***
Резные колонны из белого мрамора, матовая серая плитка под ногами, деревянные скамьи, взгляды присяжных на затылке, облаченная в черное фигура, возвышающаяся над всеми. Приглушенный свет, утопающий в тенях. Противостояние вот-вот начнется. Подсудимый стискивает кулаки, словно пытается удержать покидающее его мужество. — Да начнется суд, — судья трижды ударяет молотом по деревянной подставке, гулкий звук разносится по залу, оставляя за собой звенящую тишину. — Итак, мистер Беккет, вы знаете, почему оказались здесь? — Я виноват, ваша честь, — Уолтер смотрит на свои пальцы, ярко-розовые из-за лекарства от экземы, и пытается незаметно сковырнуть плотную корку, просто так, ради удовлетворения своих потребностей в деструктивных действиях. — И в чем же? — судья упирается подбородком в ладонь, его холодные глаза смотрят Уолтеру прямо в душу. — На моих руках кровь и загубленные жизни множества людей, — розовый не так уж далек от красного, особенно в полумраке, не так ли? — Я поставил себе цель, которой не смогу достичь, заставляя тех, кто верит в меня, страдать. — Не бывает недостижимых целей, мистер Беккет, — судья грозит ему пальцем, будто родитель, упреждающий ребенка от глупости. — Чем сложнее цель, тем труднее ее достичь. Неужели вы собирались победить смерть без жертв? — высокий, режущий уши смех. — Это нонсенс, мистер Беккет. Все требует жертв. Простые задачи заберут у вас время, выходящие за рамки — ко времени потребуют деньги, сложные — сторонний человеческий ресурс, глобальные — все. И если вы не готовы прилагать усилия для решения поставленной перед вами задачи, — Уолтер встречается взглядом с Уолтером, — может не стоило за нее браться? — Для глобальной задачи не обязателен глобальный масштаб! — Беккет хлопает ладонью по трибуне. — Я мог бы сделать тоже самое в лаборатории… на это… на это понадобилось бы больше времени. Только и всего. А деньги я бы заработал. Пока существуют школьники и студенты, у меня всегда был бы доход. — И когда бы ты достиг результатов, которые мы видим за два года сотрудничества с семейством Валкеров? Пять, десять? Микрореактор из микроволновой печи хорошая идея, но, если помнишь, несбыточная. — Массачусетский технологический был весьма лоялен, если бы я выиграл для них пару грантов, то тритий бы они уж точно достали, а там за успехом недолго. — О да, — кивок. — И смертью от лучевой болезни. Я до сих пор благодарен тостеру мистера Фелпса за то, что он взорвался до того, как мы сделали из него преобразователь радия. — Но если бы мы получили радон, то могли бы значительно сэкономить на счете за электроэнергию, — да, идея была в чем-то наивной, но Беккет видел в ней нераскрытый потенциал. Уолтер качает головой. Снова удар молота. — Проект «Химера» никогда бы не смог увидеть свет при таком пути. Нас бы остановила этика или общественное мнение. Ты и без этого чуть не бросил изучать модернизацию генома человека после случая с Бобом. — Он чуть не умер, напомню тебе. — Поделом. Не полез бы в лабораторию, жил бы счастливой жизнью обычного человека, а не мутанта, — голос судьи становится тихим и горьким. — Разве не этого ты хотел? — Я… — Уолтер не знает, что ответить. — Я… — он задыхается, под ребрами рвет от непрошеных слез. — Я просто… — перед глазами мелькает операционный стол, дула автоматов и кусок мяса, некогда бывший человеком. — Я просто хочу спасти всех. Хороших и плохих. Богатых и бедных. Все заслуживают спасения, разве нет? Человек рожден для счастья, — лаковый гроб с белой обивкой, переодетая в чистое мама и флаг США в его руках, — разве нет?! — Да, — глухо отвечает самому себе Беккет. — Но всеобщего счастья, — он смотрит на него печальными голубыми глазами, — не достичь без препятствий. Каждую секунду умирает по человеку. Каждую секунду кто-то остается без близкого человека. Но это можно исправить. Негативные последствия есть даже от самых благих намерений, их не избежать. Их можно лишь принять. — Принятие означает смирение, это означает, что мне безразличны человеческие жертвы. — Не утрируй, — холодно. — У нас хорошая память. Мы помним всех, кто отдал себя во благо человечества. И не забудем. Никогда, — судья смотрит на присяжных. Разные лица, разные судьбы, имена. Живые вперемешку с мертвыми. Бабушка и мама в первых рядах. Одноклассники, учителя, коллеги, подопытные… — Можно вопрос, ваша честь? — отвлекает от