напугана обвинениями в предательстве. - Ни он, ни его отец! История вражды кланов Бладхуф и Терранеус была кровавой и лишь более трагичной от того, что это был, в сущности, один и тот же клан... А началось все с того, что правительница клана Кастигар, королева Йохаведа, погибла в бою с эрафианскими рыцарями вместе с двумя своими старшими дочерьми. После этого на власть над ее кланом начал претендовать прославленный воин-минотавр Бладхуф — отец того, кто носил это имя теперь. Однако эта история отличалась от той, что случилась со многими другими кланами — в тот раз минотавры откусили кусок больший, чем могли проглотить... В Кастигаре было множество медуз, и хоть потеряв королеву и обеих принцесс, они немедленно принялись бороться за власть, им все-таки не удалось полностью истребить друг друга — как и пришедшим позже минотаврам. Дебора, бывшая одной из младших дочерей Йохаведы, воззвала к клану своей матери и увела наиболее консервативных троглодитов за собой, чтобы основать собственный клан. Король Бладхуф не потерпел повиновения и объявил мятежникам войну, приведшую в итоге к его собственной гибели. Королеве Деборе удалось отстоять свое право на трон, но чтобы вновь объединить расколотый клан, ее харизмы оказалось недостаточно... К тому моменту, как междоусобица наконец завершилась, между последователями Бладхуфа и Деборы было уже слишком много крови и ненависти — в конечном счете сын убитого короля-минотавра занял его место, возглавив новый клан Кровавого Копыта, а последние остатки Кастигара объединились под именем Безземельного клана. Впрочем, победа все же пошла Деборе на пользу — количество ее сторонников приумножилось, и в последующие годы мощь Безземельного клана лишь возрастала, так что в конце концов он стал куда многочисленней, чем клан Бладхуфа. Никто не знал почему, учитывая их общее прошлое, Дебора решила дать второй шанс бывшим подданным своей матери и сыну своего заклятого врага, согласившись приютить их в Терранеусе — не знали этого и ее союзницы-королевы. Потому-то версия Вирсавии о том, что сбежав вместе с Бладхуфом, они навлекут на себя гнев грозной владычицы, показалась им довольно убедительной. - Да кому это интересно? - Асенефа продолжала упорствовать, а вот Фирца выглядела уже не такой уверенной. Заметив это, царственная сестра сердито ткнула ее локтем под бок. - Мы уплывем, как и планировали, а Дебора, похоже, собралась остаться жить в Эрафии — ну так мы ее больше и не увидим. Правильно я говорю? Последняя реплика предназначалась засомневавшейся королеве, которая теперь тщетно пыталась найти взвешенное решение для той ситуации, в которую ее поставили две упрямицы. - Я тоже собираюсь уплыть... - наконец сказала она. - Но думаю, что мы задолжали королеве Деборе за ее гостеприимство. Так что я пошлю с тобой сотню своих подданных — а ты передай ей, что мы и впредь будем надеяться на дружеские отношения... Кроме того, когда воззовешь к кланам Сепфоры и Меровы, позволь и мне воззвать к тем из них, кто откажется за тобой идти — тебе-то они будут уже ни к чему, так хоть быку не достанутся. - Пф! Разумнее будет набить корабль рабами и дома продать их задорого, - фыркнула Асенефа и удалилась, так ни на что и не согласившись. - Поступайте, как знаете... - проворчала Вирсавия, которой оставалось лишь принять итоги переговоров. С паршивой овцы хоть шерсти клок — так, кажется, говорят люди? Королева Фирца была, конечно, намного трусливей и коварней Асенефы — ни капельки не веря в успех плана Вирсавии, она посылала сотню воинов на почти верную смерть, чтобы избежать для себя неприятных последствий в случае, если план этот каким-то образом сработает... - Ох, как я устала... - измученная королева повалилась прямо на руки своей служанке. Та, верная долгу, предложила госпоже две большие и мягкие «подушки», имевшиеся в ее распоряжении. - Ох, Саломея, почему же весь наш род — такие гадины? Иногда мне кажется, что даже с быком было бы проще договориться! - Вы не гадина, госпожа... и себя я гадиной не считаю, - возразила служанка и помимо уже предоставленных «услуг» принялась массировать своей королеве плечи — весьма неумело, следует сказать. Порой Вирсавия замечала, что несмотря на всю свою старательность, Саломея не умеет многих вещей, что были хорошо знакомы всем служанкам — и даже ей самой, еще с тех времен, когда она была служанкой при своей матери... У Саломеи же, очевидно, такого опыта не было — что могло означать одно из двух: либо она росла в клане, находящемся под властью минотавров, где не было королевы, которой она могла бы прислуживать, или же с раннего детства была принцессой-наследницей клана, избавленной от таких обязанностей. И Вирсавия все больше склонялась ко второму варианту. - Раз не гадина, то отвечай мне честно: из какого ты клана? - вопросила королева. Много раз она уже пыталась, но так и не получила ответа на этот вопрос. - Госпожа... - Саломея и в этот раз продолжала упорствовать. - Если я плохо служу вам или просто не нравлюсь, то убейте меня — я не буду сопротивляться. Но не требуйте от меня ответа, который погубит и меня, и вас! - Кстати, завязывай со своей привычкой целовать мне хвост без разрешения! - волосы-змеи Вирсавии сердито зашипели, а затем одна из них вцепилась зубами в шею одной из змей служанки. Человеческие женщины могли таскать друг друга за волосы, медузам же был доступен куда более жестокий метод воздействия... Саломея закусила губу. Через какое-то время яд должен был подействовать, и на смену боли пришли бы упадок сил и сонливость. Порой королевы могли заходить слишком далеко, и тогда для провинившейся подданной это грозило обернуться потерей части «волос». Но в любом случае та могла лишь покорно принять свою судьбу. - Та шалава ведь пыталась вас ударить... - все же попробовала оправдаться Саломея. - Кто такая «шалава»? - королева удивилась и ослабила хватку. Укушенная змея выскользнула из зубов своей мучительницы и обессиленно повисла... - А, ну это человеческое слово, которое означает «женщина, которая позволяет трогать себя всем подряд». - Ну вот, еще и человеческие ругательства, - справедливо возмутилась Вирсавия. - Да еще и по отношению к королеве... Ты, верно, бессмертной себя считаешь? Хоть Саломея и пыталась строить из себя послушную девочку, в глубине души она была возмущена... В ее глазах все три королевы вели себя сегодня, как капризные девчонки, и превратили военный совет в балаган, еще и с потасовкой. И вот, она буквально собой прикрыла эту слабачку, которая даже удар не смогла бы достойно принять, не говоря о том, чтобы ответить — и ради спасения ее репутации опустилась до того, чтобы лизать ей хвост на глазах у других — а теперь та ей еще и выговаривает! - Если вам не понравилось, что я делаю, почему просто не ударили меня по губам?! - спросила она с куда большим раздражением, чем ей позволялось высказать, учитывая ее положение. В общем-то, такое наказание тоже не было редкостью — и сама Саломея, будучи королевой, разбивала губы служанок в кровь своим натренированным хвостом. Теперь Вирсавия имела право поступить так с ней — другой вопрос, смогла бы она ее за это простить... И королева заметила эти угрожающие нотки в ее голосе. «Потому что я тебя боюсь», - таким мог бы быть ответ, реши она быть до конца честной — но для нее признаться в таком глупом и противоестественном страхе было бы еще унизительней, чем для Саломеи — находиться под игом владычицы, что была слабее нее. - Даже ты считаешь, что я слишком мягкая... - вздохнула она, закрывая глаза рукой. - Никудышная из меня королева, да? - Быть доброй — не недостаток, - в итоге служанке пришлось вступиться за репутацию госпожи перед ней самой. Если бы она промолчала, признав, что ее королева слаба, то тем унизила бы саму себя — рабыню этой слабачки. - Вы — наша владычица, и вольны поступать так, как пожелаете. Обвинять королеву в мягкости так же глупо, как и в жестокости. Королева — это королева, она ни перед кем не отвечает. - Это не так, - возразила Вирсавия. - Если из-за моих ошибок мой клан будет истреблен, тут уж всем станет ясно, что я была никудышной правительницей, и я останусь в памяти как неудачница... Значит королева все-таки несет ответственность — ну, перед историей, что ли. - Когда вы мертвы — вы мертвы, и вам уже все равно, что о вас вспоминают, - пожала плечами служанка, из-за чего ее груди подпрыгнули вместе с покоящейся на них царственной главой. - Тихо сиди, - недовольно бросила госпожа, на всякий случай оплетя свою подушку хвостом, чтобы в случае чего не грохнутся на пол вместе с ней — все-таки, она впрыснула ей достаточно много яда, и если бы Саломея потеряла сознание, в этом не было бы ничего удивительного. - Как минимум, вы куда лучше, чем те две трусихи, - могучая служанка, однако, не собиралась никуда падать и продолжила прерванный разговор, позволив себе очередное дерзкое высказывание в адрес королев-соперниц. - Это просто возмутительно! Они даже служанками вашими быть недостойны — стоило бы отлупить их и выставить на щиты! Вирсавия тихо вздохнула. Вопреки мнению Саломеи о ней, она не была слабачкой — просто привыкла осторожно оценивать свои возможности. В победе один на один над Фирцей или Асенефой она была не до конца уверена, не говоря уже о том, чтобы драться сразу с обеими — хотя Саломея имела некоторое право так говорить, ведь она на ее месте могла бы запросто привести свою угрозу в исполнение... И вновь королева почувствовала себя ущербной по сравнению с собственной служанкой. - Заткнись и не обсуждай королев, - раздраженно бросила она. - Твое дело — хвост целовать! - О, так вы позволяете, госпожа? - Саломея привычно принялась щекотать конец хозяйки своим длинным шершавым языком. Но даже когда она исполняла этот унизительный ритуал, Вирсавия не чувствовала никакого превосходства над ней... - Ладно, отдохнули... Пойдем, нужно обратиться к кланам. - Не надо так рано, госпожа, - служанка, напротив, как будто