Ты прекрасен - 3 версии. Обзор

Я, конечно, не так чтоб очень опытный дорамщик, сказать откровенно, я больше читала рекапов с обзорами, чем в итоге смотрела, и, собственно, чаще смотрела их в отпуске. Потому что, конечно, 16 серий это немного, но у дорам есть своя специфика: очень трудно взять и выключить, рука так и норовит тыцнуть мышкой в следующую серию. Ужасно. Аджумма уже немолода, она и так, бывает, с утра не рожу красит, а восстанавливает лицо по черепу, а если еще и ночку-две не поспать толком… Кхм… Это была преамбула. Теперь к амбуле. Короче, времени на удаленке у меня завались, на одной дороге два часа выгадала, обстановка неспокойна, психиатры сбились с ног, поэтому я упоенно смотрю (в первый раз и еще двадцать потом) старые милые дорамы. «Струны сердца», «Ты прекрасен», «Цветочки», «Озорной поцелуй»… Кажется, самое свежее было «Дьявольское удовольствие» с Воль Рёном, простите, Чхве Чжин Хёком. «Ты прекрасен» я посмотрела раз… сколько-то раз корейский. Потом японский. Потом тайваньский. Потом еще туда-сюда-обратно, и теперь мне есть, что сказать. И я скажу. Итак, корейцы! Корейцы прекрасны, как рассвет. Я их обожаю ровно за то, что в окружающей реальности терпеть не могу. Штанишки в облипочку, декольте и горжетки из чернобурки на мужиках? Да ни боже мой! Я наш шоубиз видеть не могу в полном составе, простигосподи, и Валеру Леонтьева тоже. А тут… Ну, что скажешь, Южная Корея для меня какая-то альтернативная реальность, страна эльфов и любимых поней, им можно. Им – везде. Поэтому в плане прикидов, конечно, они влегкую уделывают и Японию, и Тайвань, те поближе к реальности, и если на Рене хотя бы домашний спортивный костюм с пайеточками, то Тай Цзин дома одет без выпендрясов, тельняшка да треники. Зато как хорош Тхэ Гён в своих обтягивающих широкие плечи кофточках с декольте на восемнадцать персон, ах! Ну и сценические наряды, конечно… Корейские «ангелы» в белом – фавориты гонки, дальше идут тайваньские сначала в смокингах, потом в мундирах (про мундиры еще чуть позже), японцы не впечатлили совсем. В смысле, я не помню, в чем они выступали, в чем-то по дефолту. По персонажам и актерам. Корея, да. Сначала я, как аджумма, в жизни которой хватало сложных мужчин с ДРАМОЙ и она сыта ими по горло, отдала сердце Чжи Ху Шин У. Гримасы Тхэ Гёна, который если и красавец, то исключительно в локонах (см. «Мэ Ри не было всю ночь»), меня отпугивали. А потом гримасы сошли на нет, я вгляделась ему в глаза… А потом я вообще не смотрела, какие рожи он корчит, я смотрела в его глаза – КАК он изумительно играл глазами! Там целый мир, там целая вселенная, там вся его душа. В смысле, персонажа. А после финальной песни, когда Тхэ Гён, наконец, видит Ми Нё в зале, его глаза просто вспыхивают черными звездами! И рука, до белых костяшек сжимающая стойку микрофона, резко падает вниз. Многие, к слову, ворчали, что Тхэ Гён, в отличие от Рена и Тай Цзина, не слетает со сцены птицей, а чуточку притормаживает, чуточку неспешно находит глазами ступеньки, спускается, идет сквозь раздвигающуюся толпу фанаток… Вы ничего не понимаете! Он уже навелся на Ми Нё, как ракета на цель, он не просто идет к ней, он к ней подкрадывается на мягких лапах, как большой кот к добыче, и чей-то меховой хвост на его плече только поддерживает его кошачью походку. Поймал. Закогтил. Добил своим «саранхейо». И, в общем, она может на полгодика-год скататься в свою Эфиопию, никуда уже не денется))) Хотя, конечно, крадется он, не дыша, и дар речи обретает, только обняв Ми Нё до хруста в костях. Японцы, в целом, повторили, насколько умели, но умели похуже, поэтому такого