Наследники-2

1861 год. Варшава. Польша. Лидди, конечно же, узнала в госте того самого парня; который приезжал в немецкую квартиру её отца, Ивана Шеффера; и сильно удивилась; так как совершенно не ожидала встречи с этим парнем вновь! Сам Алексей смутился ещё больше; приметив животик «дамы с ружьём»…но сильнее он поразился тёплому, уютному взгляду Лидии, сейчас в её облике ничего не напоминало ту самую властную женщину с холодным проницательным взором, какой он запомнил её при первой встрече. На улице заметно похолодало; и Лидди, поёжившись, поспешила в дом; жестом пригласив Алексея войти.       » — Рада нашему знакомству, Алексей Фёдорович! У Вас ко мне дело? Располагайтесь на диване, я пока принесу Вам выпить…мне, как видите, нельзя. Доктора рекомендуют пить якобы очень полезный сок сельдерея… от которого меня просто тошнит, он отвратителен на вкус! " С этими словами Лидди вышла из комнаты, оставив Алексея в размышлениях. Он думал о том, что это вполне может быть его ребёнок; ведь было тогда между ними что- то?       Или всё же нет?       Погружённый в раздумья, он не сразу заметил; как быстро стемнело за окном; и на город медленно опустились сумерки. Прошло уже более получаса, а Лидди всё не было. Встревоженный Алексей тихонько прошёлся по дому, заглянул в гостиную… и увидел, что «дама- охотница» спит безмятежным сладким сном. Он бережно накрыл её одеялом и вышёл на крыльцо…

***

      Нежин. Елене Александровне пришлось лечь в больницу «на сохранение». За детей она была спокойна; — ведь за ними присматривали обожающий их дедушка, и любящая тётя. Натали Дорошенко всю нерастраченную любовь и ласку без остатка дарила племянникам!       Правда, сегодня, детей на какое- то время приведут к ней; ведь Натали и её отец выступают свидетелями на суде, который состоится сегодня в полдень. Как жаль, что она не сможет присутствовать… Елене в какой- то момент безумно захотелось узнать имя…убийцы своего мужа! Прохор Петрович несколько раз навещал её в палате, делился свежими новостями…от него она узнала о том, что Катрин «не в себе», и не сможет быть свидетелем.      » — А когда эта самовлюблённая эгоистка была «в себе»? — горько усмехнулась Елена.       » — Вечно витает в облаках, и думает лишь о своём комфорте!». Работник сыска давно ушёл, а Елена всё продолжать размышлять о событиях пятилетней давности. О пожаре в имении Лидии Шеффер она слышала много всего… тогда, осенью 1856 года, дело предпочли вовсе не расследовать; — тихо «похоронили» пани Шеффер, и лишь спустя четыре года вернули на доследование. Суд наконец- то расставит всё по своим местам!