хотела, чтобы ее «наказание» продолжалось подольше. - Заставьте их ждать. - Зачем мне... - начала Вирсавия и осеклась. Конечно, под «ними» Саломея подразумевала не троглодитов, а двух других королев — Вирсавия символически поставила их на место, объявив, что воззовет к осиротевшим кланам первой, а они, приняв эти условия, уже не могли сделать это, пока не сделает она. Заставив их ждать дольше, она могла усугубить это оскорбление... Как и ожидалось, «идеальная» служанка не только была наделена королевским телом, но и в тонкостях политики разбиралась. - Я не стану так делать. Они, все-таки, старшие королевы — есть предел, до которого они могут терпеть мою дерзость. - Вы станете старше них, как только присоедините к нашему клану те два, госпожа, - с этими словами Саломея даже не поцеловала, а прямо-таки засосала кончик ее хвоста. - Королева, которой ты служила до меня — ей нравилось то, что ты вытворяешь? - Вирсавия начала подозревать, что испорченность ее служанки — результат целенаправленного воспитания. - О, да, - коротко усмехнувшись, подтвердила Саломея. В ее голосе зазвучала ностальгия — вероятно, та, кого она вспоминала, приходилась ей матерью или, как минимум, старшей сестрой. - Ей хотелось, чтобы ее хвост лизали постоянно — служанки, пленные королевы других кланов, даже родные дочери-принцессы... Я рада, что вы не она, госпожа — иначе бы мне одной пришлось нелегко. - И ты ждешь от меня того же? - хмыкнула Вирсавия. Ее служанка нечасто проявляла эмоции, помимо гнева, и она была рада, что смогла хоть немного ее разговорить. - Чтобы я силой подчиняла всех, кто мне перечит, а потом делала из них пример для остальных? - У вас хорошая армия и хороший герой, госпожа. Как минимум, вы не должны терпеть неуважение от тех, у кого даже этого нет... Вы же умеете повелевать — при нашей встрече вы немедля потребовали от меня покорности, - на самом деле Саломее было просто-напросто обидно — если она, бывшая королева, должна лизать хвост правительнице захолустного клана, что почему другие, которые во всем хуже нее, должны избежать этой участи? И Вирсавия, кажется, поняла ее намек. - Ладно уж... Тех двоих я по доброте душевной отпустила, но следующую, кто посмеет мне дерзить, можешь скрутить и бросить к моему хвосту, - милостиво «разрешила» она. Было любопытно взглянуть, в самом деле Саломея, несмотря на разницу в статусе, сможет подчинить королеву одной лишь грубой силой — хотя в глубине души Вирсавия боялась, что однажды узнает ответ на собственной шкуре... На всякий случай она погладила служанку по укушенной змее. - Яда не слишком много? Сможешь идти? - Вы вольны наказывать ваших служанок, как пожелаете, - смиренно отвечала Саломея. - Я продолжу следовать за вами. - Надень что-нибудь, - королева кивнула в сторону оставшегося от предыдущего владельца дома шкафа, теперь вмещавшего ее гардероб. - Не стоит, госпожа... - Надень, - отрезала Вирсавия. - Твои сиськи... заставляют меня выглядеть глупо. - Ну тогда я перевяжу их бинтами. - Нет. Я сама перевяжу — хочу убедиться, что ты будешь достаточно скромной. - А вот это что-то новенькое, госпожа, - хмыкнула Саломея, потешаясь над ее ревностью. Тем не менее она послушно подняла руки над головой и позволила себя перебинтовать. - В моем клане так не наказывали. - Заткнись! Разве тебя не учили, что неприлично быть красивей твоих королевы и принцессы? - проворчала Вирсавия, затягивая бинты потуже. - Вот была бы я тиранкой, могла бы и отрезать тебе чего-нибудь за такие фокусы! Когда с «ускромнением» не в меру выдающейся служанки было покончено, две медузы выползли во двор. - Госпожа... - навстречу королеве уже спешил Арлаш. Вирсавия успела заметить гарпию, скрывшуюся сразу после ее появления — судя по белоснежным волосам, Никотою... Попытки гарпий-любовниц скрывать свое существование от королевы были достаточно успешны, так что она ни разу не видела одну из них вблизи, но в остальном, конечно же, знала о них все. - Отвратительно... - у нее за спиной Саломея сердито зашипела. Тут уж Вирсавия не сдержалась и шлепнула ее кончиком хвоста прямо по губам. - Когда от тебя клану будет столько же пользы, сколько от Арлаша — тогда и будешь высказывать свое мнение, поняла? - Да, госпожа... - пролепетала служанка, изумленная. Ее королева спокойно терпела насмешки и неподобающее поведение по отношению к себе, но сразу же возмутилась, когда речь зашла о репутации Арлаша. Конечно, герои на дороге не валяются и их нужно ценить, но чтоб настолько... Вирсавия открылась Саломее с неожиданной стороны. Не сказать, чтобы это ее огорчило. Скромность госпожи была почти оскорбительной — так что любой акт тирании с ее стороны становился поводом для гордости. - Простите меня. - Арлаш, - обратилась королева к подошедшему троглодиту, который наверняка слышал их разговор, но не подал виду — это, кстати, было совершенно обычным делом. Вполне возможно, что некоторые из гвардейцев могли подслушать даже переговоры медуз-королев, проходившие внутри здания, пока они сами оставались снаружи — но ни один из них никогда бы не признался, что знает что-то, чего ему знать не полагается. - Передай кланам Меровы и Сепфоры, что я собираюсь к ним обратиться. - Все уже собраны и ждут вас, госпожа, - доложил герой. - Не стоило так над ними издеваться... - покачала головой Вирсавия. - Они же пока еще не мои подданные. - Они выражают вам почет в ответ на ваше гостеприимство, - возразил троглодит. - Если вы показались бы хотя бы к вечеру, никто бы не посмел возмущаться. «Ну вот, теперь и он учит меня, как быть правильной королевой», - в очередной раз она обнаружила, что ее подданные ждут от нее куда более тиранического правления, чем она способна им дать. - Скажи мне, как там твои гарпии? - чтобы как-то уязвить Арлаша в ответ, она выделила голосом слово «твои». - Они готовы присоединиться к нашему походу? - Не все, госпожа, - гарпии были не слишком-то надежными союзницами даже по отношению друг к другу — у них не было никакого единого командования или авторитетов, за исключением общей королевы, на и та была скорее символом, чем правителем. Если операция сулила богатую добычу — как это было с нападением на Мирхем — крылатые воительницы охотно присоединялись к армии. И в захваченном Плинте они хозяйничали с большим удовольствием, держа население в страхе и повиновении — но едва начинало пахнуть жареным, как банды гарпий становились вдруг в несколько раз меньше... И этот случай не был исключением — хотя Арлаш, конечно, пытался повлиять на горе-союзниц через своих подруг. - Стая Окипеты последует за нами, а насчет остальных пока не ясно. - Ну хотя бы штук пятьдесят наберем? - недовольно вопросила Вирсавия. Гарпий она любила не больше, чем ее соотечественницы, хоть в силу своей скромности и дипломатичности на многое готова была закрыть глаза. Однако по ее мнению, раз уж поганые птицы смеют пользоваться ее героем, то по гроб жизни обязаны ей за ее доброту — которой та же Саломея на ее месте не проявила бы. - Не знаю, госпожа, - честно отвечал Арлаш. - Если выступим завтра утром, то наверное — но каждый день промедления стоит нам еще десятка гарпий. - Ну, раз так, то выступим сегодня вечером. - Постараемся, - герой, который должен был сам заниматься снятием лагеря и организацией похода, отнесся к этому заявлению с сомнением — все-таки, в этот раз им предстояло взять с собой самок. Троглодитские женщины, при всей своей послушности и дисциплинированности, замедляли армию не хуже, чем тяжелая техника. Дальше они шли в молчании. А между тем день стоял довольно знойный для пятого месяца — и, когда на глаза ей попался колодец, Вирсавия поняла, что хочет пить... К сожалению, как она сразу же вспомнила, из этого колодца набрать воды бы не получилось — ибо вел он в городскую тюрьму. Главный вход в нее располагался неподалеку, в старом каменном здании — вероятно, некогда оно находилось вне Плинта, но по мере роста города оказалось им поглощено. Начальник тюрьмы был Вирсавии знаком — после захвата города он, как и некоторые другие чиновники, заявил о желании служить нигонцам, благодаря чему сохранил свой пост... Ну а кроме начальника в тюрьме никто не работал. В этом состояла ее самая зловещая особенность — совершить побег было невозможно даже при полном отсутствии охраны. Точнее, сбежать было можно, но только один раз — повторное заключение всегда было окончательным... Благодаря волшебной тюрьме в Плинте издавна не было смертной казни — преступников просто сажали, и это считалось участью худшей, чем смерть — ведь даже королевское помилование не могло открыть узникам путь на свободу. Колодец же, мимо которого проходили королева-медуза и ее спутники, предназначался для сбрасывания заключенным еды и одежды. Вирсавии ранее докладывали обо всем этом, да и колодец она видела, но тогда не придала значения — но теперь, подумав об этом, поняла, что что-то не так... Пусть даже сбежать из страшной тюрьмы можно было лишь однажды, разве не стоило для приличия закрыть выход из нее хотя бы решеткой? А вдруг туда свалится ночью какой-нибудь пьяница или заигравшийся ребенок — и как его потом доставать? Тем не менее колодец был открыт, и в его зияющее жерло свободно прошла бы целая мантикора... у столь вопиющего пренебрежения техникой безопасности должна была быть разумная причина. - Саломея, принеси мне воды, - озадаченная королева решила первым делом утолить свою изначальную потребность — а заодно отослать прочь досадую помеху своему авантюризму. Той предстояло доползти до настоящего колодца, находившегося на соседней улице. - Сию минуту, госпожа! - златовласая медуза помалкивала, боясь, что королева все еще зла на нее из-за неуместного комментария об Арлаше, и едва получив приказ, радостно помчалась его выполнять. - Арлаш, можешь отвести меня в тюрьму? - между тем обратилась Вирсавия к герою-троглодиту. - Госпожа, в то место можно войти лишь один раз, - на всякий случай напомнил тот. - Вы точно