Прыгнешь?

Сыльги не было холодно, но тело дрожало и босые ноги покрылись гусиной кожей. Сыльги не чувствовала обжигающе ледяных брызг, но белое платье уже давно второй кожей липло к телу, а волосы разметались от порывов безжалостного морского ветра, стремящегося сбросить ее с уступа. Сыльги не замечала ничего вокруг, завороженно следя за маленькой каплей крови, стекающей по пальцам, и, затаив дыхание, смотрела, как та стремительно падает на холодные прибрежные камни. Сыльги не помнила, когда успела уколоть руку. Нерациональное желание удостовериться, что она все еще жива, вспыхнуло в ней так же стремительно, как магия рождалась в руках каждого опытного мага. Совсем недавно Сыльги гордо относила себя к одним из них. Одаренная ученица Светлого Дома, лучшая целительница и единственная протеже Правой Защитницы Белого круга — всего этого Сыльги достигла упорным трудом и вдребезги разбила какими-то чувствами. Чувствами… Сыльги передернула хрупкими плечами, словно только сейчас весь холод обрушился на нее со всей своей силой. Ледяные камни, ледяные брызги, ледяной ветер, ледяное тело. И только сердце, предательское сердце пылало в груди. Не грело — сжигало изнутри. — Сыльги, — знакомый голос заставил ее обернуться, и она встретилась с мрачным взглядом. Чимин стоял в нескольких метрах от нее — непривычно грозный, несмотря на белый костюм, который он надел ради сегодняшних переговоров между светлыми и темными магами. Уверенная поза не выдавала Сыльги ни грамма его чувств, а глаза — черные омуты — равнодушно скользили по ее фигуре. Скрываться больше не было смысла, как и строить из себя влюбленного дурачка. С самого рождения Сыльги каждый твердил ей: «Темные маги опасны. Они варвары. Бездушные и жестокие. Рядом с ними всегда будь на чеку». Она всегда об этом помнила, но никто не говорил Сыльги, как опасны могут быть ложь и чувства, которые к этой лжи оказываются слепы.

***

Он целует ее всегда страстно. Она выгибается под его горячими ладонями, прижимающими ее к себе еще сильнее. У Сыльги горят щеки и сбивается дыхание. В какой-то момент им приходится отстраниться — кислорода становится критически не хватать. Голова кружится не хуже, чем во время первой трансгрессии, но в этот раз ощущения нельзя назвать неприятными. Сыльги доверчиво утыкается носом в плечо Чимину и вдыхает его аромат. С ним она чувствует себя защищенной, и усталость, накопившаяся за день, тут же испаряется. Нигде еще она не чувствовала себя так… на своем месте. — Все хорошо? — его волнующий голос заставляет ее улыбнуться и поднять голову, чтобы быстро чмокнуть его в губы. — Да, — успокаивает его Сыльги, — просто устала за день. С этой подготовкой к переговорам у меня появилось много дел. Чимин не ответил. Только неожиданно поднял ее на руки и понес в сторону небольшого старого дивана — все в доме мага, казалось, простояло уже не один десяток лет. По началу дом казался ей даже заброшенным. — Боишься? — вопрос застал ее врасплох, и Сыльги удивленно посмотрела на Чимина, который не сводил с нее глаз. Он удобно устроился на софе, оставив ее сидеть на его коленях. — Встречи с темными магами? — Ах это, — Сыльги покачала головой. — Меня не будет на переговорах. Да и какой там от меня толк. Скорее всего, меня отправят заменять Правую Защитницу в Светлом Доме. Переживаешь за меня? Она широко улыбается и обнимает его за шею. — Конечно, — не отнекивается маг. — Уже хотел предложить проводить тебя до самого кабинета Резиденции. Навряд ли меня туда, конечно, пустили бы. И без магии я бесполезен. Под конец его голос затухает, и у Сыльги болезненно сжимается сердце. Она целует его, очень нежно, едва касаясь губ. Молчит, потому что знает, что слова не облегчат его участи родиться без магических резервов. Как бы Чимин ни старался этого скрыть, Сыльги видела, что никакая жалость ему не нужна. От нее уж точно. Несколько минут они провели в молчании. Сыльги водила пальцами по его руке, кружа вокруг маленьких, едва заметных родинок на чистой молочной коже.

