Грибы с сырным соусом и зелёной пыльцой

— Расскажи о тех, кому покровительствуешь. Насколько конкретно ты определяешь свою сферу влияния? — Какой ты потешный и забавный, смертный. Полагаешь, я определяю сферу своего влия-ания? Тут накладочка небольшая, дружочек. Это сфера определяет меня. Наверное, привычнее верить в то, что вон та пожилая каджитка, разговаривающая сама с собой, это моя… кхм, подопечная? Или вон тот юный альтмерский герой-любовник, который настолько не хочет жить без придуманной им возлюбленной, что полез в петлю? Всё не так однозначно, как ты думаешь. Безумие — это не состояние здоровья, это состояние души. Ты можешь писать чудесные картины, на которых скампы ловят сачком силт-страйдеров, и люди будут восторгаться твоим талантом — но это моё благословение. Ты можешь петь так, что даже орсимеры разрыдаются от восторга, а бретонки будут скидывать с себя платья, едва заслышав первые ноты — и это твой талант, но мой дар. Ты можешь разочароваться в жизни и видеть для себя только один путь — в самобичевании, самоуничижении, с каждым днём всё глубже погружаясь в тоску и безысходность. И это твой выбор, и это мой дар. В любом, дружочек-жучочек, в совершенно любом можно найти эхо моего касания, оно отпечатывается на самой душе. Золотыми искрами — прикосновение Мании, которое дарит твоему голосу воистину имперский магнетизм, твоим рукам — возможность создавать скульптуры, неотличимые от живых, твоему разуму — талант созидать, творить новые миры в поэзии и прозе. Тусклой зеленцой — поцелуи Деменции, от которых мир теряет краски, жизнь становится пресной, а из тёмных углов на тебя глядит сама Бездна, тянет к тебе свои многосуставчатые лапы, наползает пушистыми паучьими брюшками на твоё лицо, когда ты едва-едва забылся тревожным сном, полным кошмаров. Каждый благословлён мной. Не каждый, правда, развивает свой талант, свой дар блаженного безумия — и многие проживают свои серые скучные жизни, занимаясь какими-нибудь пустяками типа военного искусства, какой-нибудь бесполезной науки вроде… графологии, например. Что может быть более нелепым? Не я делаю людей, меров, зверолюдов и кого-нибудь ещё безумным. Они сами совершают выбор, и я не давлю, не настаиваю, нет… мне даже любопытно смотреть, как разгораются искры блаженного сумасшествия в этих душах — или гаснут, задавленные скукой и порядком. Порядком, будь он неладен! А он ладен. Он такой весь ладный, гладкий и правильный, он же порядок… Но я снова отвлёкся, не будем о грустном. Что ты там говорил? Ах, да… я всем покровительствую. Тем, кто не потушил в себе эти яркие зелёные и золотые огоньки моей милости. Порядок-порядок… уходи, смертный, ты испортил мне настроение. Серый марш скоро. Уходи, убегай, улетай, уполза-ай…