решили? - Ну, навряд ли мы еще вернемся в этот город, - пожала плечами королева. - Я хочу с ней поговорить. А ты постоишь снаружи. - Как угодно, госпожа, - упомянутой «ею» была ведьма, обитавшая в плинтской тюрьме с момента ее постройки, а возможно даже и раньше — та, чьи силы и наделяли это место такими опасными и одновременно полезными свойствами. Ссорится с ней не решались ни старые власти, ни нынешние — а теперь еще и Вирсавия собиралась оказать человеческой старухе честь, встретившись с ней наедине, словно с равной себе королевой... Арлаш был недоволен таким решением и собирался, конечно же, внимательно слушать — и ворваться внутрь, если госпоже будет угрожать опасность. С другой стороны, сама Вирсавия отлично знала о его намерениях. Королева была сердцем клана, без которого тот не мог существовать — и даже ее собственные приказы имели значение лишь до тех пор, пока она была в безопасности. В малых кланах, где было недостаточно телохранительниц-медуз, гвардейцы-троглодиты дерзали порой даже прикасаться к своей владычице, если приходилось прикрыть ее в бою — хоть и знали, что за это их ждет смерть. - Не беспокойся. Я постараюсь быть вежливой. - Бладхуф тоже ходил к ведьме и угрожал ей топором, но так ничего и не добился. Я не слышал ни об одном герое, который смог бы усмирить ведьму в ее логове... Если она откажется — уходите, - напоследок проинструктировал свою госпожу Арлаш. - Хорошо, - Вирсавия кивнула, как послушная девочка. - А ты — не делай ничего самоубийственного. Наш клан уже не в таком бедственном положении, как раньше. «От моей смерти он лишь выиграет», - могла бы добавить она, но не стала, зная, что троглодит ни за что не согласится с таким заявлением. Она сползла вниз по лестнице и вступила под своды заколдованного подземелья — не без внутреннего содрогания... Ведьмы были могущественными существами, если и не превосходящими героев, то по крайней мере способными на своей территории отбиться от лучших из них. Про ту же, что обитала здесь, говорили, что она очень древняя и очень злобная — такому чудищу расправиться с королевой-медузой было бы не труднее, чем с человеческой девушкой. Вирсавии, впрочем, было чуть легче решиться на такую встречу, чем многим ее соотечественницам — из-за своего скромного положения среди прочих владычиц она не приобрела опасной привычки смотреть на всех вокруг свысока, а тщательно дозировала свое презрение, направляя его лишь на тех, кого в самом деле превосходила. Легендарная тюрьма на первый взгляд не слишком отличалась от обычной — длинный коридор с тянущимися вдоль обеих стен решетками камер. Вот только как-то больно тихо здесь было... После захвата города нигонцы бросили в тюрьму многих влиятельных людей, отказавшихся с ними сотрудничать — вдобавок к тем, что уже сидели здесь при старом режиме, и кого при всем желании не получилось бы выпустить. Впрочем, потом, когда началась чума, провинившихся жителей стали просто запирать вместе с больными и о тюрьме почти позабыли — но даже так здесь все еще должно было оставаться немало узников. Им продолжали сбрасывать через колодец пищу даже во время голода — не из человеколюбия, конечно же, а потому что жители предупреждали о страшных карах, которые могут обрушиться на город, если ведьму не кормить... Так почему же теперь все камеры были пусты? - Кто здесь? - Вирсавия со все большей осторожностью продвигалась вперед, когда ее вдруг окликнули грубым хриплым голосом. Вздрогнув, она обернулась и увидела в камере справа от себя человеческую фигуру... а затем вдруг «нашла» и всех пропавших заключенных. Ведьма — уродливая морщинистая старуха, горбатая, но притом довольно высокая, стояла, держа в руках полуобглоданную кость, а позади нее возвышалась груда из большого количества костей, обглоданных уже полностью... При виде этого зрелища Вирсавия инстинктивно отпрянула, но в тот же миг и ведьма накрыла глаза рукой — вероятно, опасаясь смертоносного взгляда медузы. - А... так ты не узница. Я-то думала, пополнение прислали... - Я оторвала вас от обеда? - она изо всех сил постаралась быть вежливой. То, что ведьма боялась посмотреть ей в глаза, несомненно, придавало уверенности, но существовало немало способов убить медузу и без этого — особенно в замкнутом пространстве. Ведьма же, если верить слухам, была бессмертна — и сейчас, глядя на нее, слухам приходилось поверить — ее отвратительный облик красноречиво свидетельствовал о том, что она во много раз пережила время, отпущенное ее роду, и не должна была существовать, не будь ее существование обеспечено действием непреодолимой силы. - Ко мне так редко приходят гости, - в ответ на ее вопрос людоедка хрипло рассмеялась. - Еда может и подождать... - в подтверждение своих слов она бросила недоеденный «обед» на пол. - Заходи и посиди со мной, если не боишься. Вирсавия отворила решетку — камеры в этой тюрьме, очевидно, не запирались, что и позволило ведьме добраться до остальных узников — и заползла внутрь. Само собой, она боялась — еще как! — но открыто признаться в этом ей не позволяла королевская гордость... Ведьма уселась на скамейку возле стены, а медуза, свернув хвост, села напротив. - Я слышу, как стучит твое сердце... - усмехнулась старуха, протягивая к гостье сухую руку с длинными острыми ногтями, больше походившими на звериные когти. Королева-медуза, несмотря на страх, не сдвинулась с места, зная, что ей не пристало избегать чужих прикосновений — другие должны были бояться коснуться ее священного тела, если им дорога жизнь... Но ведьма остановилась сама — буквально в полудюйме от царственной груди. - Если дотронусь, твои троглодиты ведь должны будут убить меня? Давай не будем ставить их в это неудобное положение, - произнеся это, она вновь расхохоталась. - Вам сбрасывают недостаточно еды? - осторожно спросила Вирсавия. Людоедство вызывало у нее отвращение даже несмотря на то, что ни поедающая, ни поедаемые не принадлежали к ее виду... Она слышала, что в диких глубинных кланах троглодиты порой пожирают друг друга, но была уверена, что ни одна медуза уж точно не опустилась бы до того, чтобы съесть свою соотечественницу. - Или она плохого качества? Я прикажу, чтобы это исправили. - Да нет, еда нормальная... - отозвалась ведьма. - Местные меня так боятся, что скорее сами с голоду помрут, чем меня без обеда оставят. - Тогда зачем... - А, этих... - с омерзительной усмешкой людоедка кивнула в сторону горы костей, - Громко храпели и мешали мне спать. Мужики, к тому же... Сажали бы сюда девок, может мы и нашли бы общие темы для разговора. - Может, вам еще что-то нужно? - Вирсавия все больше убеждалась, что ведьму надо как-то задобрить, если она хочет уйти отсюда живой, да еще и достичь цели своего визита. - Одежда? На старухе были лишь старая многократно штопаная юбка, да разорванная рубашка — из-за горба последнюю было невозможно нормально носить, и ведьма разорвала ее надвое, надев одну половину в качестве чего-то вроде портупеи, а вторую оставив просто свисать с пояса... Тем не менее в ответ на предложение медузы она презрительно фыркнула. - Не надо пытаться меня подкупить... И бояться тоже не надо — в первый визит я тебя не трону. Вернешься еще раз — тогда уже пеняй на себя. - А как же они все? - медуза кивнула на останки ведьминых жертв, но затем, поняв, что та смотрит лишь на ее хвост, указала направление им. - Все пытаются сбежать, - безразлично отвечала старуха. - Одни лезут вверх по колодцу и срываются, другие пытаются прорваться через ворота и их сбрасывают обратно — тогда-то я их и ем. - Чтобы выжить, достаточно было просто спокойно сидеть на месте? - недоверчиво переспросила Вирсавия. Неужели среди всех заключенных не нашлось ни одного не идиота? - Страшно... - ведьма зловеще ухмыльнулась. - Сидеть с ведьмой, которая пожирает людей... Они предпочитают крошечный шанс на спасение моему обществу — думаю, после такого я имею полное право их убить. После этого заявления воцарилось долгое молчание — Вирсавия прикидывала, стоит ли ей прямо объявить о своих намерениях или лучше зайти издалека. Не похоже, что ведьма проявляла хоть какое-то сочувствие к своим соотечественникам — но и ее отношение к нигонцам навряд ли было лучше... - Я — Элис, Ведьма Лидерства, - так и не дождавшись вопроса от медузы, старуха сама продолжила разговор. - Я не знаю, стоит ли мне представляться... - осторожно отвечала королева. - Аааа... боишься, что если узнаю твое имя, то заколдую и заставлю исполнять свои хотелки? Наивная... сколько лет-то тебе? - Тридцать восемь... - О. Взрослая баба уже, а все равно глупая... Во-первых, я знаю твое имя с того момента, как ты вошла в мое логово, Вирсавия. А во-вторых, ты и без этого сделаешь все, что я скажу. Она вдруг подняла голову и посмотрела медузе прямо в глаза. Той достаточно было лишь пожелать — и она обратила бы ведьму в камень... Но отчего-то Вирсавия вдруг позабыла, как это делается — а заодно она забыла, как двигаться, говорить и дышать. Парализованная ужасом, медуза могла лишь не моргая смотреть в узкие зеленые глаза с хищными зрачками-бусинками... - Ты думаешь, мне нравится здесь сидеть? - вопросила ведьма. - Третью сотню лет разменяла, спина болит, зубов не осталось, спать толком не могу... Да я рада бы была, если бы пришел кто-то вроде тебя и превратил в камень! Но у тебя, похоже, духу на это не хватит. Вот, дожили — трусливая медуза... Сердито сплюнув, она с кряхтением поднялась на ноги и принялась рыться в груде костей. Лишь после этого Вирсавия вновь смогла дышать — и сразу же принялась осторожно пятиться к решетке... - Говори, зачем пришла, - потребовала старуха. Королева понемногу восстанавливала самообладание, но заговорить пока не решалась, боясь, что ее голос предательски дрогнет. Не хватало еще разрыдаться от страха перед человеческой бабой! - Учиться тебе у меня нечему, - прямо объявила Элис, так и не получив ответа. - Да и не похоже, чтобы у тебя были проблемы с лидерством... - Но вы