Грибы с сырным соусом и зелёной пыльцой

Мазкен — неогранённые изумруды царства. Влекущие своей таинственной мрачностью, соблазнительные, искушающие, завлекающие — опасные, словно крупинки яда на дне праздничного кубка. Сладкой горечью тают на языке, услаждают взор, холодят кровь. Пока не остынет вовсе. Аурил — сияющее великолепие Островов. Их горделивая кичливость, их угрожающее высокомерие — о, какой трепет в сердце, когда смотришь на эти совершенства, закованные в золото доспеха! Как недостижим этот идеал, облачённый в даэдрическую плоть, как сильна их фанатичная вера-напоказ! Любое сокровище становится цельнее, дороже, ярче и изысканнее, если бесценный камень огранить в злато оправы. Если троны герцогов украсить живыми воплощениями их граней безумия. Мазкен ярко сияют в оправе из аурил, а аурил подчёркивают своей вычурной гордыней мягкость обманчиво-ласковых мазкен. Идеальный баланс того, что сбалансировать невозможно! Изменчивость неизменного, красота отвратительного, мерзость великолепного! Острова, мерцающие разнообразием нестабильного, пытаются уравновесить в себе всё, что на них растёт, живёт, умирает — в вечном ожидании Серого Марша они напитывают себя самым сочным, самым сытным безумием. Как гигантская гротескная губка — впитывают, поглощают, делают частью себя. Думаешь, дружочек, ты сможешь уйти отсюда? Ножками-ручками уйти, ускакать и упрыгать? На Острова можно войти лишь однажды, и ты остаёшься на них навек, даже, если тело твоё обглодали грязекрабы и злокрысы. Хочешь покоя? Ты выбрал не тот план не того даэдра, покой на Островах невозможен, немыслим, смехотворен. Убей себя — и дух твой прорастёт своими эктоплазменными корнями в место твоего последнего упокоения, не-покоя. Убей другого — и обретёшь друга, который будет бродить вокруг своего тела до нового Марша. Умри, умри! Убей его, того другого-тебя, и посмотри, что из этого подучится, аха-ха-ха! Они посмотрят на тебя, увидят. Мазкен — с понимающей нежностью. Аурил — с высокомерным презрением. Ты — часть островов, и сколько бы ты ни пытался выбраться отсюда, твой дух навечно принадлежит Безумной Звезде. До смерти, после смерти и — особенно! — во время ней. Думаешь, грянет Серый Марш, и ты обретёшь покой, обретёшь свободу? Как бы не так, грибочек мой пористый! Острова восстанавливаются после каждого Серого Марша. Знаешь, что это значит? Да-да. Ты ведь теперь часть Островов — так куда ты денешься?..