Грибы с сырным соусом и зелёной пыльцой

— Молитва: от себя себе, тебе ли от тебя — Так тебя научить молиться? Может, ты и храм мне построить хочешь? Хочу храм! Чтобы основание его было острым, конусовидным, вход был непременно с плоской крыши, а подниматься туда надо было на стайках птиц, лапы которых будут связаны шёлковыми лентами! Не наловил нужное количество птиц — не смог попасть в храм. Лови дальше или истязай себя голодом, — воодушевлённо начал Шеогорат, кажется, позабыв о заданном вопросе. — И молиться мне надо только в этом храме, в определённое время, когда Мундус и Секунда прячутся за облаками и лучи их не касаются Нирна… нет, фу, плохая идея. Нет, не хочу храм. Это же ещё молитву надо утвердить, да? Как всё сложно с этими религиями, одни заповеди, никакого полёта фантазии! Пусть текст молитвы тоже будет свободным. Свободным, словно стервятник, кружащий над гниющим трупом в какой-нибудь из пустынь Эльсвейра. Допустим, это будет звучать так… На несколько долгих минут воцарилась тишина, а потом голоса пятерых последователей Шеогората зазвучали хором, в унисон, сплетаясь тембрами, гармонично дополняя друг друга. — О, Безумная Звезда! Лорд, дающий свободу и освобождение! Снизойди до своих смертных слуг и осени нас своим благословенным безумием. Разум нам дан, чтобы ширить его границы, наполняя теми истинами, что ты открываешь нам по милости своей. Мяу-мяу-мяу! Квох-квох! Нет в мире никого, чья безграничная мудрость была бы более яркой и непостоянной, и мы, верные служители твои и рабы, счастливы принимать смиренно всё, что ты милостиво дашь нам в награду за преданность. Кря-кря! Замшелый камень на востоке от Риммена указывает на высохшее древо. Так и воля твоя нам указывает на то, что все мы рождены, чтобы подняться в небеса во славу твою. Служители встали с колен и пошли друг за другом, замыкая хоровод в кольцо, вытянув вперёд руки и касаясь кончиками пальцев спины впереди идущего. Воцарилась тишина, которую нарушало только мерное притопывание по проплешине полянки в Роще Безумия. — Какое душераздирающе унылое зрелище, да? — протянул Шеогорат, в интонациях которого было слишком много скепсиса. — Не понимаю, как другие могут находить в этом какое-то удовольствие? Одни и те же слова, ритуалы, движения — скука смертная! Поэтому никогда не делай так, слышишь? Если захочешь обратить свои помыслы, свои грязные мыслишки, ко мне — спой мне песню. Расскажи поэму. Придумай сказку! Что угодно, но только не заученные бездушные слова, лишённые искры воображения, буйства фантазии, которая и делает вас, маленьких смертных человечков, такими забавными, такими интересными и непредсказуемыми. Ты же не думаешь, что вот это вот всё может мне действительно понравиться? Последователи Шеогората перестали ходить кругами, улеглись на лужайку и затянули какую-то заунывную песню на ими выдуманном языке. Или это был просто набор звуков, который получался при произношении слов в обратном порядке? — Мне не нужно служение напоказ. Мне, если честно, и служение-то не нужно. Мне нужно то, что светится и искрит в ваших маленьких глупых головах, смертный. Мне нужно сияние ваших душ, ваши ничтожные потешные желания, ваши потаённые фантазии и самые дурные сны. Ваше ликование и ваше отчаяние. А молитвы… они нужны тем, кто нуждается в постоянном напоминании о том, как он хорош, как он прекрасен и великолепен. Унылые ханжи, погрязшие в болоте своего высокомерия! А я? Что я? Я и так знаю, какой я, и ваше тоскливое бормотание перед моими статуями мне не нужно. Всё, кыш отсюда. Брысь, беги-беги, пока трава не высохла после дождя! Иначе тебя смоет в сточную канаву и в твои внутренности баливог отложит яйца!