ведь все равно никого не учите? - уточнила медуза, постаравшись вложить в свой голос побольше недовольства и скрыть им страх. - Не учу, - подтвердила старуха. - Но тебя не смогла бы, даже если бы захотела — ты уже все знаешь. Ученицей моей не желаешь стать? Сможешь жить тут хоть тыщу лет, и вся королевская рать тебя отсюда не выкурит... - Если хотите, я прикажу бросить сюда десяток человеческих девушек, - быстро предложила Вирсавия. - Сможете выбрать себе ученицу, какую захотите. - Снова пытаешься меня подкупить? - фыркнула ведьма. - Политика видно за версту... Что ж, ты права. Я хочу обучить себе преемницу и спокойно помереть, наконец. Но я не так уж много могу для тебя сделать... Давай так — если первое, о чем ты попросишь, будет в моих силах, я это сделаю. Если нет — ты пришлешь мне сюда сто девушек, и чтобы все они были не старше четырнадцати. Тогда это будет не подкуп, а игра, - она вновь повернулась к медузе лицом, держа в руках лишенную плоти и высушенную человеческую руку. - А это-то зачем?! - Ты не можешь ко мне прикасаться, поэтому вместо моей руки пожмешь эту, - объяснила старуха. - Нарушать сделку со мной, как ты понимаешь, не стоит... Ну что, ты согласна? - Да, - решительно ответила королева, сжимая протянутую костяную ладонь. - Ну тогда говори свою просьбу. - Я заметила, что на этом колодце нет решетки, - пришло время Вирсавии проверить свою теорию. Отверстие колодца выходило прямиком в тюремный коридор, и внутри, как и снаружи, не было никаких препятствий, что помешали бы им воспользоваться — любой человек, имеющий достаточно длинную веревку, мог бы без труда проникнуть в тюрьму через него, а при некоторой ловкости и везении — даже выбраться обратно. - Означает ли это, что к логову ведьмы всегда должен быть свободный проход? - Ты хочешь получить от меня ответ на этот вопрос? - Нет! - быстро поправилась королева. Она совершила ошибку, построив фразу как вопрос — к счастью, ведьма не воспользовалась этим. Тщательно подбирая слова, Вирсавия заново сформулировала свою просьбу. - Я хочу знать, как мне пройти к логову той ведьмы, что живет в Мирхеме. Повисла тишина. Сперва медуза подумала, что старуха обдумывает ее вопрос, а затем — что у той нет ответа, вот она и молчит. Но ведьма, как оказалось, просто выдерживала драматическую паузу. Затем она рассмеялась. - Хо-хо-хо... - впервые за время их беседы Элис казалась довольной. - Ты либо очень умная, либо очень везучая девочка... Действительно, навязанный пакт, которому мы все подчиняемся, обязывает нас принимать путников. А раз есть путник, то должен быть и путь... И, как глава ковена, я обязана исполнить твою просьбу и указать путь к моей сестре. Ты угадала, молодец. Но у этой сделки будет обратная сторона... - Какая «обратная сторона»? - возмутилась Вирсавия. - Вы не предупреждали! - Я предупреждаю тебя сейчас, пока ты все еще можешь отказаться... Видишь ли, имена имеют силу. Даже те, кто ничего не смыслят в магии, как ты, знают об этом — не надо говорить свое имя всем подряд. Но есть и другие, которым их имена дают власть над теми, кто их произнесет. Та, о ком ты спрашиваешь, как раз из таких... Спрашивая дорогу к ней, ты заключаешь пакт — и уже не сможешь просто пройти мимо. Ты будешь обязана ее посетить. Под страхом смерти, ты поняла? - Ну она же не может быть еще... настолько страшна? - Еще страшнее меня, имеешь в виду? - рассмеялась ведьма. - Может. Честно говоря, тебе стоило бы отказаться — будь мне сорок лет, как тебе, я бы отказалась. - Пойти к ней должна буду только я? - уточнила медуза. - Тем, кто пройдет в город тем же путем, это делать необязательно? - Подданным нередко приходится расплачиваться за глупость своих владык... Но не в этом случае. За твои слова ответишь только ты. Итак, ты хочешь встретиться с ней? - Да, - ответила Вирсавия. Арлаш, как и было велено, дожидался свою госпожу на вершине лестницы. Несмотря на всю остроту троглодитского слуха, он так и не смог расслышать, о чем говорили внизу, однако громких криков до него не доносилось, из чего он заключил, что королева в порядке. И вот она наконец появилась... - Арлаш, собери в городе сотню человеческих девушек не старше четырнадцати лет и отправь их в темницу к ведьме. - Все хорошо, госпожа? - он не мог увидеть, как она бледна, но зато сумел услышать, как она дрожит. - Это очень щедрое жертвоприношение. - Всего лишь благодарность... Я узнала, как нам прорваться в Мирхем без боя. - Сделки с ведьмами страшные... - сочувственно покивал троглодит. - Мне одна обещала, что я смогу читать мысли людей и видеть их глазами. Но цена была слишком большая, и я отказался. Вирсавия промолчала. Ей и самой единственного за сорок лет жизни визита к ведьме хватило, чтобы расхотеть встречаться с ними еще на столько же — но, к сожалению, сделать это придется, и гораздо раньше... но была ли это слишком большая цена за спасение целого клана или даже трех? Любая королева на ее месте поступила бы так же — хоть Фирца, хоть Асенефа. Каждая из них стремилась обеспечить в первую очередь выживание своего клана, а во вторую — его процветание, и шла к этим целям тем путем, который считала наилучшим... Что до Вирсавии, то для нее выбор был очевиден. Быть может, тем двоим было куда возвращаться, но ей — нет. В Нигоне у ее клана осталась лишь крошечная деревня с сотней жителей и без самок. Если бы она отступила сейчас, то не получила бы ничего. Но если, продолжив войну, она сможет привлечь на свою сторону остатки разгромленных кланов и заручиться поддержкой Деборы, то оставит своей дочери куда больше, чем получила когда-то сама... В точности, как она и сказала Саломее, Вирсавия верила, что потомки будут судить о ней по ее наследию. - Госпожа! - упомянутая служанка дожидалась ее на улице с двумя полными ведрами воды и чуть ли не со слезами на глазах. - Зачем вы пошли туда сама?! Можно же было меня послать! - Вы могли отправить и меня, госпожа, - немедля вставил Арлаш, ранее не упомянувший о такой возможности лишь из-за отсутствия привычки спорить с приказами. Но, похоже, под влиянием Саломеи эта привычка вот-вот должна была у него развиться... - И что, у кого-то из вас имеются выдающиеся дипломатические способности, чтобы вести переговоры с ведьмой? - Вирсавия попыталась призвать потерявших страх подчиненных к порядку. Уж что-что, а блефовать она умела — гордо задрала нос и посмотрела на них, как на парочку капризных детей. - Между прочим, она сказала, что ей нечему меня учить — а тупого быка Бладхуфа просто выставила вон! - Простите, госпожа... - Саломея, хоть и была раздражена, взяла себя в руки и извинилась — все равно изменить-то уже ничего было нельзя — Арлаш же пошел еще дальше и поклонился своей владычице до земли: - Великая королева... - Вы оба — сокровище нашего клана, - уже мягче сказала владычица. - Тебе предстоит родить множество сильных дочерей, а ты, Арлаш, прославишь нас своими подвигами. Поэтому берегите себя и не вздумайте угодить под какое-нибудь глупое проклятие! К ведьмам даже близко не подходите — я вам запрещаю, ясно? - А как же вы, госпожа? Вас мы должны беречь в первую очередь... - нахалка-Саломея все еще хотела спорить. Роль служанки ей совершенно точно не подходила, и даже самые строгие телохранительницы не смели так разговаривать со своими королевами — это уже надзирательница какая-то получалось! - А я — королева, и мне никто не указ, - фыркнула Вирсавия. - Ты сама говорила. Хочу — запрещаю, хочу — сама нарушаю свой запрет. Разве не так? - Так... - вздохнула служанка. Пока владычица поражалась ее дерзости, сама она думала, что с такой госпожой может однажды взять и поседеть по примеру человеческих женщин... - Неси мне карту. - Госпожа? - в руках Саломеи все еще были два ведра с водой, и она недоумевала, должна ли в качестве наказания отправиться вместе с ними за картой и принести ее в зубах. Многие известные ей королевы, включая и ее саму, могли бы отдать такой приказ — и в глубине души она даже хотела, чтобы Вирсавия ее наказала — потому что это показало бы, что та не безнадежна в качестве владычицы... - Ведра поставь и ползи за картой, - вместо того, чтобы отвесить ей подзатыльник, добрая королева терпеливо разъяснила. - Мы с Арлашем пойдем к троглодитам, а потом я объясню наш план... У южной стены Мирхема, возле самой восточной ее башни, был обрыв, с которого постоянно сходили оползни. По земляной куче можно было без труда перейти на другую сторону, и как ни старались строители, устранить проблему не получалось. Впрочем, старые власти города это не особо беспокоило — они вообще не предполагали, что на них когда-нибудь кто-нибудь нападет — и на все махнули рукой. А вот новый командующий, когда узнал об этой «особенности» местных укреплений, едва в обморок не упал. Разумеется, он приказал ополченцам расчистить и укрепить склон... но все старания были тщетны — каждую ночь, ровно в полночь, с горы сползала новая волна земли и обращала вспять все дневные достижения рабочих. Стали поговаривать, что во всем замешана нечистая сила, хоть с городской ведьмой, жилище которой находилось довольно далеко от места обвала, это явление так никто и не связал. Защитники города могли, конечно, выстроить еще одну стену под прямым углом к первой, только непонятно, где именно — чем ближе она была бы к опасному склону, тем выше был шанс, что ее погребет под очередным оползнем, а чем дальше — тем длиннее ее пришлось бы делать. У мирхемцев, в любой день ожидавших вражеского нападения, просто не было времени на долгую стройку, а незавершенные или наспех выстроенные укрепления могли оказаться хуже, чем их отсутствие, потому что привлекли бы лишнее внимание к проблемному участку. Вдобавок ко всему, строительные работы подрывали боевой дух и без того не слишком довольных ополченцев... В конечном счете, командующий предпочел сокрытие проблемы ее ликвидации — благо сама география перевала немало способствовала этому. Дорога из Плинта подходила к городским