накала трагизма не достигли. Да у них и финальная песня не то что никакая (никакая у Тайваня) – никакущая, и стадион этот, уж простите, какие там пятнадцать тысяч, на стадионе тысяч тридцать-пятьдесят влезает, тут глазами не найдешь, тут подзорную трубу нужно, чтоб дальние ряды разглядеть, хоть прожекторами туда свети. Дзиро сыграл неплохо. Не будь Кореи, можно было бы сказать, что и хорошо. Сделал, что мог, но вот эта необходимость впихнуть последний диалог сюда, перед признанием в любви и поцелуем, для меня сильно не очевидна. Лучше б он по пути тормозил, чем внезапное «а поговорить?» посреди обладателей длинных ушей. Японцы, как обладатели самой короткой версии (Корея – 16 серий, Тайвань – 13, Япония – 11), были вынуждены изрядно покромсать историю, причем не в ее пользу. Выкинули, например, такие горячо любимые мною сцены, как обед Шин У с Ко Ми Намом в ресторане, где по соседству мать травит по незнанию Тхэ Гёна, со всем последующим днем. Тут опять корейцы на первом месте. Во-первых, я люблю Ён Хва, мне безумно жаль его Шин У, во-вторых, Соша чудесно играет, как ему хреново, одними глазами, в-третьих, мне доставляет непередаваемое наслаждение буквально секунда, когда Шин У звонит Ми Наму узнать, куда она пропала, видит ее телефон на столе и бросается на поиски. И когда я вижу, как Шин У выбегает из мужского туалета и бросается в женский – без пауз, без стеснений и сомнений, не задержавшись ни на миг – я тащусь и плющусь. Син Юй, между прочим, зайдет, но и помнется, и оглянется, а этот – вообще без раздумий. Ну не солнце ли? Клип у японцев тоже не снимали, а зря. Съемки клипа у корейцев и тайваньцев совершенно разные, и оба просто замечательные. Что у корейцев аптекарь, добавивший Тхэ Гёну поводов для ревности, искренний смех Тхэ Гёна, его высокомерный ответ Фее Нации на предложение сыграть такую же улыбку в ее адрес: «О чем ты? Минуту назад я не играл». Что у Тайваня – ревность Тай Цзина, то, как сначала он вместо того, чтоб смотреть «с любовью» в ту сторону, откуда по сценарию потом должна появиться Фея, поворачивается к Мэй Наню и смотрит на нее долгим взором, а потом и Син Юй, когда режиссер талдычит про «больше любви в глазах», ровно так же неотвратимо оборачивается и смотрит на Мэй Наня с нескрываемой любовью, а Тай Цзин недоумевает и бесится одновременно. И, главное, режиссер. Как он играет лицом сначала недоумение, потом подозрение (когда уже и Син Юя разворачивает к Мэй Наню), а потом обреченность – «ох уж этот мне шоу-бизнес…». Обожаю. Тут хотя бы Ушастику поцелуй перепал, пусть в щечку, пусть нечаянный, в падении, но хоть что-то, Шин У и того не досталось… Хотя, конечно, Син Юй вообще чутка другой, он более активный, но за рамки сценария не выйдешь, третий угол – он третий, без вариантов. Ну ладно, зато и Тай Цзиню по морде перепало, за что я Син Юя не обвиняю ни разу. В заданных обстоятельствах он просто не мог иначе. Тхэ Гён Ми Нё не отталкивал, он просто ушел (ну да, за ближайшую колонну, рыдать беззвучно), она осталась рыдать на площадке, Шин У мог только стоять поодаль и смотреть на нее. А тут вся сцена происходит прямо возле дома группы, Син Юй себе выруливает из-за угла дома и останавливается, глядя, как Тай Цзин кричит на Мэй Ню, вырывает у нее руку – она хватает снова, он вновь вырывается, она отлетает прямо на Син Юя, бежит и хватает опять, и тут Тай Цзин рвется так, что она падает. В такой ситуации и Шин У выписал бы коллеге в бубен, я вас уверяю. Так, что я там еще сказать хотела? Если не разбирать все три версии по косточкам, что заслуживает отдельной диссертации. Героини. Походка героинь в