мыслей собственный голос. — М? — Я не потеряю ли я в этой погоне за совершенным человеком, — Уолтер смотрит на свои ладони, мокрые от слез, — себя? — Хах, — усмешка, — мне всегда казалось, — удар молота, еще один, — что к этому ты как раз был готов с самого начала. Третий. — Ах! — Уолтер дергается, выходит из искусственного сна резко. — Роад? — на его голове черный мешок, будто клобук у хищной птицы. — Роад?! — Тс! — в спину толкают спиной. — Нам еще не хватало внимания федералов. — Ты жива… — от облегчения хочется плакать, благо никто не увидит. — Да уж, жива, — мрачно. — Впрочем, без твоего попугайского клекота я бы не проснулась, — пауза. — Что будем делать? Мы явно на корабле, но, вроде как, пока пришвартованном. Уолтер соглашается с ней, ему уже начинает становиться нехорошо из-за качки. — У меня с собой нет ни одного гаджета, да даже если бы и был, всяко бы нашли. — Ага. Эти уродцы мне разве что в трусы не залезли, весь мой реквизит забрали: нож, ленту, браслеты, а флейту так вообще я потеряла у Кимуры. Надеюсь, хоть Мариан подберет. — Чей-то подарок? — Беккет чувствует лопатками ее напряженные плечи. — Ага, — он думает, что она не станет продолжать. — Мама подарила… — Оу, — в голове мелькает родное до боли лицо и Единопух в руках. Подарок на шестилетие, чтобы ночью не тревожили кошмары и страх. Как давно это было… — Я… — прочищает горло. — Знаю, это ничем не поможет, но я… сочувствую. Правда. — Доброе слово приятно, особенно искреннее, — отзывается Роад. — Итак. Выбираться будем? — Хм, я не против, — даже несмотря на подкатывающую тошноту. — Только как? — он чувствует на руках и ногах наручники, обычные, которые носила с собой на работу Венди, но от этого не менее эффективные. — Выстави ладони чашей и дай мне опереться на тебя, а остальное дело техники, — смешок. — Я же циркачка. — К твоим услугам!.. — в руки едва умещаются чужие ягодицы, а затем позвоночник жалобно застонал от давления, но Уолтер терпит, это отвлекает от того факта, что он сейчас делает не самые приемлемые для себя вещи. — Еще немного… — центр тяжести младшей Валкер смещается, а затем слышится отчетливый хруст. — Кхххх. — Роад? — Не дергайся, — сквозь зубы, — ох… — она заваливается на бок, под металлический звон. Наручники? — Ага, руки я освободила, — щелкают вставшие в суставы большие пальцы. — Надеюсь, камер тут нет, а то нам не поздоровится… — опасаясь слежки, девушка ощутимо ускоряется, и вот веревка, фиксирующая мешок на ее голове, с мягким шелестом падает на пол. — Фух… — она трепетно коснулась заколки в своих волосах. — Так будет намного легче, — тяжелое дыхание. — Разведи руки как можно шире, и ноги за компанию. Беккет уже догадывается, что она собирается делать. И действительно, от ударов заколкой по стали звенья раскалываются, и ученый может позволить себе встать. — Отличная работа! — говорит он с нескрываемым восторгом, когда Валкер снимает с него мешок. — Н-ничего в этом особенного нет, — она отводит взгляд, но затем вдруг поджимает губы и становится серьезной. — Я буду выбираться. Ты со мной? «Я уйду отсюда любой ценой», — виснет между ними. «Ценой человеческой жизни»… — перед глазами темнеет, судейский молот гулко бьет по нервам. — Да, — срывается с губ прежде, чем он откажется, — я согласен. — Хорошо, — Роад сжимает своей ладонью его. — Вперед.***
Они едут на такси, обычном японском такси, пока двойники направляются на встречу к лимузину леди Сайн, уже привлекшую к себе внимание местной полиции. Конечно, американцы наверняка догадываются о подвохе, поэтому силы приходится рассредоточить по всей префектуре. — Я думаю, нам стоит поехать в Йокогаму морем, — произношение Мариана за этот год стало намного лучше, чем было до этого. Или все-таки не будет тянуть время и попросим перенаправить маршрут на аэропорт? [Они наверняка попытаются покинуть Саппоро портом. Что с воздухом, аэропорт под наблюдением, стоит ли направить туда больше людей?] — переводит для себя Кимура. — В этом нет нужды, — они едва помещаются на заднем сидении авто, точнее, едва помещается Кимура, который вынуждает крупного высокого Мариана вжиматься в заднюю дверь и окно. — В полете нет шарма, которое дарит море, плюс, мы можем снять для себя частную лодку. [Снять частное судно, уплыть на подводной лодке, но тогда система эхолокации и люди Кимуры засекут агентов… А еще всегда можно напроситься