воротам с юго-запада, а ненадежный склон находился к востоку от них, там, где стена встречалась с Еловым хребтом, пики которого казались неприступней самой крепости. Ни одна армия не могла появиться с этого направления, а тем, кто подходил со стороны дороги, пришлось бы сперва пройти мимо четырех башен — словом, вдоль одной только южной стены можно было найти как минимум девять более подходящих направлений для атаки. И в самом деле — за все четыре штурма Мирхема крайняя башня так ни разу и не подверглась нападению, а враги, судя по всему, даже не догадывались о существующей в этом месте уязвимости. Так было до сих пор... Королеве Вирсавии расположение оползня подсказала Элис — именно он и был тем самым «путем», который сила мирхемской ведьмы раз за разом создавала для героев, которые возможно пожелают ее посетить. Готовясь к прошлому штурму, нигонцы просто-напросто проглядели это место — все-таки, городские укрепления были очень протяженными, и разведчицы осмотрели лишь наиболее вероятные направления штурма, а в дальний угол соваться то ли побоялись, то ли поленились... В другое время Вирсавия приказала бы всыпать гарпиям плетей за вскрывшиеся факты халатности — но теперь, учитывая повальное дезертирство, виновниц было уже не сыскать, а тех, что согласились остаться, следовало не наказывать, а благодарить... Карги Никотоя и Окипета, почувствовав свою важность, не скрывались больше от королевы, а с гордым видом шествовали рядом с ней, словно доверенные военачальницы. У одной из них, кстати, начало уже отрастать пузо — явный признак того, что их с Арлашем блудные сношения принесли желанный для негодяйки результат. Изо всех сил бесплодная королева старалась убедить себя, что ей не пристало завидовать грязной птице... Хватит той хотя бы порядочности, чтобы рассказать дочери, кто ее отец и какому клану она обязана появлением на свет? Гарпии — безответственные родители, и едва снеся яйцо, Никотоя позволит менее удачливым соплеменницам высиживать его, а сама полетит трахаться дальше — возможно, уже не с Арлашем, а с каким-то еще многообещающим самцом. Но почему-то этой жалкой пародии на женщину природа позволяет рожать сильных детей, а Вирсавия, которая любила бы и лелеяла своих дочерей, была навсегда лишена такой возможности... Пока владычицу снедали тоска и мрачные предчувствия, задуманная ею операция началась по плану — что удалось в основном благодаря его дерзости... Объединенная армия из более чем полутысячи воинов казалась очень внушительной, однако ее составляли неприхотливые к логистике троглодиты да летающие гарпии. Обоза они с собой не взяли, а самок, которые в другом случае могли бы замедлить движение, гнали вперед плетьми — лучше им было пострадать сейчас, чем отстать и сгинуть на вражеской территории. Эти жестокие меры оказались необычайно эффективны — в первую же ночь, пройдя по бездорожью, которое любому другому войску навряд ли покорилось бы так быстро, троглодитская орда успешно разминулась с эрафианскими отрядами, постепенно зажимавшими Плинт в кольцо. «Заночевали» они днем в каком-то болоте буквально в паре сотен ярдов от большой дороги — но все равно так и не были обнаружены. Вдохновленные своей недавней победой, эрафианцы наконец-то поверили, что началось то самое «последнее» наступление, после которого они расправятся со своими врагами. Союзный бракадский флот был уже на подходе и не сегодня-завтра должен был заблокировать выход из Холодной Бухты, заперев нигонцев в смертельной ловушке. Грифоньи разведчики осматривали с неба уже не подходы к Мирхему, а окрестности Плинта, собирая данные для предстоящего штурма. Командующий отправился на север «добивать» зарывшуюся в туннелях Дебору, а оставленный в городе гарнизон сосредоточил все внимание на новом выходе из подземелья — направлении, с которого контратака подземных жителей казалась наиболее вероятной. В итоге отчаянный риск, брутальные методы и тупое упорство нигонцев преуспели там, где были бессильны все военные науки — троглодиты стояли уже в половине дневного перехода от стен Мирхема, а защитники города даже не подозревали о готовящемся нападении. Во время привала королева обошла весь лагерь и подползла к каждому костру, стараясь приободрить своих подданных и союзников — но с удивлением обнаружила, что те не особо в этом нуждаются. Повсюду ее встречали решительные и сосредоточенные морды троглодитов, вопрошавших, когда они, наконец, выступают — многие даже сами начали подбадривать Вирсавию, заверяя, что «защитят» ее. На глаза медузы наворачивались слезы, и она чувствовала себя самой обожаемой среди всех нигонских владычиц... А затем были принесены жертвы — троглодит, троглодитка, человеческий мужчина и человеческая женщина в жертву Стражу Земли, а также меха и дорогое вино для Дамакона — и боевой дух армии вознесся до небес. Каждый чувствовал, что вот-вот они станут частью какого-то великого события, которое будет увековечено в легендах — и даже королева поддалась общему настроению. Она вдруг почувствовала свою миссию исполненной — как бы ни закончилась для нее предстоящая встреча с ведьмой, это уже не было важно — новый клан, который она надеялась создать, уже был создан, не благодаря победе или сражению, а благодаря общему стремлению выжить, сильнее которого не может быть ничего на земле... Изначальный план атаки был совсем прост — учитывая, что армии троглодитов не требовалось освещать себе путь, они просто должны были подойти к городу в темноте и перелезть стену по земляной куче. А тут еще и ночь выдалась пасмурной — часовые с башни могли далеко не сразу заметить начавшее вторжение, а даже заметив, мало что смогли бы поделать. Затем Саломея вызвалась еще «улучшить» план, забравшись на башню и превратив дозорных в камень. Способность медуз отлично подходила для внезапных нападений, хоть и редко использовалась в таком качестве — священные девы были слишком ценны для своих кланов, чтобы использовать их в роли лазутчиц. Но в клане Вирсавии все было иначе — сама королева уже пыталась провернуть нечто подобное при прошлом штурме. Именно этот аргумент ей и привели настойчивые подданные, когда она попыталась отговорить Саломею от рискованной затеи — что это за служанка такая, которая не посмеет повторить то, что уже сделала ее королева? - Береги себя, - поцеловав нахалку в лоб, словно родную дочь, Вирсавия отпустила ее. Припав к земле, могучая змеедева направилась вверх по склону и, быстро слившись с ним, исчезла из вида. После пяти или шести минут ожидания они увидели ее силуэт на вершине башни — перегнувшись через парапет, Саломея помахала им и снова скрылись. - Давайте на крышу, - скомандовала королева гарпиям. - Следите за статуями, и если их обнаружат, предупредите нас. Но никаких лишних полетов до рассвета — на фоне неба вас видно. - Поняли, госпожа... - тон Окипеты был не слишком почтительным, но по крайней мере формально она проявила уважение и даже поклонилась — но сразу же после этого бесстыдно повисла на шее у Арлаша. Сразу было видно, кого здесь она уважает и любит на самом деле. - Не умри там, господин... - Ладно, вперед, - когда наглая карга и ее подчиненные начали карабкаться на башню, Вирсавия отдала приказ троглодитам, и первый отряд двинулся вверх по земляной куче. - Арлаш, карта у тебя? - сама она в такой темноте уже ничего не разглядела бы на карте, а зажигать огонь было слишком опасно — впрочем, предусмотрительная королева запомнила все заранее... Улица, на которую ее воины должны были попасть, миновав стену, уходила на восток в поля, а на западе упиралась в главную улицу города. Домов там было немного, и они перемежались полями и огородами — так называемый «фермерский квартал». К северным воротам города, которые и являлись целью нигонцев, можно было проследовать тремя путями — через центр города и внутреннее кольцо стен, через западные кварталы и ущелье или, почти по прямой, через восточный и северный районы. Последний путь, на котором не было никаких серьезных укреплений или природных препятствий, троглодитскому войску и стоило бы выбрать... если бы только их королева не пообещалась посетить ведьму, живущую совсем в другой стороне. - Бери женщин, человек триста воинов и иди по прямой к северным воротам. - А вы, госпожа? - А я с остальными пойду на запад и выйду через ущелье. Мне нужно соблюсти уговор, но это не значит, что вы все должны за мной тащиться. - Я с вами, госпожа, - Саломея, как оказалось, успела уже вернуться. - Нет. Я же сказала — к ведьмам ты не ходишь... Обещание давала только я — мне и отвечать. А ты пойдешь с Арлашем — так мы удвоим наши шансы. - Я не отойду от вас, госпожа, - упрямо замотала головой служанка. - Когда я назначала тебя телохранительницей? А ну, знай свое место! - королева попыталась треснуть ее хвостом, но ловкая Саломея перехватила удар в воздухе. - Я вцеплюсь в ваш хвост и буду волочиться за вами по земле, - пригрозила она. - Арлаш... - Вирсавия попыталась обратиться за помощью к герою, но тот, как порядочный троглодит, не вмешивался в споры между медузами — и уже вовсю раздавал приказы старейшинам разных кланов. - Ну ладно... но если у местной ведьмы на завтрак будет похлебка из двух медуз, это будет твоя вина. - Да мы ее сами в похлебке сварим, если что! - пообещала Саломея, и Вирсавия подумала, что, возможно, взять ее с собой — не такая уж и плохая идея. Коль уж она сама строит из себя телохранительницу, то можно будет без стыда спрятаться у нее за спиной, если ведьма окажется слишком страшной... Разумеется, она ошиблась. Добраться до жилища ведьмы оказалось нетрудно — будто сама судьба требовала того, чтобы обещанная встреча состоялась... Правда, в квартале фермеров троглодитскую орду облаяли собаки — но Вирсавия и ее последователи проносились мимо быстрее, чем заспанные хозяева успевали высунуться из домов и увидеть, что происходит. Без какого-либо подобия строя, веселой гурьбой они домчались до главной улицы. Здесь им