***
Весна. Природа вокруг просыпалась, появились листья и трава, светило тёплое солнышко. Гермиона и Гарри остановились у двойного надгробия. Римус Люпин и Нимфадора Тонкс. Они лежали рядом. Сражались и погибли рука об руку. Перед глазами замелькала картинки прошлого. Уроки ЗОТИ с Люпином, его добрая улыбка и чуть насмешливый взгляд. Тонкс, меняющая цвет волос, её смех и задорные бесенята в глазах. Аластор Грюм. Они похоронили только его заколдованный глаз… Это всё, что смогли найти от его тела. «Постоянная бдительность!" - эхом в голове. Лаванда Браун, хохотушка и жуткая сплетница. Рюшечки, цветочки… Северус Снейп. Злой и бессердечный профессор зельеварения. На деле оказался верным и самоотверженным мужчиной, преданным, любящим… Гермиона всё время держала Гарри за руку, чувствуя, как подрагивает его ладонь. «Это я во всём виноват. Это всё из-за меня.» Гермиона никогда, наверное, не забудет, как её лучший друг бился в истерике в доме на Гриммо после вручения Ордена Мерлина первой степени. Он крушил всё вокруг, орал и плакал. Всепоглощающее чувство вины за каждого из погибших в битве за Хогвартс. Истерика была такой сильной, что Гермионе пришлось оглушить Гарри, а после влить в него целый флакон зелья сна без сновидений. Ребята пошли к последней могиле, которую собирались посетить. Фред. Старший из близнецов. Зачинщик всех шалостей и генератор идей для розыгрышей. Это была его идея открыть магазин всевозможных волшебных вредилок. Его мечта - дарить людям смех и радость, получая взамен галлеоны. А теперь это всё принадлежит лишь его близнецу. Дойдя до могилы, ребята обомлели. На земле ничком лежал Джордж в обнимку с пустой бутылкой огневиски.***
- И что с ним делать? - Гермиона присела на корточки перед спящим пьяным сном Джорджем. - Давай отнесём его в Нору? - Нет, лучше в его квартиру в Косом переулке. Не нужно лишний раз расстраивать Молли. Гарри кивнул и ухватил Джорджа поплотнее, чтобы того не расщепило при трансгрессии. Гермиона трансгрессировала следом за ними. Ребята смогли попасть только ко входу в магазин. Поэтому Гермиона вытащила из кармана куртки Джорджа ключи, чтобы отпереть дверь. На второй этаж в квартиру пришлось подниматься самостоятельно. Гарри отлевитировал Джорджа в спальню. - Ну что, пойдем? - Гарри, я побуду с ним, а ты отправляйся в Нору. Все, наверное, уже беспокоятся, что нас долго нет. Скажи что с Джорджем всё в порядке. - Он спит, что ты будешь здесь делать? - Приберусь тут немного, да и вообще... - Гермиона говорила тихо, потупив взгляд. - У тебя всё в порядке? - Гарри с беспокойством следил за ней. - Да... Да, Гарри всё хорошо, просто... Не знаю, я... Я просто хочу помочь ему. Ничего больше не спрашивая, Гарри обнял Гермиону и, выйдя из здания, трансгрессировал. Гермиона, как и сказала Гарри, собиралась привести в порядок квартиру Джорджа. Она была уверена, что здесь творится хаос. С удивлением Гермиона увидела, что кроме небольшого слоя пыли и небрежно разбросанных вещей в гостиной, всё было в порядке. Не зная, чем себя занять, Гермиона села в кресло, разожгла камин и уставилась взглядом в одну точку. Она пыталась расслабиться и привести мысли в порядок, но тщетно.***
Резко вскочив на ноги, она зашагала по комнате из стороны в сторону. Это всегда помогало ей настроить мысли на нужный лад. Досчитала до десяти, сделала дыхательные упражнения... И тут вдруг осознала, что если она не попытается помочь, то никогда себе этого не простит. Покопавшись в своей сумочке, в которой до сих пор хранилось всё, что может понадобиться в любой ситуации, Гермиона выудила оттуда флакон с отрезвляющим зельем и направилась в спальню. Она открыла дверь и застыла от увиденного. Джордж сидел на полу напротив большого зеркала, неотрывно смотря в отражение. В руке держал бутылку огневиски. Но не это её поразило. Джордж говорил. Мурашки пробежали по коже от его голоса. Надрывного, хриплого голоса. - И я снова не помню, как оказался дома, братишка. Помню, как трансгрессировал к тебе... Кхм... На кладбище... И вот я дома... В своей кровати... Гермиона прерывисто вздохнула, но её не услышали. - А наша семья, Фред. Они постоянно смотрят на меня так, будто ждут какой-то каверзы. Может быть, хотят, чтобы я подкинул кому-то из них блевальный батончик. Он грустно улыбнулся и продолжил. - Помнишь, как мама ругала нас за них? Теперь мне кажется, она бы расцеловала меня за это... Гермиона не знала, как ей поступить. Дать ему выговориться, а потом поговорить, попытаться как-то успокоить? Или же отобрать у него этот Мордредов огневиски и... - Они постоянно говорят, что понимают меня. Что тоже скорбят по тебе. Да, ты был так же их братом. Мама с папой так вообще, будто постарели лет на десять за этот год. Но... Как они могут меня понять, Фред?! Они не знают, каково это - быть близнецами... Джордж закашлялся и отпил медового цвета жидкость прямо