Часть 1
30 апреля 2020 г. в 10:58
В Эдорасе солнечно. В свежий воздух вплетается запах терпкого лошадиного пота, белый конь пляшет на зеленом поле развивающегося на ветру флага. Эомер супит густые брови, крепко сжимая ладонь Эовин — он помнит Эдорас смутно, когда вместе с родителями навещал своего дядю. Родителей больше нет, а Эдорас теперь его дом. Эомер нервный и дерганный; он прожил всего лишь одиннадцать лет и зим, но возраст не помеха в его желании прятать сестру за своей спиной и важно оттопыривать нижнюю губу, намекая, что открутит голову каждому, кто посягнет на ее жизнь.
Молодой мужчина, преклонивший колено, чтобы быть одного роста с ребенком и смотреть ему в глаза как равному, воспринимается как угроза. Эомер враз забывает все слова, собираясь зарычать подобно собаке, что будет защищать своего хозяина ценой своей жизни.
— Это Теодред, ваш старший брат, — дядя протягивает руку и добродушно улыбается; вокруг глаз собирается сетка из морщин. — Я привяжу его к коню, если он будет вас обижать.
Теодред покорно склоняет голову, прижимая к груди правую ладонь и отводя в сторону левую руку. Добродушная Эовин сдается первой, выбегая из-за спины брата, чтобы вцепиться в дядю и умолять его передумать.
***
В Эдорасе солнечно. Эомер тихо ругается под нос — нахватался от крестьянских мальчишек, с которыми бегает по полям, временно отрицая свое родство с королем Рохана. Это из-за солнца у него не получается попасть из лука в чучело — стрела зарывается в стог сена в пяти шагах от его цели. Это шестнадцатое лето Эомера, он все еще не умеет стрелять из лука, а значит, все еще не сможет сражаться вместе с Теодредом. Как он собирается защищать сестру и земли, как он собирается истреблять заразу, что свела в могилу его родителей? Эомер умеет держать меч, держать себя в седле, и кидать копье, но славный воин Рохана должен уметь все. В своей голове, Эомер годен только на то чтобы быть знаменосцем, где-то в последних рядах конницы, чтобы не мешать тем, кто умеет делать все. — Ты слишком много думаешь, — Эомер вздрагивает и следующая стрела летит в курицу — у кого-то сегодня похлебка будет с мясом; погрузившись в собственные мысли, он не слышит как к нему подбирается прихрамывающий Теодред. — Крестьянские мальчишки тебя только ругаться научат. Теодред остается в солнечном Эдорасе на несколько недель, пока заживают свежие раны. У Теодреда полным-полно других дел, среди которых обязательным пунктом является побег от слишком переживающих лекарей, но для Эомера он всегда находит время, чтобы научить его стрелять из лука. К моменту, когда струп на лице Теодреда начинает отслаиваться, у Эомера получается расколоть надвое его стрелу, торчащую из чучела. Очередной курице тоже достается, но уже от Эовин, что не хочет отставать от братьев и тоже учится вместе с ними. Они трое прячутся за стенами солнечного Эдораса, притворяясь, что уходят в поход. Эомер потрошит курицу, пока Теодред рассказывает, какие из найденных им корешков съедобные, и вырезает ложки из дерева. Эовин разводит костер и готовит для них похлебку — кухарка дяди все старательно пытается научить женским премудростям женщину, не предназначенную для кухни. После первой ложки Эомер понимает почему. Старший брат, судя по его дрожащим губам, — тоже. — Это очень вкусно, — первым находится Теодред, «случайно» наступая на ногу уже открывшего рот для правды Эомера. — Постараюсь уговорить отца, чтобы ты пошла со мной в следующий поход и готовила только для меня. Эовин светится от счастья как солнечный Эдорас — она не слышит ничего после «поход»; ей тоже хочется восседать на добром коне и защищать родные земли. Честный Эомер учится тому, что иногда нет ничего плохого в приукрашивании действительности. Еще он учится тому, что к стряпне Эовин он больше никогда не прикоснется.***
В Эдорасе солнечно. В пустом помещении громким эхом разносится недовольство Эовин. Она не создана для кухни, она создана для битвы и меча в руке, она не хочет махать половником и уж тем более она не хочет учить свои ноги танцевать. Эомер терпеливо выслушивает, шевелит пальцами ног, радуясь, что еще может их чувствовать — хромая лошадь в танце грациознее Эовин. Так сказала сама Эовин, Эомер самозабвенно верит, что у нее еще что-то получится. — Это для единственного танца на свадьбе Теодреда. Эовин поджимает губы, но вкладывает ладонь в протянутую к ней ладонь Эомера. Эомер не хочет сражаться с ней на мечах и соревноваться в стрельбе с лука — Эомер не хочет, чтобы ее потянуло в сражения и чтобы там она сгинула, — но Теодред ее поддерживает, и ради кузена Эовин готова научиться переставлять ноги в танце. Ради Теодреда, Эомер готов пожертвовать несколькими пальцами в процессе.***
В Эдорасе солнечно. В покоях Теодреда темным-темно. Теодред шумно и тяжело дышит, с хрипом захватывая воздух, которого ему все равно не хватает. У Теодреда множественные раны — их края чернеют и сочатся гноем. У Теодреда лоб горит огнем и он в бреду зовет отца, чтобы извиниться перед ним за то, что не смог удержать броды Изена. Король Теоден глух к зову умирающего сына — в его ушах поселился Грима Гнилоуст, а глаза слепы, чтобы увидеть, что Эдорасу еще не долго быть солнечным. Эовин глухо вздыхает, меняя просочившиеся гноем тряпки и протирая пересохшие губы Теодреда влажными пальцами. Эомер хочет сказать, что Эовин еще станцует на свадьбе Теодреда. Но Эомер слишком честный, чтобы кормить сестру настолько плохими ложными надеждами, а Эовин слишком умная и не задает лишние вопросы. Эомер танцует в темнице; Эовин танцует меж курганами, подбирая подол траурного одеяния.***
В Эдорасе, наверное, солнечно. И слышно, как громко с Пеленнорских Полей кричит Эомер, прижимая к груди не умеющую танцевать и готовить, но умеющую, проклятье на ее голову, держать в руках меч и стрелять из лука, Эовин.