встретилось первое серьезное препятствие — таверна, из которой какая-то человеческая баба тщетно пыталась вытащить своего мужчину-пьяницу. Увидав троглодитов, они оба завизжали как резаные — чтобы через мгновение обратиться в две напуганные статуи... Однако тревоги теперь уже было никак не избежать, и Вирсавия отдала приказ об атаке. За считанные минуты воины-троглодиты раскурочили таверну и перешли к соседним зданиям. Разумеется, горожане не могли оказать им достойного сопротивления — настоящие солдаты находились сейчас где-то в казармах и должны были либо примчаться на шум, совершенно не ожидая, с чем им предстоит столкнуться, или же сперва разобраться как следует и появиться уже намного позже... Между тем передовой отряд троглодитов во главе с двумя медузами уже приближался к большому пустырю, посреди которого возвышался каменный столб с деревянной хижиной наверху — жилище ведьмы. Итак, до этого момента все шло согласно плану — вот только сама ведьма оказалась не просто «страшной» и даже не «слишком страшной»... она была буквально страшна, как сама смерть. Это походило на сцену из ночного кошмара или страшной сказки — старая, почти пустая хижина, зловеще булькающий котел на огне — и необыкновенно высокое, тощее существо в темном балахоне, поднявшееся им навстречу: - Здравствуй, Вирсавия. Даже тот, кто ни разу не видел это, хоть раз о нем слышал. Хоть у него не было ни имени, ни названия, а ученые отрицали даже сам факт его существования, разговоры о нем шли постоянно. О нем судачили в кабаках, матери пугали им детей, и даже в глубочайших подземельях Нигона оно было известно... Его называли смертью, и хоть на самом деле никто не представлял, как должна выглядеть смерть и должна ли она как-то выглядеть вообще, но если о ней говорили, как о личности, то представляли всегда это. Ну а уж столкнувшись с этим лицом к лицу, ни о чем другом, кроме как о смерти, думать не получалось. - Я — Морс, ведьма Образования, - представилось нечто. Безумно пугающее, оно было в то же время необъяснимо притягательно, а голос, которым оно говорило, Вирсавия узнала сразу — то был голос ее матери, королевы Рахавы. Однако сами слова, которые она произнесла, напугали медуз еще сильнее, чем ее облик — потому что на их языке они означали то же самое, что и «Я — Смерть». - Как вам уже известно, я не заберу ваши жизни в ваш первый визит, но если у одной из вас от страха лопнет сердце — то будет не моя вина. - К..к...к... - у Вирсавии так дрожали губы, что она не могла произнести ни слова. Позади нее Саломея, растерявшая весь свой задор, также тряслась от страха. - Образование не слишком популярно в эти времена, - «ведьма», очевидно, услышала невысказанный вопрос каким-то своим способом, потому что сразу же начала на него отвечать. - Предыдущая ведьма, Кайла, не могла найти себе ученицу, потому что никто не хотел учиться ее навыку. Но она была очень умна и нашла лазейку, заманив сюда меня... Если в логове ведьмы оказывается та, кто подходит на эту роль лучше, чем она, то происходит отторжение. Я древнее и умнее всех живых — потому я оказалась заперта здесь в качестве новой ведьмы, а она смогла освободиться и спокойно умереть... Я прибрала ее, а она прибрала меня — забавно, не правда ли? - О...очень п...поучительная... история... - кое-как выдавила из себя королева-медуза. Если бы она могла, то уже пустилась бы наутек — но притяжение Смерти было слишком велико. Все силы Вирсавии уходили сейчас на то, чтобы оставаться на месте и не броситься к ней в объятия. - Я — слишком хорошая ведьма, - объявило чудовище. - На свою беду. Если дам тебе выпить своего зелья, ты узнаешь все, как и я — но твоя голова этого не выдержит. Клетки мозга начнут отмирать, и через несколько минут ты умрешь... Как итог, теперь я не могу найти себе ученицу и заперта здесь навечно — так же, как была она. По крайней мере, в отличие от нее, я от этого не страдаю... Совершенный разум — наилучший собеседник для самого себя, - рассуждая, Смерть обошла всю свою небольшую хижину по кругу и вновь опустилась на ту же табуретку, с которой встала, чтобы поприветствовать гостей — величаво, будто это был самый настоящий трон. - Полагаю, это означает, что я идеально подхожу для своей должности. - Поскольку мои зелья смертельны, вместо них я обычно предлагаю ограниченную порцию знания... ответ на один вопрос. Могу сказать, сколько вам осталось... хотите? - Можно мы просто уйдем? - взмолилась Вирсавия. Не в силах оторвать взгляда от мрачной фигуры, боковым зрением она заметила, как Саломея начала понемногу выползать вперед — вероятно, загипнотизированная тем же желанием, что и она... - Нет, - последовал простой и короткий ответ. А затем Смерть во мгновение ока исчезла и до боли родной голос зашептал королеве-медузе уже в самое ухо: - Ты ищешь выход, Вирсавия, но его нет — для каждой вещи настает свой час. Хоть стой и бойся, хоть беги — ты ни минуты не сможешь себе добавить... Ты можешь только решать, как провести то время, которое у тебя есть. Можешь просто остаться здесь и тихо умереть у меня в объятиях без боли и страданий или выйти наружу и погибнуть в бою порезанной на куски. То и другое — смерть, но это ведь не одно и то же? Потому я и предлагаю своим гостям ответ именно на этот вопрос — умному он поможет лучше распорядиться своим временем... ну а глупого и не жалко. Так что скажешь, Вирсавия? - Мне... это неважно, - после этих слов медуза вдруг ощутила необыкновенную легкость, а страх пропал, как будто его и не было. Что смерть сможет сделать с ней, что хуже смерти? Разве не она всего несколько часов назад решила, что уже достигла своей цели и после такого даже помереть будет не жалко — так чего же теперь бояться? - Убьют, так убьют. Я уже победила. Пойдем, Саломея... И, схватив за руку мертвенно-бледную служанку, которая сразу же вцепилась в ее ладонь, она повернулась и выползла их хижины. Смерть не стала заступать ей дорогу. - Ну, успокойся ты... - королева потрепала по макушке Саломею, по-детски прижавшуюся к ее плечу. Не только сама медуза, но и ее головные змеи были напуганы и жались к руке Вирсавии в поисках защиты. - Я... думала, нам конец... - выдавила из себя служанка. - Так сильно боишься смерти? - спросила Вирсавия с сочувствием, но без осуждения. - Вы так сильны, госпожа... а я вас подвела, - до сих пор Саломея была уверена, что намного превосходит свою королеву — но почему же это у нее получилось преодолеть страх и отказать самой Смерти? Неужели одной только храбрости ей хватило, чтобы покрыть разницу в силах? - Это сила того, кому нечего терять... - фыркнула Вирсавия. - Ты еще молодая и сможешь стать матерью, а может даже и королевой — конечно, твои инстинкты велят тебя бояться смерти. А у меня все это уже было — пора позаботиться о благе других. Остаться и умереть в ее объятиях... что за ерунда?! Разве я могу бросить свой народ? - Госпожа, я... - в этот момент Саломея была готова сознаться — однако королева ее прервала. - Давай посмотрим, что мы можем сделать — глянь, вон уже и враги показались. С каменной колонны, на которой стояли сейчас две медузы, открывался прекрасный вид на южную часть города. Прямо перед ними, на востоке, из-за ворот вставало солнце... Но это были не те ворота, что им нужны — правильные находились слева, за горой. Ну а справа, со стороны южной стены, приближались те самые враги, которых заметила королева — похоже, эрафианцы наконец поняли, что на их город напали. Но пока еще все было не очень плохо — в приближающемся отряде было человек сто-сто пятьдесят, и он уступал численностью воинам Вирсавии — да и встречи с ним все еще можно было избежать. Большее опасение внушали укрепления на севере — там, где за проломом в горе виднелись развалины Терранеуса. Противник ожидал контратаки с этого направления, и должен был держать у выхода из туннеля значительные силы, ну а Вирсавии пришлось подойти к ним слишком близко, и теперь прямой путь к северным воротам лежал для нее прямо мимо эрафианских баррикад... - Давай нападем на них первыми, - тем не менее королева приняла неожиданно агрессивное решение. Ее целью было не обычное бегство — нужно было еще и отвлечь внимание от армии Арлаша, прорывавшегося через восточную часть города. Пусть у него и было больше троглодитов, из-за присутствия самок они не могли позволить себе попасть под обстрел или в окружение — а на Вирсавию и тех, кто был с ней, это ограничение не распространялось. - Вдруг они решат, что у нас под землей есть союзники, с которыми мы хотим объединиться... - Больше погрома — меньше потерь? - потихоньку приходя в себя, Саломея начала понимать, что к чему. Ей-то не впервой было командовать большой армией, и эту формулу, которой нигонцы постоянно руководствовались при набегах, она знала очень хорошо. Гарнизон города никогда не станет настоящей армией — каким бы многочисленным он ни был, его первостепенной задачей будет защита укреплений, важных объектов и жителей, в конце концов — а не истребление или преследование противника. Зная это, налетчики могут ограбить даже город, защитники которого многократно превосходят их числом, и успешно уйти с добычей. - Жалко, что здесь нечего поджечь... Поджигать в этой части города действительно было нечего — она выглядела так, будто уже была сожжена, причем несколько раз. Где-то из земли торчали одни лишь столбы, где-то — недообвалившиеся половинки домов, однако было сомнительно, что хоть кто-то явится спасать эти руины. - Без поджога обойдемся, - отозвалась королева. - Думаю, сами по себе укрепления перед туннелем для них достаточно ценны — и если они решат, что мы пытаемся их прорвать, то сбегутся туда со всего города. - Ну а потом? - А потом мы проложим себе дорогу и сбежим — мы ведь медузы. Хотя тебе стоило бы надеть нагрудник... сколько раз я тебе говорила? - Не нужно, - покачала головой Саломея, - Я могу от стрел уворачиваться. Этот план бы не так плох, как могло показаться на первый взгляд. В