к браконьерам, ведь благие намерения прекрасно сочетаются с любыми средствами, особенно если ты готов закрыть глаза на отлов камчатского краба в Охотском море. А там уже через нейтральную Россию можно добраться до Аляски, на которой расположена одна из крупных баз H.T.U.V.] И все, ни Беккета, ни Роад, они тогда больше не увидят. Кимура косится на Мариана. Какое спокойствие — не работай он с людьми столько лет, не догадался бы, что показное. Но проседающая микромимика, жесты, как он жует время от времени язык показывает, что человек рядом с ним напряжен и очень, очень зол. Кацу думает — из-за своего промаха как представителя семейства, как человека или как бывшего силовика? Столько вариантов, что он может гадать на них всю дорогу. Если бы это было действительно важно. — Когда открываются портовые рынки? — Мариан выдерживает общую меланхолию их беседы, можно смело хвалить. — Да через полтора часа, считай, даже меньше… — до него доходит. Во-первых, если агенты будут уходить, то так, чтобы потеряться в массе рыболовецких судов. А значит вариант с лодкой будет самым правдоподобным. И проблемным. Во-вторых, у них чертовски мало времени, последние судна уйдут из порта, в лучшем случае, через час, чтобы привезти свежий улов для поздних обеденных покупателей. А потом все. Во всех смыслах. Валкер, похоже, тоже все прекрасно осознает. — Я смогу купить там что-нибудь интересное? [Где мы сможем достать оружие?] — Я знаю нескольких хороших рыбаков, не разочаруетесь. [С этим проблем не будет, я уже приказал своим людям все подготовить.] — Отлично, — Мариан улыбается своей широкой жуткой улыбкой и таксист, взглянувший ему в глаза, вжимает педаль газа в пол сильнее, чем следует. Они доезжают до нужного места быстрее на пару драгоценных минут, расплачиваются и неторопливо идут вдоль складов, территории, подконтрольной Кимуре. Падает снег, холодный морской ветер продирает до костей, но Кимуре в тонком пиджаке абсолютно не холодно, а Мариана, похоже, согревает сила собственной жажды крови. — Они не могли взломать камеры наблюдения? — шаги американца пружинистые, кошачьи, такой контраст с тяжело переваливающимся Кацу, что аж тошно. — Это блицкриг, мистер Валкер, подготовка территории характерна для затяжных войн, чего они здесь позволить себе не могут. — Надеюсь, — его нейтральный тон на мгновение окрашивается злобой. Кацу плевать, дела не делаются на любви и обожании. Нет лучшей проверки для предполагаемого союзника, чем стрессовая ситуация. — Сюда, — они заворачивают вглубь стройных боксов, и уже на подходе к одному из них подчиненные открывают тяжелые стальные двери, выпустив из помещения теплый, пропахший табаком и оружейным маслом воздух. — Закрывайте, живо, — раздраженно ворчит японец, недовольный такой выходкой своих людей, в конце концов, никто не отменял дронов или живых шпионов. — Итак, — выдох, чтобы успокоиться, — выбирайте на ваш вкус. — Что, могу любую вещицу забрать? — Мариан уже присматривался к пистолетам-пулеметам. Германский HK MP5, FN P90, в юности любимый Кимурой, копии популярной у его людей Calico M960, новенький Tavor TAR-21 с усовершенствованным Кацу прицелом, ящик с разобранными штурмовыми винтовками, готовыми к использованию, стройный ряд популярных в Америке пистолетов, пестрящий медью Глок, а самое главное… — Это все, — Мариан прослеживает направление его взгляда, — ваше, не так ли? Отдельный стенд с оружием, которое разрабатывал лично он, Кацу Кимура. — Да, — лучевые пистолеты, гравитационные гранаты, импульсные ножи, водородные огнеметы, карбоновые сети, сжатые до размеров куриного яйца и способные выдержать давление в пару тонн веса — все это создал он. — Есть что-то бесшумное, помимо ножей? — Мариан косится в сторону импульсных ножей, и судя по лицу, прекрасно знает, как они работают. На личном, так сказать, опыте. — Есть этот малыш на основе советского ПСС, сделал его поубойнее и тише, — Кимура подает ему пистолет, удобно умещающийся в ладони. — А почему не HDM? — с любопытством. — Вы видели его дуло? Таким только из подворотни людей пугать, — не скрывая пренебрежения. — В наше время мы можем позволить себе оружие с нормальной эргономикой, а не это несбалансированное безобразие. — Резонно, — улыбка. — Итак, я сделал для себя выбор, но что насчет вас? — О, мистер Валкер, — Кацу усмехается, — не волнуйтесь, у меня уже давно все готово…