образе парня. Вот этот семенящий косолапый способ передвижения – это, по мнению героини и всех, кто ее видит, походка парня?! Плюс Ми Нё еще и водит из стороны в сторону, словно у нее координация сбита к чертям. Остальные (по крайней мере, у Тайваня) хоть и семенили, но, кажется, хотя бы не шатались при этом. Прически. Ми Нам – отлично. Лохматый парнишка. Аккуратная стрижка – девушка. Мио – та же история. Мэй Ню – ужас. То есть в образе брата и на сцене, с косой прической и начесом, все в порядке, но большую часть времени она проводит Горшочком, правильно тут ее припечатали в соответствующей теме, причем Горшочек косой, на одно ухо. И по одному этому горшку ее можно было узнать на премьере клипа влегкую, даже в платье и с заколкой на ухе. Наряды. Корея – хорошо. Не то чтоб я в полном восторге от образа, который ей выбрал Тхэ Гён, но там все прекрасно и по фигуре: юбка, бадлон, коротенькое полупальто. Ладная девушка. Япония. Абзац котенку. Белая ночная рубашка, бабкина шаль на плечах, на ногах… На ногах… Нет, я не могу это описать, это видеть надо! И там вся женская обувь такая, ровно так же обута японская Фея, когда Рен закидывает ее туфлю на козырек здания (тут поблизости озера не нашлось). А эти ужасные красные босоножки на платформе, которые так понравились Мио и купил ей Шу? Бог ты мой. И после этого что-то говорить про выбор Шин У (что-то в этом духе Ми Нё увидела по телевизору, он и купил в этом духе. Я вас уверяю, мужчины, которые вообще способны заметить, что женщине что-то там понравилось в телевизоре, встречаются редко, а уж те, кто запомнит, как это что-то выглядело, так и вовсе исключительно в кино) или Син Юя – купил именно то, что понравилось Мэй Ню, а уж какой там вкус у вчерашней послушницы, дело десятое. Что еще… Ах да! Про мундиры. Так вот, если Ми Нам среди парней выглядит макнэ, видно, что младше, ростом поменьше, но вполне себе парнишка (пока не начинает семенить), то Мэй Ню в компании этих трех лосей смотрится, как сын полка. Что вызывало у меня нездоровый хохот в самые пафосные моменты. И хорошо, что поцелуй Син Юю достался в лежачем положении, потому что он еще выше Дзиро, а Дзиро для того, чтоб поцеловать Мэй Ню, приходилось складываться сначала вдоль, а потом и поперек. В сцене «сейчас я покажу тебе звезды», кстати, Соша опять обыграл всех – он резче, стремительней и неожиданней. Дзиро, например, не щелбаном девушке пригрозил, он ей кулак показал, а если учесть, что у него кулак с ее голову, неудивительно, что она сжалась так, что он чуть шею себе не свернул, пока до ее губ дотянулся. А что ты хотел, родной, это уже не звезды, это уже реанимация, и то, если повезет. Ах да. «Злой поцелуй». Тоже из любимого. Боже, как там хорош Гын Сок! Как он малость приходит в себя, отстраняется от Ми Нам, что-то там осознает про себя, с тревогой и напряжением смотрит ей в лицо, ожидая реакции, а когда она показывает ему пятачок, понимает, что с ней все нормально – она, как обычно, ничего не вкурила. И как он, прочищая горло, раздельно произносит «Ха. Ха. Ха. Ко Ми Нам, ты смешной», потом разворачивается на 180 градусов и марширует деревянной походкой. И как у него подкашиваются ноги. И как он старательно себя уговаривает, что «Я просто разозлился и немного сошел с ума». Нет, ну чудесно же! Понятно, что Дзиро ничего такого сыграть бы не смог, потому что он так немножечко, лет на десять, старше Соши на тот момент, и хоть он школьника играй – никто не поверит, что у него за плечами никакого опыта. Еще и поэтому, видимо, изменили концепцию клипа, хотя тут они вляпались в другом моменте: по сюжету, Мэй Нань и Син Юй