то время как воины-троглодиты не считались большинством военных теоретиков равными той же численности человеческой пехоты, медуза, напротив, значительно превосходила бойца-человека, как пешего, так и конного — не потому, что могла с легкостью их победить, а потому, что ставила даже большие отряды противника в очень неудобное положение — ведь ближний бой лицом к лицу был заведомо исключен. Если медузу прикрывали союзники и окружить ее не получалось, оставалось лишь пристрелить ее с большого расстояния — однако многие королевы носили хорошие доспехи, на покупку которых уходило до половины военной казны клана, а некоторые воительницы, вроде Саломеи, могли и просто уворачиваться от стрел — и тогда получалось, что пока медуза не устанет и не ошибется, убить ее вообще нельзя. По степени неубиваемости она соответствовала самому тяжеловооруженному рыцарю и притом была куда опасней из-за способности быстро выводить из строя большие группы врагов... Особенно же хороши медузы были как раз в том, что предлагала сделать Вирсавия. Когда клин воинов-троглодитов с медузой во главе устремлялся вперед — в Нигоне, кстати, такое построение и соответствующую ему боевую единицу называли весьма характерно — «хвост» — врагу оставалось либо убраться с дороги, либо обратиться в камень... Единственным способом защиты был плотный строй с большими щитами — но далеко не каждый противник мог сформировать такой. Ну а армия Вирсавии смогла сегодня выставить в поле целых два «хвоста» — причем, в отличие от многих других полководцев, королева-медуза могла быть уверена, что ее заместительница не менее опытна и эффективна, чем она сама. Потому-то, хотя численность троглодитского войска была не так уж велика на фоне всех вражеских армий, которые эрафианцам уже удалось разбить в ходе кампании, на этот раз нигонцы показали превосходство в тактике, которое, благодаря ряду удачных решений и простых случайностей совпало еще и с локальным стратегическим превосходством. Эрафианский командующий находился на севере, а лорд Хаарт на юге. Обороной города руководил сэр Эдрик — полководец, может, и неплохой — но в этот раз он, во-первых, не до конца понимал ситуацию, а во-вторых, не имел в своем распоряжении героев-помощников, которые могли бы возглавить отряды в поле. Потому, хоть общая стратегия обороны города была понятна, и эрафианцы имели более чем достаточно войск, чтобы одержать победу, с исполнением возникли серьезные трудности... Первыми нападению подверглись «новые ворота», отделявшие город от нигонского подземелья. То были деревянные укрепления, но воздвигнутые на совесть — с сухим рвом, засекой и сторожевыми вышками. Предполагалось, что они смогут помешать вторжению из-под земли — вот только на самом деле атака произошла с противоположного направления, и баррикады ничем не помогли — бойцам Первого Мирхемского Батальона пришлось драться с троглодитами «стенка на стенку». Не имея ни опытного командира, ни чего-либо, что можно было противопоставить ужасным медузам, они быстро побежали и укрылись в том самом туннеле, проход в который должны были защищать... Если бы Вирсавия хотела прорваться туда, ей бы не составило труда гнать ополченцев и дальше — под землей у тех вовсе не осталось бы шансов на победу. Однако сейчас медузе нечего было там делать. Неизвестно, уцелели ли после всех обвалов туннели, связывавшие Терранеус с позициями Деборы — но даже если и да, пройдя по ним, подданные Вирсавии лишь присоединились бы к своей союзнице в окружении — она же подразумевала атаковать осаждающие эрафианские войска на поверхности, чтобы при помощи Деборы зажать их в кольцо — или хотя бы создать угрозу окружения, которая заставит их снять осаду... Потому, обратив в бегство первый батальон, троглодиты развернулись для схватки с оставшимися тремя. Они уже приближались — один, состоящий преимущественно из стрелков, подходил с востока, со стороны форта, еще один — с юга, а третий выходил из ущелья на севере. Вместе эрафианцев было человек пятьсот, а то и больше — вполне достаточно, чтобы расправиться со вдвое меньшими силами Вирсавии. Но тут их вновь подвело отсутствие опытного героя — копейщики из южной группировки подошли первыми и поспешили вступить в рукопашную схватку, из-за чего арбалетчики не могли нормально стрелять, в то время как самый многочисленный отряд эрафианцев вообще еще не прибыл... Главной же проблемой защитников города было то, что они так и не разобрались полностью в происходящем — пока армия Вирсавии отвлекала на себя все внимание, силы Арлаша беспрепятственно продвигались через восточные кварталы, а в эрафианском штабе еще даже не догадывались об их существовании! Пусть королевы-медузы имели некоторый опыт в организации набегов, они все же стояли слишком высоко в иерархии, чтобы лично руководить отрядами мародеров — в отличие от Арлаша, который неоднократно принимал участие в процессе разорения городов. Свое наступление он организовал так, чтобы постоянно находится между своей следующей целью и кратчайшей дорогой в форт, так что спасающиеся бегством жители разоряемых кварталов могли удирать куда угодно, но только не туда... В итоге гонцам с просьбой о помощи из восточного района пришлось добираться до сэра Эдрика в обход всего города — троглодитам же требовалось проделать лишь половину этого пути. Так и не встретив достойного сопротивления, они достигли северных ворот и без труда выбили оттуда ополовиненный гарнизон. Между тем Вирсавия довольно грамотно воспользовалась ошибками уже полевых эрафианских командиров. Связав боем батальон копейщиков, она отходила так, чтобы оставаться вне области поражения вражеских стрелков, а второй «хвост» своей армии под началом Саломеи отправила в обход — пройдя под прикрытием зданий, они атаковали арбалетчиков с тыла и обратили их в бегство, гоня прямо на приближающийся большой батальон — на фланг, где не было воинов со щитами... И снова эрафианские стрелки не смогли стрелять — а копейщики, неожиданно столкнувшись с грозной медузой, трусливо разбежались в стороны. Строй был прорван, дисциплина — нарушена, а без нее хваленая человеческая пехота была ничем не лучше троглодитской. Обогнув поле боя, Саломея пришла на помощь своей госпоже и совместными усилиями они оттеснили с пути последний оставшийся батальон... Теперь нужно было лишь красиво сбежать — и, слившись в единый клин с медузами во главе, уцелевшие троглодиты двинулись на север. Перед ними лежало печально известное ущелье — место, где даже дурак заподозрил бы ловушку. Нигонцам не нужно было объяснять, сколькими способами противник, имеющий превосходство в высоте, может обстрелять, завалить и погребсти незадачливого врага. В данном случае к традиционным методам засады добавлялась еще и зловещая способность эрафианских чародеев перемещать по полю боя целые армии... Вирсавия надеялась, что после генерального сражения, случившегося неделю назад, враги еще не восстановили большую часть маны, или что ее дерзкие действия вынудят их выложить все козыри уже в начале сражения — но этого так и не произошло. Или хитроумный вражеский герой готовил им жестокую ловушку, или в городе просто не было сейчас никого, кто мог применять эти чары... Так или иначе, опасность оказаться пойманной в ущелье была очевидна — даже если бы ранее Асенефа не предупреждала об этом. Потому Вирсавия не повела свое войско по дороге, пролегавшей по дну ущелья, а приказала воинам взбираться на его дальний склон — не такой отвесный, как тот, на котором стоял старый город. Сейчас еще у них было немного времени, пока оставленные позади батальоны восстанавливали порядок — к тому же троглодиты давали сто очков вперед наземным жителям, когда нужно было куда-то забраться или спуститься. Тяжелее всего подъем дался самим медузам, одна из которых была отягощена весом брони... Все же, у них получилось — выбравшись на уступ, отряд двинулся дальше, пока враги преследовали их внизу. С другой стороны ущелья по ним палили из арбалетов, но расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы, и лишь несколько невезучих троглодитов пострадали. Более того, теперь они сами обладали преимуществом высоты и могли сбрасывать на головы преследователям камни — а медузы на бегу стреляли из луков. Должно быть, это-то обстоятельство окончательно подорвало боевой дух эрафианских бойцов — те стали бежать медленней, и через какое-то время Вирсавия поняла, что они отрываются... - Уфф... - все-таки это был очень рискованный план, и она навряд ли решилась бы на него, если бы знала, насколько тяжело это на самом деле будет — даже несмотря на все их везение и на то, что медузы отвлекали на себя большую часть внимания, они потеряли почти половину воинов-троглодитов — и неизвестно, у скольких из оставшихся хватит сил, чтобы дотянуть до ворот. Сама королева тоже была не уверена, что доползет... - Саломея, ты еще с нами? - Стрелы кончились... - проворчала служанка. Она выглядела куда лучше, чем ее госпожа — все-таки бегать без нагрудника было куда легче — или, может, она просто была настолько выносливей. - Возьми мои, - разрешила Вирсавия. - Навряд ли я еще во что-нибудь попаду... Вот везет человеческим бабам, да? Устанешь — так можешь велеть подданным себя понести. Как, ты сказала, они называются... шалавы? - У большинства человеческих женщин нет никаких подданных, госпожа, - напомнила Саломея. - Но я могу понести вас, если хотите. - Не нужно, - Вирсавия не отдала бы такого приказа даже троглодитам — даже если бы те имели право к ней прикоснуться. Королева должна вести подданных за собой, а не ездить верхом на них — не говоря уже о том, что за троглодитов она беспокоилась сейчас куда сильнее, чем за себя... Если из всего их отряда спасутся лишь она и Саломея, то это будет сомнительное достижение — получится, что они выиграли отход для Арлаша целой половины армии. Тоже подвиг, конечно, но хотелось бы спасти больше... Многие из тех, кто следовал сейчас за