***

Едва вспомнив об этом, Сыльги долго не могла позволить себе отпустить глаза. И все же мечущийся взгляд зацепился за выглядывающие из рукавов белого пиджака узоры — намеки на руны, которые темные маги наносили на тело, чтобы усилить свою червивую магию. Несмотря на то, сколько ночей было проведено вместе, сколько раз он представал перед ней обнаженным и сколько раз она сама прикасалась к коже его сильных рук, она видела их впервые. Конечно, теперь, когда правда о его принадлежности раскрылась, не было необходимости в никакой маскировке. Сыльги опять почувствовала себя безумно глупой. — Ты обманул меня, — несмотря на бушующую в груди бурю, голос ее оставался спокойным. Она покачала головой и горько усмехнулась. — Я дала себя обмануть. Волосы лезли ей в рот, и Сыльги почти не чувствовала собственных ног. Спина в открытом вырезе платья будто приняла на себя удар тысяч маленьких иголок. Сыльги надеялась, что выглядит так же уверенно, как и стоящий перед ней темный маг. Дрожь в ногах и крупно подрагивающее тело говорили, что это не так. — Слабость светлых магов — ваши чувства, — пожал плечами Чимин так, будто не он несколько часов назад разрушил весь ее мир, когда предстал перед Советом в качестве правой руки Верховного Темного Мага. — Я не знал, что ты тоже будешь присутствовать. — Иначе бы и дальше продолжал обманывать меня? — зло прошипела Сыльги. — И дальше бы выведывал от меня информацию, чтобы, как и сегодня, оставить нас практически ни с чем? Скрывал бы от меня свою настоящую сущность, прикрываясь образом жалкого светлого мага без возможности колдовать. «И я бы продолжала верить». Она задыхалась. Злость бурлила в ней, но злиться она должна была только на себя. Во всем виновата была она и только она. Влюбленная глупая идиотка. Хоть в чем-то светлым магам стоило брать пример у темных — они закрывались от чувств. Сейчас отсутствие души не казалось отвратительным недостатком. Она знала его почти три года, но несколько часов назад, в большом кабинете Небесной резиденции, и сейчас перед ней стоял совсем другой человек. Без сомнения, все те же пепельные волосы и черные глаза. Однако тогда ей казалось, что темные огни в его взгляде — это признаки еле сдерживаемой страстности, а на деле оказалось, что это всего лишь всполохи от горящего внутри него адского огня, которое давно сожгло его душу. Ей повезло присутствовать на переговорах, благодаря которым раскрылась его ложь, и Сыльги не могла признаться, что ей бы хотелось оставаться в неведении. Теперь она чувствовала себя предавшей и преданной. — Разве моя вина, что ты так легко поверила в мою ложь? — равнодушные слова снова напомнили о боли, и Сыльги, не удержавшись, протянула руку к груди, туда, где отчаянно стучало ее сердце. Она заметила, как темный взгляд пробежался по узкой полоске крови на ее руке. Мелькнувшее на миг беспокойство на лице мага разозлило ее, и она отдернула руку, оставив на белом мокром платье маленький красный отпечаток — едва заметный среди кружевного орнамента. — Хватит, больше не нужно притворяться! «Ничего не исправить». Он нахмурился от ее слов, и Сыльги почти потянулась, чтобы разгладить знакомую складку между бровей. Она ненавидела себя. Ненавидела его. И любила. Что могло быть хуже, оказавшись преданной, продолжать любить? Любить хорошо отыгранный образ. Она надеялась, что ее слезы смешались с ледяными каплями разбушевавшегося моря. В груди что-то нещадно царапало, причиняя практически физическую боль. А потом на миг ее охватило безразличие. И ей стало так легко и просто, так спокойно, что захотелось остаться в таком состоянии навсегда. Сыльги словно стала пустой. Оболочка без чувств, желаний и проблем. Без боли. Она уставилась невидящим взглядом на голые мокрые камни, всем своим телом почувствовала грозный ветер, с остервенением тянущий ее назад. Все казалось до смешного простым и понятным, и она сделала маленький шаг к краю. — Сыльги, — предупреждающий голос без приглашения вторгся в ее успокоившийся мир, и ей понадобилось время, чтобы сфокусироваться на черных глазах Чимина. Она улыбнулась ему. Он сделал шаг навстречу, и она отступила, заставив его замереть. Сыльги чувствовала, как бьющиеся о скалы волны лижут ее голые ноги. — Что ты задумала? — приказные нотки требовали немедленного ответа. — А это имеет значение? — она продолжала улыбаться. — Больше меня не обмануть, а значит я тебе не нужна. Я предала свой Орден, и теперь я не смогу туда вернуться. — Я не сказал им, что мы знакомы, — он был напряжен. — Знакомы? — она засмеялась. — Я любила тебя. Я считала тебя центром своей вселенной. И я все два года была уверена, что ты любишь меня. Сыльги покачала головой, и чувства, как и холод, разом к ней вернулись. Она прижала ледяные ладони к глазам, чувствуя, как по щекам медленно-медленно катятся слезы. И теперь она знала, что никакие брызги их не спрячут от внимательных глаз. Но хоть на что-то ей было плевать. Воспоминания накатывали не хуже бушующих волн. Сыльги словно помнила каждый их поцелуй, каждый нежный — лживый — взгляд и его мягкие прикосновения. Как она могла попасть под чары его тихого шепота и хриплого смеха, как могла не замечать его пристального хищного взгляда, стоило в разговоре промелькнуть новостям из Ордена? Вся его история об умершей семье, которая его ненавидела, о презрении, с которым он столкнулся, стоило его ровесникам узнать, что он не обладает магией, и вечной отчужденности, заставившей его укрыться в собственном поместье, должны были вызвать подозрения. По началу так и было, но первая любовь вскружила ей голову, расслабила ее, словно Сыльги оказалась в коконе из мягких подушек и теплых одеял. Правая Защитница щедро хвалила ее за стремление к знаниям и упорный труд, но всегда напоминала о нехватке опыта и немного наивную натуру. Сыльги старалась доказать обратное, старалась показать, насколько сильной она была и насколько сильной еще может стать. А на деле… Сыльги была не просто слабой — она оказалась глупой, так легко манипулируемой с помощью собственных чувств. Она знала, Орден ее поймет и простит, но Сыльги не была уверена, простит ли себя сама. А как она могла? Ведь даже сейчас вся ее боль концентрировалась на одной мысли: «Вся его любовь — обман». И как бы обреченное сердце ни пыталось доказать обратное, подкидывая картины блаженно проведенных ночей и бесконечных разговоров, равнодушное лицо напротив перечеркивало все его аргументы. — Возьми себя в руки, — жестко припечатал ее Чимин, и Сыльги задалась вопросом, почему он все еще здесь. Она проигнорировала его. Облизнула пересохшие синие от холода губы, когда взгляд скользнул по его губам. Сыльги не могло ничего спасти, потому что после всего произошедшего она желала его поцелуя. — Скажи, что любишь меня, — она встретилась с его недоумевающим взглядом. — Даже если это не так, скажи, что любишь меня. — Сыльги, что ты задумала? — он повторил свой вопрос. Все его тело подобралось, словно хищник внутри него готовился к прыжку. Его шаг навстречу — ее шаг назад. И вот она стояла у самого края.