друзья детства. Так и хотелось уточнить – чьего именно детства? Конечно, актеру, сыгравшему Ушастика, на тот момент всего 21, он младше всех остальных, но выглядит он вполне ровесником Дзиро. А Мэй Нань, повторюсь, сын полка. Юта попытался сыграть под Гын Сока и, как обычно, не дотянул. Слишком много говорят, слишком мало играют. И Шу входит в студию, где ныкается (не плачет) Мио безо всяких звонков и поисков, а Ён Хва очень трогательно сыграл этот момент: и диалог, когда он понимает, что как-то долго ее нет, хотя должна бы уже приехать (- Где ты? – Я… И правда, где это я? – Что-то случилось? С тобой все хорошо? – Я сплю и смотрю фейерверки… - Немедленно проснись и скажи, где ты. Я уже еду), и беготня по этажам (Ми Нам, ответь мне, по-жа-луй-ста!), и саму сцену в студии (как он кричит на нее и как мгновенно остывает, глядя при свете в ее несчастное, залитое слезами лицо, как просит прощения, что накричал). И песня, конечно, песня… Песня у тайваньцев мне не понравилась (мне вообще нравятся только ОСТы корейцев, остальное просвистело мимо ушей), японцы вообще ее выкинули. У них Шу и Мио так по-дружески поболтали, она извинилась, он сказал, мол, ничего такого, все путем, мыждрузья. Тыжподруга, ладно, Ми Нам и Мэй Нянь утопли в шоке, а потом в слезах (хотя это Ми Нам утопла, а Мэй Нянь поменьше, но тоже ничего), а ты в таком ровном расположении духа могла бы и до ресторана добраться, там и прошло-то полчаса лишних, ну, час. Так, пора как-то выруливать, пока сравнительный отзыв не перешел плавно в препарирование под микроскопом. По Джереми. Джереми, вы будете смеяться, мне нравятся везде. Нравится корейский (в любом виде, кроме бублика на макушке) с его Джоли (кстати, про расстрел из шланга - у японцев этого не было совсем, а у Тайваня напор воды был совершенно неубедительный, это вам не Шин У, который просто снес Джереми с ног), нравится японский – он мне ужасно напомнил какого-то нашего, что ли, актера, но кого, без понятия. Сыграл он хорошо, хоть и без той экспрессии, что была свойственна двум другим, потоньше. Многие докапывались до его зубов – ну, зубы, национальная особенность такая, европейские мужчины во время оно еще поражались, как в крошечных ротиках японок помещаются лошадиные зубы; я вот, например, всегда помню, что лопоухость японок считается очень сексуальной. Видимо, Фею там отбирали по этому признаку, потому что она на своих ушах летать может. Тайваньский Джереми, мягко говоря, отличается от прочих, он рыжий, а не блондин, он довольно грубо шутит с Мэй Ню (со своими тараканами довел ее до того, что она запрыгнула на руки к Син Юю. Хотя надо ж было пользоваться габаритами будущих воздыхателей? Вон и Тай Цзин таскает ее на руках лишний раз, что ему, так, пушинка). Но сыграл неплохо, плачет в автобусе убедительно, шарахается тоже. Про Шин У/Син Юя/Шу вы уже поняли. Первого обожаю всем сердцем, выпишите мне такого в следующей жизни, пожалуйста. И вложите мне ума, чтоб не прошляпила. Не мужик, а просто чудо. Син Юй – ну, пытался, ну, старался, но вот не очень мне его жаль, хоть ты тресни. Шу – милый такой воробей. Может, перепади ему побольше возможности проявить себя, я бы прониклась больше, но увы, хотя тоскливые взгляды у него получались недурно. Кроме Ён Хва, остальные все-таки еще мальчики… Тхэ Гён/Тай Цзин/Рен. Понятно, что первый. Дзиро хорош, но иначе, а тут кто первый встал, того и тапки. Рена, да простят меня все, мне все время хотелось взять на роль Мио/Мико, а актрису выкинуть вообще. Не то чтоб она плохо сыграла, но при взгляде на Рена мне все время вспоминалось бессмертное – «а девкой был бы краше!». Но