Вирсавией, принадлежали к ее собственному клану — в то время, как отряд Арлаша в основном состоял из воинов Деборы, защищавших своих же самок. Вирсавию радовало, что они спасутся, но в общем-то, то была забота другой королевы... Пройдя над лесопилкой, мимо верхушек поднимавшихся из ущелья сосен, беглецы вышли к большой ветряной мельнице, гордо возвышавшейся над городом. Стоило бы потратить немного времени, чтобы разломать это ценное для людей здание — но у Вирсавии уже не было сил, и она подозревала, что у ее подданных — тоже. Все-таки, они были на ногах уже больше двенадцати часов, да еще и прошли через сражение с численно превосходящими силами... Королева махнула рукой, и, пощадив мельницу, ее отряд прошествовал вниз по пологому спуску, загибавшемуся полукругом. Слева были горы, справа показался город — оставалось лишь выбрать подходящую улицу, которая выведет к северной стене, а лучше — прямиком к воротам. - Смотрите! - Саломея указала госпоже на видневшуюся из-за домов сторожевую башню. - Это должна быть одна из башен северной стены — их там всего четыре, а посередине — ворота. Вирсавия неуверенно посмотрела в ту сторону. К башне вела прямая улица, но стоит ли по ней идти? Непонятно, успел ли уже Арлаш захватить ворота и дошли ли у него руки до отдельных башен. Их целью был побег, а не захват городских укреплений — и лишний раз лезть под арбалетный обстрел не было никакой надобности. Возможно, стоит выбрать окольный путь? Так или иначе, решать нужно было быстрее — в любой момент могли показаться преследователи... и тут она увидела, что прямо по улице навстречу им движется группа скрюченных фигур. Троглодиты! Королеве показалось даже, что она узнала Арлаша... И в этот-то момент, когда у нее потеплело на сердце, все и произошло... Из-за домов по обе стороны улицы показались тяжеловооруженные воины. У некоторых из них были щиты, у других — алебарды, третьи стреляли через окна из арбалетов. На Саломею напали сразу четверо — сочтя, видимо, медузу без доспехов более легкой добычей — напрасно, конечно, ибо она первым же ударом размазала одного из них по мостовой... К Вирсавии же приближались несколько копейщиков, укрывших лица за щитами. Такое, конечно, случалось с нею не впервые — и, перехватив поудобнее чекан, она приготовилась драться. Сначала нужно обломать противникам копья, а потом можно будет заняться ими самими... Но тут появилась еще одна, до того прятавшаяся за изгородью — девушка в нагруднике с эрафианским гербом и шлеме-бацинете. Нагнув голову, она прыгнула вперед, кувырком прокатилась по земле и оказалась едва не у самого хвоста королевы-медузы. Та успела лишь взглянуть в ее сторону, но тут девушка щелкнула пальцами... Все вокруг заполнил яркий свет, и Вирсавия могла видеть лишь его, пока через несколько мгновений он не сменился вспышкой боли — привстав на одно колено, противница подобрала свой меч и ударила прямо под нагрудник. Этот единственный выпад дорого ей стоил — взбешенная медуза взмахнула хвостом, и неприцельный, но могучий ответный удар швырнул юную воительницу через пол-улицы, впечатав спиной в ту самую изгородь, из-за которой она всего пару мгновений назад выскочила. Убедившись, что обидчица не шевелится, королева осмотрелась по сторонам. Стычка получилась кровопролитной, но недолгой — нападающих было совсем немного, и сама их засада походила больше на жест отчаяния — попытку взять все пригодное для борьбы с медузами снаряжение и попытаться хотя бы ненадолго их задержать... Саломея уже расправилась со своими четырьмя противниками и вступила в перестрелку с засевшими в доме арбалетчиками, пока троглодиты-гвардейцы во главе с подоспевшим Арлашем теснили щитоносцев. Беспокоиться следовало не о них, а о батальоне копейщиков, подходившем сзади... Вирсавия обернулась, чтобы посмотреть, насколько они далеко — но тут резкой болью напомнил о себе торчавший в ее теле клинок. Ранение пришлось чуть ниже начала хвоста — того места, над которым у медуз начинались жизненно важные органы — и королева подумала сперва, что оружие лучше пока оставить в ране, но теперь поняла, что не получится — меч оказался необыкновенно тяжелым и под тяжестью собственного веса двигался вниз, разрезая ее изнутри... Извернувшись, Вирсавия взялась за рукоять и выдернула оружие. А потом вдруг поняла, что падает. - Госпожа! - во мгновение ока Саломея оказалась рядом и подхватила королеву на руки, старательно работая языком, чтобы остановить кровь. - Прекрати... - Вирсавия имела достаточно опыта в зализывании ран, чтобы понимать, что это ей сейчас не поможет. Запрокинув голову, она разглядела стремительно приближающийся вражеский отряд. - Опусти меня на землю. Однако никчемная служанка не стала ее опускать, а вместо этого принялась куда-то тащить... Перед глазами все тряслось, и королева не могла уже толком разобрать, что происходит. - Дура, так я только быстрее помру... - Я вылечу вас, госпожа! - заверила Саломея. - Держитесь! Surge at age! Surge at age! Surge at age! К хвосту Вирсавии прикоснулось что-то теплое, и боль начала утихать... но раненая владычица перехватила исцеляющую ладонь и отняла от себя. - Побереги ману для своих ран. Сделай огненную стену и уходи. Заклятием огненной стены Саломея не владела — но совет королевы напомнил ей о том, что она обладает теперь новой силой, как жрица Дамакона... На время оставив Вирсавию в покое, она поднялась и повернулась к приближающимся солдатам. - Et commota est et contremuit terra... - дальше слов заклинания она не помнила, и заменила их именем своего бога. - Дамакон! Земля содрогнулась и пошла трещинами... а затем дорога под ногами копейщиков вздыбилась и встала почти вертикально. - Не подходите, уроды! - крикнула медуза врагам. Благодаря годам службы на человеческом корабле, она могла сделать им предупреждение на понятном для них языке. - Уебу! Либо они с людьми друг друга поняли, либо продолжавшая трястись земля так их напугала, но те начали пятиться назад, многие — даже не поднимаясь на ноги... Саломея, которой нужно было поддерживать это чудо в действии, все-таки позволила себе ненадолго отвлечься на троглодитов. - Арлаш, нам нужны носилки! - скомандовала она. Вирсавия, понадеявшаяся было, что ее необыкновенно сильная, но в остальном совершенно никудышная служанка решила в кои-то веки ее послушаться, болезненно вздохнула... - Арлаш, стой! - с трудом напрягая голос, умирающая королева отменила приказ. - Королева теперь она. Забирай ее и уходите. - Мана еще есть, госпожа! - пытаясь перекричать грохот землетрясения, возразила Саломея. Для нее мысль об оставлении королевы на поле боя была за гранью возможного. В малых кланах, где у медуз не было служанок, они, конечно, порой погибали — в большом же десятки телохранительниц должны были защищать королеву своими телами и выносить с поля боя на руках — если не ее саму, то хотя бы ее останки. У них тут было нечто среднее — Саломея была служанкой, пусть и единственной... С ее точки зрения это означало, что вся ответственность за спасение госпожи лежит на ней. - Я вас вылечу! - Сил бежать уже нет... Со мной вы далеко не уйдете. Прекрати это — я приказываю. - Да пошла ты! Я вытащу тебя отсюда, даже если придется затолкать хвост тебе в рот! - но в этот момент хвост королевы лег на плечи ей самой и, обхватив их, словно аркан, притянул спорщицу к земле. - Страж Земли, какая ж ты упрямая... - Вирсавия, которой этот прием стоил едва ли не последних сил, сердито кашлянула кровью. - Угомонись уже. Нам ведь сказали, что так будет... Она позволила мне решать, как я воспользуюсь оставшимся временем — и я решила провести его со своей преемницей. Научить тебя хоть чему-то... - протянув левую руку, она погладила по щеке плачущую служанку, лежавшую теперь рядом с ней, а затем вытянула правую — по направлению к вражеским воинам. - Sicut... ignis! Повинуясь мановению ладони, стена пламени вспыхнула, перегораживая разгромленную улицу. - Вот так правят... королевы нашего клана, - теперь у нее уж точно не осталось сил, и Саломея почувствовала, как хвост, оплетший ее плечи, обмяк. А затем раздался шепот, очень тихий — она и не расслышала бы, наверное, если бы их тела не соприкасались. - Не обижай мою дочь... - Она будет моей наследницей в обход всех моих дочерей! - воскликнула воительница. Как и многие медузы, она не имела возможности попрощаться со своей королевой-матерью перед ее смертью — и хотела, чтоб последние слова, которые она скажет хотя бы ее второй королеве были правильными... Если бы Саломее сказали, что она кого-то еще будет оплакивать в этой жизни, она бы не поверила — но теперь будто осиротела во второй раз. - Кто ты, все-таки, такая? - на последнем вздохе спросила Вирсавия, и Саломея вспомнила, что еще утром хотела ей сказать... Опасливо оглянувшись на Арлаша, она наклонилась к умирающей и, приложив к ее уху ладонь, прошептала тихо-тихо, чтобы не услышал даже троглодит: - Саломея. Королева Холодной Воды. Она ожидала хоть какой-то реакции — но к тому моменту, как она подняла голову и посмотрела на королеву, глаза той были уже закрыты. - Госпожа, - окликнул свою новую повелительницу Арлаш, немногословный даже в такой момент. - Надо уходить. Саломея кивнула и поднялась. Огненная стена Вирсавии продолжала пылать, но людям, конечно же, не составит труда отыскать обходной путь в своем собственном городе. По крайней мере покамест по эту сторону пламенной преграды живых врагов видно не было. Троглодиты уже начали отход, но около десятка остались, образовав почти правильный многоугольник вокруг Саломеи — очевидно, теперь это были ее гвардейцы. - А стоит ли? - спросила она, не обращаясь ни к Арлашу, ни к кому бы то ни было конкретному. - Такой герой умирает... Зачем жить? - Приказ, - коротко отозвался троглодитский военачальник. - Приказ? - грустно усмехнулась медуза. Все-таки, это был не ее клан, а Вирсавии — даже мертвая, она продолжала ими повелевать. - Ладно, пойдем... Заставим ее гордится.