***

      Нежинский Районный Центральный суд, в котором почти полгода назад трагическая решилась судьба Николая Дорошенко, практически с утра начал заполняться людьми. Прохор Петрович проверял важные документы, немного сожалея о том; что здесь не будет самой Лидди; — право, её появление не осталось бы незамеченным!      В одиннадцать часов пополудни началось первое слушание по делу. Первыми давали показания «выжившие» крепостные; — практически все, будто сговорившись, указывали на причастность к делу Григория Червинского!       В полдень объявили небольшой перерыв; затем в зал втолкнули крепостного кузнеца Назара; который зло смотрел вокруг. Следом жандармы волокли… бывшего управляющего Червинских, Якова Скоробагатько. Прохор Петрович торжествующе улыбнулся, решив как следует допросить сперва Назара.       «Итак, опустим формальности; сразу перейдём к делу! Потрудитесь объяснить происхождение ожогов на Вашем лице!». Назар молчал, и работник сыска решил сам ответить на вопрос… так как прекрасно знал ответ!       » — Не желаете, стало быть, отвечать? Так я помогу Вам! Тогда, в 1856 году, Вам удалось избежать справедливого наказания… так как Вы ввели тогда работников сыска в заблуждение…вернее, не Вы; а Ваша невеста Орыся Ярошенко! Ваши ожоги получены не от кузнечного горна, вовсе нет… Вы бросились в горящий дом, игнорируя стоны и просьбы о помощи людей, и выволокли Степана Вологду; который считался отцом Катерины Вербицкой! Этот человек не выжил, хотя долгое время по всем бумагам он проходил как один из зачинщиков бунта… но это не так! Этот человек повинен лишь в том, что слишком любил свою «дочь»! Вернёмся к делу!       Вас видело несколько человек; — и это стоило им жизни! Управляющего Захара, который с самого начала подозревал неладное, убил Степан… по Вашей указке! Вы подали ему условный знак, подмигнув два раза… и в тот же момент он был зарезан! Семья Горемыка так же видела Вас вбегающим в горящий дом… к сожалению, все они практически сразу скончались от ожогов… кроме младшего сына! Вы Выследили Илько…с помощью управляющего Червинских Якова, который докладывал Вам о всех передвижениях несчастного паренька…и, выждав удобный момент, отравили его соком ядовитого цветка!»      В зале тут же поднялся шум, крики; люди вскакивали с мест, кричали «Убийцы!» Судье пришлось несколько раз призвать собравшихся к порядку! Выждав, когда уляжется шум, Прохор Петрович продолжил;       «-И, наконец, Вас видел Николя Дорошенко…более того, он слышал Ваши со Степаном обсуждения грядущих беспорядков! Вы безжалостно расправились и с Николаем…впрочем, с меня довольно! Вы не отрицали ни одного обвинения; — молчание, как известно, знак согласия! Значит, Вы повинны во всех этих преступлениях; и понесёте, смею заверить Вас, самое суровое наказание! И. так сказать, «под занавес», расскажите, глядя в глаза сестре и отцу Николая; каким образом Вы расправились с ним». Назар всё так же упрямо молчал…перед ним отчётливо всплыли воспоминания совсем недавних событий! …Примерно полгода назад. Николая Дорошенко после оглашения приговора вывели из зала суда…и повели не сразу в камеру, а отвели за угол; где несколько раз ударили по рёбрам и печени. Затем ещё несколько раз ударили по лицу. Дорошенко- младший всё ещё вытирал льющуюся с лица кровь; когда две грубых мужских руки схватили его и поволокли в камеру. Избиения продолжались и в камере с завидным постоянством… Николай отказывался от свиданий… не потому, что ему не хотелось обнять жену; или успокоить отца…он не хотел, чтобы близкие видели его ТАКИМ; — разбитым, опустошённым, подавленным…       Через две недели Николая вывели из камеры и повели куда- то на задний двор, где вновь жестоко избили! Ему предлагали подписать какие- то бумаги… но он отказался…как оказалось впоследствии, тем самым подписал себе смертный приговор! Та последняя ночь Николя сейчас отчётливо встала перед глазами Назара… Дорошенко- младший лежал на кровати с открытыми глазами; сон не шёл к нему; он много размышлял… Ближе к утру Николай забылся коротким тревожным сном… Именно в эти минуты решалась его судьба. Неподалеку переговаривались двое. «-Нужно обставить всё, как самоубийство! Предлагаю избить и повесить! , «Слишком ненадёжно!» — отозвался второй голос, пониже и погрубее. «Лучше задушить!». Затем послышался шум удаляющихся шагов…Спустя два часа Николай Дорошенко вздрогнул и открыл глаза…чтобы вскоре закрыть их навечно»… Назар всё же решился поднять голову…и встретился с полным ненависти и презрения взглядом Александра Васильевича; перевёл взгляд на Натали Дорошенко; — её изумрудные глаза были полны боли и слёз…      » — Да, это я убил Николая Дорошенко…как ненужного свидетеля! А вот он мне помог!» — кивнул кузнец в сторону Якова. «Задушил…а потом ещё для верности»…тут Назар сделал выразительный жест, означавший виселицу… но его и так все поняли… Назара и Якова уже выводили из зала суда, все начали расходиться…и тут Дорошенко- старший упал без чувств! Натали с криком бросилась к отцу… но, похоже, было уже поздно!..