***

— Если бы окна моего дома выходили на это прекрасное озеро, я бы тоже не хотела его покидать, — Сыльги мечтательно вглядывалась в водную гладь, чувствуя обнимающие ее за талию руки. — Этот вид помог мне не сойти с ума, — признался Чимин. — Прыгнешь? — Ты с ума сошел?! — Сыльги уставилась вниз, а потом перевела ошарашенный взгляд на мага. Тот хитро улыбался, а огонек в его глазах будто разгорелся еще сильнее. Нет, конечно, ничего опасного в его затеи не было — уступ, на котором они стояли, едва возвышался над озером, — но белое длинное платье Сыльги навряд ли даже отдаленно подходило для подобных фокусов. Парень, конечно, в своих таких же белых брюках и свободной рубашке ничем от нее не отличался. Но не успела она даже вскрикнуть, как они уже летели в воду. Стоило им только вынырнуть, Сыльги тут же накинулась на Чимина, пока ее возмущения не превратились в громкий смех. Они вышли на берег долгое время спустя, и теперь одежда неприятно липла к телу. Сыльги держала в руках свои туфли, хотя прекрасно знала, что их уже не спасти, — просто она не хотела, чтобы Чимин ощущал себя виноватым в этой пустяковой потере. Мокрые волосы уже давно освободились от строгого пучка и теперь слипшимися прядями разметались по спине. Накопившееся за день напряжение ослабло. — Не знаю, что бы я без тебя делала, — выдохнула Сыльги и прижалась к парню, пока они шли к поместью. Она почувствовала поцелуй на своих мокрых волосах. — Тебе нужно отдохнуть, — Чимин растер ее плечо, видя, как она поежилась от легкого вечернего ветерка. — Сейчас попьем чаю и станет еще легче. Можешь даже рассказать, что у тебя там в Ордене происходит, если хочешь. Сыльги кивнула, блаженно прикрывая глаза. И правда, что бы она без него делала?

***

Сыльги боялась. Ее била крупная дрожь, и дело было уже не в холоде. Она оглянулась, и голова ее закружилась, когда взгляд упал на бурлящую бушующую стихию. — Если прыгнешь, умрешь, — словно прочитав ее мысли, Чимин напомнил о своем присутствии. Она повернулась к нему и не поверила собственным глазам, когда в темных глазах мага отразился страх. Всего на секунду, а потом он снова взял себя в руки. Но этого было достаточно, чтобы в груди Сыльги что-то приятно заныло. Что-то, чему требовался всего лишь маленький намек, способный уговорить ее от неизбежного. — Скажи, что любишь меня. Ей было плевать, какой надеждой были пропитаны ее слова. Они долго стояли и смотрели друг на друга. Чимин молчал. Хмурился, будто что-то внутри него вело борьбу. Влажные пряди его пепельных волос прилипли ко лбу, а идеально сидящий белый костюм покрылся темными пятнами от долетевших до него морских брызг. Сыльги все еще не могла поверить, что эти пухлые мягкие на ощупь губы, которые она целовала сотню раз, принадлежали совершенно незнакомому ей человеку. И пока он молчал, она надеялась. Надеялась, что все то проведенное вместе время оставило на нем след, что, несмотря на всю ложь, чувства его едва ли отличались от чувств Сыльги. Поэтому она ждала. Ждала с замершим сердцем. — Я не тот, кого ты любила. Так какой смысл в моем признании? Что оно изменит? Слова ранили. И едва заметный огонек в глазах окончательно потух. — Ничего, — прошептала она. И сделала шаг назад. И в этот раз никто не прыгал вместе с ней.