из горла. - Они всегда были одни... А мы с тобой даже до рождения были вдвоём! Как?! Как я могу быть прежним, если тебя больше нет?! Джордж уже кричал. В голосе было столько боли. Острой, режущей, всепоглощающей... Гермиона, не помня себя, бросилась к Джорджу. Обняла его, а он обнял её в ответ. Сжимал до боли, вздрагивал от сдерживаемых рыданий. Она шептала ему на ухо какой-то бред о том, что время притупляет боль, что когда-то станет легче. Джордж усадил Гермиону к себе на колени, обнял за талию и, уткнувшись ей в плечо, заговорил снова. Рассказывал о том, как ему тяжело одному, как от тоски по Фреду ему трудно дышать. Как он каждый вечер заливается алкоголем по самую макушку, чтобы хоть во сне не видеть образ брата в гробу. Джордж, словно океан, омывал Гермиону своим горем, и она тонула в нём вместе с ним. Гладя его по волосам одной рукой и обнимая другой, Гермиона смотрела на Джорджа сквозь пелену собственных слёз и всё шептала: - Тише, тише... - Я уже с ума схожу, понимаешь? Он повсюду. Гермиона не знала, что ответить. Только обнимала его крепче, смотря на его душевные муки. Постепенно объятья Джорджа ослабли, он начал успокаиваться. - Выпей, пожалуйста, это отрезвляющее зелье. - Будешь читать мне нотации? - принимая флакон, спросил Джордж. Да, Гермиона хотела. Нет, она не будет этого делать. Не теперь, когда он хоть немного выговорился. - Нет, - просто ответила Гермиона, и Джордж снова прижал её к себе. - Спасибо.***
А потом Гермиона ощутила лёгкое касание к своим волосам. И ещё одно. Джордж провёл одной рукой по её спине, второй зарываясь в волосы. От неожиданности Гермиона напряглась. Мысли путались, и она почему-то, в первую очередь, подумала о его руках. О том, какими большими были его ладони. О его широких плечах. О том, на сколько больше и сильнее её самой был Джордж. И эти мысли пугали и завораживали её. Гермиона никогда даже не думала посмотреть на кого-то из Уизли, как на мужчину. Ну, разве что, на Рона она одно время обратила своё внимание... Джордж посмотрел Гермионе в глаза, и она снова потерялась в себе. Она не понимала, что творится с ней сегодня. Джордж всегда смотрел на неё снисходительно, по-доброму, насмешливо, но никогда вот так. Тепло, нежно и... Что это? Желание в его глазах? К ней, Гермионе? А потом он поцеловал её. Губы горячие и властные. Он провёл языком по её нижней губе. Гермиона замерла, не понимая, что чувствует сейчас. Джордж продолжал целовать её, пытался углубить поцелуй. Поняв, что Гермиона не собирается отвечать на поцелуй, Джордж провёл губами по её скулам. Поцеловал за ушком, спускаясь поцелуями по шее к ключицам. Одна рука гладила спину, другой же Джордж властно сжал её ягодицу. Он скользнул языком по её ключице, и Гермиона не выдержала его напора. Она прогнулась к нему, обвивая руками его шею, прижалась ближе. Джордж оторвался от неё, и Гермиона увидела его улыбку. Впервые после смерти брата Джордж улыбался. Ей. Гермионе. Она сама прильнула к его губам, и он ответил ей тут же. Властно и нежно, трепетно и страстно. Хриплый стон сорвался с его губ, и у неё перехватило дыхание. Джордж снял с неё давно измятое платье, и почему-то Гермиона не чувствовала никакого смущения. Всё было так естественно и правильно. Ей казалось, что рядом с ним она защищена от всего и всех. Она маленькая и слабая, а он такой большой и сильный. Он всегда сможет о ней позаботиться.***
Гермиона не заметила, как оказалась на кровати, только ощутила тяжесть его тела на себе, и это уничтожило остатки сомнений. Она не понимала, что делает, когда срывала с него рубашку и пыталась справиться с ремнём на его брюках. - Точно хочешь этого? - шепнул он. - Хочу... - так же шёпотом. Его голос, что шептал ей, как она красива. Её стоны и движения навстречу. Его руки, его поцелуи. Всё вокруг стало для неё неважным, только имя, что она выстанывала с каждым его движением в себе.***
Гермиона проснулась и села в постели, пытаясь понять свои ощущения. После сегодняшних событий днём и после того, что произошло между ней и Джорджем. Он спал на животе, повернув голову в её сторону и обняв одной рукой. Она хотела встать, чтобы пойти на кухню и заварить чай, но он вдруг резко опрокинул её обратно на кровать, прижимая спиной к себе. - Не уходи, - сонный, чуть недовольный голос вызвал у неё улыбку. - Я хотела сделать чай. - Позже... Спасибо,что рядом. Что выслушала и... - Джордж... - Нет, не говори ничего. Просто... Первый раз за этот год я чувствую себя живым. Впервые в жизни я хочу заботиться о ком-то, как мужчина. Он замолчал, зарываясь лицом в её волосы, прижимая к себе ещё крепче. - Просто будь со мной, и я сделаю всё для тебя. Гермиона повернулась в его руках и взяла его лицо в ладони. - Для нас. Их губы вновь слились в поцелуе, а тела наполнились истомой предвкушения. И оба были уверены, что смогут исцелить покалеченные души друг друга.