мы не театре давних времен, поцелуи даже в формате прилипыша никто не отменял, так что увы. Мимикой Юта пытался копировать Сошины рожи и, как многие эпигоны, на том и погорел. Зато он, по-моему, быстрее прочих (дорама-то короткая) отдает себе отчет, что влюблен, кидается останавливать Мио на пути к Шу самостоятельно, безо всяких подначек менеджера. Менеджеры/директоры. Кроме японских, всех люблю. К тайваньскому менеджеру просто привыкнуть надо, внешность у него того, своеобразная, а так-то он душка. А вот к японскому привыкнуть так и не вышло, он, кажется, еще не до конца произошел от обезьяны, и тут я ничего особо комичного не вижу, продукт сугубо для внутреннего употребления. А японский директор - это ж какой-то мафиози, просто папа Сон Ву Бина в стиле японского комикса! Оценить талант? Вот это вот? Не верю. Так что когда веселый раздолбай Ан или живчик у Тайваня, опять забыла, как его там звали, приглашают нашу кавалерист-девицу пожить у них, в сауну вместе ходить, им веришь, а вот с какой целью может приглашать пацана японец, тут не то что к Рену попросишься, а вообще в монастыре запрешься навсегда. Тайвань откровенно лоханулся с болезнями Тай Цзина. Во-первых, у него ж аллергия на креветок, кусочек съел что в детстве, что теперь, едва в себя пришел. А на съемках клипа навернул супчик с креветками - и ничего, так, почесал покрасневшую шею, даже чтоб таблетку ему срочно принесли, не было. Во-вторых, у него акрофобия, то есть боязнь высоты. При этом он вместе со всеми спокойно бегает по мостикам на крыше, скачет по внешней лестнице в доме, где они живут, и у него ничего не екает. Так не бывает, это я, как акрофоб со стажем, говорю. Нет, был в моей жизни момент, когда я не боялась высоты, но это было откровенное внушение, и я даже бегом помчалась на колесо обозрения, от которого шарахалась до того и шарахаюсь теперь. А вот так, чтоб на перилах над бездной висеть - нормально, а колесо обозрения - уже перебор, не верю... С куриной слепотой, впрочем, все плели ахинею вслед за корейцами, толкуя, мол, ничего не вижу в темноте. В темноте, я имею в виду, в полной темноте и кошка ничего не видит. А у человека с куриной слепотой просто с ухудшением освещения резко падает зрение, начиная прямо с сумерек. Да, человека не узнает, но чтоб из комнаты под углом 120 градусов выходить? Если только свет вырубили, когда он посреди бальной залы стоял. Но да, это я придираюсь, простите. Ну и чуть не забыла про одну из любимейших – в исполнении Гын Сока и Шинни – сцену. У Тайваня и Японии они как-то не очень, а вот корейская… Да, это та, где разговор Тхэ Гёна с этой дрянью, его матерью, слышит Ко Ми Нё. Та, где он с невероятной горечью и глазами, полными слез, произносит: «Уж если, как ты говоришь, ты меня родила, могла бы потрудиться запомнить день, когда это произошло». Он уходит неверной походкой, потом приваливается к стене в темном коридоре и плачет, а девушка смотрит на него издалека, от ужаса зажимая рот рукой, и в глазах у нее ужас и боль за него, и тут у Шинни впервые, пожалуй, не выпученные глаза, а действительно расширенные от переживаний. Очень сильная сцена, люблю. К слову сказать, мне очень нравится в оригинальной версии, что там не бегает лишний народ и изрядная часть действия происходит вечером, в полутьме, в приглушенном освещении. То есть я понимаю, что, по идее, весь этот центр со студиями и танцзалами должен быть полон людей, не одни же «Ангелы» на все этажи, но вечерами там никого – и это прекрасно. Очень атмосферно. И никого лишнего. P.S. И да, конечно, самое главное. РЕКОМЕНДУЮ СМОТРЕТЬ ВСЕ ТРИ. Они хороши, правда.